Вадим Зеланд
Жрица Итфат + Тафти жрица + Трансерфинг реальности. Ступени I, II, III, IV, V

Сюрреальность

Кошиса, во главе процессии, двигалась кошачьей походкой, покачивая хвостом и водя «передними лапками». Зверюга пристроился рядом с ней.

– Значит, вот ты какая стала? Ты сильно изменилась с тех пор.

– Да и ты тоже, мой господин.

– Мне несколько неловко, от того что было, и что сейчас.

– Мне тоже, мой господин.

– Однако со мной ты разговариваешь, как прежде, немногословно и в своей манере.

– Для тебя, мой господин, я и осталась прежней.

– И все же, мы теперь другие. Много пережили оба, наверное.

– Да, и нам есть что рассказать друг другу.

– Еще будет время.

– Корова, а как же ты теперь, без крыльев? – спросила Подлодка. – Ой, а можно ли тебя так называть? Как-то не вяжется, с твоим нынешним обликом.

– А с твоим, разве вяжется? – ответила Корова. – Ты Подлодка, или кто?

– Я да, я Подлодка!

– Ну вот и я Корова. А как мы еще можем друг друга называть, если даже сами себя не знаем? А насчет крыльев, мне почему-то кажется, что я еще смогу превратиться обратно. Пока не знаю как, но смогу.

– И мне тоже так кажется. Хорошо бы научиться это делать по желанию.

– А ты, Зверюга, – спросила Брунхильда, – не думаешь ли снова обернуться Лохматою Зверюгою?

– А тебе бы этого хотелось, моя королева?

– Нет, оставайся таким.

– Значит, как прикажешь, моя королева.

– Оставайся-оставайся! – закричала Подлодка.

– Мы и не предполагали, что Зверюга может быть таким, собой, привлекательным, – добавила Корова.

– Да и вы тоже ничего себе стали. Хотя и раньше были ничего.

– О! Вот это «ничего» из уст нашего немногословного друга звучит как изысканный комплимент, – сказал Адя.

– Спасибо-спасибо! – кокетливо отозвались Корова с Подлодкой.

– А он и раньше был ничего, – вставила Кошиса. – Еще тогда, когда мой господин был в своем первом обличье, когда в мы пещере жили. А я, мой господин, я была ничего тогда?

– Да, Кошиса, – ответил Зверюга в своей скупой манере.

– А сейчас? А сейчас? – продолжала допытываться Кошиса.

– Да, Кошиса. Только зачем ты называешь меня «мой господин»?

– А я не могу иначе! А я привыкла! Это такой вот у меня, кошизм.

Что подразумевалось под словом «кошизм», друзья не совсем поняли, но это было неважно, потому что они уже подошли к заведению с вывеской «Кафе». Внутри сидела немногочисленная, но разношерстная публика. Посетители одновременно и как-то подозрительно уставились на нашу компанию, некоторое время их разглядывая, как это обычно бывает в устоявшейся среде, где все друг друга знают, но через минуту принялись за свои дела: кто за еду, кто за питье, вместе с тем эпизодически посматривая на новоприбывших и о чем-то меж собой перешептываясь.

Наша компания нашла свободный стол с достаточным количеством стульев и уселась в ожидании, стараясь не слишком усердно крутить головами, чтобы, в свою очередь, ненавязчиво разглядеть обстановку и остальных посетителей. Ничего особо примечательного в глаза не бросалось, но все же, и в людях, и окружении присутствовала некая странность, или так скажем, несвойственность. В чем именно эта несвойственность заключалась, наши друзья сформулировать не успели, поскольку пауза продлилась недолго. К их столу уже направлялась не очень дружелюбная с виду официантка.

Одета она была в синюю униформу с белым передником, на котором большими буквами был выведен вопрос: «Что еще?» Одной рукой она несла записную книжку, а другой вела за собой цаплю, держа ее за клюв. Цапле, в таком положении, ничего не оставалось как покорно следовать за ведущей, торопливо перебирая лапками.

Представ в таком виде у стола, официантка небрежно бросила:

– Зволитэ?^[9]

– Сударыня, мы не зволим, а изволим откушать, или, иначе выражаясь, отобедать, – сказал Адя.

– Вот я и спрашиваю, пока вежливо: зволитэ?

