Ульяна Громова
Адвокат моей любви, или Высокое напряжение
Глава 5. Высокое напряжение
С шефом я провела ещё четыре часа. Он просил называть его просто Максим, сказав, что в компании не принято обращаться по отчеству и удивив некоторыми правилами внутреннего распорядка: обязательное условие для всех без исключения сотрудников – оплачиваемые занятия в танцевальной студии, и необязательное условие – взаимозаменяемость в рамках своего уровня в пирамиде должностей. Приятным бонусом стал гибкий тайм-менеджмент для топ-руководителей, к которым относилась и я.2
Выйдя на улицу, я задрала голову к нещадно палящему солнцу. От ослепительного великолепия не спасали даже тёмные очки. Улыбнувшись светилу, включила мобильник и набрала номер подруги.
– Привет, Лен. Ты где затихарилась? Ни слуху от тебя, ни духу!
– Ой, Оксан, замоталась совсем! На работе стали выгонять продавцов под разными предлогами! А у меня, сама знаешь, показатели низкие! То в декрете сидела, пока место в садике не дали, теперь в самый пик продаж убегаю забирать Данила из детсада, а в выходные и того хлеще – отдыхаю! Боюсь – попрут меня поганой метлой! Нам бы такую молодую бабушку, как ты, я бы работала да работала! А так…
Дело на самом деле близко к полному шваху. Мать Ленки слишком ленива сидеть с внуком, да и здоровья у неё на деятельного четырёхлетнего парнишку не хватало. Подруга работала в бутике модной мужской одежды уже лет …цать, и увольнение ударило бы не только по карману, но и по её жизни.
– Лен… Наверное, мы можем помочь друг другу. Ты во сколько дома будешь?
– До шести работаю и большими скачками за Данилом в сад, потом час гуляем и домой. К восьми буду, не раньше. Оксан, стыдно признаться, но у меня в холодильнике шаром покати.
– Война фигня, главное – манёвры!3 Жди меня вечером и, знаешь что… ключи для меня сегодня можешь сделать? Или… давай, я сейчас возьму у тебя и сама сделаю? Я недалеко от ЦУМа.
– Да легко! Жду! Как раз расскажешь, как мы будем выплывать в этой жизни дальше.
– Отлично будем выплывать! Иду!
Завершив разговор, я, наслаждаясь переменой в жизни, побрела вдоль витрин и офисных центров по проспекту. Пока неожиданно из стеклянной двери одного из зданий не вышел Андрей.
– Мерзлота!
Сняв очки, я прищурилась от солнца и, склонив голову, поздоровалась:
– Привет, Андрей.
– Всегда нравилась эта песня.
– Ты мысленно здоровался с Аллегровой каждый раз, как её слышал?
– Как ты догадалась?
– Нетрудно было.
Мужчина засмеялся, и я залюбовалась мгновенным перевоплощением адвоката в мальчишку.
– Ты как тут, Ксан, каким ветром?
– По делам.
– По каким, если не секрет?
– Не секрет. По деловым.
– Я к тому, что уже освободился, и, если ты тоже уже деловые дела закончила, мы могли бы…
– Могли бы. Но у меня осталось ещё одно маленькое деловое дело. А потом с удовольствием могли бы.
– Ну ты просто балуешь меня сегодня, мерзлота!
– Я такая сегодня, ага!
– Тогда назови адрес делового дела и жди меня на его крыльце. Мне тоже надо кое-что уладить, чтобы мы точно могли.
– Звучит по-адвокатски.
– Внушительно и убедительно?
– Многообещающе и с подвохом.
– Точно! Так и будет – сначала я много наобещаю, потом устрою подвох.
– Просто – «подведу». Ты всё портишь, адвокат.
– Я всегда выигрываю, мерзлота, – Андрей взял меня под локоть и прижался к щеке губами в мимолётной ласке. Несерьёзная интонация мгновенно сменилась твёрдой убеждённостью. Он точно знал, чего хотел и что делал. Я поняла это совершенно определённо. – Итак, мерзлота, адрес?
Договорившись встретиться у ЦУМа на парковке, мы разошлись: Андрей, посигналив, уехал на серебристом «Мерседесе», а я, вздохнув и предвкушая скорую встречу, уже подходила к универмагу.
