Валерий Белов
Второзаконие. Поэтическое прочтение
Главы 12-13. Жестокие наставления
Не казаться голословным мне поможет Моисей.
Повторю его законы – установок для дракона
Изощрённей и страшней:
«Все места вы истребите, жертвенники дураков
Разнесите, в прах сотрите. Так велит наш Повелитель,
Иегова, он таков.
Там где дерево ветвисто, но душком осквернено
Приношеньем фетишиста или духом атеиста,
Со всей рощей заодно
Всю посадку вы сожгите под неистовство бравад.
Пока солнышко в зените в дом к себе не заносите
Даже сучья на дрова».
(Радуют глаз активиста вокруг Львова тополя.
Там Украйны особистам на суках дерев ветвистых
Есть где вздёрнуть москаля.
Не хотят, чтоб было тесно всем висеть, лес берегут.
Без лесов еврею место с москалём проклятым вместе
Лишь с трудом они найдут).
«Если вдруг пророк восстанет иль сновидец вам на вид
Чудо, знаменье представит, отольёт тельца из стали,
Отстучит и возопит:
Вслед иных богов все вместе, мол, пойдём… и не к Отцу
Этот путь – в порыве мести ты убей его на месте,
Как паршивую овцу.
Только Богу ты подсуден. Ну, а если тот пророк
Голосить не в меру будет – пусть придут другие люди
И собьют паршивца с ног,
С ним расправятся жестоко – камень, Иордан, мешок…
В сумасшедших мало проку, нет в отечестве пророка
И не надо. С нами Бог.
В душу к вам в одно мгновенье Он войдёт, насчёт любви
Разузнать – что есть сомненья? Под чужое песнопенье
Своего ты не гневи!
Слов не слушайте провидца, чрез сие ревнивый Бог
Проверяет, что вам снится, в Его действии таится
Провокация, подлог.
В дом вошёл, жена с порога начинает, тварь, блажить:
Надоела синагога, мол, убранство в ней убого,
Я в мечеть хочу ходить -
Не иначе появился в её жизни ваххабит.
Женщина, она ж актриса, для неё постель кулиса…
Муж спокойствие хранит.
Мало ли что в те минуты благоверная несёт,
Верить ей – что воду в ступе… Но от Господа отступит –
Лично грешницу убьёт,
Сотворить не даст кумира, Бога выполнит приказ.
Иегова правит миром, и команду майна, вира
Выполнять нам каждый раз.
Если брат родной иль сводный призовёт к богам другим
Отнести свою свободу – на его маршрут подробный
Ты не соглашайся с ним.
Если дочь, жена на лоне, закадычный лучший друг
Усомнятся, что на троне Иегова, Бог в законе,
Ты на друга – тук, тук, тук.
Сдай его верховной власти, не жалей, не прикрывай,
Дело то предай огласке. Близкий враг чужих опасней.
Без стеснения сдавай
Всех за эти разговоры… Если трёп пойдёт в избе:
У чужих – златые горы… – За свой род защитник гордый
Ты хулителя убей.
Прежде всех на сумасброда ты петлю свою набрось.
Лишь потом рука народа обезвредит антипода,
Людям он что в горле кость.
Подлеца вплоть до убийства ты особо накажи.
Пусть Израиль убоится, и в местах для новых жительств
Перестанет жить во лжи.
Про миссионеров банду ты народ порасспроси -
Кто затеял пропаганду, бандюков собрал бригаду,
Воду мутит на Руси?
Местный люд предай заклятью в ненадёжных городах».
(Новгородцы нам не братья, если Ганза им приятель
И Тевтон не вертопрах,
Поражу, пока не поздно, порублю как виноград -
Думал наш Ванюша Грозный, встал в обиженную позу
И очистил древний град,
Что изменой был загажен. Даже на четвёртый день
Трупы, что черней чем сажа, бородатых вздутых граждан
Плыли в озере Ильмень).
Иегова был покруче и велел в тех городах
Перебить весь скот до кучи и спустить останки с кручи,
Всё похерить навсегда,
Разгромить дома до спален, запалить любой чертог,
Чтобы после из развалин возродиться град опальный
Никогда уже не смог.
Разрушая, поджигая, люди Господа завет
Выполняли радикально. Исполнительность такая
Нам, потомкам, лишь во вред.
Узнавая из раскопок про Троянского коня,
Пополняют люди опыт, тескстов подлинных и с копий
Аккуратно копоть сняв.
Рукописи, даже бесы знают, в топках не горят,
Разве что боголюбезный жрец-служитель в келье тесной
Свой на всё изложит взгляд,
На события и нравы… Так, имея интерес
Вставить что-то иль исправить, переписчики оравой
Исказят древнейший текст.
