Валерий Замулин
Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 2
Противотанковая оборона армии Галанина строилась по принципу эшелонирования в глубину. Главной целью было не допустить глубокого прорыва бронетехники вдоль шоссе Орёл-Курск, а также лишить её маневра в случае вклинения в этом районе. Помимо шоссе, в полосе армии были и другие танкодоступные направления, например, Воронец-Никольское, Щернодье, Верхнее Гранкино, Жирятино-Чернь, но их не рассматривали как опасные, поэтому все внимание И.В. Галанин сосредоточил на укреплении своего правого крыла, полосы 28 ск.
К началу Курской битвы из средств противотанковой обороны 70А имела орудия 24 стрелковых полков, восемь противотанковых дивизионов стрелковых дивизий, 378 иптап, истребительную бригаду 2 ид, три танковых полка, 204 противотанковых минных поля общей емкостью 49 973 мины, 95 643 ПТ – препятствия, а также инженерные заграждения на трех армейских полосах. В общей сложности армия располагала 204 45-мм ПТО и 46 76-мм орудиями дивизионной артиллерии, причем в первом эшелоне находилось соответственно 165 и 24. Несмотря на внушительные цифры, при протяженности фронта обороны в 69 км плотность противотанковых средств в первом эшелоне на 1 км оказалась крайне низкой: 3 орудия, 567 ПТМ и 834 ПТ-препятствий. Общая же плотность ПТО по армии, с учётом войск второго эшелона, также не была скромной и составляла 3,8. Значительно большие показатели были достигнуты на правом фланге. В 28 ск (280 и 132 сд), оборонявшем участок в 19 км, находилось в общей сложности 213 45-мм и 76-мм пушек. В результате здесь на 1 км в первом эшелоне приходилось 10 орудий, а во втором – 16. Для сравнения: на участке 106 сд эти цифры были почти в два раза ниже – 6 и 9 соответственно.
Все противотанковые средства предполагалось сводить в противотанковые опорные пункты, которые должны были перекрывать танкодоступные направления и усиливать оборону стрелковых батальонов, в состав которых они входили. В зависимости от местности каждый ПТОП имел различную численность огневых средств. В среднем в нём находилось: 45-мм орудий – 4-5, 76-мм – 1-2 и 8-10 расчетов ПТР. Все дороги в его секторе ответственности минировались, а мосты готовились к уничтожению. Причём заблаговременно был разработан чёткий план: кто и при каких условиях должен их взорвать. Все ПТОПы связывались общей системой инженерных сооружений и имели огневую связь, поэтому в бою должны были тесно взаимодействовать между собой. Кроме того, в ходе подготовки к битве командование артиллерии добивалось, чтобы огонь их подразделений (вплоть до каждого орудия) был жёстко увязан с системой пехотного огня и артиллерии, находящейся вне ПТОПа на закрытых огневых позициях (гаубичных полков), и они имели обозначенный сектор или направление ответственности, а каждый комендант чётко знал их.
В условиях дефицита основных средств ПТО командарм И.В. Галанин стремился усиливать ПТОПы на наиболее опасных танкодоступных участках, в том числе и нештатными средствами, такими, например, как «катюши». Специально для установок PC готовились аппарели со срезанным полом, чтобы у их расчётов при необходимости была возможность вести огонь по бронетехнике прямой наводкой.
Как уже отмечалось, К.К. Рокоссовский изначально хотя и предполагал, что Модель может ударить по 70А, но рассматривал этот вариант как маловероятный относительно поныровского и особенно мало-архангельского направлений. Поэтому И.В. Галанину было выделено мало дефицитных минно-взрывных средств и артиллерии. Командующий фронтом планировал, что при необходимости для усиления его армии вполне достаточно будет выдвинуть из резерва фронта 19 тк. Это была ещё одна его досадная ошибка, которую уже в первые дни Курской битвы пришлось спешно исправлять. Кроме того, его штаб даже к планированию использования этого соединения в полосе 70А отнёсся «спустя рукава». В апреле-мае 1943 г. разрабатывались (с учётом меняющейся обстановки) несколько вариантов плана действий войск Галанина на случай перехода немцев в наступление, причём над документом трудились совместно штабы и армии, и фронта. Окончательно план был утверждён Военным советом фронта 25 мая и предусматривал пять вариантов развития событий.
