Вадим Беляев
Современный культуроцентризм как объект методологического анализа. Теория интегральных аспектов мирового развития
10. Многофакторность формирования и трансформации социальных систем. Институциональная инерция. Идеологическая заданность теоретика. Примитивизм «объективистского» подхода
Вот как Автор определяет содержательное различие между двумя типами ИМ.
«Для Х-матрицы (ранее называемой восточной) характерны следующие базовые институты:
– в экономической сфере – институты редистрибутивной экономики (термин К. Поланьи, 1953). Сущностью редистрибутивных экономик является обязательное опосредование центром движения ценностей и услуг, а также прав по их производству и использованию;
– в политической сфере – институты унитарного (унитарно-централизованного) политического устройства;
– в идеологической сфере – доминирование идеи коллективных, надличностных ценностей, приоритет Мы над Я, т. е. коммунитарная идеология.
Предполагается, что Х-матрица доминирует в России, большинстве стран Азии и Латинской Америки.
Y-матрица (западная в более ранней терминологии) образована следующими базовыми институтами:
– в экономической сфере – институты рыночной экономики;
– в политической сфере – федеративные начала государственного устройства, т. е. федеративное (федеративно-субсидиарное) политическое устройство;
– в идеологической сфере – доминирующая идея индивидуальных, личностных ценностей, приоритет Я над Мы, или индивидуалистская идеология, означающая примат личности, ее прав и свобод по отношению к ценностям сообществ более высокого уровня, которые, соответственно, имеют субсидиарный, подчинительный по отношению к личности, характер.
Предварительные исследования позволили предположить, что Y-матрица доминирует в общественном устройстве большинства стран Европы, Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии»21.
«Иногда полагают, что эти законы чрезвычайно сложны, и простые описания с помощью дуальных оппозиций слишком примитивны. Возможно, да, а, возможно, и нет. Вспомним об эстетическом критерии, который также присутствует в науке. Может ли знание законов развития природы и общества быть красивым, и в чем эта красота? „Принцип красоты усматривается в математических формулировках законов природы, – писал один физик. – Обладая практически абсолютной точностью, они несут в себе строгую лаконичность и изящество. Откройте любой справочник по физике и убедитесь – основные законы записаны просто, нет длинных и сложных формул. В истории науки часто бывает так, что существенно различные теории, призванные описать новые явления, в одинаковой мере подтверждаются экспериментально. В таком случае более предпочтительными оказываются те концепции, которые являются наиболее простыми“. Неслучайно в свое время академик РАН Никита Николаевич Моисеев говорил, что „понимание приходит лишь через достаточно простые образы реальности“. Институциональные Х- и Y-матрицы, на мой взгляд, дают такой пример»22.
Проанализируем сказанное.
Я предлагаю другой способ зрения на логику идеально-типических конструкций того уровня, которому принадлежат представления об ИМ.
Надо обратить внимание на то, что антиномические идеальные типы получаются тогда, когда теоретическое движение происходит в логике выделения каких-то фундаментальных способов организации реальности. Идя таким путем в отношении социокультурной реальности, мы получаем ИМ как фундаментальные способы организации. Я уже говорил, что сама логика получения антиномических конструкций подталкивает к построению диалектических схем. Хотя здесь все дело в том, насколько теоретик принимает на себя вызов какой-то стороны антиномии, насколько он считает эту сторону негативной по своей сути. Можно считать, что один из полюсов является чистым небытием, тогда другой полюс станет чистым бытием. В современной российской ситуации есть и такие позиции. Но в более сбалансированном виде будет происходить построение какой-то диалектики.
Автор предоставляет нам свой вариант диалектического сочетания ИМ как базовых принципов. Это демонстрирует разделение институциональной структуры общества на доминантные и комплементарные ИМ. Какая-то матрица становится определяющей, а какая-то дополняющей.
Если мы говорим о базовых принципах организации социальной реальности, то такой ход вполне возможен. Точнее сказать, представление о доминантности-комплементарности может быть одной из диалектических схем. Но она не является единственной схемой, которую можно помыслить. Здесь важно понимать, что существенным образом на представление о реальности и участии в ней каких-то принципов влияют факторы, задающие движение к каким-то идеально-типическим схемам.
Например, Автор задает ИМ как систему базовых институтов, которая определяется содержанием материально-технологической среды в период генезиса общества. Таким способом, общество оказывается адекватным неким изначальным параметрам контекста своего существования. Возникают вопросы: а почему указывается только один параметр? Разве нельзя себе представить, что в своем развитии общество испытывает на себе факторы, которые направляют как в сторону одной ИМ, так и в сторону другой? Само представление о развитии уже несет в себе потенциал освобождения общества от его изначального контекста. Логично представлять, что, развиваясь, общество настолько овладеет силами природы, что станет независимым от своего изначального контекста. С другой стороны, логично иметь в виду, что раз установившись, какая-то система представлений о мире (которая должна формироваться под действием генетического контекста) превращается в фундаментальный фактор, удерживающий общество в традиционных рамках и препятствующий его существенной трансформации. В этом случае можно говорить, что установившаяся идеология данного общества является отдельным и существенным фактором его консервации в отношении ИМ.
