Ульяна Громова
Адвокат моей любви, или Высокое напряжение
Эпилог
– Поджарила?!
Едва я подошла к стойке охраны, из комнаты отдыха с кружкой одуряюще пахнувшего кофе вышел Максим. Его взгляд, застывший на перевязанных пальцах, красноречиво выдавал чувства шефа.
– Нет, ногти выдрала.
– Зачем?.. Брр… Почему?.. То есть – как?!
– Тебя же приглашали на пикник. Был бы с нами – знал бы.
– Только меня там и не хватало!
– Был момент, когда очень не хватало.
Максим не шелохнулся, но я сразу поняла, что в нём включился «режим психолога». Казалось, он подобрался, как хищник, почуявший добычу, а его взгляд стал взглядом учёного, перед которым встала новая наиинтереснейшая задача. Я вздохнула: теперь не рассказать не получится – Максим будет ходить весь день с видом ребёнка, которому пообещали, но не дали мороженое. Его гибкий острый ум и высокий интеллект требовали сложных задач. Шеф любил быть в толпе. Ему хватало нескольких минут наблюдений, и он уже знал о человеке всё. Он читал людей не по слогам с букварём, как те, кто называл себя психологами, получив высшее образование. Максим выпивал человека залпом со всем шлейфом застарелых проблем, резко встряхивал, взбалтывая и смешивая, как многокомпонентный аперитив для ума, порой добавлял кусочки льда, или разогревал на медленном огне, и мягко отсеивал всё, что мешало быть успешным и счастливым. Шеф был человеком, рядом с которым жить становилось легко и радостно. Я уже не могла представить себе мир, в котором нет Максима. Сиять внутренним светом начинали все, к чьей жизни он прикоснулся. Мне всегда казалось, что я – его любимая игрушка, у которой психологических трудностей столько, что не справиться даже ему. Но я ошибалась. Весь персонал «Напряжения» чувствовал себя так же. И никто не хотел лишиться этого ощущения. Максим наполнял здоровьем и радостью жизнь своих родителей. Он постоянно заставлял их чувствовать себя необходимыми и любимыми.
Он примирил меня с сестрой. Я вдруг поняла, что меня не отодвинули в сторону и ничего не лишили. Я всегда была в лучшей ситуации, чем Ольга. У них с Денисом трое детей и никого, кроме наших родителей, чтобы помочь многодетной семье. А у меня всегда был Марат. Я сама лишила себя его поддержки и наворотила себе кучу проблем. Моя жизнь стала налаживаться тогда, когда старшая дочь вернула его в нашу жизнь. Он всегда был рядом, просто я не знала об этом. Мама была против нашего развода. Из-за этого у нас разладились отношения. И эта ссора впилась в сознание очень глубоко и не позволяла заводить серьёзные романы. Я всегда чувствовала вину перед Маратом и детьми, но думать об этом себе запретила. И злилась на маму за частые напоминания и упрёки. И наказывала себя одиночеством.
Андрей и Максим стали подарками ироничной Судьбы. Но я не понимала – почему она развела нас с Маратом, когда всё вело нас друг к другу? Почему бывший муж не вмешивался в наши отношения, когда мог всё изменить ещё в тот вечер в кафе? Это и был тот последний мазок, который ещё не нанесла Судьба на картину нашей жизни. Тот самый штрих, который не стал запятой вместо многоточия…
– …сама не знаю, почему стало вдруг легко и радостно. Сейчас я уже понимаю, что было бы лучше… и я не совсем не против, чтобы Лена и Марат были вместе. Но когда увидела, с каким интересом Виктор смотрит на неё, вдруг так стало хорошо на душе. Я эгоистка, да?
– Нет, – Максим покачал головой. Мы уже час сидели в его кабинете. – Подруга всегда была твоей точкой джи. Лена «болела» в тебе. Ты всегда знала, что они с Маратом вместе не будут. И твоя вспышка – не ревность, а злость. Разочарование. Страх, что одна боль, помноженная на другую, станут разрушительными для них. Марат ведь тоже твоя «боль»… Ты знаешь, а ведь у меня для тебя есть сюрприз!