Первый – прорыв танковой группировки на стыке с 13А и её распространение в направлении Подолянь – Соборовка. Именно так и будут разворачиваться боевые действия с 5 июля 1943 г., но для борьбы с неприятелем именно на этом направлении возможности 19 тк не были учтены. «Для отражения удара противника в случае прорыва нашей обороны командованию 70А придавался 19 тк, который до начала боёв не входил в подчинение армии, – отмечается в отчете 70А. – Штаб армии составил таблицу взаимодействия с ним. Она предусматривала лишь два варианта боевых действий.
Первый – в случае порыва противника вдоль Кромско-Курского шоссе и распространении его в направлении вы с.228.4 и выс. 238.6.
Второй – в случае прорыва на стыке 106 и 102 сд и распространении в направлении Плоское – Волково, Гремячье.
Практика показала, что необходимо было предусмотреть и третий вариант, учитывающий возможности прорыва противника на стыке 70 и 13-й армии»[228].
То, что стыки в обороне воинских формирований самые слабые места, – аксиома для любого командира. Поэтому не ясно, почему штаб армии не включил в план обороны этого направления столь мощное средство усиления, как 19 тк. Возможно, предполагалось, что корпус будет действовать по особому плану как резерв фронта, тем не менее увязка с войсками 70А ему была крайне необходима при любом варианте планирования. Ведь корпус должен был действовать не самостоятельно, а в системе обороны армии. Особенно удивляет подчёркнутое невнимание штаба фронта к обеспечению стыка 13 и 70А, т.е. на направление, которое он же и определил как одно из трех наиболее танкоопасных. Анализируя даже те немногие, уже упомянутые выше ошибки (с нарезкой полос и 19 тк), возникает ощущение, что генерал М.С. Малинин и его подчинённые слишком буквально восприняли предположение К.К. Рокоссовского. Поэтому подготовка войска и обороны по третьему варианту (удар в стык 13 и 70А) велась не так тщательно и обдуманно, как по двум другим. Чем-то иным объяснить ряд столь грубых просчётов трудно. Даже у отдельных командиров стрелковых дивизий, оборонявшихся на правом крыле 70А, подобное отношение к обеспечению стыка с соседями в то время вызывало нервозность. 3 июля 1943 г. начальник штаба 140 сд полковник П.0. Бауман в личном дневнике записал: «Вчера и позавчера имели предупреждение, что фрицы готовят наступление, крепко готовятся. Ожидаем между 3 и 6 июля… Мысленно проигрываю все готовые варианты. Вариант в сторону нашего фланга (правого) не разработан, а противник может заглянуть на стык с 13 А(7). Завтра утром (на всякий случай) проеду по маршруту в сторону Самодуровки… У меня какая-то уверенность, что фрицы должны наступать на узком участке и обязательно в сторону Фатежного шоссе.
Говорю Киселеву (комдив. – З.В.), тот считает, что будут наступать на широком фронте»[229].
