полная версия

Вадим Геннадьевич Залевский
Ежегодный альманах Владимирского регионального адвокатского бюро Залевский и партнеры

В.Г. Залевский. Обеспечение исполнения обязательств и защита интересов кредиторов по договору государственного займа в российской истории (период с 1769 по 1918 год)

«Fide, sed cui, vide»

Специфика отношений по договору государственного займа, обусловленная сложной совокупностью публично-правовых и частноправовых элементов, ставит массу вопросов в области конституционного, гражданского, финансового и международного права. Одним из ключевых моментов рассматриваемой проблематики является правовое обеспечение надлежащего исполнения обязательства государством-заемщиком и защита прав его кредиторов, в связи с чем чрезвычайно интересным представляется российский опыт, накопленный в конце XVIII – начале XX века, в период заложения основ и развития системы государственных заимствований.

На протяжении почти полутора столетий Российская империя последовательно выполняла все взятые на себя долговые обязательства. По словам современников, «…при всех недостатках системы русский займов нельзя не признать, однако, совершенно ненормальным то положение нашего кредита, которое мы наблюдаем… Россия слишком аккуратно выполняла всегда свои обязательства и слишком дорого их оплачивала…»¹².

Задержка выплат по российским государственным ценным бумагам имела место лишь однажды, на рубеже XIX века, при Павле I, который предложил держателям русских займов обратиться за уплатой процентов к английскому правительству, так как оно по расчетам нашего правительства не доплатило части субсидии, положенной за участие в войне с Францией. Однако Император Александр I по вступлению на престол повелел немедленно произвести необходимые платежи¹³.

Подобная исполнительность была довольно необычной, так как на протяжении XVIII-XIX столетий большинство европейских государств, включая Францию, Испанию, Португалию и другие, за исключением, пожалуй, Англии, пережили так называемое «государственное банкротство».

Отдавая отчет в том, что нормативное регулирование без политической воли государства само по себе не способно в полной мере гарантировать держателям государственных ценных бумаг надежность их вложений, тем не менее, важно с точки зрения действующего в ту эпоху законодательства сделать вывод о характере рамок, в которые ставило себя государство в отношениях с поданными и иностранными кредиторами.

Обеспечение исполнения обязательств по договору государственного займа

Одним из первых вопросов, возникающих в заемных правоотношениях, является способ обеспечения исполнения должником своих обязательств.

Как и государственный заем в целом, меры обеспечения претерпели существенные изменения.

Типично гражданско-правовой способ обеспечения исполнения обязательств – залог, используемый в конце XVIII века, в XIX трансформировался в сложную систему публично-правовых гарантий для держателей государственных ценных бумаг.

В условиях низкого доверия к платежеспособности России Высочайший указ от 02.04.1769 года о государственном займе¹⁴ предусматривал целый ряд мер, призванных расположить к нему потенциальных держателей российских ценных бумаг, среди которых мы выделили бы следующие:

• погашение займа обеспечивалось помимо общеимперских доходов особым залогом эст- и лифляндских пошлин за привозимые и вывозимые товары городов Риги, Пернова, Ревеля и Нарвы;

• облигации займа не подлежали аресту и конфискации в случае войны России со страной держателя русских ценных бумаг;

• провозглашалась обязательность платежа по займу вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств.

Таким образом, кроме специального залога части своих доходов, правительство очевидным образом разделило публично-правовые отношения страны держателя российских облигаций с Россией и отношения по займу, а также отказалось от каких-либо привилегий публичной власти с точ-

ки зрения отказа в платеже. В сущности, это выглядело как нивелирование статуса государства до простого заемщика в гражданском обороте, что, несомненно, повышало доверие к государственным ценным бумагам, однако противоречия, связанного с защитой нарушенного права кредитора, не снимало.

Превентивную защиту интересов держателей государственных облигаций в рассматриваемый период начали обеспечивать нормы не частного, а публичного права. Государство должно было, таким образом, законодательно регулировать свои заемные операции, чтобы вновь образующиеся расходы покрывались собираемыми доходами, так как исполнение обязательства определялось не столько намерением, сколько возможностью проводить платежи. В сферу публичного права входило ежегодное закрепление сумм займов и средств для уплаты по возникшим денежным обязательствам государства, установление ответственности должностных лиц и ряд других.