– Мау! Пока? – удивились гости.

Тут к их столу подскочил чудаковатого вида джентльмен в латиноамериканской накидке, видимо подслушавший разговор, хотя джентльмен не должен бы, и встрял:

– А я вам больше скажу! Если вы бывали в Гондурасе, так там вообще не церемонятся!

Но официантка отмахнулась от него книжкой, как от назойливой мухи, и тот удалился.

– Ладно, – сказала Кошиса. – Мне, пожалуйста, коше без кошеина.

– Хо-хо! – воскликнул Адя. – А мне тогда алкоголь без алкоголина.

– А мне молоко без милкивэя, – пошутила Корова.

– А мне воду без водолея, – подхватила Подлодка.

– Так, – ответила официантка. – Кофе мы не подаем, остальные напитки тоже.

– Как же вы не подаете кофе? – удивилась Кошиса. – Ведь вы же называетесь «Кафе»?

– Вот именно, – парировала официантка. – Если бы мы назывались «Кофе», то кофе бы и подавали. А так, вы можете выйти наружу и по слогам прочитать, там написано: «Ка-фе».

– Что же у вас есть? Кафе? – спросила Кошиса.

– Такого напитка не существует, к вашему сведению, – отповедала официантка. – Можем предложить наш фирменный коктейль.

– А что он из себя представляет?

Тут к их столу подскочила очередная особа – всклоченная дама с длинным боа из перьев, которая в экзальтации принялась восклицать:

– Это божественный, божественный напиток! Я его обожаю! Безумно! Безумно!

Но официантка раздраженно замахала на нее книжкой, и той пришлось ретироваться.

– Так вы будете заказывать?

– Уважаемая, – сказал Адя, – э-э-э, простите, как вас…

– Я стэвардэсса, – надменно ответила официантка.

– Ага… ладно, мы, так сказать, рискнем заказать то, что вы предлагаете.

– Так, – сказала стэвардэсса, – записываю.

Она достала из кармана карандаш, вложила его в клюв цапли, зажала его рукой и принялась старательно выводить в книжке: «Коктейль». Птица жалобно попискивала, но сопротивляться не смела. Наши гости в изумленном молчании наблюдали за изощренной процедурой. Наконец, Адя решился задать вопрос:

– Сударыня… э-э-э, уважаемая стэвардэсса, зачем же вы птичку мучаете?

– Так положено, – резко ответила та, а затем указала жестом на свой передник.

– Что? – поднял брови Адя, от удивления даже сняв очки.

– Здесь вопрос, который мне надоело постоянно и непрестанно задавать. Сами читайте.

Гости за столом уже готовы были все воскликнуть от возмущения, но Адя прервал их, взяв инициативу на себя:

– Уважаемая, мы хотели бы прежде ознакомиться с меню, с вашего позволения.

– Меню у нас нет. Не держим.

– То есть как это? А как же мы будем делать заказ?

– Вы либо делаете заказ, либо нет. А для особых пожеланий имеются отдельные прейскуранты.

– Для каких-таких особых пожеланий?

– Они у вас появятся. Тогда и узнаете.

– Ладно, давайте, повторюсь, пока рискнем с коктейлем.

Официантка молча развернулась и направилась к бару, волоча за собой птицу. Только лишь она отошла, как к столу подскочил моложавый старичок в спортивном костюме и загомонил:

– А вы ребята рисковые! Я это сразу понял! Нам с вами нужно устроить забег! Непременно!

– Какой еще забег? – спросил Адя, отвечая за всех, поскольку остальные не знали, что и сказать.

– Соревновательный! Состязательный! Очень бодрый забег! Можно с препятствиями! С препятствиями даже лучше! Это отменно мобилизует! Непременно! Непременно!

– А я вам больше скажу! – присоединился уже известный джентльмен. – Вам обязательно следует посетить Гондурас! Вы не бывали в Гондурасе? Это очень бодрящая страна! Там сразу с самолета отбирают документы и сажают в тюрьму, и лишь потом разбираются! Можем туда отправиться сейчас же! Немедленно!

– Но сначала устроим забег! Непременно! Очень бодрый забег! – не унимался старичок.