Просчёт с 19 тк окажет существенное отрицательное влияние на ход боевых действий в первые же дни битвы, т.к. будет усилен рядом недочётов в системе обороны на стыке 13 и 70А. За обеспечение стыка армий отвечал командир 28 ск генерал-майор А.Н. Нечаев. Ответственным за стык между смежными дивизиями первого эшелона – 15 сд 13А и 132 сд 28 ск – был назначен командир 132 сд генерал-майор К.Т. Шкрылёв, а между 47 сп 15 сд и 712 сп 132 сд – командир последнего подполковник Г.М. Мовчан. На стыке армий оборона была эшелонирована на глубину в 10 км, и все позиции здесь полностью занимали войска. Это достигалось следующим образом. Боевые порядки частей 132 сд располагались в два эшелона, в первом находился 712 сп (который удерживал участок протяженностью 5,5 км, имея все батальоны в первой линии), а во втором располагались 498 и 605 сп, которые развернулись на промежуточном рубеже, за 712 сп. Причём боевые порядки 498 сп строились в три эшелона. Кроме того, между первым и вторым эшелонами 132 сд по линии 1 км восточнее Красный Уголок, восточные скаты выс. 244.9, выс. 194.2 окопалась штрафная рота, приданная этой дивизии. Предполагалось, что столь высокая плотность сил позволит выдержать мощный удар неприятеля. «Противник, – отмечается в отчёте штаба армии, – через каждые 1-1,5 км встречал новые в совершенстве оборудованные и занятые ранее войсками оборонительные рубежи. Кроме того, это давало возможность без нарушения общего состояния системы огня на стыке брать подразделения (батальон) для нанесения контрудара в любом направлении»[230].
Однако это боевое построение имело и отрицательные стороны: до определенного момента подразделения второго и третьего эшелонов не могли вести огонь из стрелкового оружия, но при этом сами несли потери от артиллерии и авиации противника. Кроме того, штабом 70А был допущен существенный просчёт в построении инженерных сооружений в этом районе: не были запланированы отсечные позиции для прикрытия фланга, на случай если неприятель сможет прорваться в глубину обороны 13А на стыке. Что и произойдет уже в первый день немецкого наступления. Хотя на главной полосе все окопы и хода сообщений на стыке с 13А строились таким образом, чтобы была возможность проводить контратаки в полосу её 15 сд в направлении с. Ясная Поляна. Тем не менее отсутствие отсечных позиции существенно осложняло ведения боевых действий на правом фланге армии в период всей оборонительной операции.
Собственной бронетехники армия Галанина тоже получила мало, лишь три полка НПП, но следует подчеркнуть, что её использование было спланировано вполне разумно. На первом этапе боёв, когда враг ещё глубоко не вклинился в позиции, танковые полки предполагалось применять для огневой поддержки пехоты и как бронированные противотанковые огневые точки, зарытые в землю. 240 и 259 тп были сосредоточены в лесу восточнее сел Могилевский, Чермошное, а 251 тп – в лесу западнее Лапухино. Они были подготовлены к ведению массированного огня с места одновременно всеми ротами. А для отражения возможного удара бронетехники вдоль шоссе Орёл-Курск, на северо-восточной окраине леса в 1,5 км северо-восточнее Чермошное специально для 259 тп были выкопаны аппарели. В случае дальнейшем продвижении неприятеля полки предполагалось задействовать для коротких контратак во фланг его боевых групп. Весной все экипажи тщательно изучили вероятные районы боевых действий и пути подхода к ним. Они не раз проходили их пешком («пешим по танковому»), а сапёрные подразделения провели работа по улучшению проходимости дорог и усилению мостов в этом районе.
При подготовке к Курской битве советская сторона стремилась расширить возможности командиров частей и соединений влиять на оперативную обстановку, особенно в условиях борьбы с танковыми группировками, за счёт создания сильных подвижные ПТ-резервов. Их распределение руководство фронтов под
Курском жестко увязало с общим планом обороны и вероятными направлениями ударов противника. Так, например, Н.Ф. Ватутин, предполагая, что главный удар ГА «Юг» придётся по 6 гв. А, а вспомогательный – по 7 гв. А, передал командирам дивизий их первого эшелона в резерв существенные силы не тольком артиллерии и минеров, но даже танковые полки НПП.