Службу сослужить плохую может сверхретивый клир…
О подобном памятуя, даже сдвинуть запятую
Запретил писцам мессир,
Ни прибавить слова, фразы ни добавить впредь. Собор
Подтвердил своим указом это правило. Ни разу
Не случилось с этих пор
Лет за тысячу прошедших неизбывной кутерьмы
Изменить до нас дошедший фолиант, водою вешней
Точки не случилось смыть.
Право, что за наказанье мне совать курносый нос
Свой в Священное Писанье? Может, что-то в подсознанье
Иегова вбил как гвоздь?
Фрейда я прочёл с разбега и подвёл всему итог –
Ливер жадный – наше Эго, в голове царь – Супер-Эго,
Супер-Нега между ног,
Именно она нас гонит выполнять любой приказ…
Видно, я фрейдист фиговый – в Эго я для Иеговы
Уголочка не припас.
Главы 14-15. Что он несёт?
Православным я рождён по матери,
По отцу – Израиля я сын,
Поровну делю свои симпатии
Без дробей и глазом не косым.
Полукровка буду по рождению.
Отутюженное на пару
Я любое на показ суждение
Выверну чулком иль разорву.
С уваженьем отношусь я к прошлому,
Корни наши не рублю с плеча,
Но когда меня накормят пошлостью,
Извините, не могу молчать.
Представление о сути святости
Иезекииль формировал.
Не могу перебороть предвзятости
К Моисею за его слова,
Что несёт?: "Старик, не ешь мертвечины
Никакой, при случае отдай
Иноземцу ботулизмом меченый
Тот кусок, а выгорит – продай,
Ибо ты народ святой у Господа"…
А другие – дети Сатаны?
Иноверцам здесь по вере воздано -
Вовсе не застёгивать штаны,
На дворе сидеть или в подсолнухах,
Силясь мясо то переварить
Вырезку, продавшего им потроха
За дешевизну благодарить.
У меня мозги покрылись инеем,
Кем мне дальше быть в глазах ребят -
По какой из предков моих линии
Идентифицировать себя?
По отца стезе – в мертвоугодники
Или в торгаши легко попасть,
А по матери – мы уголовники,
Если русским не зазорно красть…
"В год седьмой всем делайте прощение.
Ближнему когда взаймы ты дал,
Долг прости, но сделай исключение -
Иноземцу кукиш и скандал:
Обмануть создание двуличное
Вздумало? Здесь пальцы впору гнуть -
Дело оно, может быть, и личное,
Но должок приличнее вернуть.
Говорю с тобой пока спокойно я,
Даже в морду до сих пор не дал,
А другие были удостоены,
Когда банк с них бабки выбивал.
Семь лет – это срок. Держись до верного…"
(Разрешите, люди, помечтать.
Если мы евреи правоверные,
Можем ли долги не возвращать?
Неужели чудеса случаются,
Ни бандит к вам не придёт, ни банк?
Раз долги со временем прощаются,
Значит дело вовсе не табак.
Приставы когда придут судебные,
Укажу я мытарям на дверь -
Действие моё как правомерное
Расценил бы праведный еврей.
Жить с долгами для меня мучение,
По отцу я, видимо, слабак.
Чтоб семь лет не бегать до прощения,
Стороною огибаю банк.
Чем шуршать заёмными банкнотами,
А потом уехать за бугор,
Лучше я те деньги заработаю,
Правда, как – не знаю до сих пор).
"Будете богатыми, свободными,
Денег одолжит у вас любой.
Будешь, сын, довлеть ты над народами,
А они не будут над тобой.
Станешь Центробанкам их приказывать
Назначать какой назавтра курс,
Праздники какие надо праздновать
И куда переместить Эльбрус.
Антиглобалистам, своре критиков
Ты на горло встанешь сапогом,
Назовёшь потом геополитикой
То, что раньше было грабежом.
Сохрани достоинство, приличие,
Как в народе скажут, не жидись -
Частью сотой, может даже тысячной
С тем, кого ограбил, поделись.
Подкупи продажное правительство,
Деньги любит даже демократ,
На земле, где Бог дал вид на жительство,
Не ожесточись на брата брат.
Брата нищего, всё прокутившего,
Откупи от долговой тюрьмы,
Завали несчастного деньжищами,
Но не просто так, а дай взаймы.
Обеспечь во всём, в чём тот нуждается…
Ближе чем прощенья год седьмой
Тем рука труднее разжимается,
Чтобы долг вернуть, само собой
Разумеется. Уехать, спрятаться
Хочется в те тягостные дни…
Вместо денег брату кукиш с маслицем -
Мысль ту беззаконную гони.
Возопит твой брат белугой к Господу
(Иль тамбовских вызовет ребят),
И по жадности твоей осознанной
Грех великий ляжет на тебя.