Целостное публично-правовое обеспечение государственных заемных операций появилось в российском законодательстве XIX века и нашло отражение в статьях Основных государственных законов Российской империи¹⁵ и Кредитном уставе¹⁶. Условно нормы, регулирующие правильность и своевременность операций по государственным долговым обязательствам, можно сгруппировать следующим образом.

1. Организационно-институциональные меры.

К числу данных мер относится учреждение специальных органов: Комитета финансов, являющегося высшим совещательным органом по делам государственного кредита и финансовой политики (Свод основных государственных законов. Кн. 3. Ст. 1-3); Государственной комиссии погашения долгов, призванной непосредственно осуществлять мероприятия по погашению государственного долга (Кредитный устав. Раздел 1. Гл. 1) и Особенной канцелярии по кредитной части, ведающей делами внешнего кредита (Свод основных государственных законов. Кн. 5. Ст. 594).

2. Гарантии при выпуске государственного займа.

Во-первых, для выпуска государственного займа предусматривался довольно жесткий разрешительный порядок, аналогичный порядку, установленному для утверждения государственной росписи доходов и расходов (Свод основных государственных законов. Ст. 118).

Во-вторых, Министру финансов прямо предписывалось при внесении проекта государственного займа представить не только порядок и меры его погашения, но и источник, из которого суммы для платежа должны быть получены (Свод основных государственных законов. Ст. 477).

В-третьих, Основные законы проводили принцип, согласно которому «лучше сделать временный налог, нежели такой заем, коего скорый и благовременный платеж не основан ни на каком верном источнике доходов» (Свод основных государственных законов. Ст. 476).

3. Гарантии погашения государственного займа.

Во-первых, законодатель следовал основному правилу рынка – платить вовремя и полностью, что единственно обеспечивало успех размещения государственных займов. Суммы для платежа долгов по системе государственного кредита должны отпускаться в определенные сроки с «нерушимою точностью и преимущественно перед всеми прочими государственными расходами» (Кредитный устав. Раздел 1. Ст. 48).

Во-вторых, государственный долг обеспечивался ведением специальной статьи в государственные расходы.

В-третьих, в соответствии с Основными законами «при обсуждении государственной росписи не подлежат исключению или сокращению назначения на платежи по государственным долгам и по другим принятым на себя Российским Государством обязательствам» (Свод основных государственных законов. Ст. 114).

В-четвертых, для погашения отдельных займов образовывались особые погасительные фонды посредством отчисления ежегодно определенной доли от нарицательной суммы займа с добавлением процента, под который заключалась сделка (Кредитный устав. Раздел 2. Ст. 134.12).

В-пятых, никто не мог быть принужден к обратному получению всего или части капитала, помещенного в бессрочном долге, если это не предусмотрено условиями займа. Однако, чтобы предоставить каждому держателю ренты возможность обратить ее в наличные деньги, Комиссия погашения долгов употребляет на выкуп таких долгов особый капитал погашения сверх того, который назначается для платежа непрерывных доходов (Кредитный устав. Раздел 1. Ст. 62).

В-шестых, при конверсии государственных займов на более выгодных для казны условиях предъявителям бумаг предлагалась либо уплата наличными деньгами капитального долга по нарицательной цене предъявляемых бумаг, либо замена таких бумаг вновь выпущенными процентными бумагами. Однако эта мера не могла распространяться на займы, погашаемые выше нарицательной цены, согласно условиям их выпуска, а также на займы, относительно которых правительство либо вообще, либо до наступления определенного срока отказалось от права их погашения. Срок для предъявления бумаг должен был быть не менее трех месяцев (Кредитный устав. Раздел 1. Ст. 47).

Особый интерес вызывает разграничение гарантий для российских держателей государственных ценных бумаг и иностранцев. Формально в России существовало деление займов на внешние и внутренние. Внешние – ориентировались на иностранного покупателя и обращение за границей. Внутренние – были рассчитаны на российский рынок. По преобладающему мнению, данное деление не имело экономического значения, поскольку каких-либо ограничений на покупку иностранных выпусков для российских граждан и внутренних для иностранцев не существовало¹⁷. Кроме того, внешние займы часто удавалось размещать в российской валюте, что еще более приближало их к внутренним.

