Вадим Иванович Кучеренко
Любомир и Айи
«Если только они не плод моего воображения».
Эта неожиданная мысль напугала его, он даже вздрогнул. Но потом успокоился, вспомнив, что есть Настя. Ее-то уж он точно не придумал. А, значит, реально и все остальное, что с ним происходит. Внезапно Игорь почувствовал себя очень счастливым. Это ощущение не оставляло его всю дорогу. Он искренне надеялся, что так будет всю жизнь.
Игорь подошел к своему автомобилю, который приобрел у Стефана вместе с домом и яхтой, и открыл, как и говорил, заднюю дверь крытого кузова. На него пахнуло терпким лесным духом. В запертом тесном пространстве, нагреваемом лучами солнца, сорванные ветви начали пахнуть особенно сильно. Сам он не выдержал бы в такой атмосфере и нескольких минут. Но для лешего, рассчитывал Игорь, это была самая благоприятная среда. Не лес, конечно, всего лишь жалкое подобие его, но на пару часов сойдет. Точно так же мираж в пустыне ободряет путников. Беспредельно усталые, умирающие от жажды, они находят в себе силы, которые, казалось, уже иссякли, и бредут к цветущим садам, возникающим на горизонте, ведомые надеждой. И многие доходят до настоящего оазиса. «Любомир должен выдержать это путешествие», – мысленно произнес Игорь, словно успокаивая себя. Он не хотел думать, что может быть иначе.
Игорь не увидел Любомира, он заметил только тень, промелькнувшую перед его глазами и пропавшую среди ветвей.
– Ты уже здесь? – спросил он на всякий случай.
– Да, – прозвучало в ответ. Вне леса голос лешего был тих и слаб, словно далекое эхо.
Игорь закрыл дверь и, не мешкая, сел за руль. Он спешил. Любомир страдал, и он чувствовал это, словно то были его собственные муки. Каждая минута была на счету. На этот раз Игорь выбрал не самый красивый, а самый короткий путь. Но и тот показался ему непозволительно длинным. Он почти не снижал скорость автомобиля даже на поворотах. Если бы его сейчас видела Настя, думал Игорь, она пришла бы в ужас. Хорошо, что он не взял ее с собой, как она просила, а оставил на Ладожском озере, в их новом доме.
«Хорошо, что она есть», – вдруг промелькнула в его голове мысль. И он радостно улыбнулся, а потом опять стал серьезным и сосредоточенным.
Автомобиль въехал на гать, бревна под колесами заскрипели. Игорь проехал в ворота и остановился, не доезжая до усадьбы. Увидел, что к нему от дома спешит Настя и вышел ей навстречу. Она была взволнована.
– Любомир? – спросила она, глазами досказав остальное.
– В машине, – ответил он. – А как Айи?
– Места себе не находит, волнуется, словно девчонка перед первым в ее жизни свиданием, – улыбнулась Анастасия. – Я ее просила дождаться, пока вы приедете. Она ждал, ждала, а потом не выдержала. Сказала, что неподалеку живет ее сестра, там, где в Ладожское озеро впадает река. Я уж не помню, какая – Вуокса, Сясь или Морье. Мол, навестит ее, обрадует, что теперь будет жить рядом – и сразу обратно. Я не смогла ее удержать. Иначе бы она просто извелась. Ты бы видел ее! На ней лица нет.
– Может быть, это и к лучшему, – сказал Игорь. – Пусть Любомир пока придет в себя. Я даже не знаю, в каком он сейчас состоянии.
– Так выпусти же его скорее! – воскликнула Анастасия.
Игорь открыл заднюю дверь.
– Любомир! – позвал он. – Выходи! Путешествие закончилось.
Ветви зашевелились, раздвинулись, и показалась голова Любомира. Игорь протянул ему руку. Опираясь на нее, леший с трудом выбрался из кузова. Он был бледен и едва держался на ногах, пошатываясь от слабости.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Игорь с тревогой.
– Я думал, будет хуже, – ответил леший с вымученной улыбкой, не став жаловаться. – Так это и есть мой новый дом?
Он огляделся. Их обступали деревья, в кронах которых шумел ветер. Уже стемнело, и в сумерках лес вокруг казался дремучим и непроходимым. Он пугал своей первобытностью. На лице Любомира промелькнула слабая, но одобрительная улыбка. Ему явно понравилось. Завершив предварительный беглый осмотр, он снова повернулся к Игорю и заметил Анастасию. Она, выглядывая из-за спины Игоря, с нескрываемым любопытством смотрела на лешего, которого видела впервые.