По такому же пути шёл и К.К. Рокоссовский. Но армия Галанина пока была на третьих ролях, поэтому её комдивы получили очень скромные личные резервы, в среднем примерно до роты ПТР, батарею ПТО и сапёрный взвод, а их командиры полков – лишь по отделению сапёрного батальона. Армейский ПТ-резерв также был невелик: в него вошли 3-я истребительная бригада, 378 иптап, по одной роте из 371-го и 386-го инженерных батальонов и рота 7 гв. биз. Командарм свой ПТ-резерв, как и основные силы артиллерии, развернул на крайнем правом фланге (правее орловского шоссе) в районе: 378 иптап – Никольское, Березовка, Сергеевка, Петроселки, а 3 ибр – отм. 241.0, Свапа, Сергеевка, Новоселки, Ветренка. Для его использования были разработаны несколько вариантов, но вся противотанковая артиллерия была нацелена на шоссе. Причем районы сосредоточения частей и подразделений резерва по вариантам планировались таким образом, чтобы они были способны занять позиции через 30-40 минут после получения сигнала. Тем не менее ещё раз подчеркну, что отсутствие сильного артиллерийского резерва в руках командующих артиллерией дивизий и корпусов имело существенное негативное влияние на результаты боевой работы войск 70А, особенно в первые 2-3 суток отражения немецкого наступления. И исправить этот недостаток ничем, кроме наращивания сил и средств аргруппировки армии, будет невозможно.
Уже в ходе постановки войскам первых задач по ПТО, сразу после стабилизации фронта, командиры всех уровней получили приказ: учить и тренировать личный состав не условно, а с максимальным приближением к реалиям боя. Артиллерия огневое взаимодействие отрабатывала боевыми снарядами, водители тягачей и автомашин по несколько раз днём и ночью проехали по тем маршрутам, где им, возможно, предстоит действовать в боевых условиях. Как покажут события июля 1943 г., это явилось важнейшим фактором повышения уровня маневренности и эффективности войск. Исключение составляли только танковые экипажи, которые исходные позиции и вероятные направления движения (в целях маскировки и экономии горючего) изучали только пешком. Позиции на всех вероятных направлениях готовились в полном объёме: для орудий (основные и запасные площадки со снарядными погребками), для расчётов (щели и ровики), а также укрытия для автотягачей и лошадей.
Наиболее важный участок Центрального фронта, исходя из расчётов К.К. Рокоссовского, занимала 13А. Она перешла к обороне в 60 км южнее Орла в начале марта 1943 г., после неудачного наступления на брянском направлении. После прекращения активных боевых действий в этом же месяце, а затем и позже её полоса будет корректироваться и на 5 июля 1943 г. будет пролегать по линии: роща юго-западнее выс.250.7, Веселый Бережок, шоссе 2 км западнее Красная Заря – и имела протяженность 33 км.
На 30 марта армия была самой сильной во фронте: она располагала 9 стрелковыми дивизиями и тремя танковыми бригадами и прикрывала три наиболее опасных направления:
– Мало-Архангельск, Колпна, Ливны;
– вдоль железной дороги Орёл-Курск;
– участок западнее железной дороги на Ольховатку.
Местность, где развернулись её главные силы, была вполне пригодна для ведения успешной обороны. Линия фронта между советскими и немецкими войсками проходила с запада на восток по гряде высот, которые являлись водоразделом бассейнов рек Волга, Днепр и Дон. К северу, на территории, занятой войсками Моделя, протекали реки Неручь и Ока, принадлежащие к бассейну Волги, а к югу, где находилась 13А, – Снова, Полевая Снова, Свапа, относящиеся к бассейну Днепра. Из-за большого числа труднопроходимых балок и оврагов, а также густой сети речек и ручьёв её правый фланг и центр были наиболее сложными для ведения наступательного боя с северного направления бронетанковыми соединениями, чем левое крыло, где танки Моделя могли эффективно использовать свои сильные качества: скорость, броню и огонь. В центре, в междуречье Сновы и
Полевой Сновы, располагался «коридор», по которому можно было выйти к станции Золотухино и далее к Курску. Но он был узким и в начале (на севере) его перекрывала ст. Поныри, удобное местно для создания мощного узла сопротивления. Интересная деталь, расположение этой станции очень схоже с местонахождением села Мясоедово, располагавшегося на юге Курского выступа, между реками Разумная и Северский Донец. Обе этих теснины немцы избрали как место нанесения вспомогательных ударов: Модель – для наступления 41 тк, а Манштейн – для 3 тк АГ «Кемпфа», хотя и мотивы были разные. Кроме того, вся полоса 13А имела ещё две важные особенности для советских войск.
