Валерия Олешкевич
10 лет выпуску
Глава вторая. 25 января
Денис
После разговора с Катей Денис тут же открыл свою страницу и увидел три непрочитанных сообщения. Одно было от Паши, второе от приятеля с работы и третье коллективное под темой «10 лет выпуску!».
Катя добавила 18 человек – тех из двух параллелей, кто был у нее в друзьях. Денис открыл список для просмотра и зашел на страницы нескольких человек, чьи имена и фамилии ни о чем ему не говорили.
Среди участников были даже те, кто отчислился в восьмом, ушел после девятого или перевелся в другую школу в 10-м классе. Краля позвала всех тех, с кем до сих пор тесно общалась.
Например, Маша Вишнякова всего один год проучилась в классе Дениса, но крепко сдружилась с Катей. На ее странице было много альбомов с фотографиями, среди которых один полностью состоял из Машиных селфи. А в каком-то другом Денис нашел ее совместные фото с Катей на свадьбе их общей подруги. Судя по снимкам, Маша часто проводила время в барах, кальянных, кафе, страдала любовью к ярким принтам и всему нарощенному: волосам, ногтям, ресницам.
Валерия Уж училась в «Б» классе. Денис вспомнил ее, когда увидел фотографию на аватарке. Несмотря на то, что Лера сильно похудела, выкрасилась в черный цвет и похорошела настолько, насколько могла позволить ей природа, Денис помнил лишь то, как над ней смеялись в старших классах.
Первым поводом для троллинга стала ее фамилия. В старших классах многие из параллельного «А» вообще не помнили имени Леры, все знали только то, что она Уж. Вторым поводом стало ее крупное телосложение. Уже в пятом классе девочка заметно пошла в рост и на всех линейках стояла сзади. С началом полового созревания ее развитие стремительно опережало сверстниц. Как на дрожжах росли большая тяжелая грудь, бедра, живот. В восьмом классе у Леры уже был 41 размер ноги, второй подбородок и одышка.
Благодаря своей физиологии, она автоматически попала в ранг невостребованных девушек. Да еще и родители вносили свою лепту в и без того непривлекательный образ Леры. С детства у нее сильно вились жесткие волосы, а мама решила, что дочке пойдет короткая стрижка. Поэтому беднягу Леру некоторые дети прозвали Карлсоном. Печально было то, что она действительно сильно походила на книжного персонажа. Особенно в те дни, когда приходила в школу в джинсовом комбинезоне.
Аню из своего класса Денис помнил смутно, но одну историю про нее никогда не забывал. На каких-то из летних каникул он шел с компанией мимо дома Славика. Он увидел безобидного одноклассника, который сидел у подвала с большой палкой в руках.
– Славутич, ты че тут делаешь? – компания засмеялась.
– Я сторожу Аню, – своим привычным тихим голосом серьезно ответил Слава.
– Аньку? На фига? И где она?
– Она в подвале сейчас живет.
Компания взорвалась смехом. Денис подумал, что одноклассник не только слухом, но и головой тронулся.
– А че она там живет? Давай навестим ее, – Денис направился к двери подвала. Но Слава перегородил ему путь.
– Не надо. Она прячется от всех.
– А че случилось?!
– Ее мама выгнала из дома, потому что узнала, что она курит и еще деньги из копилки вытащила.
– Ну и дура Анька, конечно. А ты че ее сторожишь?
– Я ее встретил во дворе, когда она как раз выбежала из дома. Подушку и матрас ей из папиного гаража принес. А тут сижу, чтобы ее мать не нашла.
– Пусть домой идет. Ты тут с этой палкой точно много внимания привлечешь. Че, кстати, драться будешь? – ухмыльнулся Денис.
– Если кто-то будет ломиться, конечно, – серьезно ответил Слава.
Денис пожал руку однокласснику и ушел с компанией дальше.
