В. В. Ивлев
Стерлитамакская быль
Двухэтажное здание выполнено из красного кирпича. «Г» образный в плане объём перекрыт сложной крышей, состоящей из нескольких вальмовых крыш.
Особенно выделяется центральная часть фасада, выходящего на улицу Карла Маркса, с арочным входом и огромными арочными окнами на втором этаже. Она оформлена в виде небольшого ризалита, оканчивающегося маленьким аттиком с парапетными столбиками, соединёнными между собой ажурными решётками. В середине ризалита – входной тамбур. Окна первого этажа – лучковые, второго – коробовые. Кладка стен первого этажа имитирует руст. По горизонтали здание опоясывает междуэтажный железобетонный пояс.
Это здание часто путают с внешне похожим зданием на улице Комсомольской.
* * *
В культпросветучилище мне предстояло провести немало занимательного и полезного времени, приобщиться к театру, музыке и танцам.
На С-В углу улиц Садовой и Карла Маркса стояло тогда добротное бревенчатое деревянное здание школы № 13, в котором в своё время учились мои папа и мама (его давно уже нет).
На Ю-В углу – неказистое деревянное здание, в котором до революции работала первая в городе типография А. П. Бусыгина. Одно из старейших зданий города. В 1917–18 годах здесь располагался один из центров политической жизни города (здание стоит до сих пор).
К югу по этой же стороне улицы Карла Маркса, на следующем перекрёстке, в двухэтажном кирпичном здании находился Главпочтамт, с двумя почтовыми ящиками на входе и двумя телефонами-автоматами у его стены, больше нигде в этой части города их не было. До революции здесь располагался магазин колониальных товаров купчихи Сухоруковой, а в 1917–1918 годах – штаб Красной гвардии Стерлитамака (здание стоит по сей день).
Перекрёсток улиц Карла Маркса и Садовой в июле 1918-го стал первым рубежом вооружённого столкновения стерлитамакского гарнизона с чешскими легионерами и бандитами «Народной армии» Комуча.
К востоку от зиявшего пустотой бывшего святого места, вдоль западной стороны улицы Карла Маркса (бывшая Большая Заводская) стояло светлое, приземистое, довольно массивное, с гладкими стенами, двухэтажное здание бывшей пересыльной тюрьмы, построенное в стиле минимализма.
* * *
До революции через Стерлитамак проходил один из главных арестантских этапных трактов – Уфимский. Здесь он разветвлялся на три направления: Оренбургское, Верхнеуральское и Белебеевское. Поэтому в городе была относительно большая пересыльная тюрьма с камерой пыток для заключённых. В ней летом 1918-го томились члены стерлитамакского ревкома, включая моего прадеда А. А. Ивлева. Отсюда, 18 сентября 1918-го, под покровом ночи, бандиты вывезли всех узников на подводах на 5-ю версту Уфимского тракта и расстреляли.
В день нашего путешествия в этом здании размещалась пожарная часть. При советской власти в нём много чего размещалось, жили люди, работал Дом музыки, в котором и мне довелось обучаться. Помню его строительные интерьеры, впечатление сильное, сохранились даже железные детали, вделанные в стены «пыточной камеры». В 2019-м перестроенное здание бывшей тюрьмы было взято под охрану как объект культурного наследия регионального значения, адрес: улица Карла Маркса, 113.
* * *
По этой же стороне улицы Карла Маркса, к югу, на С-З углу второго перекрёстка ласкало взгляд ладное, нарядное кирпичное здание «Дома купца Дьякова», в котором после революции разместился райисполком. В нём, в отделе земледелия, работала моя бабушка Антонина Ивлева.
Передвигаясь далее под мерный стук копыт нашей лошадки, мы въехали в так называемый «частный сектор». Здесь, на улицах Садовой и Халтурина, тогда жили многие преподаватели из «учебного квартала», который мы только что миновали, а также городские старожилы.
В непосредственной близости от Казанского храма, на улице Садовой-Соборной, во то время ещё жил бывший церковный староста собора Артемьев. После разгрома храма он хранил у себя дома многие священные предметы и служебные книги. В его доме собирались для молитвы прихожане разгромленного храма и монашествующие для коллективных молитв. В канун моего рождения рядом с его домом власти поставили деревянный павильон-шалман типа «пивнушка», место весёлое, шумное. Скорее всего, сделали это с умыслом. У Артемьевых при этом незаконно отрезали часть приусадебного участка. Простоял этот шалман, слава Богу, не долго. До сего дня на его месте пустой участок.
