Тёма Китаев
Рождённые в горах. Тропа светлячков
– Да что вы ко мне пристали? Это всего лишь пара царапин. Заживут. – Он махнул рукой и развернулся чтобы уйти, но Риа его остановила.
– Не просто пара, а пара десятков царапин! – поправила Риа.
Эйва прошла в другую комнату. Оттуда она принесла несколько пучков трав. Риа не смогла бы назвать ни одного. Для неё это были: зелёное, что-то с жёлтыми цветочками, нечто суховатое.
Эйва взяла несколько веточек каждого тучка трав и положила в каменную мисочку, что стояла на столике.
Травница стала перемалывать их и что-то нашёптывать. Потом сказала Трюггви:
– Раздевайся.
Нехотя парень стянул с себя верхнюю одежду, бурча о том, что сейчас он весь будет вонять.
– Матерь Божья! – удивилась Эйва, увидев правую руку Трюггви. – Это что такое?
– Это крапива, расчесал. – Он смутился, осознавая свою ошибку.
– Да уж, дружок, не ценишь ты себя, ой, как не ценишь…
Пока Эйва ругала парня, Риа осматривала дом изнутри. Здесь она бывала очень редко, ведь не выходила на улицу во время бушующей метели, не пила холодную воду и тепло одевалась.
Внутри деревянной избы царила уютная атмосфера. На полу, поперёк всей комнаты, лежал вязанный ковёр с пляшущими узорами, бросающимися в глаза. Сквозь заткнутые соломой щели в стенах посвистывал ветер, заботливо укачивающий и клонящий в сон.
На невысоком столике, посередине комнаты, стоял чайничек, из горлышка которого поднимался пар, тут же растворяющийся в воздухе. Казалось, когда здесь нет никого, помимо самой хозяйки, дом начинает жить своей жизнью: в нём летают зелёные огоньки, а метла сама подметает полы.
У стены, справа от входа, стояла постель с матрасом и подушкой, плотно набитыми сеном. Одеяла не было. Туда Эйва и уложила голого по пояс Трюггви.
Риа смотреть на него не могла – весь такой уставший, грязный и раненый. Она на его месте и стоять не могла бы, не то, что ходить и носиться по лесу.
Сама старуха, пока Риа осматривалась, размяла травы до состояния кашицы, налив кипятка из чайничка. Она открыла ящичек в тумбочке, что стояла в углу комнаты, и достала из него стеклянную баночку размером с маленькую ладошку. В ней лежали семена какого-то очередного растения, название которого знала только Эйва. Травница открыла баночку и, взяв несколько зёрнышек, снова закрыла её, а после, сразу же, убрала обратно. Зёрна Эйва кинула в мазь и снова всё перемолола.
Вскоре, когда мазь была доведена до совершенства, Эйва подошла к Трюггви и присела на один из четырёх стульев, стоявших прежде под столом.
– А будет щипать? – спросил Трюггви, приподняв голову. Лежал он на животе.
– Если занёс какую-нить болячку, то вопрос нужно ставить под другим углом: «Щипать будет до чёртиков больно, или как будто сотня иголок упала мне на спину?» – грозно ответила Эйва. Трюггви юмора не оценил и напрягся. – Будет щипать, глупый вопрос.
Эйва поднесла мисочку с мазью и поставила её на постель. Макнула в неё средний и указательный пальцы и стала водить ими по плечам парня, царапин на которых расположилось больше всего. Ещё немного ран краснело на лице и спине. Ну и ещё чуть-чуть на руках. Эйва плавно наносила тонким слоем мазь на раненные места под стоны Трюггви, который, к тому же, изворачивался и жмурил нос от запаха, наполнившего комнату. Он и правда был отвратительным.
– Ничего, потерпи, ещё немного осталось. – Говорила Эйва, успокаивая Трюггви. – Ещё совсем чуть-чуть…
Она постоянно повторяла это, пока не закончила. Скоро настал конец мучений парня. Вернув стульчик на место, Эйва отошла промывать лодочку и руки в большой посудине на столе. Риа, всё это время сидевшая на таком же стульчике, встала и подошла к другу.