В беседе был и Коля Перегонцев, которого от скорой смерти после школы спасла армия. Мальчик вырос в сильно неблагополучной семье. Именно в той, где отец сидел за убийство, а мать, пытаясь прокормить старшего Колю и младшего Сёму, работала и контролером, и нянечкой в детсаде. Она сильно уставала на работах, общалась с приятелями отца, а потому не могла дать детям ни одного положительного урока.
Коля часто видел маму нетрезвой и грубой. Несколько раз застукивал ее дома с какими-то мужиками на кухне. От мамы он рано узнал, что такое секс – однажды пришел домой, когда незнакомый дяденька держал маму за шею и толчками прижимался между ее голых ляжек. Они не видели мальчика, а он наблюдал эту недолгую и омерзительную картину, осторожно скрываясь за углом в коридоре.
Коля начал курить с шести лет – водился с неправильными ребятами с окраины района. Он жил в той его части, где в основном селились неблагополучные, бедные семьи. Двухэтажки здесь перемежались с частными ветхими домами. Здесь часто слышались вопли женщин, после которых их видели с синяками, на лавках спали пьяные мужики и дети играли в карты.
К 11-му классу Коля уже имел судимость – украл кошелек в магазине и был тут же пойман. После школы он кое-как сдал базовые экзамены, с которыми не принимали ни в один вуз, поэтому его тут же забрали в армию. А после нее он решил уйти служить по контракту. Коля побывал в горячих точках и теперь почти вся его голова была седая.
* * *
Денис закрыл беседу и открыл сообщение от Пашки: «Пойдешь ты на школьную тусу?» Друг был онлайн, поэтому Денис решил ответить сейчас.
ДЕНИС: Собираюсь. А ты?
ПАШКА: У меня выбора нет ☺.
ДЕНИС: Точно. Тебя на каблуке притащат.
ПАШКА: Ну так.
После непродолжительной паузы Денису снова пришло сообщение.
ПАШКА: А че там не пишет никто.
ДЕНИС: Потому что не придет никто))).
ПАШКА: Да ну. Я приду, ты, жена, Катюха. Посидим тихонько.
ДЕНИС: Да ну. Тухло будет. Сейчас я их расшевелю там.
Денис открыл беседу «10 лет выпуску!», прочитал сообщение от Глеба, которое висело первым, и написал: «Приветствую всех! Огнетушитель вам в зад)…сходняк собираем?». Следом он прислал в чат песню Розенбаума «Одноклассники».
Беседа: «10 лет выпуску!»
Была уже ночь, когда Денис оставил сообщение в группе. Поэтому ему тут же никто не ответил. Но наутро он увидел сообщение.
КРИСТИНА: Дэнчик, это ты? Неужели кто-то зашел в сеть?
ДЕНИС: Я, конечно. Кто ж еще.
КРИСТИНА: Ну где ты нам вечер встреч организуешь?
Тут к переписке подключился Глеб.
ГЛЕБ: Жаргон у Дэнчика норм) чувствую я где он там организует нам встречу….)))) Баланды нам предложит).
ДЕНИС: А че сразу я организовать? Хотя могу попробовать.
КРИСТИНА: Ты у нас тут все злачные места знаешь.
ГЛЕБ: И пивнухи всякие.
На этом переписка приостановилась и лишь через два часа к ней присоединились Катя и Паша.
КРАЛЯ: Всем приветики! 10-я попытка с вами собраться! – к каждому своему сообщению Катя любила прикреплять улыбающиеся или смеющиеся смайлики.
ДЕНИС: Краль, когда кстати встречаемся?
ПАШКА: Какая разница когда. Главное собраться.
КРАЛЯ: Вечер встреч – это первая суббота февраля. То есть 1-го.
ГЛЕБ: А куда мы собираемся?
КРАЛЯ: В Турцию! Полетели, а?
ГЛЕБ: Полетели!
Обычно Катя непроизвольно начинала шутить и флиртовать. А сейчас она осознавала, что в этой беседе хочет не только выяснить место и время встречи с теми, кого и так могла бы собрать. Она хотела вернуться в то время, когда сияла в 11-м «А».