***
Ленка занималась клиентом. Я ждала, пока подруга освободится, прогуливаясь между рядами со стильной одеждой, и с удивлением ловила себя на том, что мысленно примеряла понравившиеся вещи на Андрея, интересуясь, есть ли его размер. Удивлялась ещё больше от того, что в голове бесконечно крутился вопрос – позвонить Марату или дождаться его звонка? От воспоминаний о бывшем супруге бросало в дрожь. В хорошую дрожь возбуждения… азарта. Я вынашивала план, как вернуть его. Единственное, что удерживало от немедленных действий – его сын. Я не знала, смогу ли полюбить его ребёнка. Но Ленкиного Данилку я не воспринимала иначе, как своего внука, и потому склонялась к мысли, что и сына Марата смогу принять всем сердцем. Почему-то не возникало мысли, что его ребёнок не будет жить с ним. Слишком сильно бывший муж грезил наследником, чтобы при разводе отдать его жене. А представлять, что возвращённый на исходную позицию супруг станет встречаться с сыном на территории неведомой бывшей, мне тоже не хотелось.
Андрей стал занимать в мыслях значительно больше места, чем я могла позволить себе. Его фраза о том, что «будущая жена не запланирована», расставляла нас по местам. Адвокат будоражил воображение, но на что-то серьёзное рассчитывать не приходилось.
– …Всего доброго, приходите к нам за новой коллекцией! Всегда вам рады! – Лена попрощалась с привередливым клиентом и позвала меня: – Оксан, пойдём в подсобку, пока нет никого.
Устроившись на трёхногих табуретках за маленьким столиком в микроскопической подсобке, где двоим негде развернуться, мы пили ромашковый чай с мёдом.
– Вот ключи. Знаешь, где рядом их делают?
– Лен, ну конечно, знаю – сразу за углом.
– Ты только от подъезда делай, а от квартиры есть второй. Вечером дам.
Подруга отцепила от связки чиповый ключ и положила на стол.
– А ты попадёшь в подъезд, если я его заберу? Не хочется возвращаться.
– Попаду, конечно! Позвоню соседке по домофону, откроет. Рассказывай – что ты придумала про взаимопомощь? Чем я-то могу помочь тебе?
– Лен, я на работу устроилась. Завтра выхожу. Но у меня расписание электричек дурацкое – получается, что я или на час раньше на работу приезжаю, или на полчаса позже. А на автобусе вообще не вариант.
– Ну так живи у меня! Сколько раз уже предлагала!
– Вот и думаю – я могла бы Данила из садика забирать после работы и в выходные с ним оставаться. А ты могла бы работать. Но, если честно, это ненадолго, и тебе всё равно надо искать что-то другое.
– Вот… да. Надо, – настроение у Ленки заметно упало. – Я всю сознательную жизнь тут проработала. Но ведь вынудят уйти.
– Ты же раньше бизнесом занималась, повторить не хочешь?
– На какие шиши я регистрировать его буду, не говоря уже про остальное? Конечно, я постоянно думаю об этом, но толку-то?
– А сколько надо денег?
– А ты разбогатела уже? Сколько там твоя зарплата будет? Пятнадцать?.. Ну, двадцать пять, если ты снова руководить будешь. И что?
– Давай месяц-два поживём, а там видно будет. Но, Лен, ты сама понимаешь, что всё равно тебя уйдут.
– Эх…
Долго отлынивать от работы даже в отсутствии покупателей Ленке было нельзя, поэтому я ушла, едва допив чашку чая. Ключ сделали быстро. В ожидании Андрея я села на лавочку в тени раскидистой кроны старого вяза. Андрей позвонил через полчаса.
– Ксана, обернись!
Не ответив, я встала с лавочки и повернулась к парковке. Адвокат махнул рукой, обозначая своё присутствие. Отключив звонок, я пошла к нему. И опешила. Андрей приехал на квадроцикле. На большом чёрном квадроцикле.
– Ну что, красивая, поехали кататься?
– Ты как это себе представляешь? – я демонстративно посмотрела на свою белоснежную юбку, не закрывающую колени. – Мне завтра в этом ещё работать.
– Ты, сексуально задрав юбку, доедешь со мной до спортивного магазина, а там мы купим тебе костюм и тапочки.
– Угу. Сексуально задрав юбку.
– Здорово я придумал, да?!
