Валерия Олешкевич
10 лет выпуску
Глава третья. 26 января
Анжела
В воскресенье рано утром Анжела зашла в общий чат прочитать вчерашнюю переписку. По названию беседы она сразу поняла, зачем ее сюда добавили.
В списке приглашенных были в основном ребята из «А» класса, с которыми Анжела никогда не общалась и даже не здоровалась. Из всех них она была лично знакома лишь с Денисом. Они встретились в общей команде на турслете и с тех пор несколько раз на бегу обменивались парочкой дружелюбных фраз в столовой или на общешкольных мероприятиях.
А вообще Анжела мало с кем контактировала и в своем классе – старалась держаться по-свойски, но особнячком. Увидев в списке Лику, она обрадовалась, потому что они давно не общались, хотя Анжела периодически заходила на страничку давней подруги. С Ликой она с удовольствием встретилась бы, как и с Денисом. Ее не смущало присутствие большинства ребят из параллельного класса. Анжела крайне дружелюбно отреагировала на то, что ее позвали на вечер встреч выпускников. И поэтому она решила, что в отличие от своих школьных лет – самых неуверенных лет своей жизни – должна поучаствовать в переписке и таким образом заранее влиться в коллектив.
Она прочитала последние вчерашние сообщения и написала: «Привет всем! ☺». Было еще около девяти утра и сообщение висело непрочитанным. Анжела несколько секунд следила за ним и два раза обновила страницу. Она отложила телефон и принялась помешивать почти закипающий в турке кофе. Перелив его в большую кружку, Анжела заглянула в спальню проверить, не проснулся ли муж. Но он еще крепко отсыпался после шестидневной рабочей недели.
Они снимали светлую двухкомнатную квартирку на другом конце города. Здесь было мало мебели, но имелось все необходимое. Анжела, будучи сильно привязанной к родному дому, постаралась придать первому совместному с мужем жилью максимальный уют. Она украсила полки гирляндами, расставила фотографии, цветы на подоконники, купила автоматический освежитель воздуха с тем же ароматом, с каким покупала ее мама. Анжела регулярно и тщательно убиралась – ей позволял рабочий график.
Она уже долгое время работала администратором в частном детском садике. Сюда приводили детей разных городских шишек. Здесь их обучали плаванию и английскому языку. А для сотрудников садика по вечерам проводились бесплатные языковые курсы, а иногда разрешалось поплавать в бассейне. Анжела плохо плавала, и поэтому не ходила в него. Курсы английского она посещала до того момента, пока учительница не перешла к тренировке разговорной речи. Анжела поняла, что ее языковой барьер настолько высок, что она даже имя свое на английский лад произнести не может. Она по-тихому отдалилась от курсов, а сотрудникам сказала, что по вечерам ей якобы всегда нужно быть дома – муж теперь возвращается с работы именно в тот час, когда начинаются занятия. Конечно, это была неправда.
Муж Анжелы – Кирилл – старше ее на семь лет и поэтому со свадьбой он не откладывал. Он работал фармацевтом недалеко от их съемного жилья. Познакомились они благодаря Анжелиному папе. Когда Кирилл учился в университете, он жил в районе школы № 23 и в качестве подработки трудился на той самой почте, где работал папа Анжелы. Несколько раз он чинил витринные стеллажи, подтягивал расшатавшиеся болты на стуле кассира, прибивал плинтуса и залатывал на полу оторвавшиеся куски линолеума. Кирилл стал хорошим приятелем всех сотрудников почты. Встречая Анжелу, которая несколько раз заходила к отцу по какому-то делу, он проявлял к ней интерес: заводил короткие беседы, а однажды даже угостил кофе из автомата. Папа Анжелы, поняв расспросы Кирилла о его дочери, как-то раз пригласил коллегу в гости. С этого момента и началась добрая любовная история молодых людей.
Для Анжелы Кирилл стал всем: другом, мужем, братом. У нее почти не было подруг – только девочки с работы, которые редко приглашали на корпоративные посиделки. Ее саму никогда и не тянуло в шумные незнакомые компании. А Кирилл – ее первый и единственный мужчина – давал ей чувство спокойствия и защищенности, о котором Анжела всегда и мечтала.
Вот уже несколько лет они пытались завести ребенка – Анжела мечтала окружить себя пеленками, памперсами, игрушками, наполнить дом запахом материнства. Но у них до сих пор ничего не получалось. Муж по знакомствам обращался к нужным специалистам. Некоторые из них сетовали на мелкие кисты, которые облепили яичники девушки. Поэтому она решилась на лапароскопию. После нее врачи делали ставку на скорейшую беременность Анжелы, но их прогнозы не подтверждались. По их словам, вины Кирилла в этом не было – он был по-мужски здоров. С каждой попыткой Анжела все больше и больше отчаивалась. Ей было уже около тридцати, а ведь мама родила ее в двадцать два!
