Валерий Белов
Второзаконие. Поэтическое прочтение
Главы 25-26. Восхищение стилем
«Если виновный достоин побоев -
Бить однозначно, подонка лечить».
Здесь возникает вопрос про другое -
Сколько отсыпать и где отпустить?
Действие это должно под приглядом
Быть непременно, решает судья.
Судей библейских, левитов плеяда
Так поступала, законы блюдя.
«Всяк, проигравший пред обществом тяжбу,
Во искупленье гражданской вины
Пусть аккуратно на лавочку ляжет
И до коленей приспустит штаны.
Сорок ударов, не больше, с оттяжкой
Можно позволить влепить по суду
Пряжкою, чтоб не уродовать ляжки
Тем, кто, по сути, украл ерунду…
Не затыкай рот волу, пусть молотит»…
(Заповедь эту трактую я так:
Не выключай микрофон идиоту,
Пусть люди видят какой он дурак).
***
Собственно, всё. Что меня волновало
И познавательно было узнать
Из Моисеевых книг без скандала
Я в меру сил вам хотел передать.
Главы последние Второзаконья
Я опускаю с особой ленцой,
Слишком в них много повторов и вони,
Суть ксенофобий тщеславных жрецов.
Но не могу утаить восхищенья
Слогом и стилем, изыском пера,
Как литератор, моё вам почтенье,
Кто б ни писал, Неемия, Ездра.
Больше скажу – не могу оторваться,
Вязь ваших слов для меня та же сеть,
Если бы в смысл их ещё не вдаваться,
Век бы вас слушать и спать не хотеть.
Тень вашей славы легла на державу,
Многих глупцов за собою маня.
Выборочно пробегусь я по главам
Тем, что написаны не для меня.
Глава 27. И скажет весь народ: Аминь!
Будь проклят идола отливший,
Почтивший дух чужих святынь,
Завет поправший и забывший!
И скажет весь народ: Аминь!
Как соус выливший на скатерть,
Будь проклят на души помин
Злословящий отца и матерь!
И скажет весь народ: Аминь!
Межи кто ближнего нарушит,
Свой вырастит на ней жасмин,
Будь проклят в матерь, в бога, в душу…
И скажет весь народ: Аминь!
С пути сбивает кто слепого
И с большака ведёт в полынь
Будь проклят, схвачен, арестован!
И скажет весь народ: Аминь!
Будь проклят тот, кто ляжет с тёщей!
Охолони свой пыл, остынь,
Не тереби святые мощи.
И скажет весь народ: Аминь!
Не оскверняй с роднёю ложе
И от сестры своей отлынь.
Будь проклят гей и скотоложник!
И скажет весь народ: Аминь!
Кто подкупает, убивает
И в тину прячется, как линь,
Будь проклят, гнида тыловая!
И скажет весь народ: Аминь!
Всем, не исполнившим закона,
Что нам дарует неба синь,
Да вставит им Господь пистоны!
И скажет весь народ: Аминь!
А что касается Белова -
Однажды, как Камо, в камин
Его отправит Иегова.
И скажет весь народ: Аминь!
Главы 28-29. Каннибализм и другие ужасы
«Лишь перейдёшь ты Иордана воды
И будешь слушать Иеговы глас,
Тебя поставят выше всех народы,
Левитов касту – выше прочих каст.
И снизойдёт на вас у стоек бара
Избранничества элитарный дух,
Не в смысле избранить, иль брать из тары,
А в смысле, круче быть иных братух.
Когда проявишь ты свою отвагу,
С небес услышав окрик Цоб-цобе!
Придут к тебе обещанные блага,
Исполнится их благость на тебе.
Благословен ты в городе и в поле.
Твой чрева плод благословен. Твой скот
Благословен и ящуром не болен,
С тобою вместе движется вперёд.
Благословен ты будешь как при входе,
Бомондом заявляясь на приём,
Так и в момент, когда ты неугоден,
Благословен при выходе твоём.
Твоих врагов с успехом переменным
Бог будет бить и складывать в закут.
Одним путём восстав, аборигены
Семью путями от тебя сбегут.
Благословен пребудешь ты в жилищах
И в житницах, во всяком деле рук,
Внимай словам лишь Господа, дружище,
Оттачивай свой абсолютный слух.
Сокровищницу Бог откроет разом,
И на тебя посыплются с небес
Цветной металл, якутские алмазы,
Нефть Уренгоя, Минусинский лес.