– Да погодите вы! – включилась дама с боа. – Они сперва должны отведать наш коктейль! Он умопомрачительный! Безумно! Безумно!

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта какофония, но тут королева встала, окинула приставалок грозным взглядом и, не говоря ни слова, властным жестом указала им убираться прочь. Что они и сделали немедля, не уставая между тем твердить свое: «Безумно! Безумно! Гондурас! Устроим забег!» Но усевшись, наконец, за свои столики, кое-как угомонились.

Тем временем, любезнейшая стэвардэсса не заставила себя долго ждать. В одной руке она принесла поднос, на котором стояли шесть высоких стаканов, а другой рукой по-прежнему держала за клюв злосчастную цаплю. Расставив стаканы, она принялась поигрывать подносом, не отпуская птицу.

Стаканы были наполнены зеленоватой жидкостью, в них, как положено, торчали соломинки, какие-то зонтики, дольки… Однако наряду с привычными такого рода деталями, в коктейль был включен один, мягко говоря, неожиданный атрибут, повергший всю нашу компанию в шок.

В стаканах, уцепившись за край передними лапками, сидели живые лягушки. Они то и дело разевали ротики, будто хотели что-то сказать. Наша команда только сейчас обратила внимание, что в стаканах на других столиках была та же картина.

– Позвольте, – спросил, еле сдерживаясь, Адя, – а это еще зачем?!

– У лягушек лапки как ласты, – ответила официантка, – ими практично размешивать коктейль.

– Размешивать лапками лягушек?! – воскликнул Адя, находясь в крайней степени удивления, хотя хвалился, что его ничем не удивишь. – Но не проще ли принести ложки? Это, конечно, милые земноводные, но у них мягкие, неудобные для этой цели лапки, и они ведь живые!

– А вы что, хотели вареных? Варите сами своих лягушек!

– Но позвольте, а стоит ли его размешивать? И как вы это себе представляете?

С соседних столиков уже порвались было вскочить старые знакомые, чтобы услужить ценными советами, но королева остановила их резким жестом.

– Коктейль перед употреблением необходимо размешать, – отрезала официантка. – Таковы правила заведения. Посетители обязаны это знать. Хотя, для вас я готова пойти на снисхождение, коли вы приезжие, что сразу видно, – сказала она, несколько смягчившись.

– О, умоляем вас, снизойдите! – молвил Адя, не решаясь на более пространную тираду, дабы не вызвать очередного раздражения.

– Нет ничего проще. Вы что, не видите, стол сервирован зубочистками. Нужно пощекотать зубочисткой брюшко лягушки, та начнет сучить лапками, и сама размешает коктейль.

– Очаровательно! Прелестно! – воскликнул Адя.

Остальные члены команды предпочитали помалкивать, однако их душевное состояние выдавала весьма выразительная мимика. Королева, вся вне себя от возмущения, уже готова была встать и уйти, но Корова прошептала ей:

– Ваше величество, давайте еще немного потерпим. Интересно, что будет дальше.

– Уважаемая стэвардэсса, – продолжил Адя, – а нельзя ли осведомиться, что еще мы можем заказать?

– Так-то лучше. Начинаете усваивать уроки, – снисходительно ответила официантка, указав на свой передник. – Вы можете сделать заказ.

– А что именно? Что конкретно?

– Повторяю, вы либо делаете заказ, либо нет. А есть будете то, что сами захотите.

– Но как мы можем захотеть, если не знаем, что предлагается?

– Так вы делаете заказ или нет? – официантка опять начала терять терпение.

– Мау. Делаем, – решилась ответить за всех Кошиса.

– Тогда записываю.

Официантка привычным движением достала из кармана карандаш и, зажав его в клюве цапли, принялась выводить в книжке слово «Заказ».

– Еще только один вопрос, если позволите, – сказал Адя.

– Ну?

– А зачем такая сложная процедура записи? Причем здесь птица?

– Прямо кошевательство какое-то! – не выдержала Кошиса.

– А потому что, нефиг ей, птице, задаром кормиться. Птица тоже должна трудиться.

– Вы крайне заблуждаетесь, уважаемая. Птица вам ничего не должна. Вы ее отпустите, и она сама себя прокормит, – заметил Адя.

– Вот и особые пожелания пошли, – оживилась официантка. – Так вы настаиваете на том, чтобы я ее отпустила?