– Ты как? – спросила она, присев на кровать.
– Бывало и хуже. – Ответил Трюггви, извиваясь на постели. – Вот только, рука так чешется! – пожаловался он.
– Спасибо, что напомнил. – Повернулась к ним Эйва. – Сейчас схожу за петрушкой.
Эйва вышла из избы и пошла в огород. Сорвала несколько листков зелени и вернулась в дом. Она кинула их в ту же мисочку, капнула две капли кипятка, что уже начал остывать, и стала растирать петрушку. Когда из неё стал выделяться сок, Эйва подошла к Трюггви, взяла его руку в свою и накапала на ожог. Парень немного поморщился. Травница растёрла сок по всей руке.
– Заночуешь сегодня здесь. – Решила старуха. – Ходить и беспокоиться тебе сейчас не о чем. Рататоск я сама обо всём расскажу.
Трюггви ничего не ответил. У него не осталось сил. Он смог только шевельнуть пальцем. Потом парень склонил голову и засопел. Иногда он подёргивался во сне, но не просыпался.
– Сможешь пока побыть с ним? – спросила Эйва. – Я схожу к Рататоск.
Риа сначала и не поняла, к кому она обращается, несмотря на то, что в комнате кроме неё и Трюггви никого не было. Она засмотрелась на друга.
– Да-да, конечно. – Улыбнулась Риа.
– Укрой его. – Посоветовала Эйва, накидывая плащ на плечи. – Одеяло в той комнате возьми.
– Хорошо. – Кивнула Риа.
Эйва захлопнула за собой дверь и зашагала между домами к пекарне Рататоск. Риа осталась с Трюггви наедине. Он мирно посапывал.
«Мило… ой! Ничего милого!»
Девушка пошла в соседнюю комнату и взяла одеяло с постели Эйвы. Мимоходом она взглянула на большие полки, полностью забитую свитками.
«Сколько же тайн там хранится? – думала она, проходя мимо. – Возможно, в скором времени, я узнаю их все до единой.»
Прикоснуться к свиткам она не решилась. Просто интуиция подсказала, что лучше этого не делать, и на этом всё. Хотя глаза так и тянулись к ним.
Истории хотят жить
Она принесла одеяло и накрыла им Трюггви.
– Псибо… – Пробормотал он, приоткрыв глаз. – Она ушла?
– Я думала, ты спишь. – Сказала Риа.
– Спал, да вот мне приснился наивкуснейший кусок мяса, и я вспомнил о своём голоде… – Рассказывал Трюггви, не открывая глаз. – А ещё, я притворился мёртвым, чтобы она перестала мазать меня этим ядом.
– По-настоящему умный, но, в то же время, глупый поступок. – Закатила глаза Риа. – Мне твоему актёрскому мастерству ещё стоит поучиться.
– Да-да. Это, конечно, всё интересно, но ты так и оставишь меня голодным? Тогда притворяться мёртвым больше не придётся.
– Сейчас посмотрю, что есть съедобного. – Сказала Риа, встав с края постели.
– Предупреждаю, траву пихать мне не надо, меня от неё уже тошнит! – сказал Трюггви голосом, полным смешливых ноток, немного поднявшись на локтях.
– Запашок здесь и вправду не из лучших. – Согласилась Риа. – Но, давай потерпим. Всё равно тебе ещё тут всю ночь спать.
– А не могла бы ты окошко открыть, чтобы запах выветрился? – предложил Трюггви.
– Это чтобы ты, чудо моё, ещё и заболел? Нет уж, такого добра мне не надо. – Риа покачала головой. – Лучше я буду дышать этим запахом, чем каждую минуту говорить тебе: «будь здоров».
– Посчитаю это за милость с твоей стороны. – Трюггви присел на край кровати, собрав одеяло на коленях.
Риа открывала и закрывала ящички вдоль всей стены в поисках пищи всё то время, что они болтали. И пока, кроме трав и засоленных корней, ей найти ничего не удалось.