Но две недели назад Анжела и Кирилл услышали новость, которая затмила их долгие мучения – через восемь месяцев они должны будут стать родителями. Но при этом гинеколог сразу уточнила, что высока вероятность выкидыша. Несмотря на то, что теперь косметичка Анжелы пухла от различных пилюль, она ощущала неизвестный до этих дней прилив счастья. Конечно, она боялась. Боялась, что подтвердится худшее. Но вспоминая, как врачи прочили ей скорейшую беременность на протяжении многих лет, заботливо накрывала ладонями живот и успокаивала волнение. Она погрузилась в такую эйфорию, что ее даже не одолевал токсикоз. Лечащий гинеколог предупредила Анжелу, что при нелегкой беременности высока вероятность, что токсикоз будет преследовать ее все месяцы вынашивания. Но пока что это была неправда.
Анжела постаралась тихонечко закрыть дверь спальни, и в этот момент звонко пиликнул телефон. На экране высветилось уведомление о новом сообщении в беседе «10 лет выпуску!». Анжелу в последнее время радовало все и даже этот неуместно громкий сигнал.
ДЕНИС: Анжелка появилась. Так че, куда идем? Решили?
Следом высветилась надпись: «Катя набирает сообщение…»
КАТЯ: Так ты ж должен быть придумать! Ночь тебе на что?!?!?
ДЕНИС: Да мне вообще по фиг где.
Анжела решила написать еще хоть что-нибудь, чтобы попробовать снова вклиниться в беседу.
АНЖЕЛА: А какого числа планируется встреча?
Сообщение тут же было кем-то прочитано, но никто не отвечал. Через несколько минут она получила ответ.
КАТЯ: Выше писали, что 1-го февраля.
Анжела почувствовала, как внутри что-то неприятно сжалось. Так было в моменты, когда ей делали замечания. Тут же пришло еще одно сообщение.
КАТЯ: И еще. Сразу тем, кто пребывает сюда медленно. Читайте все, что мы пишем выше, чтобы мы тут не повторяли одно и то же.
Анжела понимала, что Катя обращается к ней, но делает это как будто сквозь нее. Катя писала так, будто Анжела – это коллективное я всех, кто есть в этой беседе. Она почувствовала неуверенность и решила пока больше не писать, а вклиниться в чат в более подходящий момент.
ДЕНИС: Пойдемте вы хоть в Берёзку – она вообще круглосуточно работает! – к сообщению он прикрепил два смеющихся смайла.
КАТЯ: А она еще работает?
ДЕНИС: Тебе ж лучше знать!
КАТЯ: Это не я там опохмеляюсь каждое утро, – Катя прикрепила смайл фиолетового чертика.
ДЕНИС: Ну и не я. Зато ты знаешь многих, кто там и правда опохмеляется, – Денис теперь уже автоматически крепил смеющиеся смайлы к каждому сообщению.
КАТЯ: Там не мой уровень, Дэнчик. Там твой.
Телефон Анжелы без конца пиликал уведомлениями о пустых и даже немного раздражающих сообщениях. Будет обидно, если они разбудят Кирилла. Анжела отключила звук на мобильном и заблокировала экран. Кажется, теперь она могла объяснить свой внезапно возникший спазм внутри – она чувствовала себя оскорбленной.
Беседа: «10 лет выпуску!»
Пока Катя и Денис обменивались колкими сообщениями и шутили на только им понятные темы, в чат зашел Глеб.
ГЛЕБ: Эээ! Я только глаза продрал, а вы тут уже какую-то муть пишете. Че каво, пацаны!
Катя набирает сообщение…
КАТЯ: Глебушка-хлебушка, а мы вот тебя ждем. Куда ты нас поведешь на вечер встреч?
ДЕНИС: Да, кстати, Глебка, давай ты нам местечко организуешь. Ты ж много знаешь.
ГЛЕБ: В те места, куда я хожу, я вас не поведу.
КАТЯ: Почему это?
Глеб не отвечал.
ДЕНИС: Слышь! Не поведет он. Чего это?
ГЛЕБ: Дороговато вам будет.
ДЕНИС: Ой, нашелся тут мажор, – Денис продолжал крепить хохочущие смайлы.