– Вынужден признать, что настаиваю.

– Пожалуйста. Платите по прейскуранту, и цапель будет свободен.

Официантка бросила на стол какой-то листок и ткнула пальцем в цифру.

– В самом деле? – в очередной раз удивился Адя. – Что ж…

Он достал из кармана бумажник, отсчитал требуемую сумму и вручил официантке. Та взяла деньги, и наконец, отпустила птицу. Цапля раскрыла клювик, но не решалась двинуться с места.

– Вот, возьми, птичка, лягушечку, – Адя вытащил из своего стакана лягушку и вложил ее в раскрытый клюв. – Ты свободна!

Птица проглотила лягушку, растопоршила крылья и спешно побежала к выходу, благо что дверь была распахнута.

– Если будут еще особые пожелания, милости просим, – сказала официантка и отправилась выполнять неведомый заказ.

Оставшись наедине, наши друзья вздохнули с облегчением.

– Браво, Адя! – воскликнула Подлодка.

– Благородный поступок, – сказал Зверюга.

– Я бы и не додумалась, – сказала Корова.

– Особые пожелания, значит? Это они таким образом деньги у клиентов выкошачивают! – воскликнула Кошиса.

– То ли еще будет, – предположил Адя.

– Кошиса, а ты разве не бывала здесь раньше? – спросила Брунхильда. – Ты ведь говорила, что знаешь это кафе?

– Я знала, что оно есть, но не была ни разу.

К коктейлям друзья не притронулись, но и ждать им опять же долго не пришлось. Официантка вернулась с пустыми столовыми приборами, разложила их на столе и приняла выжидательную позу.

– Будут еще какие-то особые пожелания?

– Пока нет, любезнейшая, – сказал Адя. – Мы лишь пребываем в томительном ожидании нашего заказа.

– Он перед вами.

– Как это? Но ведь здесь пустые тарелки?

– Заказ выполнен. Чего же вы еще хотите?

– Да просто, хотим поесть, с вашего позволения.

– Ну так приступайте.

– Как? Есть пустоту?

– Говорю же вам, приступайте!

Адя, уже устав удивляться, взял в руки вилку и нож, и лишь ради эксперимента прикоснулся к тарелке. На ней тут же самообразовался большой кусок мяса, любимое блюдо Ади. Он отрезал ломтик, попробовал, проглотил, снял очки и обвел всех многозначительным взглядом. Остальные, последовав его примеру, получили на своих тарелках уже свои блюда, кто что хотел. От комментариев благоразумно воздержались и принялись за еду. Официантка же, закатив глаза к потолку и едва лишь не покрутив пальцем у виска, молча развернулась и удалилась.

– Ну и дела, – только и нашелся что сказать Адя, когда трапеза была закончена. – Однако не мешало бы и попить чего-нибудь.

– Не думаешь ли испробовать фирменного коктейля? – иронично спросила его Подлодка. – Они ведь ничего другого не подают.

– Нет, хочу проверить одно свое предположение.

Он подозвал официантку.

– Уважаемая, а нельзя ли попросить шесть пустых стаканов?

Та хмыкнула, отошла и вернулась с подносом. Не говоря ни слова, она расставила стаканы перед гостями и встала подбоченясь. Адя взял стакан и попытался осторожно пригубить. Стакан тут же наполнился каким-то напитком, который Адя с удовольствием выпил до дна. Остальные, уже привычным делом, последовали его примеру.

– Благодарствуем, – сказал Адя.

– Очень вам спасибо! – добавила Подлодка.

– А теперь счет, пожалуйста, – сказала Брунхильда.

Официантка принесла счет, а королева расплатилась, не поскупившись даже на чаевые. На этот раз, казалось бы, все обошлось без сюрпризов, и оставалось только встать из-за стола и уйти. Но Кошиса всех остановила жестом лапки и задала официантке свой коронный вопрос:

– Скажите, а вы себя знаете?

– Что вы хотите этим сказать? – ответила та, насторожившись.

– Как вам кажется, это вы играете чью-то роль, или кто-то, на месте вас, играет вашу?

– Похоже, вы намереваетесь меня оскорбить?

– Да нет же! Мы просто хотим узнать: вы, это действительно вы?