– Корни будешь? – спросила она. – Говорят, полезная штука.
– Откажусь. – Ответил Трюггви. Потом передумал. – А давай! Лучше уж это, чем ничего.
– Я пошутила, дурашка. – Недоумённо повернулась на него Риа. – Сейчас найду что-нибудь посъедобнее.
Она открыла очередной ящик, в котором и обнаружилась заветная еда. В длинной лодочке лежало почти две дюжины маленьких булочек.
Девушка повертела в воздухе ими, демонстрируя другу.
– Во имя Костра! Ты – моя спасительница! – почти просвистел Трюггви, принимая лодочку в руки.
– Да, не будь меня здесь, тебе бы не сладко жилось. – Согласилась Риа.
Сам того не замечая, Трюггви проглотил, одна за другой, все булочки – настолько он был голоден.
– И что я теперь Эйве скажу? – удивилась Риа.
Буквально только что перед ней стояла целая лодочка булочек. Она не могла поверить в то, что за считанные минуты Трюггви их все слопал.
– Скажи, что это ты их проглотила, мол, не сдержалась. – Предложил Трюггви.
– Ага, и потом меня дома не покормят. – Ответила Риа. – Придётся сказать правду. Такие дела.
– Ну ладно, твоя взяла. – Согласился Трюггви. – А можно мне чего-нибудь попить?
Когда пришла Эйва с Рататоск, Риа никуда не ушла, она слушала их разговоры о беспечном поведении друга и о том, какой он неряшливый.
– Зато, я жизнь вижу. – Подал он голос из-под одеяла.
– С такими темпами ты лишишься своих глаз и ничего больше видеть не сможешь. – Парировала Эйва.
Когда травница предложила чаёк, девушка с радостью согласилась. Втроём они уселись за стол. Эйва принесла травы и кинула их в воду, которую поставила кипятиться, ещё по возвращении.
Когда вода окрасилась в желтовато-зелёный, такой уютный, греющий цвет, Эйва потянулась к ящику, в котором ещё совсем недавно лежала лодочка с булочками. Открыв ящик и увидев, что посуда пуста, травница обернулась на подростков с осуждающим взглядом.
– Это не я сделала. – Девушка подняла руки. – Это всё, вон, тот голодный лесник.
Риа указала на Трюггви. Щёки Рататоск приобрели багровый оттенок от стыда. Она блуждала глазами по комнате, переводя взгляд с сына на травницу.
– Простите меня, пожалуйста, и моего сына. – Сдавлено проговорила Рататоск. – Он ведь и не завтракал вовсе. Я вам сама завтра принесу сколько захотите булочек. Я их постоянно готовлю.
– Что ж, ничего страшного. – Ответила Эйва. – Прошедшего не воротишь. Будем пить голый чай.
Под конец вечера, когда травница с Рататоск начали обсуждать всякие рецепты хлеба, Риа стала ловить себя на мысли обо сне. Сама, не ведая того, что делает, девушка улеглась на край кровати рядом с Трюггви и почти мгновенно уснула. Лишь одна мысль успела проскользнуть в её сознании:
«Как быстро прошёл день»
Она даже не подумала о еде, которой в её сегодняшнем дне почти не было. Её, отчего-то, это совсем не волновало, и завтра поесть сможет…
Глава семнадцатая.
Проходили дни и недели.
Риа проснулась рано, Солнце только выглядывало из-за крон высоченных деревьев, окружающих всю деревню. Птицы ещё не пели свои грустные трели. По улице ещё никто не ходил. А в доме было совсем тихо. Только какая-то возня нарушала спокойствие.
Валяясь в постели, Риа старалась продрать глаза. Никто не нарушал её покоя. В воздухе витал аромат трав, но уже не такой насыщенный, как вчера.
Спустя некоторое время, она встала и потянулась. Если до сих пор Риа не до конца понимала, где находится, то теперь, при виде мебели, сразу поняла, что заночевала у Эйвы.