Катю взбудоражил ответ Глеба. Она давно не видела его и не слышала новостей о нем. Поэтому в сознании Кати моментом пронеслась картина, как она войдет в ресторанный зал и очарует Глеба один своим появлением. Они будут смеяться весь вечер, а потом он увезет ее в тихое место. Но на этот моменте Катя решила, что не дастся ему так просто. Она будет стойко держать дистанцию, которую Глеб все же попробует сломить. Максимум, что она позволит – это поцелуй…А, может, это все же станет правдой?
Катю настолько увлекла минутная фантазия, что она в своей привычной манере решила сыграть в игру с самой собой. Все же легкий флирт ничего не значит. В любой момент можно сойти с дистанции. Поэтому она решила, как и всегда, разрешить себе некую вольность и сосредоточиться на важной задаче – затащить Глеба на вечер встреч.
Краля и Глеб
Пока в беседу приходили редкие сообщения от постепенно прибывающих одноклассников, Катя решила немедленно ввязаться в задуманную авантюру. Она зашла на страницу Глеба и нажала на «Отправить сообщение».
Перед ней открылось окно с их давнишними переписками. Последняя датировалась 2010-м годом, когда Катя отчаянно пыталась собрать своих одноклассников на вечер встреч. Но тогда лишь полгода прошло с момента вручения аттестатов, поэтому никто не разделил ее желание.
Отключив разум и доверившись женским гормонам, Катя набрала сообщение Глебу: «Правда поедешь со мной в Турцию?»
Сообщение висело непрочитанным несколько минут, но Кате казалось, что прошла целая вечность. В такие моменты, а они переживались вновь и вновь с началом каждых отношений, Катя не могла думать ни о чем больше. Она продолжала выстраивать в своих фантазиях лабиринты, по которым пойдет их общение и, вероятно, приведет к чему-то романтическому. Каждый раз, погружаясь в них, Катя испытывала адреналин и восторг от того, как мгновенно она может влюбляться.
Наконец она увидела, что Глеб прочитал сообщение, но почему-то не отвечал. Она сидела, впялившись в экран и ждала. И тут увидела, что он начал писать.
ГЛЕБ: Когда?
Катя не любила сообщения без смайлов. Она не могла понять, с какой интонацией их читать. Поэтому поразмыслив немного над ответом, который бы не выглядел легкомысленно и в то же время излишне серьезно, она ответила:
КАТЯ: Речь же шла про вечер встреч. Значит, второго февраля – сразу после тусовки.
ГЛЕБ: Ты серьезно?
Катя на мгновение пожалела о том, что вообще затеяла эту переписку. Она не могла раскусить настрой Глеба: он издевается, он строг, он заигрывает? Эта неясность перекраивала все ее планы. И она решила сойти на легкомысленный тон.
КАТЯ: В этом случае придется позвать всех, чтобы не обиделись. Так что можно выбрать другой день.
ГЛЕБ: Какой?)
Увидев улыбающуюся скобку, Катя воспряла духом и поняла, что нашла материал для работы.
КАТЯ: В Турции сезон начинается в мае. Можно в мае.
ГЛЕБ: Заметано. Тогда я прошу отпуск на две недели.
Катя ответила смайлами, потому что растерялась от неожиданного сообщения в лоб. Конечно, она тут же в голове нарисовала киношную картинку. Представила, что Глеб внезапно купит билеты, приедет за ней, а во время полета будет держать ее за руку и они будут любить друг друга где-то на берегах Антальи. Что будет дальше, Катю пока не интересовало. Она даже не стала задумываться над тем, что Глеб шутит. Ей хотелось верить в романтические ожидания, возложенные на одноклассника, которого не видела десять лет.
Глеб молчал, но Катя решительно старалась не упустить его с радаров:
КАТЯ: Как твои дела вообще?
Глеб прочитал сообщение, но не ответил. В общей беседе он тоже сегодня больше не появлялся.
Краля и Кристина
Вечером Катю одолела апатия. Она даже не звонила своему зрелому ухажеру, а на его сообщения отвечала холодно и односложно. Сегодня ей хотелось играть с единственным партнером – Глебом, который самовольно нарушил правила хода.