– Нет, я вижу, вы хотите меня оскорбить.

– Не имеем ни малейшего желания, уважаемая, – включился Адя. – Мы просто любопытствуем, исключительно из глубочайшего почтения к вам.

– А я тоже не имею ничего против оскорблений. Пожалуйста, это относится к особым пожеланиям. Мы вообще стараемся выполнять все пожелания клиентов. Вот прейскурант, можете ознакомиться.

Гости с любопытством взглянули на список всевозможных ругательств, против каждого из которых стояла своя цена.

– Только должна вас предупредить, что за мою ответную грубость вам также придется платить. Это входит в сферу наших услуг, все строго по прейскуранту.

– Да нет же, уважаемая стэвардэсса, – пояснила Кошиса, – мы очень кошевательно к вам относимся и вовсе не собираемся с вами ссориться! Вы можете просто сказать: «Я это я»?

– Данного оскорбления нет в списке, но я сейчас добавлю, – ответила официантка, с решимостью взяв карандаш.

– Да нет же, нет, это не оскорбление! У нас такая игра. Вот сейчас каждый из нас произнесет «я это я», а потом вы, вот и все!

Официантка еще больше насторожилась, но ей не дали опомниться, и каждый из наших друзей по очереди стал говорить: «Я это я». Однако едва лишь круг замкнулся, как произошло нечто невероятное. Официантка, не успев открыть рот, замерла на пол движении. Ее лицо и руки покрылись восковым налетом, и она буквально превратилась в свою восковую фигуру.

Друзья, в ужасе, и сами остолбенели. Оправившись от оцепенения, они огляделись по сторонам. Повсюду наблюдалась одна и та же неподвижная картина. Люди, а точнее сказать, их манекены, поскольку лица у всех были безжизненно восковые, находились в неестественно застывших позах, будто их застал внезапный стоп-кадр.

Для всей команды это был шок почище прежних. Они в растерянности бродили от столика к столику, осторожно трогая манекены.

– Эй!

Но от тех не следовало никакой реакции. Ситуация на улице была аналогичной: застывшие машины и прохожие. Все вокруг замерло в безжизненной сцене. Во всем этом мире живыми оставались только наши друзья.

Сумасшедший писатель

– Ой что творится, ой что творится! Ой что происходит, ой что происходит! – восклицала Подлодка.

– Кто-нибудь видел нечто подобное? – спросила Корова.

– За все мои жизни ничего похожего не встречал, – ответил Зверюга.

– Мау! Я же говорила, что этот мир ненастоящий! И люди здесь ненастоящие, будто кукольные! – отозвалась Кошиса.

– Но ведь они только что были настоящими, хоть и странными, – сказал Адя. – И еда в моем животе заявляет, что она вполне себе натуральная.

– Кошиса, мне кажется, это ты своим вопросом их укокошила, как и обещала – заметила Брунхильда.

– Это не я, а мы их укокошили! – возразила Кошиса. – Вспомните, как это произошло: мы все поочередно сказали «я это я», и сразу после этого они окошенели.

– Окошенели – мягко сказано, – отметил Адя. – Они, скорее, трансформировались в манекены, в свои точные восковые копии.

– Да, вопрос Кошисы «Вы себя знаете?» здесь ни при чем, – вступился за свою подругу Зверюга. – Вслед за ним ничего не последовало, кроме разве что недоумения со стороны официантки. Она, кажется, не поняла его смысла. И в том числе не поняла, что означает «я это я».

– О! Мой друг, я впервые слышу от тебя столь подробное объяснение, – сказал Адя. – И в твоих словах, где-то, где-то, не знаю где, кроется ключ к разгадке.

– Вот! – воскликнула Кошиса. – Почему они не понимают, когда их об этом спрашивают, и почему не могут произнести элементарную фразу: «Я это я»?

– Но Кошиса, – сказала Брунхильда, – ты задала еще один вопрос, который официантку совсем в тупик загнал, и смысл которого даже до меня дошел не сразу. Помнишь? «Как вам кажется, это вы играете чью-то роль, или кто-то, на месте вас, играет вашу?» Что ты имела в виду?

– Я же говорила, еще в самом начале, что все эти люди мне напоминают марионеток, будто это не они себя ведут, а кто-то или что-то их водит.