Вокруг носился Трюггви. Что-то готовил, убирался, перебегал с места на место, до тех пор, пока не встретился с Рией взглядом.
– О, ты наконец проснулась! – сказал он, остановившись. – Теперь я смогу тебе рассказать, что случилось вчера!
Риа зевнула и встала с постели.
– Давай-давай! – начал Трюггви. – Веселей, бодрей! Вставай и просыпайся!
– Что с тобой такое? – спросила удивлённая поведением друга Риа. – Ты слишком активный.
– А почему мне таким не быть? Всё же прекрасно! Я полностью выздоровел! Сама посмотри, ни царапинки!
Парень закатил рукав на левой руке, демонстрируя своё магическое исцеление. На Трюггви и вправду после вчерашнего не осталось и следа. Кожа будто сияла.
– Ого! – удивилась Риа. – А, ведь, даже синяк пропал на щеке.
– Да? – Трюггви потрогал лицо, проверяя слова подруги. – Ну прям чудо! Заявляю во всё горло: да здравствуют вонючие травы!
– А ну, тихо! – послышался голос Эйвы из другой комнаты. – Разорался, петух!
Трюггви зажал рот ладонью и прыснул.
– Простите, пожалуйста! – попросил он прощенья писклявым голосом.
– Да Костёр с тобой! Не шуми! – проворчала старуха. – Дай хоть минуту поспать…
После этих слов травница не проронила ни одного звука, кроме мерного дыхания с редким сопением. Она вновь крепко уснула.
– Всю ночь ругалась на меня! – шепнул Трюггви. – Мол, что ты не спишь, а ходишь тут, комнату меряешь. А я выспался просто, пришлось лежать и смотреть на тебя. А ты знала, что бормочешь во сне? Смешное что-то говоришь.
Трюггви, сам того не замечая, повышал тон.
– Тише ты! – попросила Риа.
– Прости-прости! А вообще я сам не свой всё утро…
Он бубнил и бубнил и что-то месил на столе. Сбегал на улицу за дровами, разжёг печь.
– Знаешь, давай ты больше в лес ходить не будешь? – предложила Риа. – Чтобы потом здесь не оказываться. Эти травы как-то плохо на тебя влияют.
– Да, я тоже об этом подумал. – Энергично закивал друг. – Только не могу я в лес не пойти. Там дядька в плаще шастает. Небось, из деревни кто. А зачем и почему, то мне и интересно. Я вообще за ним в лес пошёл, а на оленя набрёл, с пути сбился. Он ещё с кем-то сначала разговаривал. Но я никого не видел. А может, сам с собой. Сумасшедший, походу. Ты не за кем не замечала чудаковатого поведения? Подозрения у меня есть. А вообще, как же ему, наверное, плохо и одиноко сумасшедшим быть – не поймёт никто и не поддержит. Свяжут, да травами этими лечить станут, как меня Эйва вылечила. А вообще, травы эти мне так помогли! Я тебе говорил ведь уже, да? Ну, прям волшебство настоящее. Я, конечно, в магию не верю, но драконов-то своими глазами видел. Когда они твоего отца забрали. Там ещё в деревне, в земле дыра такая образовалась!
Всё это он говорил без остановки, энергично замешивая тесто на столе. Иногда Риа сбивалась с хода мыслей и не понимала, кто за кем гонялся, какой сумасшедший, но пришла в себя, когда друг отца припомнил и деревню старую.
– Подожди, пожалуйста. – Попросила Риа. – Можешь немного помолчать? Я ничего не поняла. Хочу всё по полочкам расставить. И откуда в тебе столько энергии?
– Я и об этом тоже думал! Может звёзды так стали…
– Всё-всё! Я поняла, молодец! – неуверенно заулыбалась Риа.
Ей не нравилось то, что приключилось с Трюггви.
«Это такая новая болезнь? Надеюсь, что она лечится» – думала девушка.
Из-за огромного потока информации Риа упала обратно на кровать, и теперь, сидя на ней, пыталась хоть что-то понять, пока Трюггви растягивал тесто.
