Валентина Чайак
Когда цветут камелии
– Пошли!
Алена подхватила оставшиеся вещи и мелкими шажками потопала за Степаном, думая про себя, не привиделся ли ей камбалоподобный полицейский, который с полминуты назад ощупывал их подозрительным взглядом.
Над вокзальными платформами летал ветер. Он нес с собой запахи снега, креозота и жареных чебуреков, сливаясь в нестройный хор с голосами пассажиров и скрежетом составов. Алена все семенила за Степой, который уверенной походкой топал к поезду.
Неожиданно со спины к ним подплыл полицейский.
Разговор долго не продлился. Несмотря на сходство с рыбой, страж порядка умел быть убедительным, и Степана с великолепным ножом в сумке увели на досмотр.
Алена осталась стоять на платформе в гордом одиночестве. Становилось тревожно: мужа повязали, чебуреки далеко, салфетница не куплена. Уже от одного из этих жизненных испытаний расстроился бы кто угодно, к Алене же судьба оказалась совершенно не справедливой и подкинула все разом.
Ну почему Степа никогда ее не слушает? Говорила же, не надо доставать этот тесак при людях, да еще и практически на глазах у полиции, так нет же… Алена беспокоилась, злилась, затем снова принималась беспокоиться. Это был не первый случай, когда Степан влипал в истории. Но такова была Аленина планида – в компании со своей пробудившейся женской мудростью наблюдать со стороны, как муж раз за разом ходит по краю пропасти. И с замиранием сердца ждать, что же произойдет в следующий момент. Вот и дождалась.
Спустя полчаса они, к счастью, все же тронулись в путь-дорогу и, к счастью, вместе.
– Подумать только, они меня чуть не оштрафовали! Меня! Да я в жизни пальцем никого не тронул! – брызгал праведным гневом Степан. – Хорошо, что с собой сертификат был, это же не холодное оружие!
– А ты еще говорил, зачем эта бумажка… Скажи спасибо, что этой твой тесак вообще не конфисковали!
Алена с каменным лицом принялась разворачивать бутерброды с копченой колбасой, приготовленные заблаговременно. До чебуреков шанса добраться так и не представилось.
– Не имеют права! Дай мне тоже бутербродик, а то у меня стресс… – Степа протянул руку.
– Вот еще, мне они нужнее, это я перенервничала, пока там стояла как столб!
Степа нахмурился. Он не считал себя неправым, просто ему было обидно. А этот камбаловидный полицейский вконец испортил настроение…
Поезд бодро несся вперед сквозь заснеженный пейзаж. Дорога утомляла, потому что между Аленой, теперь злой на саму себя за молчание и недостаточную настойчивость, и Степаном, мучительно переживавшим едва ли не потерю одного из самых красивых ножей на свете, установилось молчание. И даже аромат колбасы, разлетевшийся по всему вагону, не смог растопить лед, так прочно сковавший все вокруг.
Вечерело, на одной из полок уже храпел попутчик.
– Ален!
– Чего тебе?
– Извини, что оставил тебя там одну. Понимаешь, он меня повел…
– Проехали. Я тебе два бутерброда оставила.
***
Зима медленно подползала к завершению, намереваясь, видимо, пораньше уступить место весне. К середине февраля небо становилось все более чистым, метели захаживали в гости все реже, а в воздухе носилась какая-то едва уловимая, эфемерная радость, будто весь мир избавлялся от старого и готовился к радостному празднику нового.
Такой же радостью светилось лицо Степы, который по обыкновению ликовал по поводу пробуждающегося солнца и тепла. А тепла им двоим несколько не хватало в последние недели.
– Почему у нас в доме так мало бумажных книг? – заявил как-то вечером Степан.
Алена только-только успела растянуться на диванчике и включить телевизор. На одном из каналов показывали какой-то концерт. Щеголевато сверкая блестящей лысиной, певец пошлейшим тенорком выводил незамысловатую мелодию.
Только приляжешь, и тут нате вам – новая неожиданность. В конце концов, есть справедливость в этом мире или нет?