– Вопрос действительно интересный, философский даже, – сказал Адя. – Возможно, если мы найдем на него ответ, то узнаем, что это за люди, и что здесь вообще происходит. Но если рассудить, данный вопрос вполне уместно задать любому реальному человеку.

– Адя, а если бы тебе задали такой вопрос? – спросила Подлодка.

– О, я бы очень крепко задумался. И не уверен, что вообще смог бы на него ответить.

– А ты, Кошиса, не считаешь себя марионеткой? – спросила Брунхильда. – Нет, я не хочу тебя обидеть, конечно ты не такая, ты настоящая. Просто мне непонятно, почему ты здесь? Как сюда попала? Откуда?

– Не знаю, не помню. Ведь и вы тоже не знаете и не помните, как здесь очутились.

– На философию и воспоминания у нас нет времени, – сказала Корова. – Факт в том, что все замерло в момент, когда мы все по кругу произнесли «я это я».

– Но вот почему? – воскликнула Подлодка. – Что именно произошло? Ой, смотрите, что это?

Подлодка в это время стояла позади фигуры официантки и первой обратила внимание, что у той из затылка выходит какое-то сплетение, похожее на косицу. Сплетение светилось белым сиянием, но довольно тусклым, а потому и не сразу было замечено. Подлодка потрогала косицу, та оказалась неосязаемой. По всей видимости, сплетение имело энергетическую природу. Но еще более удивительным было то, что косица, заканчиваясь где-то между лопаток, переходила в тонкий синий луч света, который уходил вертикально вниз, не оставляя светового пятна, а как бы пронизывая пол. На руке синий луч также не давал отблеска, беспрепятственно проникая сквозь ладонь.

Друзья принялись обследовать остальные манекены. У всех была одна и та же картина: косица, переходящая в синий луч. Потом они оглядели друг друга. У них самих ничего подобного не наблюдалось, если не считать настоящей косицы у королевы.

– Как мы могли сразу такого не заметить? – удивилась Корова.

– Мы были зачарованы их неподвижностью и восковым обликом, на остальное внимания не хватило, – ответил Адя.

– То есть, вы хотите сказать, что эти светящиеся штучки у них появились лишь когда они стали манекенами? – спросила Подлодка.

– Мау! Даю хвост на отсечение: пока они были живыми, у них ничего такого не было, – сказала Кошиса. – Я бы обязательно увидела. Уж эта стэвардэсса вертелась вокруг нас и так и этак. Не могли не заметить.

– Так. И что это может значить? – спросила Брунхильда.

– У меня даже предположений нет, моя королева, – ответил Зверюга.

– Их даже у меня нет, – сказал Адя, не нашедши более что сказать.

– И что будем делать? – спросила Подлодка.

– Пойдем, пройдемся по городу, понаблюдаем, – сказала королева.

Они вышли наружу и отправились вдоль по улице. Дома и все окружающие предметы имели обычный вид. С тем лишь отличием, что листья деревьев висели не шелохнувшись. Не было ни дуновения ветра, ни какого-либо другого движения, только мертвая тишина вокруг. У встречавшихся по дороге «прохожих» манекенов присутствовали те же атрибуты: светящаяся косица и синий луч, уходящий в землю.

Однако спустя некоторое время на их пути появился еще один более чем странный объект. Это был прямоугольник, или точнее сказать конструкт, обведенный черной полосой шириной с полметра. Стороны прямоугольника простирались насколько хватало взора: по земле, по небу и во всю ширь. Полоса, собственно, была не черной полосой, а просто пустотой, которая прорезала все, что попадалось на ее пути. На земле – бездонная яма, на небе – зияющая чернота, по бокам – аналогично. Казалось, кусок пространства, включая все, что туда попадало, был тотально вырезан и выброшен в никуда.

Наши друзья пытались вглядываться в пустоту в земле, стараясь из предосторожности не пересекать границу ни рукой, ни головой, но ничего не смогли там разглядеть. Адя даже попробовал бросить туда камушек, но тот просто канул без звука. Обсуждать было нечего, поскольку, когда разум сталкивается с вещами, стоящими вне всяких понятий, ему действительно нечего сказать, и вся наша команда пребывала в тревожном молчании. Зверюга первым отважился, осторожно, сначала протянуть ветку сквозь пустоту. С веткой ничего не случилось. Тогда он решился перепрыгнуть пропасть, благо что она была неширока, и оказался на той стороне. Остальные, хоть и с боязнью, но последовали за ним.