– А что ты вообще делаешь? – она рискнула задать вопрос.
– Ну, я же вчера съел все булочки, готовлю теперь замену. Только не знаю, с какой начинкой их сделать. С ягодами или без, а может трав каких добавить. Не придумал ещё. Но, знаешь, первая идея мне нравится, да только думаю, сгорят ягоды, а без них не так вкусно будет. Ну, а если с травами, рискованно делать. Хотя они все лечебные, так что это лучший вариант. Решено! Так и сделаю. Только, какие травы взять? Ты их знаешь? Я – нет совсем. А говорила мама читать свитки, мол, об умных вещах там сказано. А мне смотреть просто на свитки нравиться, читать скучно, глаза режет. Кстати, у тебя очень красивые глаза. Такие глубокие, ярко-зелёного цвета, мне они всегда нравились…
– Спасибо, конечно. – Перебила друга Риа. – Но мне не нравится, что с тобой твориться.
Она ухватила его за плечи, подойдя, и усадила на стул.
– Рассказывай давай, что случилось?
– А что, у тебя с памятью проблемы? Что-то я не помню такого. А может, тогда и у меня проблемы. А память вообще такая интересная штука, вот ты знаешь…
– Я знаю, что ты съел что-то не то. Грибы что ли в лесу жевал? Или ягоду, может, ядовитую перепутал со съедобной? – предполагала она.
– Не, я же голодным остался, значит ничего не ел. А вообще, еда – это такая вещь! – он активно жестикулировал руками. Из-за этого налипшее на его пальцах тесто разлетелось по всей комнате.
Риа не сдержалась и закрыла его рот ладонью. Хотя бы за минуту тишины сейчас она была готова отдать всё, что угодно.
– Фто акое? – спросил Трюггви сквозь ладонь.
– Тише, пожалуйста, у меня сейчас голова лопнет. – Пожаловалась она.
Риа стояла, зажимая рот другу и размышляя над тем, что с ним случилось. Он послушно молчал, хотя по его глазам было видно, что он вот-вот снова начнёт нести всякую всячину. Ещё он ёрзал на стуле. Ему позарез требовалось поноситься по дому, занять чем-нибудь руки и говорить-говорить-говорить…
Риа ума не могла приложить, что же случилось с другом. А может, он головой ударился о ветку? Или вовсе упал. Или олень, на самом деле не ласкался с ним, а сшиб с ног своими огромными рогами, если был там олень.
Трюггви слабо обхватил руку Рии своими ладонями, испачканными в тесте, и стал оттягивать её. Почти сразу сквозь всё тело Рии прошла непонятная волна. Казалось, что её ступни сейчас оторвутся от пола от того количества энергии, которое в неё поступило в один момент.
Этот эффект быстро прошёл, забрав с собой сонливость.
«А может эта болезнь передаётся? – размышляла Риа. – И теперь я тоже больна.»
Ради эксперимента она решила сказать что-нибудь:
– Как ты себя чувствуешь? – она обратилась к Трюггви, убрав руку от его лица, которую он теперь держал.
– Не знаю. – Заморгал парень. Он огляделся. – Я что, спал на стуле?
– С чего это? – спросила Риа.
Её лицо озарила улыбка, с ней всё было хорошо, она не мямлила без умолку, и Трюггви тоже.
– Кажется, я только проснулся. – Он почесал подбородок.
– Ты сейчас серьёзно? – удивилась Риа.
Тут Трюггви опустил взгляд на свои руки.
– Зачем ты испачкала меня тестом? – он встал и стал снимать налипшие кусочки на стол. Они не хотели расставаться с кожей.
– Вообще-то, ты тут уже сколько носишься, печь растопил, тесто замесил: булочки готовить собирался, с травами. – Заметила Риа.
– Я? – удивился он. – Да ты шутишь! Я только проснулся.