Однако в Кредитном уставе оговаривалась безусловность и своевременность платежей по внешним займам, в то время как при рассмотрении платежей по внутренним имелась ссылка на некие условия. «Уплата как процентов, так и капитала долгов по внешним займам, имеет быть производима в положенные сроки со всею точностью, на основании условий и обязательств, без всякого оных изменения. Уплата капитала и процентов внутренних срочных долгов имеет быть производима по силе условий, также в подлежащие сроки» (Кредитный устав. Раздел 1. Ст. 51-52).

Таким образом, равное в гражданском обороте правовое положение граждан и иностранцев в сфере государственного кредита существенно отличалось.

Данный факт обусловила господствующая в то время юридическая доктрина, согласно которой государство, заключая со своим поданным договор займа и принимая на себя известное обязательство, может, однако, в силу принадлежности ему законодательной власти впоследствии его изменить, поскольку граждане как подданные государства-должника подчиняются его законам. В виду того, что должник может отказать своим кредиторам в их законных требованиях, основываясь на законе же, такое причинение вреда не может считаться с формальной точки зрения противозаконным до тех пор, пока принудительное сокращение долга совершается по закону.

Иностранный кредитор, наоборот, не подчиняется законодательной власти государства должника. Между иностранным кредитором и государством должником не существует иных правоотношений, за исключением установленных договором займа. В этом случае государство оказывается в положении обычного контрагента, не имеющего права односторонне изменить свои обязательства. Вследствие этого одностороннее изменение долговых обязательств по отношению к рассматриваемой категории кредиторов даже согласно закону было бы и фактическим, и формальным нарушением договора.

Предполагалось также, что поданные и иностранцы, в принципе, по-разному заинтересованы в государстве-должнике.

Способы защиты интересов государственных кредиторов.

Особый статус заемщика ставил принципиальный вопрос относительно возможности защиты прав кредитора в случае ненадлежащего исполнения государством своих долговых обязательств.

В.А. Лебедев утверждал, что «в России в административно-юридической области проведено то общепризнанное начало, что в договорных отношениях государства (казны) с частными лицами оно является простым юридическим ли цом, в защиту интересов которого выступают специально уполномоченные чиновники»¹⁸.

Подобное предположение, с нашей точки зрения, внешне коррелирует с нормами Устава гражданского судопроизводства¹⁹ и Положения о взысканиях гражданских²⁰. Так, например, законом установлено, что «частные лица или общества, права коих, на законе основанные, будут нарушены распоряжением правительственных мест или лиц, могут предъявить суду иск о восстановлении нарушенных прав…» (Устав гражданского судопроизводства. Общие положения. Ст. 2). Интересы государства в гражданских делах представляет казенное управление (Устав гражданского судопроизводства. Кн. 3. Раздел 1).

Однако, в сущности, не охватывалось более глубокое противоречие. Даже безупречные гражданские законы в совокупности с оптимальным судопроизводством и действенными мерами исполнения судебных актов, устраняющие колебания воли частного должника, против государства зачастую не имеют практической силы.

Государство-должник выступает сувереном, против которого взыскание может быть произведено только с его согласия.

По выражению К. Колласа, требованиям государственных кредиторов не хватает именно защиты, которая могла бы быть оказана им принудительной силой закона, в особенности же недостает того органа, через который представлялось бы возможным провести принудительное взыскание с государства. Отказ в платеже по займу со стороны государства есть злоупотребление своей властью и свидетельствует лишь о том, что оно не достойно того доверия, которое ему оказывали. Вынужденность расходов, превышающих доходы, – это лишь слабое оправдание²¹.

Вышесказанное дополняется невозможностью процедур государственного банкротства, поскольку оно a priori является ≪вечным≫ институтом. Общее правило таково, что при невозможности или невыгодности выполнения своих обязательств государство произвольно и односторонне устанавливало их сокращение. Кредиторы могли либо принять предложенные новые условия, либо вообще не получить исполнения.

Мировая практика в рассматриваемую эпоху достаточно ясно продемонстрировала, что и там, где кредитор государства, в принципе, не был лишен права привлечь к суду должника, отсутствовала возможность применить меры взыскания к государству, несмотря на наличие соответствующего судебного решения.

В связи с различным положением кредиторов государства-должника поданных и иностранцев следует отметить и дополнительные меры защиты интересов последних, которые не были зафиксированы в российском законодательстве, но вытекали из практики международно-правовых отношений. Данные специальные способы защиты практически все были связаны с силовым преодолением невозможности частноправового взыскания с государства-должника и поэтому требовали ограничения его суверенитета.