Андрей заулыбался. Противостоять веселившемуся улыбаке не было ни сил, ни желания. Я огляделась вокруг – народ если и обращал внимание, то не на нас с Андреем, а на квадроцикл. Во мне проснулась дерзкая оторва – в конце концов, я вижу этих людей первый и последний раз! Лукаво прищурившись, я подошла к адвокату вплотную и, глядя ему в глаза, аккуратно завернула юбку, сделав её короче вдвое. Положив руку на широкое плечо мужчины, встала на подножку и как можно грациознее перекинула ногу, усаживаясь за его спиной
– Горячая штучка! А ещё «мерзлотой» называешься!
– Не ты ли так назвал меня, друг сердечный?
– Ты не сопротивлялась, – Андрей снял с руля второй шлем и подал мне. – До «Кванта» потихоньку доедем, потом на Караульную гору… на нашу трассу.
– На «нашу трассу»?
– Ну да, ты не знаешь, что ли? Там, сколько себя помню, мото- и автогонки по пересечённой местности проводятся.
В памяти всплыли детские воспоминания. Когда-то отец брал меня на эти мероприятия, но тогда мне это было жуть как неинтересно. Никогда бы не подумала, что окажусь там снова. Тем более в сорок с лишним лет и на квадроцикле.
– Знаю. Прощай, юбка. Поехали.
Я опустила стеклянный визор и, перекинув ремешок сумки через плечо, взялась за ручку.
***
К многоэтажному торговому центру мы подъехали через пять минут. Андрей быстро нашёл, куда припарковать квадроцикл и, замкнув в багажнике шлемы, отправился со мной.
– Андрей, а не угонят?
– Пусть попробуют. Страховка, секретная блокировка, маячок и обратная сигнализация. Не беспокойся за него.
– Не хватает только таблички: «Принадлежит адвокату уголовной практики».
– Хм! Отличная идея, мерзлота!
– Одна голова – хорошо, а две лучше.
Магазин спорттоваров оказался недалеко от эскалатора на первом этаже. Напротив бутика интимных товаров «Напряжение». Мой взгляд волей-неволей обращался к витражам, завешанным дорогими портьерами, скрывавшими от случайного взора несовершеннолетних таинство взрослого мира. Подведомственный магазин попался не вовремя. Андрей не мог не заметить мой интерес и, расплатившись за покупки, в которых я вышла из «Спортмастера», приглашающе открыл передо мной дверь магазина интимных товаров.
– Мне нравится твой интерес, мерзлота. Лёд тронулся?
– Это ты умом тронулся! Что там делать?
– Заглянем в замочную скважину, – Андрей обнял меня за талию и легонько втолкнул в «Напряжение». – Любопытство надо удовлетворять.
Я рассмеялась над двусмысленностью слов. Приложив палец к губам, адвокат прошептал на ухо:
– Веди себя прилично, мерзлота. В мире секса громкий смех на людей действует крайне неблагоприятно.
Отказавшись от помощи консультанта, мужчина увлёк меня в глубину зала. Сказать, что мне было неловко – это ничего не сказать. Мне было крайне неуютно находиться здесь с Андреем, и единственное, на что я могла смотреть без стыда – наручники, плётки, повязки на глаза и прочие аксессуары не физиологичного вида. Уставившись на один из подобных наборов, я неожиданно услышала тихий голос адвоката. Он касался губами моего уха, я чувствовала его горячее дыхание, от которого по коже побежали мурашки, а на лбу мгновенно выступила испарина. Мужчина проникновенно шептал:
– Я вижу, как ты лежишь со связанными руками… голенькая и аппетитненькая… смущённая… с блестящими глазами… я завязываю их… ты не видишь… не знаешь, что ждёт тебя… ты можешь только чувствовать…
– Ты извращенец?
– Грубо… Очень грубо, мерзлота.
Мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Андреем. Он серьёзно, как ни в чём не бывало, посмотрел на меня и… поцеловал.
– Оксана, я тебе совсем не нравлюсь?
Я не готова была отвечать на этот вопрос так быстро. Не здесь.
– Не до такой степени, чтобы позволить завязать себе глаза.
– А если не завязывать?
Я сумела загнать себя в тупик. Сказать «нет» после всего – глупо и неправда. Сказать «да» в этой ситуации… Пауза затянулась. Достаточно четырёх секунд, чтобы пауза стала неловкой.