Если мы будем иметь в виду и фактор деятельностного развития и фактор консервационной идеологии, то тогда, анализируя какое-то общество на предмет доминирования в нем какой-то ИМ, мы должны будем иметь в виду именно противостояние различных факторов, действующих здесь и сейчас, а не только факторов, которые действовали когда-то. Если мы будем считать, что в состоянии какого-то общества «здесь и сейчас» в противоборствующем состоянии находятся факторы консервативной идеологии и логики развития, то именно эти факторы надо будет рассматривать, а не абстрактный фактор генетического природно-деятельностного контекста. Чем более развитым станет общество, тем меньшее будет значение этого контекста в его логике, относящейся к ИМ. В отношении современной России это будет означать, что более существенными факторами, чем генетический природный контекст, играют факторы идеологического характера и факторы, связанные с логикой внутреннего системного построения.
Можно считать, что в процессе формирования общества создаётся организационно-идеологический комплекс, который становится базовой и инерционной составляющей. Эволюция общества в этом случае идет в направлении, которое предоставляет этот инерционный комплекс. Допустим, что таким комплексом является Х-матрица. Тогда, анализируя движение общества по траектории развития, можно будет всегда видеть, как те силы в обществе, которые хотят перемен и изменения типа общества, будут бороться с консервативными силами. По большому счету такова логика всех обществ, в той мере, в какой представимо их развитие. Какие-то общества преодолевают свою инерцию и выходят на уровень институциональной революции, то есть на уровень перехода от Х-матрицы к Y-матрице. Так может создаваться область, где доминирует Y-матрица. При глобальном распространении логики этой области может происходить та или иная модернизация всего остального мира.
В принципе это и есть традиционная форма рассмотрения логики модернизации обществ под действием внутренних факторов и факторов присутствия развитых обществ. Как таковая теория ИМ может вполне укладываться в эту логику. Надо лишь не утверждать приговоренности каких-то обществ к ИМ. Надо считать, что все общества имеют потенциал перехода к Y-матрице. И этот потенциал не определяется одним только генетическим контекстом. Он определяется системой факторов, которые удерживают общество в его Х-состоянии и которые пытаются его перевести в Y-состояние. В качестве отдельного фактора следует удерживать способ перевода общества к Y-состоянию. Если это будет катастрофический способ, то он направит общественное сознание в противоположном направлении.
Обобщая, можно говорить о том, что как таковая теория наличия базовых институциональных матриц в обществах не обязана приводить к такому ее виду, который есть у Автора. Для Автора важно утвердить, что такая матрица создает сквозное строение общества и определяет стратегию его построения навсегда. Для Автора важно отсоединить представление о матрицах (принципах построения обществ) от борьбы социальных групп, от идеологических установок этих групп и т. п. То, что при этом получается простота, которую можно интерпретировать как откровенное упрощение, Автора не смущает. Но если мы вводим дифференцированное представление об обществе, то есть сделаем общество не монолитно подчиненным ИМ, а разделенным на множество социальных групп, которые несут свои принципы, то мы получим и более сложное (а следовательно, более реалистичное) представление об обществе. Кроме того, у нас появится возможность дифференцированного отношения к конкретным временным состояниям обществ. Они окажутся результатом действия многих факторов. Важно, что общества окажутся не приговоренными к каким-то ИМ.
Автор проходит мимо этой теоретической возможности. Но это не следует считать просто логической недоработкой. Это результат ценностной заданности Автора достаточным отрицанием самой Y-матрицы. Автору хочется, чтобы «незападные» страны оставались незападными. Именно это, а не абстрактная теоретическая красота, задает логику приговоренности общества к определенной ИМ.
В этой точке мы снова возвращаемся к позиции Автора, утверждающего «материалистический (объективистский)» подход. Из приведенных рассуждений видно, что представление о ИМ (как принципах построения обществ) не требует утверждения этих принципов как чего-то объективно заданного по отношению к различным социальным группам и их самосознанию. Точнее всегда можно говорить о том, что различные социальные группы, различные элиты несут разное самосознание, утверждают разные способы построения общества. Движение к утверждению «объективной заданности» является ценностным, то есть идеологическим движением Автора. Для Автора важно утвердить, что ИМ является не просто ценностным выбором, а задана «объективно (материально)». Такой «объективистский» подход производит впечатление откровенной примитивизации. Но примитивизации понимаемой позитивно, как простой способ решения тех проблем, которые кажутся сложными и нерешаемыми вследствие своей сложности. В шаге Автора есть симметрия с шагом человека, который принимает религию. Этот шаг является способ решить множество жизненных проблем, которые иным способом решить не удается. Это способ освобождения от неразрешимости проблемного поля. Причем, как это видно по распространению теории ИМ, такой способ решения проблем принимается массовой аудиторией.