И будут на тебя пыхтеть заводы,
Рабочие на них вдыхать цемент,
И будешь многим ты давать народам,
Не забывай при этом про процент.
Народы взвоют под твоей пятою…»
Здесь обещает скотоводу Бог,
Что сделает его он головою,
А не хвостом, зажатым между ног:
«Лишь выполни, ковбой, совсем немного
(Для пастуха народов так себе):
Не отступись от всех заветов Бога,
Когда услышишь окрик Цоб-цобе!»
Все обещания – всего лишь пряник,
Что съел и позабыл за пять минут.
Чтоб управлять жестоковыйной дрянью
Куда нужнее скотоводу кнут.
Страх наказания иных сильнее,
Прекрасно это понял иудей.
От страха правоверные евреи
Ещё правее стали и верней,
Над миром водрузили крест мальтийский
И молятся в молитвенных домах…
Несчастия на нас приходят списком,
Что описал старательный монах.
Стиль изложенья подлинно прекрасен,
Слог сочен, как созревший апельсин.
Проклятий всех подробности, нюансы
Я постараюсь здесь не упустить.
Быть для нападок не хочу мишенью,
Но текст почти дословно изложу,
За грубость оборотов, выражений
Заранее прощения прошу.
«Не избежит дефолта и обмана
Тот, к Слову чей не абсолютен слух.
Огромную дыру в своём кармане
Получит тот, кто олух и лопух.
Ты будешь проклят в городе и в поле
В плодах твоих от чрева и скота,
Из главного правителя уволен.
Впредь быть тебе метёлкой у хвоста,
Болтаться у других между ногами
И защищать от гнуса мягкий пах,
А если головой быть, то с рогами,
Застрявшими от тяжести в кустах.
Проклятие, смятение, несчастье
Во всяком деле рук твоих Господь
Пошлёт с небес и к горю безучастный
Вас перепишет в слуги из господ.
Своих, чужих лишишься ты угодий,
Оближешь кукиш с маслом, а не нефть,
И проклят будешь ты уже при входе,
Обматерён при выходе вдвойне.
За то, что Бога перестал бояться,
Нести тебе проклятие времён
И гадом перемётным пресмыкаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
Погибнешь скоро за дела лихие,
За то, что Иегове изменил.
Сотрётся память, на твоей могиле
Слёз не обронит Иезекииль»…
Тот самый, что с мечтою о Париже
Вернулся в Ханаан из дальних мест,
Чей слог для нас, переведённый трижды,
Не растерял магический свой блеск.
«Тебя Господь горячкой, воспаленьем
И язвой моровою наградит,
Бить лихорадкой будет в поколеньях
До той поры, пока не истребит.
Палящим жаром, ржавчиной и пылью
Тебя накроет ветер-суховей
И будет гнать, пока не опостылеет
Ему твой шар, народ мой скарабей.
Предаст тебя твой Бог на пораженье,
Врагам отдаст давить твои прыщи.
Для дротиков тебе служить мишенью,
Ты с Господа за точность не взыщи.
Земля железом будет под ногами
И небо медью станет оседать.
Одним путём ты встретишься с врагами,
Семью путями будешь убегать.
По царствам всей земли рассеян будешь,
И трупам вашим грудами лежать,
И птицы прилетят на ваши груди
И некому их будет отогнать.
Весь век тебе скрываться от злодеев,
Доколе ты не будешь истреблён.
Другой твоей невестой овладеет,
И имя ему будет легион.
Коростой поражённый и чесоткой
Ты будешь наблюдать под свист и гвалт,
Как на амвоне дикую чечётку
Матрос отпляшет и насрёт солдат.
Тебе болеть проказой, почечуем.
С Египта с ними не был ты знаком.
Бог со словами – Что сын, покочуем? -
В пустыню тебя выставит пинком.
С болезней, от которых нету средства
Здоровым стать, ты тронешься умом.
Вдобавок Бог оцепененье сердца
Пошлёт в твой дом, и дом пойдёт на слом.
За то, что пренебрёг путём Господним,
На животе тебе ползти в метель!
На ощупь обречён ходить ты в полдень
И в темноте цепляться за плетень.
Не ждать тебе ни славы, ни успеха.
Любой козёл тебя рогами пнёт,
(И социальных органов опека
От унижений тоже не спасёт).