Напротив, через дорогу, стоял аккуратный, очень милый кирпичный домик, в котором некогда жили священники Казанского собора (недавно переделан до неузнаваемости).
Заканчивая шестую сотню метров пути, мы достигли перекрёстка с улицей Халтурина (бывшая Ашкадарская), которая тянется с юга на север вдоль левого берега реки Ашкадар. Она является частью старинного Оренбургского тракта, по сию пору очень важной стратегической магистрали).
Перед тем как пересечь улицу Халтурина, наша повозка остановилась. По этой улице уже тогда шло довольно бойкое движение грузовых автомобилей, выполнявших перевозки на завод «Башстрой”, железнодорожный вокзал и обратно, и нам следовало быть максимально осторожными. Светофоров и пешеходных переходов в те времена ещё не было, улицы с автомобильным движением пересекали на свой страх и риск.
Мы были уже на территории старейшей части русского Стерлитамака. Здесь и далее, до самого Ашкадара, жили уцелевшие потомки основателей города. Милиция и прочие представители власти сюда не заглядывали, нечего им здесь было делать. Народ жил небогато, но достойно, по исконным «понятиям» и неписанным правилам, безобразий не наблюдалось, преступлений и хулиганства тоже, равно как и пожаров. Во многом сохранялся уклад русской городской общины, способной к самоуправлению и не склонной вовлекать в свои внутренние дела посторонних. До начала 1960-х уклад быта и нравы старой части Стерлитамака во многом были схожими с дореволюционными, за исключением отсутствия внешней религиозности.
По левую руку, на перекрёстке, в С-З углу, стояло двухэтажное, крепкое здание из наборных брёвен – дом Шепелюка (снесено недавно). В 1917–1918 годах в нём жил с семьёй герой революции П. П. Шепелюк, питерский рабочий, первый председатель Стерлитамакского ревкома, друг и соратник моего прадеда А. А. Ивлева. Отсюда Шепелюка проводили в последний путь. Останки его и моего прадеда лежат бок о бок в мемориальном сквере Шепелюка на улице Коммунаров.
По этой же стороне, к северу, по улице Халтурина, хорошо были видны три двухэтажные, аккуратные, каменные дома, по тем временам солидные, благоустроенные. В одном из них жили Виктор Васильевич Кичигин, мой будущий преподаватель физики в средней школе № 4 и Герой Советского Союза, военный лётчик Владимир Алексеевич Секин. В среднем из домов, на первом этаже, располагался продуктовый магазинчик, где моя семья покупала все продукты, которые нам тогда требовались. Дома недавно снесены.
Через дорогу от дома Шепелюка, по левой стороне движения, на С-В углу перекрёстка притягивала взгляд чугунная водоразборная колонка, из которой брали великолепную питьевую ашкадарскую воду. Для нашей семьи это была ближайшая колонка, 320 м от нашего дома (её давно уже нет).
В 200 метрах к югу от перекрёстка, по западной стороне улицы Халтурина, в то время находился временно приоткрытый, действующий храм святой Татианы мученицы, где мне в скором времени предстояло принять Святое Крещение и воцерковиться на первом году жизни. Не так далеко дальше на юг, по этой же улице, на противоположной стороне, стояла городская баня, а также детские ясли № 1 и детский сад № 19, в которых меня воспитывали в возрасте от 4 месяцев до 6 лет.
Улица Халтурина была в то время частью весьма важной транспортной артерии между Уфой и Оренбургом и далее на юг, стратегической военной дорогой и имела основание из бетонных плит. Самосвалы, бортовые машины проносились по ней с грохотом, а по ночам проходили безконечные колонны военной техники.
С этого момента наше путешествие продолжалось уже по моей исконной родовой территории. Практически каждый второй дом на этом последнем отрезке нашего пути по улицам Садовой и Пушкина в разные времена принадлежал нашим родным, близким и даже непосредственно нашей семье. Лаврентьевы, Михайловы, Антоновы, Ждановы, Гудковы, Гнедковы, Заварзины, Харькины, Холмогорцевы, всю родню не упомнишь…
Улица Садовая-Соборная в те годы ещё отражала русскую архитектурно-градостроительную мысль, в соответствии с которой был заложен и развивался старый Стерлитамак. Это был ансамбль, пусть небогатый, но гармоничный, чего, к сожалению, о современной Садовой улице сказать никак нельзя.