В.Н. Твердохлебов выделил, в частности:

• прямое получение определенной части налоговых доходов;

• создание особого фонда, аккумулирующего часть доходов государства – должника, управляют которым представители государств-кредиторов²².

Кроме этого, если заем был гарантирован третьими государствами, при невыполнении обязательств заемщиком погашение производилось ими.

Россия, часто выступая гарантом в получении займов третьими странами, никогда не прибегала к подобному гарантированию своих займов.

Опыт же применения международных санкций она приобрела после выхода в 1918 году декрета об аннулировании государственного долга. Вопреки доктрине Монроэ-Драго, отрицающей применение методов насилия в отношении суверенного государства, при отказе с его стороны от выполнения финансовых обязательств по займам, как противоречащих принципам международного права, ведущие мировые державы попытались применить в отношении РСФСР венесуэльский вариант силового давления²³. Однако в России он явно не удался: интервенция, как известно, закончилась поражением стран Антанты.

Отказавшись оплачивать государственные долги, советское правительство не только лишило себя возможности размещать государственные займы за рубежом, но и серьезнейшим образом подорвало доверие к государственному кредиту в широких слоях российских граждан, что вскоре обусловило необходимость принудительных массовых заимствований.

Обобщение приведенных фактов и суждений позволяет сделать следующие выводы.

Утратив в XVIII веке частноправовые черты, присущие займам монархов предыдущих столетий, государственный кредит в России постепенно отказывался и от способа обеспечения подобных договоров – залога драгоценностей, недвижимости и определенных источников дохода. Обеспечением исполнения обязательств, вытекающих из договора государственного займа, стала общая (бюджетная) платежеспособность империи. Поэтому решающее значение приобрела превентивная защита интересов держателей государственных ценных бумаг, выраженная в совокупности публично-правовых гарантий, неотъемлемым образом включенных в финансовую систему. Их развитие и неуклонное исполнение государством-должником своих обязательств укрепляло доверие потенциальных займодавцев и позволяло привлекать средства в колоссальных масштабах. То, что российский государственный кредит был далек от совершенства, в принципе, не вызывает сомнений, однако тот факт, что из кризисов правительство старалось всегда выходить с наименьшими потерями для держателей государственных ценных бумаг, заслуживает уважения.

В сфере государственного займа очень остро ощущается шаткость правовых конструкций; ни публичное, ни частное право не гарантированы от нарушения сувереном, а посему существенное влияние оказывают политические перемены и экономические кризисы. Все это актуализирует признак алеаторности государственных заимствований, который ни в прошлом веке, ни сегодня достаточно не учтен.

В.Г. Залевский. Проблемы соотношения терминов «государственный кредит» и «государственный заем» в теории и законодательстве

«Сделавшись в одно и то же

время мирным орудием и бичом,

государственный кредит

требует объяснения,

независимо от тех

благословений и проклятий,

слез и крови, которые он

вызывает»

М.И. Боголепов²⁴

Мысль М.И. Боголепова, сформулированная в начале XX в. – в период бурного развития государственных заемных операций, не утратила актуальности в современной России. Однако если в экономической науке заемно-кредитные отношения государства явились предметом серьезного изучения, то в юриспруденции данной тематике как в прошлом, так и в настоящее время уделяется мало внимания.

Трудности возникают уже на стадии работы с дефинициями, когда со всей очевидностью встает вопрос о различных подходах к соотнесению базовых терминов – государственного кредита и государственного займа. Данной проблеме и посвящена настоящая статья, поводом для которой послужила дискуссия о том, следует ли пересматривать устоявшееся, привычное значение терминов «кредит» и «заем».

Сейчас, когда государственный заем находится в сфере регулирования гражданского права, важно унифицировать ключевые понятия. Лишь построив систему четких и однозначных категорий, можно избежать недоразумений. Конституция Российской Федерации, Гражданский и Бюджетный кодексы Российской Федерации, правовые и экономические доктрины задали координаты в теоретических и практических спорах.