С невестой обручишься, но другой с ней
Спать будет, а тебя на пол спихнёт
(А то и вовсе в ванную прогонит,
Где кран течёт и кафель отстаёт).
Гулящая жена тебя обманет,
Ты ж глядя на потрёпанный шиньон,
Не выставишь её обратно к маме,
А будешь хавать всё её враньё.
Построишь дом – братки его отпишут,
А самого загонят за Можайск,
Где обретёшь законную ты нишу
С пропиской постоянною бомжа.
Насадишь виноградник и не будешь
Перебродивших есть его плодов,
Вола забьёшь – не прикоснешься к блюду,
А в полночь украдут твоих ослов.
Чеченцы отобьют твои отары.
Имения загадит низкий плебс,
Дубравы в них он вырубит на тару
И на фанеру пустит лучший лес.
А сыновья и дочери к другому
Народу отойдут, совсем как скот,
Посадят их в телячие вагоны
И увезут от Иордана вод.
Глазам твоим за близких ужасаться
И всякий день истаивать о них,
Тебе ж в бессилии в ногах кататься,
Оплакивая их без выходных.
Плоды земли с трудом твоим великим
Сожрёт народ, которого не знал
Ты ранее. Согбенный, книзу ликом
Трудиться будешь в поле допоздна.
Сойдешь с ума ты в горе и в позоре
Все выплачешь на выкате глаза,
Когда сынов, загнавши в лепрозорий,
Проказой будет демон истязать».
(Всем заправляет лично Иегова,
Но я остатки веры не губя,
Добрей чтоб сделать лик Его суровый,
Про демона добавил от себя).
«В страданьях хоть немного облегчиться
Позволят дизурия и понос.
И самому тебе паршой покрыться
От ног подошв до корешков волос.
Господь тебя и твоего монарха,
Которого поставишь над собой,
В предел чужой сошлёт одним лишь взмахом
Своей руки, десницы роковой».
(Скорей ногой – руке всесильной Бога
Нужды перетруждать особой нет
Себя здесь… Чтобы выставить с порога,
Важны размер и качество штиблет.
Пророкам были ведомы прекрасно
Число шипов и цвет Господних бутс.
Судьба евреев с Царства до диаспор
Написана на их несчастном лбу -
С обетованных мест переписаться,
Назад вернуться в завершенье бед,
По свету неприкаянно скитаться
И не утратить Господа обет.
Есть мнение, с иных миров неблизких
На Землю опускался кто-то там
Из посвящённых. Базы о прописках
Он передал пророкам-мудрецам
Лишь тем, кто высшим знанием отмечен…
Так «нашим» прислан был привет от «тех»…
Среди зелёных даже человечков
Имеются свои, что «лучше всех».
От них пришли обряды и пароли.
Ещё Мелхиседек, духовный вождь,
Учил жрецов, как мир на страхе строить,
Пророчеством людей ввергая в дрожь).
Ещё с вещами, с кочевою шалью
За Иордан не прибыл Израиль,
Уже сынов за их непослушанье
Стращал нещадно Иезекииль.
«Перед народом встанешь на колени,
Чьи лица плоски, а глаза узки,
Из камня вырубишь предмет моленья
И сам окаменеешь от тоски.
Посмешищем и притчей у народов
Оденешь ты колпак для бубенцов.
Воспринимать вас будут как уродов,
Чьи лица калькой на одно лицо.
Семян на поле ты посеешь густо,
Но налетят то град, то саранча,
И вместо ожидаемой капусты
Получишь ты обглоданный кочан.
Вином своим тебе не напиваться.
Плоды поест неугомонный червь.
Твои маслины будут осыпаться,
Елеем с них не вылечить чирей.
Погубит ржа плоды земли цветущей,
Страдать тебе от страшных перемен,
Пришелиц станет круче и могучей
Любого из Израиля колен.
Всё выше над тобою он и выше
Вверх вознесётся (а ведь гой при том),
Упрётся головою в тверди крышу,
А твой удел – зарыться в чернозём.
Что перестал ты Господа бояться,
Наказан будешь шекелем, рублём.
Проклятьям за тобою сворой гнаться,
Доколе ты не будешь истреблён.
За прошлые дела (Бог метит шельму)
Ты станешь умолять дать денег в рост.
И над тобою сжалится пришелец…
Он голова, короче, а ты хвост.