Ещё 80 метров пути и по левую руку предстал издалека заметный, богато украшенный деревянной резьбой, просторный дом без оконных ставень, с цокольным этажом, в котором моя бабушка ещё до войны получила свою первую квартиру (дом был на три семьи). Адрес: Садовая 10. Бабушкиным соседом был Гавриил Владимирович Скляров, директор Стерлитамакского краеведческого музея. Именно он, с раннего моего возраста, привил мне интерес к краеведению. Другим соседом был добрейший человек, учитель математики Мир Гумерович Биктемиров. Дом снесён несколько лет назад, он был одним из самых интересных памятников деревянного зодчества Стерлитамака.
Через дорогу – скромный дом, в котором жили Борис Яковлевич и Елизавета Васильевна Коробовы, мои дорогие учителя средней школы № 4. Их сын, Саша, стал моим лучшим другом.
Далее по ходу, слева – добротный рубленый дом по улице Садовой 6, дом, поставленный моим прапрадедом Николаем Михайловым, одно из самых старых домовладений русского Стерлитамака. По его положению в рельефе и историко-археологическим находкам на приусадебном участке можно предположить, что именно отсюда начинался русский Стерлитамак, как ям-почтовая станция на Оренбургском тракте, укреплённое место на высоком левом берегу Ашкадара. В доме на момент моего рождения жили мои прабабушка и бабушка по материнской линии, с родными. После разгрома безбожниками церкви Святой Татианы именно в этом доме сохранялись священные сосуды, иконы, богослужебные книги и другие артефакты, исполнялись церковные службы. Этому родовому дому предстояло сыграть очень важную роль в моей жизни.
Через дорогу от него, на Садовой 7, стоял ещё один шикарный по тем временам дом с цокольным этажом. В нём жила любимица всех её учеников, учительница английского языка Ирина Александровна Плотникова. Одно время в этом доме, во временной мастерской, работал Шабалтин Михаил Павлович, автор монумента погибшим коммунарам в мемориальном сквере «Пятая верста» и мемориала «Вечный огонь» в Стерлитамаке.
От родового дома на улице Садовой-Соборной до моего родового дома на улице Пушкина, в разное время, жили почти все представители моего рода: прапрадед, три прадеда и два деда с супругами, папа и мама. С высокого двора дома на Садовой-Соборной можно было увидеть наш дом на улице Пушкина.
Впереди уже открывался широкий, яркий просвет. Явственно ощущалась близость реки, свежесть воздуха, особое, приподнятое настроение.
Улица Садовая заканчивалась, мы вышли на пересечение с моей родной улицей Пушкина (до революции Набережная), тянущейся вдоль левого берега полноводной тогда, с чистой водой и быстрым течением, кишащей рыбой, живой реки Ашкадар. В то время из Ашкадара город уже получал питьевую воду, кристально чистую и невероятно вкусную. От висячего моста через Ашкадар, где был прекрасный городской песчаный пляж, улица Пушкина тянулась по самой кромке коренного берега, в один ряд домов и только от улицы Сакко и Ванцетти (Миллионной) уже в два ряда.
Свежий степной воздух, напоенный ароматами сухих трав, обвевал нашу компанию, ласково пригревало осеннее солнце. С этой высокой точки тогда открывался, до самого горизонта, захватывающий дух вид на почти не тронутые цивилизацией просторы степного Предуралья. Небольшие стада лошадей, коров, овец и коз привольно рассыпались по степи, высоко в голубой безоблачной вышине парили степные орлы. Постройки, деревья, появившиеся позже, ещё не заслоняли потрясающий воображение пейзаж широкой долины Белой реки с цепью легендарных шиханов. Всех четырёх, поскольку разработка шихана Шах Тау только начиналась.
Правее всех белел величественный седой шихан Тора (Тура) Тау, священная гора башкир. Слева, к северу, группа шиханов, выстроившихся в линию, формировали горную цепь. Первым в этой цепи, ближе всех к нам, был самый большой шихан Шах-Тау-Царь гора, краса и гордость Башкирии. На сегодняшний день его нет, сработан начисто, исчез навсегда.
* * *
Шиханы – это живые природные объекты, которые не восстановимы. Разнообразные формы жизни нашли укрытие не только на поверхности шиханов, но и пронизывают всю толщу известняка на сотни метров глубиной. Изучение этого феномена только начинается. Основа шиханов, – слои известняка – формировались в течение 14 млн лет в определённых геологических условиях – в зоне перехода от мелководного тёплого моря к более глубокой области Уральского океана. Их создавали древние организмы, которые вымерли в конце пермского периода. Шиханы представляют собой уникальные резерваты флоры и фауны, нашедшие приют на шиханах во время и после Великого оледенения и нигде в мiре более не встречающиеся. Шиханы хранят тайны истории становления Башкирии и являются символом идентичности башкирского этноса, сердцем Башкирии.