Этимология слова «кредит» свидетельствует о том, что оно является синонимом слова «доверие»²⁵, реже – слова «платежеспособность»²⁶. В экономическом обороте кредит выступает универсальным понятием, охватывающим обширный круг отношений, включающих предоставление денежных средств в долг с последующим возвратом в любой форме; предоставление вещей, определенных родовыми признаками, с обязанностью возвратить равное количество полученных вещей того же рода и качества; предоставление отсрочки платежа за полученное имущество, выполненные работы, по иным обязательствам. Исходя из этого, кредит может являться как самостоятельным отношением, так и элементом, входящим в состав другого.

Гражданское право оперирует рассматриваемым термином в более узком смысле. Здесь речь идет о:

а) кредитном договоре, по которому банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее (ст. 819 ГК РФ);

б) товарном кредите, предусматривающем обязанность одной стороны предоставить другой стороне вещи, определенные родовыми признаками (ст. 822 ГК РФ);

в) коммерческом кредите в виде предоставления отсрочки, рассрочки платежа, предварительной оплаты товара (работы, услуги) либо аванса (ст. 823 ГК РФ).

Используемое в законе понятие кредита не охватывает в полном объеме перечисленные экономические отношения, часть их именуется займом. Более того, именно займу гражданское право придает характер универсальности, а кредитный договор является особой, самостоятельной разновидностью отношений займа²⁷. По договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороны (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества (ст. 07 ГК РФ).

Несмотря на изначальную общность и сходность регулируемых отношений, термины «заем» и «кредит» с правовой точки зрения не могут употребляться в качестве синонимов, так как каждый из них имеет специальную область применения. Данный вывод подкреплен четкими определениями кредита и займа в гражданском законодательстве. К сожалению, этого нельзя сказать об аналогичных отношениях с участием государства.

Понятия «государственный кредит» и «государственный заем» тесно переплелись в отечественной науке и практике уже в конце XVIII – начале XIX в. При этом термин «государственный заем» изначально имел более конкретное содержание и в официальных актах той эпохи, посвященных привлечению денежных средств в казну, использовался именно он. Понятие «государственный кредит» было шире, оно объединяло все долговые обязательства государства, включая эмиссию денежных знаков. Четкого разграничения терминов ни в законодательстве, ни в теории не проводилось. Закон оперировал рассматриваемыми понятиями как данностью, не раскрывая их содержания²⁸. Все без исключения базовые труды XIX – XX вв., посвященные данным отношениям, содержали в названии слова «государственный кредит» и вели речь о государственных займах²⁹.

Подобный подход сохранился и в советский период, когда государственным кредитом называлась совокупность отношений, в которых должником являлось государство. В.Н.Твердохлебов в 1920-х годах ограничивал их государственным займом³⁰. Позднее государственным кредитом стали именовать также отношения по привлечению временно свободных средств населения во вклады в сберегательных кассах³¹. Под государственным кредитом понималось также дополнительное финансирование общественных потребностей сверх текущих расходов государства³², иначе говоря, операции по предоставлению средств из государственного бюджета хозяйствующим субъектам на возвратной основе, так называемые «бюджетные ссуды» (в начале 1990-х – «государственные кредиты»³³).

Таким образом, в процессе развития общественных отношений «наполнение» термина «государственный кредит» менялось, его значения смешивались, их количество росло.

Противоречия возникают при рассмотрении через призму категорий действующего законодательства отношений по привлечению и предоставлению государством денежных средств. Так, понятие государственного кредита с правовой точки зрения далеко не всегда совпадает с вкладываемым в него экономическим содержанием.

Часто используемое узкое определение государственного кредита (как исключительно отношений (урегулированных правовыми нормами) по аккумуляции государством и муниципальными образованиями временно свободных денежных средств юридических и физических лиц на принципах добровольности, срочности, возмездности и возвратности в целях покрытия бюджетного дефицита и регулирования денежного обращения³⁴) совпадает по содержанию с легальным определением государственного займа.

В соответствии со ст. 817 ГК РФ по договору государственного займа заемщиком выступает Российская Федерация, субъект Российской Федерации, а займодавцем – гражданин или юридическое лицо. Согласно ст. 6 Бюджетного кодекса РФ, государственный или муниципальный заем (заимствование) – передача в собственность Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования денежных средств, которые Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование обязуется возвратить в той же сумме с уплатой процентов (платы) на сумму займа.