Не соблюдал ты заповеди. Дверца
Захлопнута перед тобою в рай
Лишь потому, что с радостью на сердце
Ты не спешил в молитвенный сарай,
Не обнаружил в вере жара, страсти,
Был к ритуалу холоден, ленив.
За это жди, сотрёт тебя как ластик
Господь о твёрдый жизни абразив.
Не сын Его ты впредь, а греховодник.
Несчастия тебя подстерегут.
С избытками всего на огороде
Служить тебе заклятому врагу.
Финикияне, ассирийцы, персы
Теснить тебя начнут со всех сторон,
Уже не будешь ты их драть за пейсы,
Придёт черёд тебе кормить ворон.
Не ты, как подобает внуку, сыну,
Выискивая виртуальный гроб
Господень, будешь грабить Палестину,
А самого тебя пригреют в лоб
Проклятья, поразят тебя навылет,
Носить тебе железное ярмо
И не снимать его с жестокой выи.
За то, что обормот ты и дерьмо,
Пахать тебе и в голоде, и в жажде
Во всяком недостатке пребывать.
И как сказал Господь уже однажды,
В трудах ты будешь хлеб свой добывать.
Господь, чтоб гнётом непосильным мучить,
Пошлет к тебе неведомый народ,
Которого язык, что в горле сучья,
Речь о созвучьях просто не идёт.
Он будет есть весенние запасы,
Скот изведёт и вырежет приплод,
Еврейские все обездолит массы,
Осевшие у Иордана вод.
Народ тот наглый, старца не уважит
И юноши не пощадит, бандит».
(Такой призыв я слышал не однажды,
Двойной стандарт использует левит.
Не к этому ли Израиль стремился,
Ещё когда планировал Исход,
Чтоб самому навек там поселиться,
Изгнав других от Иордана вод?)
«Затем ли изгоняли вы туземцев,
О головы тупили топоры,
Чтоб пережить весь ужас интервенций
Со стороны неведомой орды?
Народ тот наглый ни вина, ни хлеба
Вам не оставит. С горем пополам
Быль жесточайшая вам явит небыль,
Погибель ваша с ней прибудет к вам.
Теснить в жилищах будет вас, доколе
Враг не разрушит ваших рвов и стен,
Последние повыдергает колья
Из оснований ваших крепостей.
Землетрясениями отутюжит
Господь все складки, швы, следы колонн,
И на форпостах Иудеи южных
Исчезнет храм, что строил Соломон.
Ну, а пока в осаде, в притесненьях,
Которыми твой враг тебя стеснит,
Дойдёшь ты до такого униженья,
Которого не видывал левит».
(Воспитанный ещё в стране советской
От реализма я не отступил,
Насколько мог я не ушёл от текста
Я ни на йоту красок не сгустил).
Довёл себя пророк до исступленья
В желании неверных покарать.
(С таким числом от нормы отклонений
Его бы психиатру показать).
Пугает жрец: «Плод чрева будешь есть ты
И мясо жадно пробовать с ножа
Своих детей, среди дурных известий
Которых ты в стеснении рожал.
В великой роскоши муж, живший с вами,
Изнеженный (особо подчеркну),
На плоть взирая жадными глазами,
Про братьев позабудет и жену,
Не даст ни одному из них из плоти
Детей своих, которых будет есть,
Без вас кусочек лакомый проглотит.
И прочих унижений вам не счесть.
Вот женщина, изнеженная крайне,
Ещё вчера не ставила ступней
Не на ковры, а завтра озираясь
Тайком съедает собственных детей,
С родными и не думает делиться,
Одна съедает вышедший послед…»
(Чтоб ей последом этим подавиться.
Каннибализму оправданья нет!)
«Не выполнишь когда слова закона,
Слова, написанные в Книге сей,
Бог поразит тебя чумой бубонной -
Так говорил за Бога Моисей -
Болезни постоянные и злые
Бог наведёт с неведомых сторон
На ваши ятра мерзкие и выи,
Доколе род не будет истреблён.
Останется тебя совсем немного,
А было без числа, что в небе звёзд.
Не слушали, сыны, вы голос Бога,
И осерчает он на вас всерьёз.
Как радовался, умножая прежде,
Тебя Господь, так завтра, вдруг прозрев,
Вас истребит, увидев взглядом свежим
Кого призрел. На утренней заре
Рассеет Бог тебя по всем народам,
Где будешь ты служить иным богам,
Их деревянным идолам, уродам…
Плясать тебе в экстазе под тамтам
И не найти нигде успокоенья.