– Чем тебя не устраивают электронные книги, Степ?
Степа презрительно скривился.
– Я хочу ощущать запах страниц и типографской краски! – возвестил он. – Хочу плевать на палец, чтобы переворачивать страницы!
Алена внимательно посмотрела на мужа.
– Ты предлагаешь пополнить нашу библиотеку? У нас вроде там были бумажные книги…
– Да, в нашем доме много книг, и обе хорошие.
Алена переключила канал. На экране телевизора под музыку замелькали ноги и почему-то опять дюжина лысых затылков.
– Почему в телике так много лысых? – проворчала она, в очередной раз переключая канал.
– Зато я вот какой волосатый, – промурчал Степа.
Алена стойко держалась, но Степан знал, как правильно строить глазки. Уж кому-кому, а собственной жене нравиться нужно уметь, он бы перестал уважать сам себя, потеряй он этот навык. Степа медленно сел и притулился рядом, подставив лохматую голову прямо жене под руки.
Алена запустила пальцы в Степины курчавые волосы, что заставило Степу замурчать еще сильнее. Его голова лежала на Алениных коленях, и в этой голове не было ни одной разумной мысли, словно ласка лишила его способности размышлять. Хотелось только быть здесь, не думая ни о чем, кроме этого момента, ощущать тепло рук и не открывать глаза. Может быть, даже уснуть.
Сейчас наступила одна из тех редких в их семье тихих минут, которых Алене так не хватало на протяжении всей ее замужней жизни. Они были вдвоем в их квартирке, рядом уютно рокотал телевизор, за стеной вполголоса кто-то ругался, а за окном чуть слышно щебетали птицы, предчувствующие весну.
Чем не жизнь? Почему Степе вечно нужно собирать огромные сумки, вскакивать в такси или автобус, куда-то нестись сквозь городские улицы, сопровождая каждое действие громкими комментариями и совершенно ненужной суетой? Или размахивать кинжалами, как храбрый принц, который только что соскочил с коня?
Алена решила делать все возможное, чтобы оставаться спокойной и уравновешенной, хотя временами ее просто поражала та удивительная манера жить, которую всеми своими действиями проповедовал Степа. Она заключалась в воле, часто меняющейся траектории движения и эмоциях нараспашку, вразмах, во всю силу легких.
Алене хотелось тишины и ловли ощущений. Степану – постоянных перемен и потока слов.
***
Спустя неделю Степа с довольной ухмылкой притащил домой ярко-оранжевую коробку. У Алены зарябило в глазах от такого взрыва цвета.
– Это что?
Муж уже стоял над беззащитной коробкой со своим любимым ножом наготове. Сталь его сверкала в свете голой лампочки, свисающей с потолка (плафон недавно почему-то лопнул, и теперь кухня вместе с дюжиной шкафчиков и тумб светлого оттенка неуловимо напоминала погруженный в гипнотическую дремоту офис).
– Это, Аленка, наш путь к самосовершенствованию.
В коробке обнаружилась кипа книг. Это была целая библиотека, а не просто несколько книжек, кое-как схваченных наспех. Пожалуй, это было лучшее из всего, что Степа когда-либо покупал.
Пока муж вынимал из коробки один источник самосовершенствования за другим, Алена рассматривала обложки, с которых взирало множество имен и фамилий. Тут были и Лермонтов, и Бальзак, и Стендаль, и Ахматова, и Маркес, и Бронте, и Хемингуэй включительно. Из угла коробки робко выглядывала стопка периодики о холодном оружии.
– Я не понял…
Алена подняла голову. Степан выуживал из коробки книги в одинаковых обложках подобно своему дяде, который, правда, выуживал рыбин, но очень похожим образом (он как-то великодушно пригласил Алену и Степу попытать счастья на рыбалке вместе с ним, «чтобы молодежь приобщилась к активному отдыху»). С каждой книжкой Степино лицо все больше вытягивалось.