Он обязан был отвечать ей на каждое сообщение. Молниеносно и непременно с кучей подмигивающих смайлов. К концу дня они должны были распрощаться незавершенным диалогом: Катя кокетливо бы пожелала Глебу встретить ее во сне на берегу моря, а он продолжал бы писать ей что-то типа: «Ты не смеешь сейчас уйти. Вернись. Я сейчас приеду и не дам тебе спать». А Катя прочитала бы сообщения только с утра и ближе к вечеру высокомерно ответила бы, что она выспалась и теперь готова уделить ему внимание. И снова бы завязался флирт, снова бы она чувствовала себя любимой.
Но в реальности Кате приходили лишь сообщения от подруг, Константина, а еще постоянно сигналили уведомления о новых комментариях одноклассников в общей беседе. К вечеру они стали раздражать Катю. Она уже не видела смысла в том, чтобы собраться всем вместе. Ей неинтересны были Пашка и Денис, которых она видела несколько раз в неделю. Ее не интересовала Маша, с которой и без того общалась каждый день. Тем более ее не интересовала стерва Лика и ее муженек – бесхребетная амеба. С каждым сигналом Катю все больше и больше раздражали все те, кого она собственноручно приглашала встретиться дружной компанией.
Ее внезапной целью стал Глеб. Неизвестный, незнакомый, далекий от нее Глеб. Она помнила, как он тайно нравился ей в детстве, и как она стыдилась признаться в этом самой себе. Теперь она воображала, что он стал еще красивее, богаче, мужественнее. Она представила себе его таким, с каким хотела бы улететь подальше от всех.
Не в силах больше бороться с презрением к одноклассникам и жадным желанием пообщаться с Глебом, Катя решила позвонить Кристине и поделиться с ней своей сегодняшней историей.
Было уже около десяти вечера и Катя знала, что ее подруга укладывает или уже уложила спать сына. Но эгоистичный настрой перебивал все нормы морали и этики. Катя набрала номер Кристины, которая ответила незамедлительно.
– Привет. У тебя что-то случилось? – с привычным спокойствием поинтересовалась подруга.
– Зайка, прости что поздно звоню. Я не разбудила Лешку?
– Он уснул недавно, но я вышла в коридор, так что не проснулся, вроде. Так, что-то случилось? Чего ты так поздно звонишь?
– Слушай, тут такое дело. Мне нужно поделиться с кем-то, а ты единственная, кому я могу рассказать.
– Тааак. Ты что-то натворила? – по-доброму, но волнительно спросила Кристина.
– Я не знаю. Мне нужен совет. Короче, я создала эту нашу беседу, ты видела. И, помнишь, я написала еще где-то в самом начале, что типа «поедемте в Турцию»?
– Ай, я не знаю, я вышла почти сразу, а потому увидела, что там так много сообщений и я вверх не листала. И что там?
– Короче, я написала на вопрос Дэнчика, где организуем вечер, – «в Турции». Ну в шутку. И тут в этот самый момент зашел Глеб и написал: «Полетели». Прикинь?
В ответ Катя слышала только бренчание посуды и шум льющейся воды.
– Слышишь?
– Да, слышу. И что? – Кристина строго ответила, что тут же взбесило Катю. Как она могла не понимать ее волнения?!
– Что и что? Глеб объявился, да еще так игриво мне «Полетели»! – Катя ждала, что подруга начнет расспрашивать о подробностях. Но этого не произошло.
– Ой, Краль, и что? – брезгливо бросила Кристина. – Глеб всегда так общался. Хотя даже не понятно в данном случае как? Это одно слово. Брякнул и забыл.