– А это твоя сердечная подружка? – спросил Любомир.
– Моя жена, – с гордостью ответил Игорь. – Ее зовут Анастасия. Настя, а это Любомир. Отныне, присно и во веки веков – твой и мой лучший друг в лесу.
– Очень приятно, – вежливо сказала она. – Мне о вас много хорошего рассказывала Айи. Она моя лучшая подруга.
– У Айи не может быть плохих подруг, – сказал Любомир. – Твой сердечный дружок прав – отныне я ваш лучший друг. Если что понадобится – только кликните.
– Спасибо, – кивнула она. И, не удержавшись, спросила: – А вы в самом деле леший? Взаправдошний? Встретила бы вас в лесу – никогда бы не подумала!
Любомир действительно преобразился. Перед ними стоял уже не жалкий согбенный мужичок, который с трудом выбрался из автомобиля, а настоящий добрый молодец из русских сказок. Одет он был в светлую длинную посконную рубаху, перехваченную в талии поясом, и темно-зеленые штаны, выглядывающие из-под нее, а обут в свежеплетенные лапти. Всклокоченные волосы завились густыми кудрями. Окружающий лес словно с каждой минутой придавал лешему силы и красоты.
– Теперь я понимаю, почему Айи вас ревновала, – заметила Анастасия. – И не осуждаю ее.
– Мне пора начинать беспокоиться? – с улыбкой спросил Игорь. На него метаморфоза, произошедшая с Любомиром, произвела на столь сильное впечатление, как на Анастасию. Он это уже видел однажды и психологически был готов.
Анастасия повернулась к нему и просияла улыбкой.
– Никогда, – сказала она. И, наклонившись к его уху, прошептала: – Никакой леший с тобой не сравнится, мой милый. Но должна же я была его ободрить перед встречей с Айи.
После этого она уже громко произнесла:
– Я думаю, что Любомиру хочется побродить по окрестностям, освоиться со своим новым местом жительства. А мы с тобой пойдем в дом. Я покажу свой ландшафтный дизайн-проект территории приусадебного участка. Надеюсь, тебе понравятся мои идеи.
– Они мне уже нравятся, – улыбнулся Игорь.
– Ты хотя бы дослушал меня, – с упреком сказала Анастасия. – А то я начну думать, что тебе дороже жена, чем истина.
– И то, и другое мне одинаково дорого, – заверил ее Игорь. – Прости, если дал тебе повод усомниться. Так о чем ты хотела рассказать?
Анастасию не надо было упрашивать.
– Вокруг дома мы разобьем сад, а за оградой останется первозданный лес. Ну, и кое-какие деревья по желанию Любомира мы еще досадим. В общем, планов громадье. Пойдем же скорее!
Она схватила Игоря за руку и нетерпеливо повлекла за собой в сторону дома. Он придержал ее и обратился к Любомиру.
– Заходи в гости. Как увидишь свет в ближнем окне – смело стучи по раме. Это мой кабинет. Я начал писать книгу, так что часто там просиживаю вечерами. Буду рад тебя видеть!
– О чем пишешь? – спросил Любомир с почтением. Не умея читать и писать, он высоко ценил этот дар, каким его считал.
– Мне есть что сказать, как всякому начинающему писателю, – Игорь смущенно улыбнулся, словно извиняясь за высокопарные слова, произносимые им. Он постоянно себя укорял за эту привычку, выслушивая, как прилетевший бумеранг, выспренные фразы от лешего. Но пока не мог от нее избавиться. – Мир я едва ли изменю, но, может быть, мне удастся заставить людей задуматься. Например, о том, стоит ли превращать планету, на которой они живут, в выжженную землю. Помнишь, мы говорили об этом.
– Было бы хорошо, если бы ты все-таки научил меня читать, – сказал Любомир. – Тогда я обязательно прочитал бы твою книгу. После того, как ты ее напишешь.
– По рукам, – рассмеялся Игорь. – Так я жду тебя! А пока прощай. Завтра увидимся. Я встаю с рассветом. Если увидишь Айи раньше, передавай от меня привет.
Он приобнял Настю за плечи, и они направились в сторону дома. Пока они не отошли достаточно далеко, до Любомира доносился их разговор.
– Извини, но я работала над своим проектом за твоим письменным столом, и нашла под ним клочок бумаги с какими-то рифмованными строчками, – говорила она. – Мне показалось, что это стихи, и они посвящены мне, судя по эпиграфу. Поэтому я прочитала. Ты не сердишься?