Именно «отсюда есть пошла» башкирская земля.
* * *
Здесь заканчивалась улица Садовая-Соборная, крутым спуском к реке. Далее – «мостки» из досок на другой берег. Вход в чудесный мiр моего беззаботного детства, не поделенный, как сейчас, ограбленный и обезображенный тупыми эгоистами, а принадлежавший всем, мiр невероятно красивой и богатой, девственной природы Башкирии.
* * *
Именно в этом месте с незапамятных времён был брод, удобное место входа в город с востока. Здесь переправлялись через быстрый Ашкадар сарматы, гунны, аланы, скифы, угры, булгары, печенеги, кыпчаки, ногаи, башкирские отряды, казацкая конница, пугачёвцы, чехи, колчаковцы, красногвардейцы и красноармейцы, бойцы Советской армии.
Башкирский герой и поэт, Салават Юлаев, бывал на этом месте. Именно здесь, по справедливости, следовало бы поставить памятник Салавату Юлаеву, лицом к степи и шиханам, к его любимой Агидели-Белой реке.
В прошлом, в период высокой воды, сюда доходили небольшие пароходы и прогулочные катера. На пароходе тогда можно было добраться от Стерлитамака до Уфы, Самары и даже Петербурга-Ленинграда. Глубина Ашкадара на фарватере и в омутах достигала 6 м. С реки был хорошо виден величественный белокаменный Казанский собор, и по Соборной (Садовой) улице гости поднимались к нему, в самое сердце Стерлитамака. На праздник Богоявления от Казанского собора народ и духовенство Крестным ходом спускались к Ашкадару, где совершалось Великое Освящение вод с последующим погружением народа в проруби.
Гости города и в советское время приходили сюда полюбоваться видами. Помню, в возрасте лет шести, я здесь впервые в жизни увидел настоящего, здоровенного негра. Он был радостный, в восторге от увиденного, обхватил меня за плечи и что-то говорил с энтузиазмом.
В детстве, в летние месяцы, я ежедневно наблюдал неторопливое шествие стерлитамакского табуна по Садовой улице, рано утром уходившего на пастбище и вечером с великим рёвом возвращавшегося по домам. Зрелище, неизменное на протяжении тысяч лет. Здесь я увидел в действии настоящий кнут, который звонко хлестал в воздухе, но никогда не стегал коров. Изредка строем проходили воинские команды на учения и стрельбы на полигоне-стрельбище (до революции это был ипподром) за Ашкадаром. Проезжали «амфибии», типа современных БМП.
В память врезалась картина, как от Ашкадара неторопливо ехала телега, на которой лежала огромная рыбина (полагаю белуга). Хвост её не помещался на телеге и волочился по земле.
На этом пятачке Старого города передо мной прошли короткие, но очень яркие, навсегда врезавшиеся в память картинки уходящей старой России, сценки из быта глубокой старины. Даже знаменитая во всём городе блаженная дурочка Еня-Енечка и юродивый Ваня Лабутин очень любили это место. Никто их не обижал, только глупые мальчишки беззлобно поддразнивали.
Правее перекрёстка, выше по течению реки, располагался уютный сквер. Прежние жители улицы Пушкина (до революции Набережная) хорошо понимали ценность этого участка на высоком берегу Ашкадара. Ещё до революции они хотели установить здесь бюст Пушкина, заложили сквер и просили содействия у городской думы. При советской власти жители улицы Пушкина старались поддерживать сквер в приличном состоянии, подсаживали зелёные насаждения и цветы, охраняли деревянные скамейки. Моя мама в девичестве часто здесь бывала с подругами. В связи с этим становится понятен долго существовавший пробел между домами на улице Пушкина в створе улицы Сакко и Ванцетти.
В разгульные 1960-е, в мою бытность, там стояла «пивнушка» – деревянный павильон, ещё один шалман, где продавали разливное пиво (и водочку, и папиросы, возможно, из-под полы). Хорошо его помню, вкупе со сценами пьяного разгула.
Берега Ашкадара по обе стороны от спуска с улицы Садовой были «диким» детским пляжем, куда летом собиралась детвора со всего города. От улицы Садовой до городского пляжа вдоль уреза воды под сенью могучих ив шла тенистая тропинка, рай для рыбаков на удочку. Всё это, увы, уничтожено людской глупостью и жадностью.