В такие моменты Катя ненавидела подругу. Ее раздражало то, как она себя ведет, то, какую жизнь выбрала. Внутри себя она осуждала ее за ранее замужество, да еще с этим придурком Пашей, за серьезность не по годам, за желание быть мудрой мамочкой. В эти минуты ее даже раздражал ребенок Кристины, из-за которого подругу нельзя было вытянуть из дома поболтать во дворе или позвать в гости. Но желание выговориться было сильнее. Тем более, что Катя еще не все рассказала. Она подробно зачитала подруге коротенькую переписку с Глебом и теперь ждала, что та взбудоражится и даже позавидует романтике, которой в жизни Кати было через край, а в жизни Кристины отсутствовала вовсе.
– Краль, ты что, блин, повелась на Глебушку? Зачем ты ему вообще написала. Это же Глеб – наш одноклассник. Ты его много лет не видела. Ты че, серьезно решила, что он с тобой в Турцию полетит? Ты вообще там в порядке? – и Кристина рассмеялась так, чтобы не разбудить ребенка.
Да, сейчас Катя ненавидела не только всех, кто присылал ей сообщения. Она ненавидела даже лучшую подругу.
– Знаешь что, ты вообще-то за одноклассника, как ты говоришь, замуж вон вышла и ребенка родила. А я делюсь с тобой тем, что никому не могу рассказать, – с детской обидой в голосе выпалила Катя.
– Так я тебя не осуждаю. Просто говорю тебе про реальность. А ты мне про фантазии. Ты вообще знаешь хоть что-то про Глеба? Может, он сам детей уже нянчит. И вспомни, как он вел себя в одиннадцатом классе. У него там одни мажоры в окружении были. И Юрик же еще в универе рассказывал, что Глеб какую-то девушку из своих кругов нашел.
– Ты хочешь сказать, что я какая-то дворовая девка для него? – не унимала свою обиду Катя.
– Да нет же. Блин! Краль, Глеб мажор. И ты понимаешь, о чем я.
– Нет, не понимаю, – капризно перебивала Катя.
– Понимаешь ты все. Чего ты вообще решила к нему прицепиться? Где Костик твой?
– Ай, пошел он в жопу, Костик этот. Пишет какую-то муть нудную.
Кристина понимала, что у Кати просто появилось новое увлечение, от которого ее было бесполезно отговаривать. В такие минуты – минуты возбуждения – Крале просто нужно было выговориться, спустя немного времени пережить неудачу и взяться за новый объект. Кристина знала, что каждое увлечение Кати было настолько сильным, что она была готова на любую авантюру, на любой кураж, как будто боялась лишь одного – заскучать. Поэтому Кристина просто сдалась и сказала то, что должна была:
– Короче, Краль, мне нужно идти. Там Лешка законючил. Ты если решила с Глебом пообщаться, хоть выясни, что у него с личной жизнью, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.
– Да, это я правда должна выяснить скорее. Давай, спокойной ночи! – Катя быстро отключилась и сразу же забыла тон, с которого Кристина начала разговор. Ей понравилось ее доброе наставление в конце и поэтому, заручившись очередной поддержкой лучшей подруги, она начала продумывать план, как разговорить Глеба.
Кристина
Кристине было невдомек, что Краля когда-то могла бы позволить себе осудить ее выбор. Все годы дружбы с одноклассницей она была абсолютно уверена, что является неоспоримым авторитетом для Кати.
Наблюдая за эмоциональными всплесками подруги, подобными тем, что переживают героини женских сериалов, Кристина пыталась убедить себя, что в своей жизни сделала правильный выбор. У нее есть муж, ребенок и какая-никакая жилплощадь. Порой она, конечно, задумывалась о том, а как бы сложилась ее жизнь с Мишей. Или если бы она повстречала кого-то другого – не Пашку.
Эти мысли сами периодически лезли в голову. Особенно в те нередкие дни, когда Кристина встречала мужа с гулянки, когда болел ребенок, когда до зарплаты надо было каким-то чудом протянуть. Мама и тетка Паши совсем не помогали им. Да и на какую помощь можно было рассчитывать, если свекровь видела Лешку всего один-два раза, никогда не звонила первой, а тем более не приходила в гости. Паша сам изредка навещал ее и в основном в тех случаях, когда она звонила лично ему и просила помочь выполнить разную мужскую работу по дому.