В ответ на последнее сообщение Глеб выслал смайл в черных очках и ничего не написал.
КАТЯ: Раз ты у нас такой богач, ты давай и заплатишь.
ГЛЕБ: Ага. Давай-ка до свидания!
С минуту никто не отвечал на последнее сообщение. Катя сидела, впялившись в экран телефона, и почти готова была разрыдаться. «Что он вообще себе позволяет? Неужели не видно, что я шучу. Дебил!» Но тут она увидела, что Глеб набирает сообщение.
ГЛЕБ: Ты там вообще в Турцию предлагала лететь. Забыла?
Катя решила немного выдержать паузу, но тут вклинился Денис.
ДЕНИС: Она обиделась походу. Полетели вместе.
ГЛЕБ: Слыш. Я не пидор.
ДЕНИС: Это кто тут не пидор? Кралька не пидор.
ГЛЕБ: И я.
Дениса забавляло каждое сообщение. Он до сих пор валялся на разобранном диван-кровати. В его комнате было душно и воняло прелостью. Он еще не умывался – первым делом после сна он полез в чат. Денис помнил, как мальчишками они с Глебом общались в школьные годы и поэтому не обижался ни на одно сообщение одноклассника.
КАТЯ: Ребята, я хоть в Турцию, хоть не в Турцию. Но давайте будем предлагать варианты, куда идти. Потому что надо бронировать место – встреча уже через неделю.
ДЕНИС: Я за хоть не в Турцию!
ГЛЕБ: Отлично. Давайте туда.
Александр набирает сообщение…
САША: Можно вообще в школьной столовой встретиться.
ДЕНИС: Оба! Кто пришел! Санек, отличный план!
ГЛЕБ: Саня тему говорит.
КАТЯ: Вы прикалываетесь? Давайте предлагайте что-то.
ДЕНИС: Краль, ты ж все равно в Турцию собралась.
КАТЯ: Дэнчик, ты такой остряк. Я тут думаю, может, нам учителей позвать?
ЛИКА: А вот это самая глупая идея.
Кристина
Наутро Кристина проснулась одна и обнаружила, что муж так и не вернулся. Она могла мириться с его гулянками, но в те ночи, когда Пашка не приходил домой, настораживалась. Первым делом она позвонила ему, но абонент оказался вне зоны доступа. Сетуя на плохой сигнал, Кристина набрала номер еще дважды, но телефон мужа до сих пор был выключен.
Лешка еще спал, и Кристина в футболке для сна, натянув домашние спортивки, шаркая резиновыми тапками, вышла из комнаты. Ванная, к счастью, оказалась свободна. Когда Кристина чистила зубы, она вдруг внезапно остановилась и в упор уставилась на себя в зеркало. Отросшие темно-каштановые корни волос, собранных в небрежный пучок на затылке, усталый взгляд, синеватые подтеки под глазами, жировая складка на шее, несколько угрей на подбородке. В ушах золотые серьги-гвоздики с маленькими голубыми топазами, которые она не вынимала уже несколько месяцев. На лбу проступали две тонкие продолговатые морщинки, а из бровей кое-где торчали несколько длинных волосинок.
Впервые за несколько лет жизни в общажной комнатушке Кристина в мельчайших подробностях разглядывала себя. Она обнаруживала на своем лице все больше несовершенств, на которые никогда не обращала внимание. Сплюнув остатки пасты и прополоскав рот, она вытерла лицо ручным полотенцем, от чего кожа ко всему прочему еще и раскраснелась. Кристина ощутила отвращение к тому, что видела зеркале, потому что именно в этом лице и в этом теле ей придется показаться одноклассникам через неделю.
Ее вновь охватила тревога, которая напомнила об общей беседе «10 лет выпуску!». «А вдруг никто не придет, кроме тех, кого я и так часто вижу?» – на секунду подумала Кристина. От этой мысли ей стало немного легче. Ей захотелось зайти в общий чат и проштудировать странички всех девушек. Зайдя в переписку, она увидела кучу уведомлений о до сих пор поступающих сообщениях. Но сейчас они не интересовали ее. Она нажала на список участников беседы.
Кого-то Кристина пропускала – тех, кто был ей неинтересен и в школьные годы, например, Леру Уж или Аньку из параллельного класса. Угрозу для ее самооценки представляло появление на встрече выпускников Маши Вишняковой, потому что Кристина никогда не любила ее и в одно время даже ревновала к Крале, и Лики.