Положительную – насыщенность района мелкими и средними населенными пунктами, которые сливались в сплошную цепь строений и тянулись, в основном вдоль рек и глубоких отрогов, на десятки километров. Особенно наглядно это видно в центре, на примере р. Снова и сёл Широкое Болото, Поныри и т.д. Оборонявшимся это облегчало маскировку элементов инженерного укрепления местности и подвод сил, а атакующим – существенно усложняло быстрый прорыв, т.к. танковые дивизии не предназначались для ведения боя в населенных пунктах.
Отрицательной особенностью являлось то, что растительность здесь была бедной, в населенных пунктах мало, в основном фруктовые сады, в полях – редкие рощицы и заросшие дубом балки, а в поймах рек – редкие ива и тополь. Однако этот фактор, неудобный для обороны, перекрывался в определенной мере другим, полезным для советских войск. К началу июля вызревала рожь, наиболее распространенная в тот момент зерновая культура на Курщине, которая в этих местах, как утверждали офицеры штаба 13А[231], достигала высоты среднего человеческого роста. Об этом же свидетельствуют и фотографии советских военных корреспондентов, работавших летом 1943 г. в полосе Центрального фронта. Рожь существенно облегчала скрытный подвод живой силы и маскировку минных полей, которые закладывались в полях сразу после её посева, а в начале июля полностью скрывались, и таким образом создавался практически непроходимый, трудно обнаруживаемый до момента подрыва, да и после него минный пояс.
Как и у соседей, план обороны 13А был готов уже к середине апреля, но в полной мере начал реализовываться лишь к его концу. Причина этого не только погодные условия, но и передача левофлангового 28 ск в 70А, а также и проводившаяся перегруппировка оставшихся сил, т.к. после этого ответственность за стыки с 70А К.К. Рокоссовский возложил на Н.П. Пухова.
С учетом уже имевшихся значительных и обещанных ему фронтом дополнительных сил командарм-13 решил строить оборону в три эшелона. В первом (на первой армейской полосе) он запланировал развернуть четыре усиленных стрелковых дивизии (на 5 июля 1943 г. здесь будут находиться 15, 81,148 и 8 сд), во втором (вторая полоса) – три (б гв., 307 и 74 сд) и в третьем (тыловая) – пять: 18 гв.ск (2 гв., 3 гв. и 4 гв. вдд) и 17 гв.ск (70 гв. и 75 гв. сд). На второй и третьей полосе планировалось развернуть армейский подвижной резерв (129 отбр, 27 гв., 30 гв., 43, 237 отп, 1442 сап и 1541 тсап, так же 49 одбп). В результате предполагалось, что все три оборонительные полосы будут заняты стрелковыми соединениями, которые будут усилены, как бы «армированы», по всей глубине танками (САУ) НПП и бригадами 4 акп РГК. А общая глубина обороны армии составит 35 км[232].
«В основу планирования обороны были положены следующие основные требования, – отмечается в отчете штаба армии:
1. Оборона строилась глубоко противотанковая, рассчитана на отражение лобовой танковой атаки противника.
2. Оборона строилась противоартиллерийской, рассчитанной не только на обеспечение живой силы и её огневых средств от массированного огня противника, но и на подавление и уничтожение артиллерии противника ещё до начала наступления методом контрартиллерийской подготовки.
3. Оборона строилась как противовоздушная, которая должна была противостоять массированному авиационному воздействию противника.