Когда финансово было совсем тяжело, Кристина уговаривала мужа одолжить у мамы небольшую сумму, что Пашка честно и делал. Но в такие моменты на него накидывалась тетка, которая орала, не скупясь на оскорбления, и обвиняла племянника в дееспособности и отсутствии члена. Мать Пашки не противоречила сестре, даже больше – в момент ссоры она уходила в другую комнату и часто даже не успевала попрощаться с разъяренно вылетающим из квартиры сыном.
Тогда Кристина стыдливо набирала номер своей мамы и осторожно просила занять им маленькую сумму. Папу она старалась не посвящать в свои финансовые трудности. Он и так недолюбливал ее мужа, а в моменты, когда узнавал об огорчениях дочери, и вовсе мог резко высказаться насчет их семьи. Папа не считал Пашку мужчиной и перед свадьбой несколько раз конфликтовал с дочерью по поводу ее «наиглупейшего» выбора. Он пытался объяснить Кристине, что с мальчиком из неблагополучной семьи счастья не построить. Папа презирал Пашку за отсутствие образования, за шабашки вместо полноценной работы, за выпивку и за то, что увез дочь в «гадюшник». Поэтому Кристина в случае трудностей звонила маме и, узнав, что папы нет рядом, нерешительно просила помощи и всегда безвозмездно ее получала.
Мама Кристины – пример нездорового смирения и спокойствия – с детства внушала дочери убеждение в том, что каждая женщина рождается исключительно для продолжения рода. Что основная миссия – выйти замуж и беречь брак во что бы то ни стало. Мама свято верила, что семейный союз не может быть разрушен, несмотря ни на что.
Поэтому, когда она узнала, что дочь беременна, с ее души спал тяжкий груз – ее наставление выполнено. Мама, конечно же, поддержала желание Кристины и Паши пожениться. Она, в отличие от мужа, заклинала дочь изо всех сил держаться за брак, закрывать глаза на все проблемы и быть замужем до самой смерти. Делала она это потому, что знала о недостатках Паши, но так как ему предстояло стать отцом ее внука, в день свадьбы закрыла на них не только глаза, но и уши, и свои чувства. Исключений она не делала даже в те моменты, когда происходило страшное.
Несколько месяцев назад Кристина, заранее убедившись, что папы нет дома, пришла к ней с сыном и с синяками на шее. Было не сложно догадаться, что фиолетовые подтеки – это следы от пальцев мужа. Кристина появилась на пороге родительского дома с опухшими глазами, растрепанная и одетая в изношенный спортивный костюм. Такое уже случалось и ранее, но каждый раз мама выпроваживала дочь с мягкими наставлениями о том, что сор из избы даже родителям приносить нельзя.
Когда дочь садилась на краешек дивана и стыдливо хлюпала носом, опустив глаза в пол, мама вела себя как помешанная блаженная: играла с внуком, заваривала чай и говорила о погоде. Она пыталась замолчать то, что видели ее глаза.
Она не позволяла себе комментировать случившееся. После того, как Кристина исповедовалась, мама, будто не услышав что говорила ее дочь до этого, переводила тему и рассказывала последние новости их магазинчика, истории своих подруг, что купила вчера и что приготовила. Глубоко внутри себя она закрыла на сотню замков страх, что ее дочь может развестись. В ее мире можно было смириться со всем: побоями мужа, изменами, финансовыми тяготами, пьянками, разногласиями. Исключение составляло лишь одно самое большое несчастье – остаться одной с ребенком на руках и за это быть презираемой обществом.
Конечно, для Кристины было недопустимо рассказать о трудностях с мужем кому-то из подруг. Тем более что большинство из них с наступлением декрета отпало. Самой близкой до сих пор оставалась Краля. Но пожаловаться ей Кристина считала самой невообразимой идеей. Она оправдывала это тем, что всегда должна оставаться авторитетом в глазах подруги, должна выполнять роль опытного наставника, коим была и в школьные годы. В моменты отчаяния Кристина признавалась сама себе, что не может позвонить подруге, потому что боится просесть в глазах Крали. Ее рассудок мутило от одной мысли, что подруга ответит задорным голоском и начнет лепетать о своей беззаботной жизни – именно такой ее считала Кристина.