После просмотра однотипных Машиных фото в Кристине проснулось чувство неприязни не только к бывшей однокласснице, но и к Кате. «Зачем вообще Краля добавила девку, которая училась у нас один год и то в каком-то, даже не помню каком, классе?!», – негодовала она. Машу Кристина увидела высокой худощавой девушкой с большой тяжелой грудью и неизменной прической. На всех фотографиях у нее были крашенные угольно-черные, как палки, волосы чуть ниже плеча и такая же ровная густая челка. Практически на всех фото яркий макияж, а на селфи неизменный слегка приоткрытый рот с выпяченными губками. На фото, где Маша держала бокал, Кристина обратила внимание на ее длинные ярко-зеленые ногти, украшенные стразами и наклейками в форме цветов. Почти на каждом пальце были надеты разношерстные золотые кольца. Все это выглядело ужасно пошло.
Кристина взглянула на свои руки. Подстриженные наскоро ногти, чтобы не царапнуть Лешку, не подпиленные и с отросшими заусенцами. На правой ладони небольшой кусочек кожи блестит – легкий ожег от ручки кастрюли. Из десяти пальцев кольцо лишь на одном – обручальное. Обычное золотое кольцо, которое уже невозможно снять – кожа из-под него вылазила как дрожжевое тесто. Кристина глубоко вздохнула и случайно посмотрела в кроватку сыну. Лешка уже стоял и смотрел молча на маму. Кристина почувствовала раздражение от того, что сын требует внимания. Опять. Она брезгливо буркнула ему: «Подожди», – и снова уткнулась в телефон. Лешка не поменялся в лице, он сел, просунув ноги между прутьев кроватки, и продолжил молча смотреть на маму.
Кристине оставалось проверить страничку Лики. В школе девочки никогда не контактировали. Они ни разу не переговаривались, даже не здоровались. Кристина, будучи королевой «А» класса, на «Б» и вовсе внимания не обращала. Она приметила Лику только в девятом классе, когда та издевательски унизила Дениса. Кристина всегда по-доброму относилась к нему, хотя в последнее время недолюбливала. Но в школе Денис был ее хороши другом. И именно тот случай в актовом зале дал Кристине понять, что за девушка учится в неприметном «Б» классе и как сильно она может бесить.
На следующий день после инцидента с Денисом Кристина вместе Кралей поджидали Лику у входа в школу. Кристина помнила и сейчас, как, увидев обидчицу Дениса, перекосилась от злости. «Несуразная, бледная дылда. Что в ней может нравиться?» – подумала она в тот момент. Кристина громко обратилась к Лике, когда та еще подходила к ступенькам: «Слышишь ты, моль! Будешь себя так вести с нашими ребятами, разговаривать будешь с нами и коротко». Обычно Кристина так не разговаривала, только в тех редких случаях, когда чувствовала необходимость своего покровительства над друзьями.
Она до сих пор помнила и то, как Лика, потянув за ручку входную дверь, остановилась и, брезгливо взглянув на них с Кралей, членораздельно сказала: «В жопу идите. Обе». И вошла в школу. Тогда Краля, смешивая грязные и обычные словечки, начала что-то щебетать и бросать угрозы в воздух, но Кристина только ухмыльнулась. Она просто поклялась себе, что если Лика отчебучит что-то по отношению к «А» классу еще раз, то она претворит свою угрозу в жизнь. Но этого не случилось. Случилось худшее – то, чего Кристина никак не ожидала.
Лика начала встречаться с ее одноклассником Сашей. С ним Кристина никогда особо не была близка. Несмотря на многие годы совместной учебы, он так и оставался для нее темной лошадкой. Кристина уважала Сашу на расстоянии. Он был умен, хотя учился лениво. Вежлив, но никогда не занудствовал. Саша всегда помогал в организационных делах, если к нему обращались. Кристина даже не допускала себе мысли, что может оказаться в обществе Саши где-то за пределами школы. Он казался ей каким-то далеким, тем человеком, который тут временно. И даже, несмотря на свое королевское положение в классе, признавала, что Саша уж точно не ее подручный. Поэтому, прознав о его тесной связи с Ликой, Кристина почувствовала, как ее ударили под дых.
Тогда она не подала виду, что растерялась от услышанной новости. Но несколько дней или даже недель ее не отпускала обида, смешанная с завистью: как та, которая унизила Дениса, которая училась в неприметном «Б» классе, которая ничего не представляла своим лицом и телом, завоевала самого достойного и недоступного мальчика их класса. Спустя время до Кристины дошли слухи, что Лика и Саша поженились, но на страничке и того и другого графа «семейное положение» отсутствовала.