Трепещущее сердце не уймёшь.
И оборвётся жизнь в одно мгновенье.
Приходит смерть, когда её не ждёшь.
И будут день и вечер над тобою
Неотвратимость будущих утрат,
Конец твой приближать часами с боем
И ходиками тикать до утра.
Наутро, с Богом предвкушая встречу,
С кровати не захочешь ты вставать
И скажешь: О, скорей пришёл бы вечер -
А к ночи снова будешь утро ждать.
На стругах Бог вернёт тебя в Египет
Рабами быть на вечные года.
Купите нас – из трюмов возопите,
Но кто купить захочет вас тогда?»
На это возразить особо нечем,
Кто ж хочет быть метёлкой у хвоста…
Ведь было это дело, я замечу,
Задолго до рождения Христа.
По плинтус Иезекииль красиво
Тех опустил, кому не рваться вверх.
С такою незавидной перспективой
Охота пропадёт быть «Лучше всех».
Здесь с авторством, возможно, еть сомненья.
Меня смутил такой высокий стиль.
Вам принести готов я извиненье
Достопочтенный Иезекииль.
Глава 30. Не шлялся бы ты, сын, за Иордан
Пока благословенья и проклятия
Дойдут до неразумного сынка,
Скорей от горя поседеет мать его
И по земле прокатятся века.
С чужих земель придёт волна откатная
И принесёт на гребне корабли,
Чтоб вновь собрать все гены доминантные
В пределах богоизбранной земли.
(Когда б не Сталин, Трумэну и Черчиллю
Одним арабов было б не сломить.
Пришлось бы ждать ещё тысячелетия,
Чтобы назад хасидов возвратить
Под небо иудейского Израиля,
Египту ненавистному под бок.
Зачем всё это было нужно Сталину,
Об этом не поведал нам пророк.
Возможно, о маслинах вождь наслышан был,
Хорошего вина хотел испить
И с Дальнего востока в дебри Ближнего
Решил Биробиджан переселить.
Поступкам мы вождя не удивляемся.
Народы для него – колода карт…
Когда жрецов пророчества сбываются,
Жестоковыйных страшный ждёт удар.
Здесь уточнение внести мне хочется,
Есть мнение у новых мудрецов:
События, что сделались пророчеством,
Произошли ещё до всех жрецов,
Придумавших всю фантасмагорию,
Чтоб в мире иудейство утвердить.
Но то альтернативная история,
Особый у неё на всё вердикт).
Скрижали и ковчег давно утрачены,
Возможно, Яхве их забрал назад.
Но где у Иеговы всё прихвачено,
Воистину земля – цветущий сад.
Чтоб людям не скатиться на обочину
С пути прогресса – жрец трубит в тромбон –
Осуществить грядущее пророчество,
Талмуд евреям в помощь и закон.
«Господь наш над тобой умилосердится,
От всех народов пленных возвратит,
Хотя б ты был рассеян до Медведицы,
Как звёзды, лишь бы не был прозелит.
Весьма ты преуспеешь в размножении
Бог племенной сильней других богов,
Взяв Палестину тесно в окружение,
Вернёт под юрисдикцию сынов.
Не за морем святое слово вещее,
Его не охраняет херувим,
Оно в устах и в сердце человеческом,
Не надо далеко ходить за ним.
Подвергнет Бог твой сердце обрезанию
(Как опытнейший кардиохирург),
От рук Его секущего касания
Эгоцентризма разомкнётся круг.
На мировую скорбь душа с надрезами
Откликнется как чуткий камертон.
И если сам ты раньше был как лезвие,
То станешь ты открыт со всех сторон.
На сердце зла не примешь ты и подлости
(Не зря тахикардией занемог),
И о себе сказать ты сможешь с гордостью:
Пока душа болит, со мною Бог».
На выбор предложил левит сентенции:
Жизнь и добро, иначе – смерть и зло.
И что из них причина, а что следствие
Без веры разобраться тяжело.
Благословенье выбрать иль проклятия,
Погибнуть в зле или в добре прожить -
Вопрос ребром поставлен в стиле Гамлета:
Ходить за Иордан иль не ходить?
Как жизнь прожить – вопрос не риторический.
За кем идти, когда ты не баран?
Я ж от себя скажу апокрифически:
Не шлялся бы ты, сын, за Иордан.