Я сидела в кресле, скинув туфли и подогнув под себя ноги. Уже привыкла к непредсказуемости шефа и давно перестала бояться его сюрпризов. Максиму я верила безоговорочно, и посмотрела на него, приподняв бровь.
– Ты хочешь, наконец, открыть «великую тайну», обещанную уже давно?
Шеф широко улыбнулся.
– Два в одном… Я собираюсь уйти из «Напряжения».
От неожиданности я вскочила на ноги. Это невозможно! Максим – это и есть «Напряжение»!
– Нет! Максим! Без тебя нет «Напряжения»! Ты сошёл с ума?
– Оксана, – шеф встал и, положив руки мне на плечи, усадил назад в кресло, – я искал ненормального креативного руководителя…
– Спасибо, дорогой…
– …чтобы сделать «Напряжение» чуть более женским. Когда Марат сказал, что его бывшая жена пишет эротику…
«М…Марат?..» – я не произнесла это вслух, потому что потеряла дар речи. Но по мелькнувшей улыбке Максима видела, что он понял.
– …я нарушил первое правило – не брать на работу друзей, родственников, родственников друзей и друзей родственников. Но из меня все вьют верёвки!..
– Из тебя надёжные верёвки получаются… – я отвечала на собственные мысли, унёсшиеся из этого кабинета в вагончик на участке, который купил Марат.
– …Твои успехи в Москве меня впечатлили. С места – в карьеру ты нырнула просто головокружительно. И ты отличный руководитель. Но коль скоро ты станешь женой Андрея…
Кажется, я приоткрыла рот – предложения мне никто не делал. Да и слова провидицы с новой силой зазвучали в памяти.
– …и членом нашей семьи, я хочу свесить на тебя «Напряжение».
Я с трудом понимала, что шеф имел в виду. Меня буквально захватили его слова «скоро станешь женой Андрея», ненадолго затмив вопросы о причастности Марата к…
– То есть – свесить женой?.. Я не могу! А… Марат?
Максим расхохотался, откинувшись на спинку кресла.
– Давай по-порядку. Свесить – значит назначить тебя генеральным директором. У тебя есть такой опыт. И ты сумасшедшая – то, что нужно для «Напряжения». Мы с тобой одной крови…
– Да, Каа…
– Молчи, бандерлог, когда тебя гипнотизируют! Второе, что значит – «не могу»? Это о чём?
– Я не могу замуж… Мне провидица сказала…
– Предсказание – тонкая материя. Никогда не знаешь, где у него точка отсчёта. А быть замужем – это самоощущение, а не штамп в паспорте.
Я выпрямилась. Максим прав. Он всегда прав. Я встала и, забыв обуться, босиком заметалась по кабинету. Меня забила нервная дрожь: так и есть – точка отсчёта! Всё перевернулось, когда мы пришли к провидице. Марат забыл о предсказании уже по пути домой, и только я накручивала себя, пока не сбежала от себя… от боли, которой бы не было. Это я выстроила цепочку событий… и подарила мужу сына… Моя вина и есть то самоощущение замужества за Маратом… И несколько мужчин – Марат, Андрей и… Максим… но муж – один. Тонкая материя… «Привет, моя»… «Я не твоя… Но называй меня так всегда»… Моя рука, вложенная Маратом в ладонь Андрея…
Нонна права.
Я подскочила к Максиму со слезами и бросилась на шею.
– Ты – самый главный мужчина в моей жизни! Ты! Дотошный мелкий негодяй! Самая надёжная верёвка!
Сунув ноги в туфли, я выскочила из его кабинета и бегом бросилась к офису «Сэнсэя».
***
– Марат, как сам?
– Отлично, Макс. Когда уезжаешь?
– В октябре.
– Куда на этот раз?
– На Палау. Я слышал, там объявили год защиты акул. И у белауанцев17 удивительные семейные традиции – никогда точно не известно, кто чей отец и сын. Мне они весьма интересны с точки зрения антропологии, психологии и сексологии.
– Ясно. Андрей что-то планирует на выходные. Я получил приглашение с курьером.
Максим улыбнулся. Планирует. В пятницу Оксане можно будет снять повязки и надеть на палец кольцо. Неудачно она, конечно, с правой рукой расправилась. Но ничего, до свадьбы заживёт. А пока брат готовил невесте флэш-моб в своей танцевальной школе и решал, кому её передать.
