Василий Ворон
Семь шагов
Подъем продолжался уже минут двадцать, когда тропа нырнула в какую-то пещеру, и Дэн зажег фонарь, подсвечивая впереди идущему Бурому под ноги. Здесь было сыро и неприветливо, тянуло сквозняком. Прошли метров пятнадцать. Послышалось журчание ручья. Бурый отобрал у Дэна фонарь и они прошлепали по мелкой водице еще несколько метров, пока не услышали шум ветра и невнятное постукивание. Шум доносился спереди.
Пещера повернула налево и парни вышли на каменный пятачок скалы. Дэн ахнул. Открылась потрясающая картина.
Посвистывал ветер. Он был не силен, но ощутим. Прямо перед спутниками зияла черной пастью пропасть, через которую белел каменный мосток. По правую руку от входа на мост лежал внушительный камень, и тут же стояла древняя кованая скамья с выгнутой спинкой. К спинке была пригнана витая балка, на которой раскачивался и глухо и мрачно звонил черный колоколец. Уже стемнело, и всю эту картину дьявольски изощренно подсвечивала луна на ущербе.
– А так хорошо все начиналось… – сказал в растерянности Бурый. Приятели подошли к камню. Луч фонаря нашарил выбитые слова с твердыми знаками на конце.
– Торопливый упадет, учтивый… перейдет, – медленно прочитал Бурый. Ниже этой надписи шла непонятная белиберда, тоже кириллицей и тоже с ятями и ерами в окончаниях. Луч фонаря нервно дернулся на скамью – ковали ее давно и умело, хотя и грубовато. Колоколец зловеще бился на своей балке, вплетая в шум ветра свою глухую трескотню.
Бурый посветил на мост. Шириной он был не больше метра, сложенный из округлых валунов, меж которыми, похоже, была глина. Снизу мост имел арочный свод, крепившийся к краям двух скал между пропастью. Ни перил, ни даже натянутой веревки мост не имел. Приятели осторожно подошли к краю. Луч фонаря нерешительно обшарил далекое дно, где, похоже, бежал ручей или небольшая речка.
Бурый выругался вполголоса и шагнул к мосту.
– Ты куда? – крикнул Дэн и эхо заметалось по ущелью «да-да-да».
– За молоком! – сердито оглянулся Бурый.
– С ума сошел? Надо сесть на скамью! – и Дэн метнулся к ней и послушно, как ребенок, которому мама велела сесть, устроился на сидении. Бурый посмотрел на него с презрением:
– Ты что, из детского сада? Я не собираюсь играть в этот бред. И так уже темно, хрен доярку эту козью отыщем.
И он двинулся к мосту. Дэн недоверчиво смотрел на него. Рядом с его лицом бился колоколец.
Бурый не сразу шагнул на мост. Сперва он встал прямо перед ним, лучом фонаря наметил прямую линию и пошел вперед. И немедленно упал, выпустив фонарь.
– Come back! – заорал Дэн и вскочил на ноги. – Come back now!1
По противоположной стене ущелья метнулся луч падающего в бездну фонаря. Бурый неподвижно лежал прямо на мосту. Через пару секунд он принялся ползти назад, неловко перебирая ногами. Когда он отполз не менее чем на метр от моста, то медленно поднялся и подошел к скамье. Колени у него заметно тряслись.
– Идиот! – с ударением на первый слог сказал Дэн. – Ведь сказано же…
Бурый опустился рядом с ним на скамью. Покосился на раскачивающийся на ветру колокол. Облизал сухие губы и произнес:
– Ни фига себе сходил за хлебушком…
– Мы, вроде, за молоком? – посмотрел на него Дэн. В бледном свете луны Бурый был белым, как мел.
– Не важно, – устало отмахнулся Бурый. – Чего рассказывать-то ему?
– Зачем пришли, то и рассказывать. Okay, я скажу.
Он немного помолчал и принялся неуверенно говорить:
– Здравствуй, дух старого… Как это слово?
– Говори «пастуха», – отозвался Бурый, тупо глядя во мрак.
– Здравствуй, дух старого пастуха… Мы здесь проездом. Остановились внизу и… И хотели купить в твоем ауле немного молока. Мы не хотим ничего плохого. Да… И, пожалуйста, не сердитесь на моего друга.