Пережив очередной миллениум
Сбросим мы предубеждений груз,
Рассмотрев евреев как явление,
Очевидный обнаружим плюс.
Допустимо где детей сожжение,
Алчности природной зов могуч,
Даже мысль о всех долгов прощении
То не свет, но предрассветный луч.
Объективны будем, очень медленно
Исчезает в этом мире зло,
До сих пор его везде немерено,
Но с левитами нам повезло.
Кабы не они, треть человечества
До сих пор таилось по кустам,
Поклонялось первобытной нечисти
И, наверно, не было б Христа.
Гнать через пролёты – изувечишься,
И левиты не ломали ног,
Принесли в копилку человечности
Не с дрянной овцы свой шерсти клок.
Глава 16. Пасха
Пасху соблюдай, сынок, в Авив месяц точно,
Когда вывел нас наш Бог из Египта ночью.
В знак, что славите Отца за билет на литер,
Закалайте вы агнца (в смысле заколите).
Просто завалить агнца в людном месте мало,
Надо, чтобы там Творца имя пребывало.
Будет в жертвенной крови не любая дача,
Лишь такая, где раввин место обозначит,
За себя пришлёт гонца, сам прибыть изволит -
Кто придёт поесть мясца будет под контролем.
Кислого не ешь в те дни и квасного также,
В память как ты уходил со своей поклажей,
На границе погранцу документы тыча,
Даже не успев мацу на дорожку выпечь.
Празднество – не пустяки. В память о том бегстве
Ешь семь дней опресноки, как хлебы тех бедствий.
В продолжении семи дней священной Пасхи
В бочках ты не подними никакой закваски.
Пасху, сын мой, закалай с солнца лишь заходом,
В смысле, живность забивай в память об Исходе.
С ритуального ножа кровь стечёт с закатом.
В это время ты бежал из тюрьмы когда-то.
(Не поймите, что сынок срок тянул буквально.
Про Египетский острог речь здесь фигуральна).
Съесть вам надо под чеснок до утра всё мясо
Из мясного ничего не должно остаться.
Как появится ваш серп на колхозном жите,
Семь седмиц свой жните хлеб, а потом пляшите.
Семь седмиц – то семь недель, самая работа
Обрабатывать удел, но не по субботам.
Был в Египте ты рабом, а теперь – как ветер…
(Если выправишь потом паспорт в сельсовете.
Речь, конечно не идёт о советской власти.
Про еврейский наворот здесь крутой блокбастер).
Праздник кущей совершай, режь своих баранов,
Но в гульбе не забывай про страны охрану.
Потому в военкомат перед Бога лице,
Если ты не ренегат, должен появиться.
В праздник Кущей съев мацу, в Семь седмиц и в Пасху
Пол мужской пусть на плацу собирает пастырь.
Всех сочтёт по головам ваш правитель высший
И к военным округам каждого припишет.
Кто какой куш принесёт, от того зависит,
Двигаться ему вперёд или дома киснуть.
Чтоб в народе исключить подлую измену,
Надзирателям ключи выдам по коленам.
Будут праведно судить судьи без оглядки
На звонки и в эти дни брать не будут взятки.
Поручиться не могу Я за все кибуцы.
Лисы с мордою в пуху и в судах найдутся.
Оборотни быть должны, то закон природы,
Только вы, мои сыны, будьте благородны,
Ни пришельца, ни вдовы зря не обижайте,
Вблизи жертвенников вы рощи не сажайте.
И не выберет лесник клёнов поветвистей,
Чтобы вешали на них божьих активистов.
Сын не ставь себе столба по причине той же…
(А восстанет голытьба, это не поможет.)
Глава 17. О теократии
Приноси лишь непорочное. Обонянию Отца
Всё противно, что подпорчено, будь то буйвол иль овца.
Генетические казусы, извращенья ДНК
Не приносят Богу радости, задымляют облака.
А товар плохой подсовывать, слать крипторга без яйца
Или вовсе безъяйцового – это мерзость для Творца.
Генная нам инженерия не от Господа дана,
Божьих тварей исправлению суть её посвящена.
Где развёл Создатель рученьки – лучше, извини, не смог -
Человек стремится к лучшему, возомнив, что сам он бог.
Проявление язычества духу времени претит.
Иегова, Их величество, к русским не благоволит -
Не Его – Христа восславили, леших не перевели.
Наши корни православные соки тянут из земли.
Племенной Бог с нетерпимостью всех борцов за коммунизм
Пуще чем иные низости ненавидит фетишизм:
«Если вдруг найдётся женщина, с ней мужчина, явно псих,
И тебе будет возвещено о намерении их
Поклониться звёздам, месяцу, жертву принести не Нам -
На одном суку повесить их в жертву собственным богам.
У Меня своя юстиция, на пути Моём не стой.
Твой Господь не инквизиция, но не менее святой.