Хороводом закружились в руках шесть одинаковых книг в нежно-голубых обложках. Название на каждой было – вот так сюрприз! – одно и то же, «Дама с камелиями». И с каждой томно улыбалась дама, как и положено.
– Дюма, классика! Мне нравится, – проявила так несвойственный ей оптимизм Алена. – А почему их шесть?
– Вот этого я не знаю, – проявил так несвойственную ему растерянность Степан. – Видимо, в этом интернет-магазине что-то напутали с заказом.
Сначала он слегка побледнел, но потом на его лице вновь заиграла улыбка. Вот это было ему вполне свойственно.
– Послушай, зачем ты вообще связался с этим интернет-магазином? Нельзя было поехать в обычный и купить все это? – спросила Алена, переводя взгляд с книг-клонов на мужа и обратно.
– Время – деньги, не хотелось мне никуда ехать, – веселее, чем следовало бы, ответил Степа.
Дамы на обложках, казалось, начали ехидно ухмыляться. Нештатная ситуация требовала спокойствия. Пока Алена справлялась не очень хорошо.
– Я не понимаю, чему ты радуешься? У нас теперь сто пятьдесят одинаковых книг, куда их девать, непонятно, а он радуется!
Степан засопел.
– Их всего шесть, это раз. Одна из них останется у нас, это два. А с остальными пятью я что-нибудь придумаю.
Алена шумно выдохнула и хотела было воздеть глаза к небу, но получилось только к потолку, который, к слову, не мешало бы покрасить.
– Ты это все накупил не в «Танцующем слоне», верно?
Степа молчал.
– Не в «Слоне», значит. Ясно.
Книжный магазин «Танцующий слон» принадлежал семье Алениной подруги, той самой, готовой отдать последнее соседям, друзьям и голодающим детям. Магазин располагался на пересечении улиц, доставка работала как часы, в витрине всегда весело мигали лампочки, внутри было просторно и красиво, под потолком вращались серебряные звезды и тонкая изогнутая полоска месяца. Недалеко от выхода, рядом с разделом «Лучшее для детей», на металлической подставке возвышался слон с симпатичной мордашкой, он будто улыбался по очереди каждому входящему и говорил: «А вот и я! Добро пожаловать!».
И в такое место Степа даже не соизволил заглянуть!
– Меня раздражает этот слоняра посреди магазина. Ничего не могу с собой поделать.
– Зато они бы не прислали шесть одинаковых книг, Степа!
Он флегматично заметил:
– Это единственное, за что им можно сказать спасибо. И вообще, что сделано, то сделано. Мы живем в сложные времена, иногда нужно отпускать ситуацию.
Алена нахмурилась и отчеканила:
– Но ты же понимаешь, что нужно потребовать вернуть деньги?
– Не буду я ничего требовать, не хочу с этим возиться. Сказал же, что-нибудь придумаю, – ответил Степан. – Чайку не хочешь?
– Чайку? Чайку?!
У Степы была отвратительная черта – он ненавидел конфликты. Его легкий нрав и способность ко всему на свете относиться с юмором делали его неуязвимым даже перед целой армией дам с камелиями. В минуты эмоционального накала он начинал душить собеседников взглядом, а после отшучивался.
Но сейчас ситуация выходила из-под контроля. Алена нахмурилась, но не сделала попытки что-то сказать – она просто смотрела на Степу так, словно собиралась прожечь в нем дыру.
– Степ, почему ты со мной даже не посоветовался?
– О чем?
– О покупке книг. Они вообще не были нам нужны…
– Нет, были! – возразил Степан. – Я тебе уже говорил о запахе типографской краски. Не беспокойся ты так! Кроме того, посмотри, как все красиво!
Было действительно красиво. Страницы были безупречно белыми, обложки – плотными и яркими, а Степин взгляд – теплым, спокойным и одновременно насмешливым. Словно никакие возмущения никогда не тронут его обладателя в той мере, в какой могли бы тронуть другого.
– Ты ничего мне не сказал, не посоветовался, заказал книги непонятно где и теперь говоришь мне не беспокоиться?