– В адвокатской практике молчание на конкретный вопрос означает положительный ответ. Я не буду связывать тебя, мерзлота… Я буду тебя развязывать. Поехали, счастье моё. А то у меня от всего этого… – Андрей обвёл взглядом витрины и улыбнулся, – …высокое напряжение.
***
На облюбованную Андреем трассу мы приехали минут через пятнадцать. Я слезла с квадроцикла и огляделась.
С Караульной горы открывался великолепный вид на город. Не высота птичьего полёта, но великолепие современного мегаполиса раскинулось широкой панорамой от исторического центра на Стрелке до еле различимого невооружённым взглядом Бобрового лога. Приглушённый низкими серебристо-цинковыми облаками свет низко осевшего к горизонту солнца уже не ослеплял, и будничная суета города отсюда воспринималась копошением технологически продвинутых муравьёв.
Часовня Параскевы Пятницы, увековеченная Центробанком на десятирублёвой купюре, возвышалась левее того места, где собрались такие же любители экстремальных гонок, как Андрей. На её выбеленных стенах тени облаков и растущих рядом деревьев устроили настоящий театр теней. Может быть, всему виной моя разгулявшаяся фантазия, но я воочию наблюдала, как сменялись на белом полотне исторические картины: вот известный купец воздвигает деревянную часовню в память о счастливом спасении из водоворота на речном пороге… а вот она уже служит караульной башней для стерегущих от врагов часовых. Неумолимое к дереву время разрушило часовню почти до основания, но красноярский золотопромышленник выделил немалые по тем временам средства на восстановление исторической архитектурной реликвии. Эх! Были же раньше в Красноярске меценаты, от души радеющие за родной город! Где же вы теперь, судари?
Я смотрела на часовню, как заворожённая, будто не видела её никогда, словно она не была давно знакомой. Ничего не изменилось в ней. Но, значит, изменилась я?..
Повернув лицо навстречу освежающему вечернему ветерку, я с удивлением поняла, что прошло не больше минуты. Андрей всего-то и успел, что поздороваться с единомышленниками и…
– Мерзлота, ты где? Ты со мной, краса моих очей?
Встрепенулась, стряхивая наваждение Времени. Я будто услышала голос города – немного низкий, с хрипотцой, скрипнувший деревянными половицами и хлопнувший воротинами с лязгнувшими железными затворами.
– Я всегда с тобой.
– Я тоже тебя люблю.
С удивлением обнаружив, что скрипнуло сиденье, а лязгнуло что-то со стороны протянувшейся под горой дороги, я покрылась мурашками от неожиданного признания Андрея. «Я тоже тебя люблю»?.. «Тоже»?.. Я ничего подобного не говорила!
Так легко разбрасывается такими словами? Ну, правильно! А чему я удивляюсь? Он же жениться не собирается, а соблазнить женщину легче всего, признаваясь в любви. Ведь что для одних – любовь, то для других лишь секс. И адвокат с самого начала не скрывал интереса ко мне, как к объекту удовлетворения своих естественных мужских потребностей. Вот только обхожусь я ему дорого, и возится он со мной уже долго.
Мне стало обидно. Досадно. И от неожиданной бури эмоций – странно. Что меня раз за разом заставляет встречаться с ним?.. Нравится он мне! Всем сердцем… и всем телом – нравится! Хочет меня?.. Да на, бери! Больше ничего тебе и не нужно?! Ну так давай уже получим взаимное наслаждение и расстанемся с щемящим чувством выполненного «долга», и я, наконец, займусь своей жизнью. Верну в неё Марата.
– Оксана, всё в-порядке?
– Всё, как должно быть, не сомневайся.
Получилось излишне резко. С наездом даже. Стало неудобно перед Андреем, и я отвела взгляд.
– Оксана, спрошу ещё раз – всё в-порядке? Ты в лице изменилась.