4. Строить оборону таким образом, чтобы вся система оборонительных рубежей / промежуточные, отсечные позиции и др./ позволял бы своевременно локализовать частные успехи противника на каком-либо участке нашей обороны, и обеспечить своевременное маневрирование всеми армейскими резервами.
5. Построить систему обороны таким образом, чтобы при любой обстановке не дать возможности противнику в случае порыва нашей обороны на одном из участков расширять прорыв в стороны методом свертывания наших боевых порядков.
6. В случае вклинения противника в нашу оборону вся наша оборонительная система должна была обеспечить создание мощного кулака для нанесения контрудара, уничтожение прорвавшегося противника и восстановление положения»[233].
После тщательной рекогносцировки её штабом, который в это время возглавлял генерал-майор А.В. Петрушевский, были размечены три армейские полосы, которые должны были проходить:
– главная (передний край): роща юго-западнее выс.250.7, Веселый Бережок, шоссе 2 км западнее Красная Заря, протяженностью 33 км и глубиной 5-6 км;
– вторая: /иск./Каменка, ст.Поныри, Соборовка, её передний край проходил в 10-12 км от переднего края главной полосы;
– третья (тыловая): Архарово, 1-е Губкино, полсела Горяиново, Ольховатка, она располагалась на удалении 12-15 км от переднего края второй полосы.
На наиболее опасных направлениях было запланировано возведение отсечных позиций, которые, как правило, следовало соединять с главной и второй полосами. В случае прорыва неприятеля они должны были служить связующим звеном, создающим единую линию обороны, и блокировать возможный удар противника в тыл оборонявшимся войскам на флангах бреши. Кроме того, на главной полосе предполагалось подготовить дивизионные промежуточные рубежи.
Учитывая, что основные события в полосе 13А в ходе Курской оборонительной операции будут проходить на второй полосе, приведу её общую характеристику из доклада офицера Генерального штаба при штабе 13А полковника Бусурмана от 15 июля: «Вторая армейская оборонительная полоса расположена в 8-12 км от переднего края главной полосы и имеет протяженность 44 км. Она разбита на четыре дивизионных полосы с наличием 12 км естественных противотанковых препятствий. Она соединена с главной полосой обороны отсечными позициями и противотанковыми районами; с целью остановить в случае прорыва через главную полосу танки и другие части противника и обеспечить своим войскам исходный рубеж для контратак из глубины.
Первая дивизионная полоса шириной 10 км, глубина до б км. Передний край проходит: Двубратники, южная окраина Каменки, Нижняя Гнилуша, по западной окраине 0 неги но, она подготовлена наравне со 2, 3 и 4 полосами; но войсками не занята; а будет занята, если это потребует обстановка 74 сд, что предусмотрено планом.
Вторая дивизионная полоса – 8 сд, ширина по фронту 10 км, глубина до б км. Передний край проходит по выс. 244.5, выс. 249.4, Мало-Архангельск, свх. Теня ко веки й. Начертание её в тактическом отношении правильное, отступление от ПУ-43 – отдаление переднего края от главной линии обороны на 8 км вызвано тем, что г. Мало-Архангельск как крупный, сильно укрепленный узел сопротивления включён в систему обороны второй армейской полосы. Стрелковые полки расположены в одну линию и составляют ротные и батальонные узлы сопротивления.
Третья дивизионная полоса – 81 сд (к началу июля 307 сд. – З.В.) имеет ширину 9 км, глубину до 6 км. Передний край проходит по линии: выс.257.1 – Поныри PC – выс.248,9. Начертание его в тактическом отношении правильное. Полки в дивизии расположены в одну линию. Приближение переднего края второй полосы в районе Понырей объясняется включением Понырей PC как выгодного в тактическом отношении опорного пункта и ж. д. станции.
Четвертая дивизионная полоса – 6 гв.сд (входит в состав 17 гв.ск) имеет протяженность 11 км, глубину до 6 км. Передний край проходит по вы с. 248.6, вы с. 244.2; отм. 214.7, отм. 223.6, отм. 238.5. Расположение стрелковых полков дивизии: два в первом и один во втором эшелоне»[234].