Сформировавшаяся широкая трактовка государственного кредита, согласно которой он представляет совокупность кредитных отношений, в которых одной из сторон является государство, а кредиторами или заемщиками – физические и юридические лица, выделяет государственные займы как основную форму государственного кредита, в которой государство выступает главным образом в качестве должника³⁵. Данная концепция также основана на отождествлении рассматриваемых категорий с той лишь разницей, что к государственному кредиту дополнительно отнесены сделки, в которых государство выступает в качестве кредитора.

Л.Г. Ефимова констатировала, что «кредит, в котором заемщиком является государство, традиционно называется государственным займом, а не государственным кредитом»³⁶. Однако анализ работ на данную тему показывает, что указанный логичный подход пока не стал обычным ни для экономики, ни для финансового права.

Сложность описанной ситуации усугубляется отсутствием четкого определения государственного кредита в нормативных актах. Несмотря на объективные особенности и традиционное выделение в самостоятельный вид кредита наряду с банковским, коммерческим и кредитом частных лиц категория государственного кредита не нашла места в системах гражданского и финансового законодательства. В общую же конструкцию кредитного договора введение рассматриваемых отношений невозможно по субъектному признаку кредитора.

Таким образом, нормативному определению государственного займа de facto соответствует лишь многозначное теоретическое понятие государственного кредита. То, что в теории принято называть государственным кредитом, на практике представляет собой совокупность отдельных видов договоров.

Договоры, в которых государство выступает в качестве должника:

а) государственный заем;

б) кредиты, привлекаемые от кредитных организаций, иностранных государств, международных финансовых организаций.

Данные сделки объединены в Бюджетном кодексе РФ, подпадая под новое понятие «государственные заимствования». В эту категорию вошли также займы и кредиты, по которым возникают долговые обязательства Российской Федерации как гаранта (ст. 89 Бюджетного кодекса РФ).

Отнесение к государственным заимствованиям государственных гарантий погашения займов (кредитов) другими заемщиками можно назвать неудачным решением, поскольку названные гарантии, являясь способом обеспечения исполнения обязательства, не имеют ничего общего с заемными отношениями в юридическом смысле. Государственные гарантии и договоры поручительства Российской Федерации по обеспечению исполнения обязательств третьими лицами справедливо отнесены тем же Бюджетным кодексом РФ к наиболее общему понятию «долговые обязательства России», которое, помимо перечисленных форм, включает переоформленные в государственный долг Российской Федерации на основании федеральных законов долговые обязательства третьих лиц; соглашения и договоры, в том числе международные, заключенные от имени России, о пролонгации и реструктуризации государственных долговых обязательств прошлых лет.

Договоры, в которых государство выступает в качестве кредитора:

а) бюджетный кредит – форма финансирования бюджетных расходов, которая предусматривает предоставление средств юридическим лицам или другому бюджету на возвратной и возмездной основах;

б) налоговый кредит – задолженность организаций по обязательным платежам в федеральный бюджет;

в) государственный кредит – предоставление средств иностранным государствам, их юридическим лицам и международным организациям.

Принимая во внимание сказанное, следует отметить, что к настоящему времени в системе нормативного регулирования заемно-кредитных отношений с участием государства сформировалась сложная система категорий, несколько отличающаяся от сложившихся в науке стереотипов.

Из рассматриваемых терминов наиболее прозрачным является «государственный заем», получивший легальное определение в Гражданском кодексе РФ, а в бюджетном законодательстве четко соотнесенный с более общими понятиями «государственные заимствования» и «государственные долговые обязательства».

Что касается дефиниции «государственный кредит», то, претерпев существенную эволюцию, она до настоящего времени не получила нормативного закрепления в своем универсальном значении. В реалиях действующей системы область применения данного термина, ограниченная отношениями по предоставлению государством денежных средств определенному кругу субъектов – иностранным государствам, их юридическим лицам и международным организациям (ст. 122 Бюджетного кодекса РФ), неоправданно сужена до отдельной разновидности. Это обусловливает необходимость введения в законодательство России наряду с нормами, посвященными государственному займу, общих положений о государственном кредите, в которых следует, наконец, сформулировать его определение и основные принципы. «Золотой серединой», думается, стало бы отнесение к государственному кредиту отношений, связанных с предоставлением государством денежных средств неограниченному кругу субъектов на возвратной, платной и срочной основе.