Важно обратить внимание на то, что у Автора отсутствует методологическая рефлексия, которая направляла бы на исследование тех вызовов, на которые он отвечает. Наоборот, Автор прячет эти вызовы. Методологическая рефлексия у него приобретает характер естественнонаучного обоснования своей теории.
11. Проблема социальной динамики. Проблематичная эффективность незападных традиционных обществ
Посмотрим на то, как Автор обосновывает социальную динамику, связанную с ИМ.
«Устойчивость институциональных матриц Дуглас Норт, один из первых исследователей данного феномена, связывал с возрастающей отдачей, заложенной в их природе и «способностью институциональных матриц к самоподдержанию». Устойчивость институциональных матриц является одним из главных факторов «зависимости от пути предшествующего развития» (path dependence), который наблюдается в истории древних и современных государств – пути экономической и политической эволюции «не могут быть повернуты вспять (или наоборот) в результате незначительных событий или ошибок». Попытки кардинально изменить исторически сложившееся доминирующее положение институциональной матрицы приводят, как показано в данной главе, к ослаблению или разрушению государств.
Революции, часто воспринимаемые как коренное обновление общественного устройства, выступают ответной спонтанной реакцией самоорганизующегося общества на деятельность по изменению инкрементных траекторий исторического развития. Революции не изменяют, но восстанавливают доминирующее положение институциональной матрицы, пошатнувшееся в результате активности социальных групп»23.
«В рамках Х-Y-теории path dependence трактуется как закономерность развития институциональных структур, обусловленная «неуязвимостью» главенствующей институциональной матрицы. В непрерывном процессе создания и апробации различных институциональных форм «долгосрочную прописку» в обществах получают те, которые либо соответствуют природе доминирующей институциональной матрицы, либо комплементарны, но смогли «подстроиться» под основные «правила институциональной игры» и занять присущее им в данных условиях подчинительное положение. Именно такую логику институционального развития мы наблюдали в прошлом и видим в настоящем.
Лежащая в основании path dependence целостность институциональных матриц, обеспечивая непрерывность «интегративных состояний» общественных систем, является не только, вернее, не столько теоретически выделенным их свойством, сколько отражает реалии общественной жизни»24.
Проанализируем сказанное.
Пожалуй, что именно в понимании стратегической динамики обществ Автор демонстрирует максимально недиалектическую позицию. Автор утверждает тот вариант зависимости от предыдущего состояния, который не позволяет осуществляться стратегическим изменениям. Изменения могут быть только тактическими. Государства приговорены к своим ИМ, которые они получили при генезисе как результат приспособления к природному генетическому контексту.
Причём Автор вполне осознает, что его позиция идет в противоположном направлении к традиционному пониманию революции. Но, тем не менее, Авто не просто не принимает эту позицию, Автор не анализирует ее логику. Хотя для неангажированного взгляда должно быть вполне очевидно, что здесь мы имеем два антонимичных взгляда на динамику общественной жизни. С одной стороны, есть представление о тех изменения, которые касаются общественных систем и направлены на существенное изменение структур и принципов организации. Такие изменения называются революциями. При этом предполагается, что общества могут менять свою базовую структуру. Пусть не сразу, постепенно, но могут. Пусть такие изменения происходят в результате не одной революции, а их серии, но происходят. В качестве антиномической можно выдвигать позицию, по которой общества сохраняют свою базовую структуру. Тогда революции окажутся попытками изменить то, что является неизменным по своей сути. Автор занимает именно такую позицию.
Но для методологической рефлексии надо указать на то, что и та и другая позиция являются противоположными способами мышления об обществе. С логической точки зрения, они образуют антиномию. Выбор между ними осуществляется как ценностный выбор. Делая соответствующий выбор, теоретик направляет себя на соответствующую интерпретацию эмпирической реальности.
Еще раз можно акцентировать, что Автор не просто делает выбор, он делает выбор в недиалектическую сторону. Он утверждает неизменность ИМ и бесперспективность революций, пытающихся изменить ИМ. Хотя здесь вполне возможна диалектическая позиция. Можно утверждать и зависимость общественной динамики от начальных условий (и вообще от спектра условий), и возможность существенно меняться.