Сначала Кристина изучила профиль Саши. Но ничего полезного для себя не нашла. На аватарке стояла фотография с его красивым портретом. Кристине сразу же понравилось Сашино лицо. Бывший одноклассник возмужал, попрощался с длинными волосами – теперь у него была стильная стрижка, которая его только украшала. Отпустил легкую, оформленную щетину. У него сохранился умный взгляд и три еле заметные уже затянувшиеся дырочки от сережек в мочке уха. На фотографии он слегка ухмылялся и это помогло вспомнить Кристине Сашино обаяние.
Через список его друзей она перешла на страницу Лики. Кстати, это был первый случай за долгие годы, когда Кристина просматривала ее профиль. Последний раз был в тот день, когда Кристина узнала о вроде бы состоявшейся свадьбе своего одноклассника с его школьной пассией. Но тогда она, не увидев на аватарке и в списке последних фото невесту в свадебном платье или хоть каких-то снимков, указывающих на торжество, вышла со страницы Лики и забыла про нее. Теперь же Кристине хотелось досконально изучить, как поживала та, кого она не переносила последние годы в школе.
На аватарке она увидела Лику и тут же ощутила укол в грудной клетке, будто свело сердечную мышцу. Это был профессиональный художественный снимок в роскошной комнате, заставленной антикварной мебелью и книгами. В центре на огромном кресле, оббитом велюровой темной тканью, сидела тонкая, стройная Лика. Она смотрела прямо в камеру, не улыбаясь, а ухмыляясь. Только в отличие от ухмылки Саши, ее казалась высокомерной.
Выражение лица Лики, ее поза источали уверенность. Она сидела, закинув ногу на ногу, одна рука небрежно свисала с ручки кресла, а вторая лежала на колене. Лика была строго и со вкусом одета: узкие темные джинсы, невысокие сапоги-казаки, черная водолазка и каштанового цвета расстегнутое пальто в английском стиле. Гладкие светлые волосы забраны в строгий пучок, что подчеркивало ее узкое с слегка-выраженными скулами лицо. Никакого яркого макияжа. Лицо казалось свежим, умытым, без единого намека на мелкие несовершенства. На руках не было ни одного украшения. Акцент делался на ее тонких длинных пальцах: короткие красивые ногти были выкрашены в темно-алый цвет. С фотографии на Кристину смотрела безоговорочно успешная девушка и брезгливо ухмылялась ей прямо в лицо.
Она закрыла фотографию и бегло пробежалась по последним записям на странице Лики. Большая часть из них сообщала о предстоящих публичных лекциях и семинарах, которые проводила сама Лика. Под каждым таким постом было много лайков, кое-где благодарственные и хвалебные комментарии, за которые Кристина цеплялась взглядом. А еще Лика редко репостила записи официальных групп каких-то дорогих модных брендов – Кристине так показалось, потому что она не знала ни одного из них. Это были профессиональные снимки красивых девушек и парней, одетых, как правило, крайне минималистично и однотонно.
Кристина наткнулась на два клипа, репостнутых с YouTube. Это были какие-то иностранные исполнители, которых Кристина никогда не слышала и сейчас слушать не стала. На странице Лики не было ни одной фотографии, которая хоть немного сообщала подробности ее личной жизни. Ни одного фото со свадьбы, с детьми, с мужем, семьей.
Кристина решила просмотреть последнее – информацию, которая Лика сообщала о себе сама. Но заполненными оказались лишь редкие графы – дата рождения, место учебы, а в разделе «о себе» значилось: «Кандидат филологических наук, преподаватель». С каждой новой подробностью Кристине все больнее было представлять, как успешна и счастлива Лика. А ведь они ровесницы. Изучив достаточно информации, чтобы почувствовать себя никчемной, Кристина перешла в свой профиль.
С аватарки на нее смотрела толстая улыбающаяся и густо накрашенная девушка, обнимающая ребенка с грустными глазами, протягивающего в камеру одуванчик, который только что сорвал на лужайке возле подъезда. Она не заметила, как сильно обкусала губу – только сейчас почувствовала щипание и кровяной привкус. Она приложила большой палец к губе и увидела на нем алое пятнышко. В это время экран телефона погас. Разблокировав его, Кристина увидела, что уже больше получаса проторчала в соцсети и давно уже должна была покормить ребенка и себя.
Она бросила телефон на до сих не застеленный диван, поставила локти на колени и уткнула лицо в ладони. Ей не хотелось плакать. Ей вообще ничего не хотелось, тем более что предстоящий день будет таким же, как и все предыдущие.