Выявляй, мой сын, отступников. Из домов гони любых
Ряженых, старух со ступами. Без отгулов, выходных
По рогам лупи по-нашему без различия полов…
К наглецу, закон поправшему, Я особенно суров.
Мне козлов для отпущения, сын, где хочешь разыщи,
За основ уничижение по всей строгости взыщи
Ты с отступников и с нытиков… (Слышу я – ревёт толпа.
Злоба из людей повытекла, в ней несчастный утопал.
Матерщину люда лютого прорывает страшный звук -
То аорта, мерзко хлюпая, издаёт отвратный бульк,
Её чавканье доносится к нам от сборища громил,
Где камнями чернь бьёт до смерти тех, кто Богу их не мил).
Воздаётся за насилие у евреев в их среде.
Важно лишь, чтоб подтвердился весь учинённый беспредел.
Где другие не заметили, прикусили свой язык,
Мало одного свидетеля смертный вынести вердикт.
По словам двух-трёх свидетелей осуждаемый на смерть
По закону Благодетеля должен будет умереть.
К исполнению причастная из свидетелей рука
Быть должна, убить несчастного, дабы знать наверняка,
Что кого они заметили им не отомстит уже.
(Быть в Сицилии свидетелем – голой попой на еже
Усидеть иль на подсвечнике. За сорвавшееся с губ
Счёты с ним сведёт, не мешкая, Козы Ностры душегуб).
Лишь когда судебным фельдшером зафиксируется смерть,
Станет люд плясать, как бешенный, и от радости реветь.
Ну, а если затруднительно будет дело рассудить,
С приговором обвинительным лучше вам повременить.
Снимет не любые трения мордобой и самосуд.
Несогласные во мнениях доказательства несут
С аргументами убойными – молотком иль долотом
Были сделаны пробоины… надо знать ещё при том,
Кто заказчик, кем оплачен был в преисподнюю билет,
Если свару люди начали, то с каких, простите, бед…
Тот, кто бить в лицо смущается, не выходит за края,
Пусть к левитам обращается, а левиту Бог судья.
Иеговою поставлены прояснить любую муть,
Разберут они детали все, до печёнок влезут в суть.
Ты по их определению (Как Верховного Суда)
Ни направо, ни налево, сын, не ходи туда-сюда,
Делай, что тебе предписано, не устраивай концерт»…
Министерство здесь юстиции с МВД в одном лице.
Всех, кого по скользким лужицам прочь с путей в кювет снесло,
Направлять тропинкой нужною непростое ремесло.
Паствой управлять и прочее Бог вручил жрецу штурвал
(Или право то бессрочное сам левит нарисовал?)
Дальше – речь о теократии… Во всём мире правит знать.
Племенной бог по понятиям сам берётся назначать
Всех царей в стране нехоженой, там где ряженка и мёд,
Где народ с единобожием в коммунизме заживёт.
Над собой царя поставлю я – как любой иной народ
Размечтался сын Израиля – Бог решил наоборот:
«Ставь того, кого заранее Иегова изберёт.
Не играет роли звание, очень важен царский род.
Будет только сын Израиля всем рулить по мере сил.
Иноземцев Мы отставили (Избирком не пропустил).
Дам Я вам царя достойного, если нужен вам вожак,
Самодержца не отстойного, чтоб коней не умножал,
Без левитов разрешения чтоб в Египет не спешил
Для коней тех умножения…» (И в полковниках служил,
Как Романов. Не подумайте, не держу в уме намёк,
Что полковник в званье Путина Богом ставленый царёк.
Жёсткой критике подвергся здесь Соломон – коней любил
И пока в постелях нежился всю державу развалил.
Хоть и мудрый был с рождения, правил с горем пополам,
Не любил богослужения, но зато построил храм).
«Ставь царя из Мной назначенных, не одаривал чтоб жён
Государственными дачами этот бабник и пижон.
Не якшался со мздоимцами, в личной жизни не ханжа,
В делах веры был неистовым и закон Мой уважал».
Интересную сентенцию Иегова предложил -
Избирать царя по сердцу и чтоб в полковниках служил,
Не болел чтоб клептоманией, брал, но лишь под козырёк,
Выбранный голосованием знал, где Бог, а где порог,
Чтобы пальцы не топырила, честь несла за облака,
А не просто булки тырила его правая рука.
Не ничтоже царь сумняшеся с Книги спишет что и как,
Чтобы с правдою сермяжною не остаться в дураках.
(Где та мудрость иудейская, путеводный луч во мгле
К счастью общему еврейскому – в Вашингтоне иль в Кремле?
Совместить несовместимое, необъятное объять …
Без Прудкова, без родимого нам Россию не поднять.
Кто в дороге к процветанию на корабль дураков
Свой билет купил заранее, в помощь им Козьма Прудков).