– Ты бы поговорил с Андреем о Лене. Он ищет, кому спихнуть танцевальную студию. А Лена вроде бы танцевала когда-то.
– Но она не руководитель.
– А ей и не надо. У неё есть Оксана. Кстати, у тебя с минуты на минуту будет гость. Понесёшь покупать новые туфли.
– Думаешь, пора?
– Пора, Марат. Полине привет передавай.
– Забегай в гости.
Максим отложил айфон в сторону. Встал. Подошёл к окну и распахнул створки. В кабинет ворвался шум городской улицы. Мужчина загадочно улыбался. Ему нравилось окружать себя счастливыми людьми. Видеть, как распрямляются плечи, поднимается подбородок, начинают блестеть глаза. Он снова распутал тугой клубок, снял напряжение точек джи нескольких людей. Дорогих ему людей.
Остался последний мазок Судьбы.
Максим иронично улыбнулся и сощурился на солнце.
А все зовут его дотошным мелким негодяем.
***
Я бежала, удивляя прохожих и мысленно ругая городские власти за бесконечную брусчатку. Каблук попал между фигурными плитками и сломался. Я сбросила туфли и ворвалась в офис Марата босиком.
– Привет, моя.
Взгляд мужчины упал на мои ноги. Он чему-то улыбнулся. Достал из холодильника бутылку холодной «Боржоми» и протянул мне. Теперь улыбнулась я. Он помнил мою привычку пить, зайдя с улицы, и знал, что я люблю «Боржоми».
Я сразу вспомнила Андрея. Он отпаивал меня той ночью тоже этой минералкой.
Ирония Судьбы?..
Максим стоял у окна и смотрел сквозь поток машин и прохожих. Он видел, как вспыхнули глаза Оксаны, когда Марат протянул ей «Боржоми». И слышал её мысли, когда она вспомнила об Андрее.
Это ведь Марат пристрастил адвоката к этой минералке.
Никакой иронии Судьбы.
Всего лишь цепочка мелочей. Звено за звеном… Мазок за мазком…
Максим пожал плечами.
– Ну подумаешь… дотошный. Зато наверняка.
– Марат… Я не знаю, что сказать…
– Сбежала с работы?..
Я махнула рукой. Это было, конечно, нагло и непрофессионально, но что-то подсказывало, что Максим и не ждал сегодня от меня рабочих подвигов.
– …Придётся купить тебе туфли. Иди ко мне на ручки.
Марат подхватил меня и вышел из офиса. Обувной магазин расположился в этом же здании. А чуть дальше было недорогое кафе «Заноза» – в нём всегда обедали Марат и Андрей и сотрудники прокуратуры, расположившейся за углом.
Я сидела на банкетке и вытирала ноги влажными салфетками, пока бывший муж разглядывал сотню пар туфлей.
– Чёрные, на невысоком каблуке, с ремешком?
– Да, давай.
Марат принёс четыре пары подходящих и присел на корточки напротив. Я померила все, выбрала удобные и застегнула ремешки.
– Так о чём ты не знаешь, что сказать?
– Почему ты подсунул мне Максима и дал Андрею меня увести? Ведь ты мог…
– Не мог.
Я смотрела на мужа во все глаза. Он смотрел на меня с той самой улыбкой и внутренним светом во взгляде, что появляются, когда человек хочет поделиться своим счастьем. С той улыбкой, что я видела у Лены в глазах у фельдшерского пункта. С той улыбкой, что мелькнула на губах Ламина Виктора при взгляде на подругу.
У меня перехватило дух. Я схватила Марата за голову и прижалась лбом к его лбу. Наши губы были так близко… я чувствовала его дыхание с нотками недавно выпитого кофе. Такой знакомый родной аромат моего бывшего мужчины.
– Давно?
– Почти год.
– Любишь её?
– Мы пьём по вечерам чай и болтаем обо всём на свете.
– Ты никогда не умел ждать. Не дотерпел до пенсии.
Я улыбнулась. Марат легко коснулся моих губ лёгким поцелуем и ответил:
– Я научился ждать. Ты ещё не поняла?