Укрепление позиций войск армия в марте началось, как обычно, с минирования дорог и танкодоступной местности перед передним краем. Передний край главной полосы инженерными заграждениями и минно-взрывными средствами (по мере их поступления) прикрывался на глубину первых эшелонов стрелковых дивизий. Глубина и плотность колебались и заметно увеличивались на наиболее крупных (широких) танкоопасных направлениях: вдоль железной дороги Орёл – Курск и в направлении Ольховатки.
Самыми крупными населенными пунктами в полосе армии г. Мало-Архангельск (правое крыло) и ст. Поныри (центр) готовились как самостоятельные мощные узлы сопротивления для круговой обороны. Вокруг и в них предполагалось подготовить не только развитую траншейную сеть, но и противотанковые рвы, эскарпы, создать повышенную плотность минных полей с использованием мощных радиофугасов. Особо сложную и разнообразную по номенклатуре используемых средств схему минирования предполагалось разработать для района Понырей, в силу её особого местоположения (пояснительная записка к проекту о минировании станции и устройства заграждений железнодорожного участка Поныри – Курск см. Приложение №10). Первыми уже в апреле приступили здесь к работе подразделения 6-й инженерно-минной бригады РГК, которая в составе армии действовала ещё с зимы. Н.М. Лапотышкин вспоминал:
«Бригада занимала оборону западнее ст. Поныри на рубеже Красная Слободка – Глазуновка – Верхнее Тагино – Турейка. …Своими основными силами она обеспечивала рубеж 13А, но часть её сооружала оборону и на рубеже 48А северо-восточнее г. Мало-Архангельск, а также на позициях 60А между городами Дмитровск-Льговский и Фатеж.
Батальон капитана Меньшикова в районе северо-восточнее Мало-Архангельска отрыл 7 км противотанковых рвов (из них 3 км ложных)… В июне саперы батальона капитана Сафонова закончили строительство оборонительного сооружения на р. Липове. В районе Одинцовка была сооружена плотина, создавшая крупный противотанковый район, который прикрыл стык 13 и 48А. Общая длина плотины была 180 метров; ширина по заложению 40 метров; по верху 4, высота 7. На самой плотине саперы метровыми буквами выложили из камней слова «Вперед на запад».
Но главная деятельность бригады состояла в создании мощных минно-взрывных заграждений в полосе 13А. На прежнем, зимнем, рубеже обороны минеры 112 батальона сняли и перевезли к новому месту несколько тысяч мин. Раньше эти мины преграждали путь нам, а теперь они обращены против немцев.
Поныри была превращена в мощный опорный пункт обороны. Минеры 112 инженерно-минного батальона опоясали её полосами взрывных заграждений. Это полоса вошла в историю под названием «Поныровский обвод». Вокруг станции были установлены мощные минные поля. Среди них управляемые фугасы из трофейных бомб весом 55-250 кг. От фугасов протянули проволоки к окопам, где находились минеры. Расчет был таким: если вражеский танк пройдет около фугаса, то достаточно было дернуть за проволоку; чтобы 250-кг заряд взорвался и уничтожил его. Сколько мужества, хладнокровия и отваги нужно иметь, чтобы управлять этими фугасами на поле боя, когда бушует огонь и совсем близко от тебя танки!
Устанавливали самые разнообразные системы мин: отечественные ЯМ-5,ТМ-35, ПОМЗ-2, 03М, немецкие «Хольцмины», Т-35, прыгающие, а когда не хватало мин, на помощь приходили инициатива и находчивость саперов. Из немецких артснарядов устраивали ПОМЗ-2из авиабомб противника – осколочно-заградительные мины, из стандартных толовых зарядов – противотанковые мины, из снарядов малокалиберных пушек – противопехотные мины нажимного действия. Минирование стало страстью офицеров и рядовых бригады. Широко развернулось изобретательство и рационализация. Ефрейтор Малуха, ст. лейтенант Кулаков и лейтенант Мищенко изобрели оригинальный прибор для управления минными полями. Существовавшие ранее способы установки и фиксация минных полей были неудобны. Шнуровой шаблон мог применяться только в глубине обороны. Мины устанавливаются не там, где хочется минеру, а там, где подсказывает шаблон. Лейтенант Бродский предложил оригинальный элипсный шаблон; при помощи которого мины устанавливал один человек, проползая по-пластунски»[235].