Андрей задал вопрос медленно, чётко расставляя акценты и выделяя каждое слово. Я заметалась внутри себя, не понимая, что чувствую, что со мной происходит. Хотелось увлечь его в кусты и отдаться со всей страстью и фантазией, на которые была способна. А потом уйти, не оборачиваясь, и забыть его, будто и не было никогда. Но абсурд моего поведения выходил за рамки моего же характера. С адвокатом я становилась маленькой девочкой – глупой, слабой, беззащитной. Ощущение основательной надёжности и уюта рядом с ним обезоруживало. А брутальный облик, мгновенно стиравшийся мальчишеской улыбкой, делал мужчину необыкновенно притягательным, родным. И очень желанным. Но что я для него?
– Андрей, всё в-порядке. Честно. Просто немного страшно.
– Ну, если дело только в этом… Ты должна мне полностью доверять и не стремиться выскочить из седла раньше времени. Поняла?
– Будем считать, что да.
Или я искала в словах адвоката скрытые смыслы, или они там были. Но… я должна доверять полностью? Ну уж, ну уж!
– Мы не будем считать. Ты будешь мне доверять. Или мы вернёмся к вопросу о связывании. Ты услышала меня, мерзлота?
– Я слышу тебя, Каа.
Адвокат заразительно рассмеялся.
– Ну, тогда иди ко мне, моя бандердложка! Я буду тебя целовать!
Мужчина сгрёб меня в охапку и запечатал не успевший вырваться из моих уст возглас протеста страстным поцелуем. Пока разум выбирал между желанием оттолкнуть или раствориться в ласке без остатка, руки обвили могучую шею мужчины, а губы отвечали взаимностью. Взаимностью отвечало само тело, прильнувшее к мужчине так крепко, что без поддержки его рук не устояло бы, рухнуло пред ним на поляну одуванчиков. Внизу живота развязывался тугой узел, скользя шёлковым прикосновением горячего вихря по коже до самых волос. Я не могла оторваться от его губ, не могла напиться его дыханием, не хотела останавливаться на этом. Я будто сошла с ума…
Андрей взял моё лицо в ладони и, обуздав воспламенявшую нас обоих неожиданно вспыхнувшую страсть, касаясь губ успокаивающими лёгкими поцелуями, прошептал:
– Никакая ты не мерзлота. В тебе – опасно высокое напряжение. Или сгоришь, или поделишься. Ты поделишься со мной, Ксана?
Сгорая от желания впиться в его губы, дрожа в его руках всем телом, я отрывисто ответила:
– Да… да.
– Я хочу тебя, как никогда никого раньше, Оксана. Унёс бы тебя в кусты и любил бы, пока небо не рухнуло. Но я не хочу вот так… здесь.
Я была согласна на кусты. Даже на этот ковёр из одуванчиков, ведь всё равно никого, кроме нас, здесь уже не осталось.
– Ты привык всё доводить до конца. Я помню, адвокат.
– Андрей.
– Андрей. Ты дашь мне порулить?
– Девочки любят сверху?
– Андрей! Ты же сказал – не здесь!
– Я про гору сейчас спрашиваю – ты поведёшь с горы или в гору?
– Ну ты и… адвокат.
Подхватив на руки, Андрей усадил меня на пассажирское сиденье.
– И снизу поведёшь, и сверху, но доминировать буду я. Держись крепко и ничего не бойся. Поехали.
Глава 6. Неспроста
Я был влюбчив, я был вьюбчив, но глаза мне отворя,
Бог шепнул: «Вглядись, голубчик… Это – женщина твоя»4
Оксана ещё в тот памятный вечер в павильоне показалась беззащитной и несчастливой женщиной. Никогда не думал, чтобы можно плакать так, чтобы у меня – у меня! – сердце дёрнулось. Мало я разве видел слёз? Но чтобы плакать ТАК… Хватило простой решимости увезти домой ночную гуляку, и её прорвало, как худую плотину.
Она, будто дикий зверёныш – откусывается, как может. Никогда ещё так со мной не пикировала ни одна представительница прекрасной половины человечества. А Оксана и отталкивается, и тянется тут же. Как на резиночке.
Совсем не похожа на моих бывших. Взять Асю – сокурсницу. Ведь знала – сама адвокат, а душу вынула и раскромсала. Избалованная единственная дочь известного судьи, хорошистка по всем статьям на курсе оказалась никудышной женой и первой стервой, стоило выйти из ЗАГСа. А ещё говорят – мужчины после свадьбы меняются. Одна радость – сын. Антон! Настоящий мужик вырос.