Я поняла.
Чего уж тут не понять?
Максим улыбнулся. Захлопнул створку окна.
Последний мазок лёг легко и очень правильно. Последний штрих нанесён тогда, когда ему пришло время.
Только так завершаются шедевры.
Вовремя.
Когда их готовы принять.
Из магазина мы зашли в кафе. Я позвонила Андрею и, пока ждала его, Марат составил мне компанию. Мы говорили о Лене и Данилке. Я с удовольствием узнала, что подруга не стала ограничивать общение отца и сына. Я боялась загадывать, но мне казалось, что у Лены всё сложится с Виктором. А он живёт в Усть-Мане, там же, где строил дом Марат. Моё сердце билось очень часто. Я уже представляла, как мальчишка приходит в гости к отцу, когда ему захочется и на сколько захочется. Или в гости к маме… Не сразу. Марату ещё предстоит привыкнуть к сыну, а Данилу – полюбить отца. Но малышу повезло. Не только обрести лучшего папу на свете, но и друзей – Марат не собирался жить в гордом одиночестве, и дом строил большой, чтобы внукам было где разгуляться. Чтобы в нём было место нашим дочерям.
Адвокат появился через полчаса. Марат поздоровался с другом и партнёром по бизнесу и ушёл, пообещав познакомить меня с неведомой Полиной очень скоро. Женщина оказалась прокурором и найти время для знакомства прямо сейчас у неё возможности не было. Да и я ещё к такой встрече была не готова. У меня было дело поважнее.
– Ты вся сияешь. Что случилось хорошего?
Адвокат сел напротив и взял мои ладошки в свои руки.
– Андрей…
– Да, моя?
Я недоумённо распахнула глаза и засмеялась.
– Что ты знаешь про тонкие материи?..
Андрей вопросительно поднял бровь. И я поняла, что в глобальный заговор Судьбы и Марата он не замешан.
– Что-то мне подсказывает, мы не о тканях рассуждаем?
– Андрей… Женись на мне?
Максим рассмеялся. Такого он не ожидал. Но это даже к лучшему.
– Ну подумаешь… немножко негодяй…
Мужчина нажал отбой входящего вызова на айфоне.
Удачно получилось, что последний принятый номер на смартфоне Оксаны оказался номером шефа.
Иногда тесные карманы джинсов вступают в сговор с телефонами и звонят, когда их не просят.
Мне показалось, я услышала знакомый смех. Адвокат изменился в лице. Он отпрянул, выпустив мои руки. Его взгляд потемнел, лицо, казалось вытянулось. Меня это испугало. Я не ожидала, что…
– Зачем ты это сделала, Оксана?.. Ну почему надо всё испортить?.. Ну что ты за женщина такая? Совершенно ненормальная!..
На глаза накатили слёзы. Я прищурилась, чтобы сдержать их, и проглотила подступивший к горлу комок. Мне хотелось встать и выбежать. Андрей вдруг подался вперёд и снова сжал мои ладони.
– …Это были мои слова. Это я хотел сказать тебе в субботу. А ты… Я согласен. Люблю тебя, моя Оксана.
Я расплакалась.
Ну разве можно так пугать?
Максим сел за стол и взял папку с документами. После возращения с Палау он собирался открыть псидетективное агентство «Сим-сим». А чем он не Шерлок Холмс? Или не Ниро Вульф? Или не доктор Хаус?
Мужчина уже знал, как совместить расследование преступлений и психологическую практику, не выходя из кабинета. Это был вызов самому себе. Острый ум и высокий интеллект требовали неразрешимых задач.
– И никакой не мелкий… Вы ещё обо мне услышите… Вот только слетаю на Палау… Должна же там найтись хоть одна Паула?.. Палау – Паула… Точно одна найдётся… Найду – женюсь.
Максим вышел из кабинета и неспешным шагом прошёл мимо стеклянных стен кабинетов. Вышел на улицу.
Люди не обращали внимания на молодого мужчину в солнцезащитных очках, бредущего куда глядят глаза и погружённого в свои мысли. На его губах блуждала предвкушающая улыбка.
А Судьба уже нанесла на чистый холст масло и смешала оттенки синего.