Как и в 70А, укреплением местности от переднего края второй до переднего края третьей полосы в 13А занимались 1, 2, 5 гв. батальоны инженерного заграждения и 6 гв. электро-технический батальон 1 гв. имбр с/н. К 18 мая 1943 г. они сосредоточились в районе Каратаева, 1-е Легостаево и Ниж. Лаймин, поступив в оперативное подчинение начальника инженерных войск армии. После рекогносцировки они должны были немедленно приступить к устройству заграждений:
1 гв. биз в границах: выс. 248,5, выс. 244,2, выс. 223,6, выс. 235,9, Саборовка, отм. 204,6, выс. 234,0, /вкл./ ручей Брусовец, Ниж. Смородное, ст. Возы, выс. 246,2, юго-восточная окраина Брусовое. Основными маршрутами для действия ПОЗ были определены:
а) Подсоборовка-Снова;
б) Подсоборовка-Кутырки.
2 гв. биз в границах: 1-е Поныри, Поныровские выселки, /вкл./ ручей Березовец, юго-восточная окраина Брусовое, выс.242,6, выс.244,4, Мал. Плотка, Доброе Начало, /иск/ ручей Сучья,/иск/ свх. Тиняковский, Федоровка, Поныри PC. Основными маршрутами для действия ПОЗ были определены:
а) отд. свх. Поныровский – Юдинка;
б) 1-е Мая, выс.248,5, вдоль железной дороги Орел-Курск.
5 гв.биз в границах: Верх. Гнилуша, Зеленая Роща, Мало-Ар-хангельск, Саловка, свх.Тиняковский, р.Сучья, Кошелевка; граница справа – Александровка, Федоровка, Переведеновка до р. Сосна. Основными маршрутами для действия ПОЗ были определены:
а) Мало-Архангельск, Юдинка, Верх. Сосна;
б) Репьевка, Мамошина, Кашелевка;
в) Мало-Архангельск, Репьевка, Орлянка.
б гв. этб получил задачу установить электропрепятствия по переднему краю обороны армий:
– от выс. 254,6 до 1-е Никольское (в том числе перекрыть железную дорогу Орёл-Курск);
– от Нов. Хутор до ручья Бударин;
– провести рекогносцировку 2-го запасного рубежа в районах: Зеленая Роща, Юдинка, Федоровка, северная окраина Поныри/РИК/ и Дружковецкий, Подсоборовка, Самодуровка /СС/.
Электрозаграждения на вооружение Красной Армии были приняты еще до Великой Отечественной войны. Затем их активно применяли в боях под Москвой, на Ленинградском фронте и в Сталинградской битве. Кстати, 6 гв. этб майора А.Т. Рождественского отличился именно в битве на Волге, где действовал в составе Донского фронта. На вооружении батальона состояли передвижные электростанции типа АЭ-2. От них по кабельной сети подавался ток высокого напряжения на специальные проволочные заграждения. Батальон мог установить по фронту около 6 км таких заграждений. Как правило, подходы к ним со стороны неприятеля прикрывали управляемые противотанковые фугасы. Все электроцепи находились постоянно в боевой готовности, и если в ходе боя или авианалёта они рвались, бойцы должны были немедленно их восстанавливать. В период подготовки к Курской битве эти спецсредства предполагалось использовать лишь в войсках Центрального фронта, они стали одной из особенностей его системы обороны, но были развернуты лишь в полосе 13А. На юге Курской дуги электрозаграждения применять изначально даже не планировалось.