* * *
С пересечения улиц Пушкина и Садовой наше путешествие в пространстве и времени близилось к завершению. Я уже был на родовой земле. На Ю-З углу перекрёстка улиц Садовой и Пушкина стоял аккуратный, очень милый кирпичный домик, в котором до войны проживала моя тётя, Августа Александровна Ивлева, участница рейда Блюхера, много поработавшая для помощи женщинам города в тяжёлые годы разрухи (дом снесён в 2019-м). Немного дальше к югу, по улице Пушкина, жил настоятель Свято-Татианинского храма, протоиерей Николай Бурдуков, рукою которого в самом скором времени мне предстояло принять Святое Крещение.
Свернув налево, мы прокатились по склону вниз, съехав с коренного берега и начали движение по ровной как стол надпойменной террасе Ашкадара. В далёком прошлом русло, точнее рукав Ашкадара на перекрёстке нынешних улиц Пушкина и Садовой, был перекрыт земляной плотиной. Так улица Пушкина к северу от Садовой оказалась на левом берегу реки, а обмелевший рукав сохранился в виде извилистой ложбины и «Кривого озера» вдоль нынешней улицы Халтурина (Ашкадарской).
С этого рубежа до впадения Ашкадара в Белую реку простирается территория, обжитая людьми со времён неолита. Многочисленные археологические находки, некоторые из которых я видел своими глазами, доказывают, что на территории нашего города уже в доисторический период существовала развитая цивилизация.
По обе стороны улицы Пушкина в те годы стояли простые деревянные дома, попроще, чем на улице Садовой. Деревьев, тротуаров и канав не было. Улица выглядела почти так же, как и 37 лет назад, когда по ней, в 1918-м, в последний раз прошёл мой прадед А. А. Ивлев, не было только деревянных столбов с проводами и чёрными репродукторами.
Многие из жителей здесь были нашими родственниками, три дома некогда принадлежали нашей расширенной семье.
Ещё 170 м на север, по улице Пушкина, почти в самый конец-тупик, и мы оказались у нашего родового дома, за номером 117. Здесь закончилось наше увлекательное путешествие длиною в один километр.
Улица Пушкина здесь как бы расширялась. Начиная с нашего дома, по западной стороне, три последних дома стояли в глубине, перед ними – огород.
Низенькая, неказистая, чисто символическая ограда отделяла огород от улицы. Заключительную часть пути (20 метров), мои мама и бабушка проделали на своих двоих, по узенькой дорожке, ведущей к калитке вкупе с небольшими воротами и коротким заборчиком, в одну линию с домом.
Улица Пушкина заканчивалась тупиком, за высоким дощатым забором –завод железобетонных изделий (Башстрой), где работал мой дед Николай Степанович Родионов. До революции на этом месте проводили ярмарки. Расширенная часть тупика представляла собой лужайку, сплошь покрытую низенькой, изумрудного цвета травой-муравой (горец птичий, он же спорыш). Идеальная площадка для детских игр, абсолютно безопасная.
Место, где некогда стоял величественный собор Казанской Божией Матери, находилось точно на полпути между роддомом и нашим домом. В будущем оказалось, что собор находился в центре моего жизненного ареала, каким он был первые 14 лет моей жизни (окружность радиусом до 1.5 км).
Расширение моего жизненного ареала шло по уровням, в западном направлении, в том же, в каком рос и мой родной город.
По мере достижения определённого возраста, мои интересы и потребности двигались от левого берега Ашкадара-улицы Пушкина до улицы Халтурина (0–6 лет), затем до улиц: Карла Маркса (6–14 лет) и Мира (14–16 лет).
Улица Халтурина: Татианинский храм (Св. Крещение), ясли, детский сад, баня, водоразборная колонка, продуктовый магазин.
Улица Карла Маркса: школа, детская библиотека, музей, кинотеатр, музыкальная школа, стадион, культпросветучилище.
Улица Мира: универмаг, гастроном, старшие классы, окончание школы, первые шаги к взрослой жизни, далее везде.
Так выстраивался мой личный мiр.
Это движение, восхождение по ступеням сложности, продолжается всю мою жизнь. На сегодняшний день я продвинулся в пространстве на тысячи километров от родного дома.
Два моих родовых дома, пока в них жили мои родные, были для меня самыми безопасными, самыми надёжными и мирными местами на всей Земле.