А вот в этом уже заслуга второй супруги – Веры. Душевной мягкостью компенсировала стервозность Аси. Верочка – моя «подушка безопасности» – из тихой семейной гавани превратилась в унылое болото стенаний, что занимаюсь грязным делом – защищаю преступников. Будто безжалостный садист – нервы вытягивала медленно, но наверняка. Знала, за кого замуж выходила, но нет – оставшуюся кровь высосала.
Оксана не похожа ни на ту, ни на другую. А я, уже раз попав из огня в полымя, кажется, всё испортил. Хотел развлечь… отвлечь Оксану от неизвестных мне проблем, да и сам развлечься – себе-то что уж врать. Метнул бисер перед женщиной. А ей плевать, хоть он и был почти алмазный. Плевала на антураж, в глубину смотрит. Умная женщина. Зацепила.
Неожиданная у неё реакция на «люблю» оказалась. Сам идиот. Разве такими словами с такими женщинами разбрасываются?! Словно «Да на, подавись!» на меня набросилась. Не закокетничала, а будто стену выставила, хотя всем телом прильнула… Будто на прощание отдаться решила. Не удивительно было бы по лицу получить после такой близости. Заслуженно было бы.
Нет уж, милая моя женщина. Так не будет…
***
Я впервые каталась на квадроцикле. Всегда хотела, но ни разу не довелось. С дельфинами плавала – однажды подчинённые на день рождения подарили сертификат на это счастье. Это было невероятно!
Но и катание на квадрике оказалось не менее захватывающим. Адреналин только что не брызгал во все стороны, но что пропитал каждую клеточку тела – без сомнения!
Караульная гора оказалась полна сюрпризов. Трудно передать словами тот драйв и страх одновременно, когда Андрей на скорости нёсся в сторону крутого спуска и, с заносом меняя направление, под урчание мотора взбирался вверх по склону. Адреналин тогда скатывался по спине холодным потом страха сначала от того, что на полном ходу сверзнемся с горы в карьер, а потом – что перевернёмся навзничь. Лишь через несколько минут, убедившись в устойчивости железного монстра и в мастерстве Андрея, визги страха сменились визгами удовольствия от скорости и ощущения полёта, когда «коня» подбрасывало на очередном ухабе. Тогда казалось, что в солнечное сплетение врывалась космическая невесомость, мгновенно распространялась по нервным нитям и вырывалась на волю через поры вздыбившейся мурашками кожи, устремляясь ввысь моими восторженными визгами.
Удивительно, но, держа в напряжении, дикое ралли напряжение снимало. И верхом удовольствия стало положить ладони на квадроруль. С замирающим сердцем я тронула монстра с места. Конечно, я не носилась с такой же скоростью, но даже на той, что позволяла чувствовать себя уверенно, ощущения испытывала непередаваемые!
Сказать, что «дорога стелилась ровной лентой», как я писала в своём романе «Внедорожная любовь» – соврать. Соврать. И ещё раз – соврать. Она не стелилась! Она извивалась, стараясь выбраться из-под колёс квадроцикла, настойчиво стремилась выбить нас с сидений, подсовывая то яму, то камень, то крутой поворот.
Она напоминала мою жизнь, полную ухабов и провалов. И я так же настырно спотыкалась на тех же камнях, поворачивала в ту же сторону и стремилась держаться наезженной трассы. Так было безопасно.
Я только сейчас, сев за руль квадроцикла, поняла – безопасно не было. Проторённый путь не всегда лёгкий и правильный. Чаще наоборот, ведь дорогу прокладывали другие. Может быть… мне вообще в другую сторону?.. Я остановилась посередине серпантина. Посмотрела вверх, на вершину склона. Трасса извивалась клубком змей, но ведь можно и по бездорожью. Сколько можно катиться по тому, что мне не подходит? Сколько ещё я буду натыкаться на камни, которые кто-то положил для себя, чтобы присесть и отдохнуть?
Снова стронув квадр с места, направила его поперёк серпантина. Прочертила новую дорогу. С трудом, не ведая подвохов неезженого пути, проваливаясь в ямы и выбираясь из них, рыча вместе с мотором на пределе возможностей, не замечая, как сжимаю мышцы живота и зубы, помогая монстру выкарабкиваться и взбираться по склону, вышвыривая камни из-под колёс… Остановилась на вершине, за трассой. Расслабив заболевшие мышцы пресса и разжав зубы, сняла шлем и слезла с квадроцикла. Ноги тряслись от напряжения.