Надо обратить внимание, что позиция Автора здесь основывается на следующих положениях: 1) сама ИМ воспринимается как нечто чисто позитивное; 2) это выражается в представлении о «возрастающей отдаче»; 3) попытка изменить ИМ воспринимается как нечто негативное; 4) зависимость общества от предыдущего пути воспринимается как чисто позитивное; 5) революции показывают не движение к новой ИМ, а возврат к старой.
Относительно первого пункта можно сказать следующее. Поразительно, насколько Автор «забывает» обо всех негативных аспектах, связанных с социальной инерционностью. Причем именно в отношении материально-технологического аспекта человеческого существования. Если брать традиционные развитые неевропейские общества, то их история пропитана множеством негативных зависимостей от природной среды. Природные катаклизмы, эпидемии болезней сопровождали эти общества на протяжении всей истории. Этому сопутствовали внутренние катаклизмы: голод, междоусобные войны и т. п. Если сравнивать развитое состояние этих обществ с развитым состоянием модернового мира, то окажется, что неевропейские общества были невероятно неэффективными относительно существования в природном контексте. Переход к современному состоянию неевропейских обществ, которые существенно продвинулись в этом отношении, можно связывать только с модернизацией, то есть с принятием внутри себя и конкретных достижений Запада и логики соответствующей организации и самосознания. Разумеется, что при этом такие общества сохранили какую-то преемственность со своим прошлым состоянием. Но почему такую преемственность следует считать чисто позитивной? Ведь от того, что общество приговорено к какой-то матрице, следует то, что оно действительно поставлено в условия неизменности. Если при этом понимать, что условия (не только природные, но и все остальные) меняются, а общество приговорено к неизменности, то это прямой путь к исторической неадекватности. Но даже если условия не меняются, это не означает, что получившееся общество максимально эффективно приспособлено к окружающей природной и социальной среде. Как я старался показать, традиционные развитые неевропейские общества, хотя и можно считать заданными начальными природно-деятельностными условиями, нельзя считать достаточно эффективными. Хотя на уровне идеологии-самосознания такие общества как раз обосновывали свою полную адекватность миру, в котором они существуют (соответствующим образом его интерпретируя). Именно это – реальная неэффективность общества при одновременном утверждении его эффективности на уровне идеологии – является вызовом, ответ на который ведет к изменению идеологии и общественной организации. Пусть при этом общество несет в себе инерционную составляющую. Ее оценка требует конкретного анализа. Преобразования общества должны с ней сообразовываться. Но это не означает, что преобразования должны с неизбежностью восстанавливать эту инерционность в правах.
Относительно второго пункта, о «возрастающей отдаче» от институциональной системы. Позитивное понимание институциональной системы ведет к представлению о «возрастающей отдаче» от нее. Но обратной стороной этого является приговоренность к этой системе. Сама по себе «возрастающая отдача» определяется идеальностью встроенности системы в окружающий мир. Возрастающая отдача будет такой только в том случае, если система идеально встроена в универсум. Но если этого нет, то институциональная инерция будет действовать в противоположном направлении. Она будет все время уменьшать адекватность системы по отношению к контексту. Логика развития традиционных неевропейских обществ показывает именно это. Придя к своему развитому состоянию, такие общества останавливались на воспроизводстве прежнего. Причем такое воспроизводство консервировало прежнее состояние в негативном смысле. Самым непосредственным выражением этого можно считать неспособность этих обществ сопротивляться западной экспансии. То, что европейские модернизированные общества оказались более приспособленными к природному и социальному контексту должно говорить о том, что Y-матрица в стратегическом плане более адекватна, чем Х-матрица. Пусть у обществ, где сохраняется доминирование Х-матрицы, действует социальная инерция. Эта инерция не должна восприниматься как нечто стратегически позитивное.
Относительно третьего пункта, о том, что попытка изменить ИМ воспринимается как нечто негативное. В этом тоже можно видеть идеологическую заданность Автора. Если европейские модернизированные общества показывают свое превосходство в эффективности по отношению к немодернизированным, то это должно направлять к пониманию, что Y-матрица является более эффективной, чем Х-матрица. Отсюда логично движение реформаторов и революционеров к переносу Y-матрицы. Пусть при этом обнаруживается, что у общества в его состоянии «здесь и сейчас» есть институциональная инерция. Это не отменяет смысл движения к Y-матрице. Это должно только направлять к осторожности переноса. Если это условие не будет соблюдено, то негативные последствия характера переноса («как) будут проецироваться на содержание («что»). Логика отрицания «как» превратится в логику зашиты своего «что». Таким образом, это «что» будет абсолютизироваться. Автор демонстрирует вариант такой абсолютизации.
Из сказанного должно быть понятно отношение к последним двум пунктам.