– И правильно сделала, – ответил он, судя по голосу, с улыбкой. – Я действительно писал их, думая о тебе. Нахлынуло вдохновение после того, как мы посетили с тобой накануне Валаамский монастырь.
– Но это были только разрозненные отрывки, – заметила она. – Хотелось бы услышать полностью. Я просто сгораю от нетерпения! Уверена, что ты помнишь их наизусть.
Игорь не стал отнекиваться и отговариваться. Его голос тихо зазвучал в опускающихся на окружающий лес сумерках.
В ночном пруду, где звезд немало,
Лягушки млели от любви,
И кроха-дятел, славный малый,
Всем сплетни разносил свои.
Ночь пела, жила и дышала,
Томились страстью взор и грудь.
И нежных слов нам было мало,
И короток был Млечный путь.
Мы так спешили насладиться
Прохладой ночи, жаром тел,
Что инок вдруг устал молиться
И грешной жизни восхотел.
Закончив, Игорь вопросительно взглянул на нее.
– Мне нравится, – произнесла Анастасия. – Особенно последние строки. Про инока. Если мне не изменяет память, Валаамский монастырь был создан в конце четырнадцатого века. Неужели за всю историю его иноки ни разу не согрешили даже в помыслах? Вот уж не поверю! Так что будем считать, что и в этом ты не исказил истины. А за все остальное я могу поручиться.
И она нежно поцеловала Игоря. Но сразу же озабоченно спросила:
– А ты не обратил внимания, как странно эти самые иноки на нас смотрели?
– Не на нас, а на яхту Стефана, на которой мы подплыли к острову, – пояснил Игорь. – Они явно узнали ее. И по глазам настоятеля монастыря я видел, что он хочет меня о чем-то спросить, но не решается. Мне кажется, монахи относятся к Стефану с каким-то душевным трепетом, если не пиететом. Может быть, это из-за того, что его предки варяги принимали участие в крестовом походе в Святую землю. Это было в двенадцатом веке. Он мне сам об этом как-то ненароком обмолвился. Но подробности, о которых он упомянул, меня просто поразили своей достоверностью.
– А может быть, он рассказывал о себе? – с сомнением спросила Анастасия. – О своей прошлой жизни, из которой его занесло в наше время. Тебе так не показалось?
– Кто его знает, – не стал возражать Игорь. – Хотел бы я еще раз с ним поговорить по душам, но после продажи дома он даже на звонки не отвечает. И знаешь что? В монастыре мне показалось, что я мельком видел монаха, напомнившего мне Стефана. Я бросился к нему, но он куда-то пропал, словно сквозь землю провалился.
– Если так, то это многое объясняет, – задумчиво произнесла Анастасия. – Но все-таки мне почему-то больше нравится моя версия.
Их голоса становились все тише, а затем Игорь и Анастасия скрылись в доме. Почти сразу же в окнах вспыхнул свет, выхватив из сумрака обступившие ограду деревья, словно они были часовыми, бдительно охраняющими покой обитателей дома и вставшими на ночную стражу.
Простившись с людьми, Любомир ушел в лес. Он долго бродил среди деревьев, не уходя далеко от озера. А потом вышел к нему.
Лес подступал вплотную к озеру. Вода подкатывалась к ногам Любомира и с тихим шелестом сухой листвы убегала обратно. В небе светила луна, освещая окрестности. По озеру пролегла сверкающая лунная дорожка. Было непривычно тихо, только плеск волн и редкие птичьи голоса из лесной чащи нарушали тишину.
Внезапно Любомир ощутил, что ему трудно дышать от обуревавших его чувств. Он достал свою дудочку и заиграл. Над озером зазвучала мелодия, напоминающая птичью трель. Она была немного меланхолична, но вызывала не грусть, а радость бытия и нежность к окружающему миру. Вскоре все остальные птицы смолкли, заслушавшись ее. Даже ветер притих, перестав шуметь листвой деревьев. Затихло и озеро, посеребренное луной.
А потом раздался плеск, разошлись в стороны волны, покрыв озеро легкой рябью, и из воды показалась Айи. Она шла, не сводя глаз с Любомира, и плакала от счастья. Они воскликнули почти одновременно:
– Любомир!
– Айи!
Она сделала последний шаг из озера на берег. Он сделал шаг навстречу. Они протянули друг другу руки, и их пальцы соприкоснулись…
А в лесу и по берегам озера грянул птичий хор, исполняя вечную великую симфонию жизни.