– Лёгких путей не ищешь, Ксана?.. Да ты вся дрожишь!
– Я что-то устала. Руки, ноги, зубы свело. Про живот вообще молчу. Но это было здорово, Андрей! Совсем не то, что по асфальту!
– Ну, ещё бы! Я тебе немножко завидую. Давно уже не испытываю такого драйва. Теперь для всплеска адреналина нужно что-то больше, чем эта трасса. Один бы я не сюда поехал.
– А куда?
– А туда, где грязь, и скользишь по ней, кружась, как на карусели. Где бездорожье такое, что больше летишь, чем едешь. Где каждая кочка – трамплин.
– Здорово! Спасибо, Андрей, за незабываемые впечатления.
– Звучит… как бы сказать… мне не нравится, как ты это сказала.
– Обычно сказала. Я домой хочу. Мне бы теперь после такого отдыха передохнуть. Я как из соковыжималки себя сейчас чувствую.
– А тебе ещё корову доить.
– Нет, я пока поживу в городе, у подруги.
– Я пошутил. Ты на самом деле устала, радость моя. Иди ко мне…
Андрей потянул за руку. Обняв меня, он осыпал поцелуями мой висок… щёку… уголок рта. Я стояла в его объятиях с опущенными, как плети, руками и закрыла глаза. Если бы он подержал меня так ещё несколько минут, я бы уснула. Тело не отзывалось на ласку, хотелось в тёплую ванну, бокал вина и забыться.
– …отвезу домой, скажи куда, Ксана.
– К тебе. Поехали к тебе?
Я посмотрела Андрею в глаза. На его лице мелькнула тень, на мгновение нахмурились брови. Мне хотелось уснуть с ним. Уснуть, чувствуя, как он обнимает. Ничего больше. Он же сказал «люблю». Пусть любит. Я мешать не буду. И поставим на этом точку.
В кармане завибрировал телефон. Я вздрогнула, вспомнив, что уже не первый раз ощущаю его вибрацию.
– Ты где пропала, Оксанка? Я тут картошку жарю, ужином тебя кормить, а ты где-то носишься.
– Ой, Лен, не спрашивай. Я тут Эверест покоряла… или он меня.
– Торговый центр, что ли? Там же всё дорого, что ты там забыла?
– Да забудь, Лен, проехали.
– Ну ладно, пусть проехали. Когда будешь?
Я снова подняла глаза на Андрея. Он прижал губы к моему лбу.
– Скоро буду, Лен.
Сунув телефон в карман, обвила крепкий мужской торс рукам и прижалась щекой к груди. Так уютно, хорошо и спокойно мне не было очень давно. И расставаться с этим ощущением не хотелось.
***
Андрей оказался предусмотрительным – в бардачке в пакете с искусственным льдом припас пачку сарделек и ломти чёрного хлеба. Мы поджарили их, бросив прямо в костёр. К Ленке приехали уже затемно, когда Красноярск вспыхнул огнями уличного освещения, рекламной иллюминацией и осветил дороги потоками и ручейками габаритных огней и фар автомобилей. Заехав по пути в ближайший к дому подруги супермаркет, Андрей пожелал мне хорошенько выспаться и пообещал позвонить в обед.
– Лен, разбери пакет с продуктами сама. У меня сегодня больше нет ни физических, ни душевных сил.
– Где же тебя носило, горемыка? Что на тебе, вообще, надето?
Я почти упала на стул в кухне, выложила на стол мобильный и откинула голову, упёршись затылком в стену.
– У меня было свидание.
– Да ладно?! Это с кем же, это с кем же, это с кем же?
– С адвокатом.
– Что, всё так плохо?
– Ты о чём?
– Ясно. Шуток уже не понимаешь.
– Уже не понимаю. Вымоталась. И танцевала я сегодня, и вибраторы с фаллоимитаторами изучала, и такой драйв получила!
– Чего ты сегодня делала?..
Лена вытаращила глаза, не поверив своим ушам. Объяснять ничего не хотелось. Я сморщилась, как от зубной боли, давая понять, чтобы отстала с вопросами, и, взяв предусмотрительно приготовленный для меня халат и ночнушку, отправилась в ванную. Запланированный разговор отложили до завтра.