Обернувшись назад, все вздохнули с облегчением. Оглядев конструкт еще раз внимательней, они обнаружили одну любопытную деталь. Пустота, разрезавшая ближайшее здание, не съедала всю его часть целиком, а сохраняла фрагменты по обе стороны так, что их можно было точно совместить. Оказывается, пространство внутри конструкта не выбрасывалось, а разрывалось. Но данный феномен тоже ничего не объяснял, и сам объект от этого, менее странным не становился.

Что ж, друзья двинулись дальше. И тут до их слуха донесся какой-то шум и крики. Они немедля направились в ту сторону. Пройдя квартал, они оказались на небольшой площади. С краю располагался книжный магазин, а на самой площади метались люди. Живые.

Одни забегали в магазин и вскорости выскакивали оттуда с книгой в руках. Другие носились по площади, пытаясь увернуться от одного весьма одиозного на вид преследователя. Это был взъерошенный и чем-то взбешенный молодой человек с кипой книг в руках. Он гонялся за беглецами и страшно кричал:

– Я вас всех на-пи-шу-у-у! Не смейте читать мои книги! Я вам не разрешаю! Я скуплю весь тираж!

Догнав одну из своих жертв, он с трудом, но вырывал у нее книгу. Однако жертва не унималась и с визгом снова бежала в магазин. На появление нашей компании никто внимания не обратил, и беготня с криками и визгами продолжалась неустанно. Между тем, среди этой кутерьмы тут и там стояли неподвижные манекены. И было совершенно непонятно, почему одни люди живые, а другие нет.

– Мау! Я его узнала! – воскликнула Кошиса. – Это мой персонаж!

– Твой персонаж? – удивились остальные.

– Ну да, из моей книги. Это писатель, он ненормальный, а это его читатели.

– Уже кое-что проясняется, – сказал Адя. – Так вот почему они живые! Точнее, пока можно только констатировать, что твои персонажи живы, поскольку они твои, и поскольку ты тоже жива.

– Выходит так. Все остальные здешние персонажи – не мои, и потому они манекены. Хотя, все равно непонятно, почему.

– Кошиса, давай тогда попробуй разобраться со своим писателем, – предложила Брунхильда. – Что он такое тут вытворяет?

Вся команда подбежала к безумцу и окружила его.

– Молодой человек, можно вас, на минуточку, только спросить? – обратилась к нему Кошиса.

– Вы читатели?

– Нет-нет, ни в коем случае.

– Тогда слушаю, говорите, только быстрей.

– Скажите пожалуйста, а о чем вы пишете?

– О том, как устроена реальность.

– И как же она устроена?

– А я что, знаю?

– Как же вы пишете книгу о том, чего сами не знаете?

– Она сама пишется, я только по клавиатуре стучу. Еще вопросы есть? Мне некогда! Мне очень и очень некогда! – писатель уже явно терял терпение.

– Но позвольте-позвольте еще минуточку! – продолжала Кошиса. – А почему вы запрещаете своим читателям читать ваши книги?

– А чтоб они, заразы, не узнали, как устроена реальность. Потому что, если узнают, им уже все будет неинтересно. Больше не захотят читать.

– Но вы же им и так читать не даете!

– Потому и не даю, чтоб не переставали хотеть.

– Да, очень своеобразный, я бы сказал, парадоксальный у вас подход к писательскому делу, – включился в беседу Адя. – А можно нам взглянуть на вашу книгу? Мы ведь не читатели.

– Можно. Только я вам не дам. А ну стой! – сумасшедший писатель вдруг сорвался с места и погнался за девицей, только что выбежавшей из магазина.

Догнав, он вцепился в ее книгу и стал вырывать. Та упорно сопротивлялась и визжала. Но тут к ним подскочил Зверюга.

– Погодите, милейший, нельзя так обращаться с девушкой, – Зверюга сам выхватил книгу и быстро ее пролистал. Там были одни пустые страницы.