Такое случалось, когда в один из дней полных отчаяния Краля звонила и рассказывала сплетни района или просила совета для смски новому ухажеру – крайне редко она интересовалась жизнью Кристины. Это происходило потому, что Краля считала, что ничего интригующего в ней не происходит, а бытовизм ее не интересовал. Она была чиста в своей наивности и не понимала, что Кристина уже давно отыграла роль психолого-подростка.
Кристина всегда была девушкой, о которой говорили «хорошая». Она хорошо училась, хорошо себя вела, была хорошим другом, хорошей дочерью, хорошей женой. Ее хорошесть требовала многих затрат: молчать тогда, когда внутри бушевал ураган, прощать, оправдывать, думать о том, о чем не хотелось, но было нужно, помогать даже тогда, когда она не желала. Для каждого человека у нее существовала отдельная маска. Даже для себя самой.
После позднего разговора с Кралей Кристина почувствовала, как начала раздражаться. О каком Глебе могла идти речь, если Краля уже состояла в отношениях. Сначала она думала, что из себя ее вывела инфантильность подруги. Но мимолетом в ее голове проскользнула мысль, что этой самой инфантильностью она и восхищается, даже больше – этой инфантильности она завидует. От этой мысли у Кристины похолодели кончики пальцев, и она решила, что срочно нужно вернуть себя в русло реальной жизни.
Она вернулась в комнату, где сонливо конючил Лешка. Родители Кристины старались баловать внука: покупали ему одежду в детских магазинах – были моменты, когда Кристина приносила ее из сэконд хэндов, но никому не говорила об этом. Покупали машинки – их Лешка очень любил.
Пашка практически не бывал дома. Жене он говорил, что нашлась какая-то работа и уходил допоздна. А бывало и так, что она случайным образом обнаруживала его в соседнем дворе с другом и бутылочкой пива. В такие моменты он с сальной улыбочкой ласково рассказывал, что «дельце внезапно отложилось, потому что пацан, заказавший работенку, куда-то свалил». Кристина не верила, но понимала, что сознайся она в этом, кроме семейной ссоры она ничего бы не получила в ответ. С каждым годом Пашка все больше и больше зарывался в собственном вранье. Иначе как можно было объяснить его постоянное отсутствие на подработках, но при этом голые карманы?
Он часто уходил на квартирники к друзьям, летом – на шашлыки. После этих встреч он возвращался пьяным, раскрасневшимся и веселым. В таком состоянии он обычно скользко приставал к жене. Кристина настолько свыклась с алкоголизацией мужа, что секс в такие моменты стал для нее само собой разумеющимся.
Перерывы в близости с мужем постепенно увеличивались. После рождения Лешки Кристина сильно набрала в весе. Теперь ее основной одеждой стали лосины и спортивные штаны, кофты-разлетайки и бесформенные свитера. Вещи, в которых когда-то ходила на работу, Кристина сохранила и берегла до случая, когда решит прийти в форму. Несколько раз она старалась этим заняться. Но ничего не получалось. Дешевле было покупать хлебобулочные изделия и сладости, чем фрукты и овощи для салатов, тем более в холодное время года, сохранявшееся десять месяцев в году. В итоге ее красивое от природы лицо так и оставалось расплывчатым. А теперь на нем еще и заметно выделялся второй подбородок, перетекавший в широкую шею.
Недовольная собой, она редко хотела близости. Беспросветные ложь и безденежье мужа убивали желание проявить к нему хоть какую-то женскую ласку. Пашка тоже не стремился забраться на жену. Казалось, что его вообще не интересовал секс, особенно в трезвые дни. Но даже эту строну совместной жизни Кристина пыталась оправдать своей виной. Она вросла корнями в пол этой маленькой темной комнатки, провоняла грудным молоком и детскими испражнениями и совершенно безоговорочно смирилась со своим положением.