***
Утром проснулась очень рано. Есть у моего организма такая особенность – стоит устроиться на новую работу или получить новую должность, как биологический будильник начинает издеваться: будит за несколько часов до звонка будильника механического. Так случилось и в этот день – до подъёма ещё два часа, а сна уже ни в одном глазу. Вставать и шуметь не хотелось – Лена и Данилка привыкли к тишине, а отсутствие дверей в комнате и на кухне в её малюсенькой однушке не располагало к активной деятельности. Слышимость была на грани фантастики. Поэтому я лежала на кресле-кровати, разглядывая потолок, положа руки под голову.
Мысли слонялись от Андрея к Марату, от предстоящего первого рабочего дня к недописанному роману. Меня пугало то, что я вчера почувствовала к адвокату. Мне нравилось давно забытое чувство влюблённости, но я боялась, что оно испортит мою жизнь окончательно. До любви ли теперь, когда надо оправдать доверие нового шефа, не ударить в грязь профессионализмом и, что ещё лучше, превзойти его? Пусть Максим не думает, что такой весь умный, а я женщина. Но адвокат занял мои мысли полностью. Если я не думала их активно, то они фонировали в режиме ожидания.
Точно так же вели себя думы о бывшем супруге. Он для меня – наезженная дорога. Хорошо знакомая и понятная. Все десять лет я вела с Маратом не прекращавшиеся диалоги, спорила, что-то объясняла… Все эти новомодные психотехники про «отпустить прошлое» не сработали. Прошлое не отпускалось. Я все десять лет мучилась тем, что представляла, как бы сложилась наша с Маратом жизнь, если бы я не увидела на его столе секретаршу… или осмелилась войти в тот момент в кабинет… или просто бы скандал устроила, разбираться начала дома или в кафе. Почему я промолчала?
– Оксан, не спишь? – Лена поправила одеяло на заёрзавшем во сне сынишке и села на диване. – Пошли кофе пить.
– Данилка проснётся. Я бы уже давно встала.
– Завешаю проём покрывалом, не проснётся. Иди чайник включай, я сейчас…
Я потянулась каждой клеточкой тела и встала. Включив чайник, умылась и вернулась на кухню. Подруга настрогала колбасы и сыра, высыпала в вазочку шоколадные конфеты и села напротив.
– Ну рассказывай. Мне всю ночь пластиковые члены снились.
– Впечатлительная ты, однако.
– Хотела бы я на тебя посмотреть после новости, что я изучала фаллоимитаторы и получила драйв.
– Ох, Ленка. Пора тебе замуж. Напридумываешь себе вечно.
– Кто бы говорил… Рассказывай!
– Да что рассказывать… Устроилась на работу в компанию, торгующую интимными товарами. Полдня смотрела презентации об этих товарах. Сегодня первый рабочий день. Правда, Максим пообещал, что он будет сокращённый на количество вчерашних часов. Так что освобожусь я рано.
– Ясно. А драйв от чего?
– От адвоката.
– Вау! Да?..
Ленка смотрела на меня с хитрецой, что делало намёк практически прозрачным.
– Нет! – я потрясла головой с наигранным негодованием: «Как ты могла подумать?!»
– Ну а в чём тогда драйв?
– Мы на квадроцикле катались на Караулке. Он мне порулить дал.
– Интересно, но не так, как было бы с искусственным членом…
Я рассмеялась и получила от Ленки шлепок по руке. Она прыснула со смеху, но напомнила о спящем сыне и спросила:
– Рассказывай, что ты там придумала?..
***
Время за разговором с подругой пролетело быстро. Лена с радостью согласилась принять меня на постой, а заодно и мою помощь, но ограничила её двумя днями в неделю в рабочие дни, сославшись, что в выходные летом всё равно покупатели отдыхают за городом, а то и вовсе в отпусках, поэтому продаж особых нет, как бы начальство ни настаивало, что это самые торговые дни. И что бутик элитный – ситуацию только усугубляло. «О сколько нам работы чудной приносит ум начальства скудный5» – любимая Ленкина присказка, которую я запомнила и старалась ей не соответствовать. Удивительно, как чья-то вскользь брошенная фраза может изменить отношение к профессиональным обязанностям и к людям… а то и всю жизнь.