– Но здесь же ничего нет! – удивился Зверюга. – Здесь вообще пусто!

– Так ведь они, твари, даже с чистого листа умудряются что-то узнавать! – выкрикнул писатель. – Вот я и стараюсь давать информации по минимуму!

– Но меньше уже и некуда!

– Вот и славно. А теперь не мешайте. – писатель собрался было пуститься в очередную погоню, однако наша команда его плотно окружила.

– Ваше величество, – шепнула Корова Брунхильде, – а вы обратили внимание, что у живых не видно косицы с лучом?

– Да, – ответила королева, – но у наших прежних живых знакомых тоже не было заметно. По этому поводу, хочу у него спросить кое-что.

– Уважаемый, – обратилась она к писателю, – а вам не кажется странным, что здесь одновременно одни люди живые и двигаются, а другие стоят неподвижно, как манекены?

– Какие-такие манекены? – буркнул тот.

– Ну вот же, смотрите, – Брунхильда указала на ближайший манекен. – Вы можете это объяснить?

– Объяснить, что?

– Почему он стоит и не двигается?

– Кто он? Где стоит?

– Да вот же, – королева подвела его вплотную к манекену. – А вот там еще один, и еще.

– Чего вы меня морочите? Не вижу я никакие манекены! – писатель был в искреннем недоумении.

– Та-а-а-к, – теперь уже королева пришла в недоумение. – Кошиса, – обратилась она к ней, – вопрос задавать будешь?

– Можно. Только не укокошить бы.

– Посмотрим. Все равно от него проку никакого.

– Кошеладно. Скажите, вы себя знаете? – спросила Кошиса уже малость обомлевшего писателя.

– А как же! Никто не знает меня лучше меня самого! – самонадеянно заявил тот.

– То есть, вы это вы?

– Вопрос не понял.

– Вы можете сказать, что «я это я»?

– Вопрос не понял, – писатель уже был явно озадачен.

– Смотрите, у нас такая игра. Вот мы сейчас все по очереди скажем «я это я», а затем вы, вот и все.

– Вопрос не понял, – заладил свое писатель, но команда уже начала произносить «заклинание» по кругу. Как только круг замкнулся, Кошиса обратилась к писателю:

– А теперь ваша очередь. Вы это вы?

– Вопрос не по… – писатель, не успев договорить, задергался и замер, тут же покрывшись воском. То же самое произошло с его читателями, до сих пор еще бегавшими в округе, но внезапно замершими, как в стоп-кадре. И теперь уже у всех проявились косицы с лучами.

– Ну вот, и этих укокошили, – сокрушилась Кошиса.

– Ничего страшного, – сказала королева. – Я почему-то уверена, что все это временно. Отомрут еще. Тем более, от этих живых мы бы тоже ничего не добились.

– А какое хоть название у книги? – осведомился Адя. – Ну-ка, посмотрим. «Серфинг Трансреальности». И что бы это значило?

– Теперь уже не узнаем, – сказала Корова. – Страницы ведь пустые.

– Нет, ну я не могу! Все это просто окошительно! – воскликнула Кошиса. – Выше моего понимания!

– И моего воображения, – добавил Зверюга.

– И моего погружения, – добавила Подлодка, и тут же задала свой любимый вопрос. – Что будем делать?

– Пойдем дальше, – сказала королева.

И они двинулись вперед по той же улице, поскольку куда-либо сворачивать не было смысла. Но и дальнейшие события развивались не лучшим образом. Вскоре они опять натолкнулись на черный конструкт. Ну, теперь уже смелее перескочили через пустоту и продолжили движение. По дороге им время от времени попадались застывшие манекены, причем с некоторыми из них, ко всеобщему удивлению, они уже ранее встречались. Однако следующий сюрприз оказался еще удивительней. Друзья пришли к тому же самому Кафе, несмотря на то, что двигались только прямо, никуда не сворачивая.

Что ж, ничего не оставалось, как зайти туда снова. То, что они там увидели, опять повергло их в состояние легкого шока. Обстановка оставалась неизменной, и манекены все те же, вот только позы их были явно другие. Незначительно, но все же заметно поменялись. Не задавая более друг другу лишних вопросов, друзья поторопились на выход и в очередной раз пошли по той же улице, в том же направлении что и раньше.