– Послушай. – Риа подошла к нему и положила руку на плечо. – Ты тут столько всего мне наговорил, что я всё и не выдумаю. Про какого-то дяденьку в лесу, он с кем-то разговаривал…
Только сейчас она поняла, что речь о Незнакомце и о ней самой. Глаза округлились. Но Риа успела вернуть прежнее выражение лица до того момента, как Трюггви перевёл взгляд на неё.
– И правда! – вновь удивился он. – Я об этом никому не рассказывал! Откуда ты можешь об этом знать?
– Ты мне рассказал. – Как ни в чём не бывало, продолжила разговор Риа. – Минут семь назад, может, меньше.
– Да не может такого быть! – возразил Трюггви. – Я же только что проснулся!
– Тогда, как я узнала о том, чего ты никому не рассказывал? – спросила Риа.
Трюггви задумался, а потом кивнул.
– Верно. Это получается, что я лунатик? – спросил он.
– Уж надеюсь, что нет. – Ответила Риа. – Ещё одного такого раза я не выдержу.
– А что, я прям очень сильно чудил? – Трюггви уже поверил. Тем более, зачем Рие ему врать?
– У тебя язык не останавливался. Говорил про лес, какие у меня красивые глаза, про драконов и моего отца, и про старую деревню. – Перечисляла Риа, загибая пальцы.
– Какой кошмар! – он спрятал в руках лицо. – Почему я этого не помню?
– То есть, ты хочешь забрать все свои слова обратно? И про то, какие у меня глаза, в которых ты тонешь? – посмеялась Риа.
– Глаза у тебя и взаправду красивые. – Улыбнулся Трюггви. – А на счёт всего остального я не уверен.
– Тогда расскажи всё сначала. – Посоветовала Риа.
– Тогда слушай. – Трюггви прокашлял горло. – Ночью мне кошмары снились. Я таких никогда прежде и не видел. Ты там в Костёр упала. Потом люди с длинными когтями были.
Я проснулся. Немного побоялся, а потом вышел воздухом свежим подышать. И ноги меня привели к двери твоей избы. Потом я очнулся и начал домой возвращаться. И слышу, говорит кто-то, сейчас уже не вспомню, что именно. И смотрю, он в лес уходит. Думаю, если спать я не собираюсь, то почему бы мне за ним не проследовать?
А потом я заблудился немного, сбился с пути. И вижу оленя. Он со мной понежился и убежал. А я один остался. Начал искать выход. Так глубоко в лесу я ещё не был. А потом вы меня нашли. И лечить стали травами вонючими. Царапины мои.
Он потрогал плечо, и, не обнаружив там не единого повреждения, вопросительно посмотрел на подругу.
– Это сделали эти самые вонючие травы. – Улыбнулась она.
– Они прекрасны! – заулыбался Трюггви. – Надо будет попросить домой мази такой.
– А что на счёт человека, как думаешь, кто он? – спросила девушка.
– Кто-то из деревни, кто решил поиграть. – Подумав, ответил он. – А может, вообще кто чужой.
– Да уж. Как теперь спать-то спокойно, если расхаживают люди незнакомые в деревни? – спросила Риа, изображая волнение. – Ты теперь от меня не отходи ни на шаг. Вдруг он меня в лес утащит!
– Как хочешь. Я тоже боюсь. Будем защищать друг друга. – Он улыбнулся.
– Так уж и быть. – Согласилась Риа.
Она окинула взглядом комнату. Ничего хорошего девушка не увидела: забрызганные тестом стены, полы и мебель, которые им предстояло убирать.
* * *
Шли дни и недели друг за дружкой, сменяясь один за другим. Время плыло размерено и неспешно, позволяя насладиться коротким периодом года, когда хоть немного, но тепло оттесняло холод.
Человек шагал по тропинке где-то в лесу. Пришло время. Время сделать то, на что он подготавливал себя не первый день – вновь принять роды у драконихи. Задача не из лёгких.
Он приблизился к ущелью, проходя мимо чахлых домов, спустился и двинулся сквозь противную траву к той пещере, в которой лежала и покорно ждала Травинка. Совсем скоро она должна родить одарённого дракона.
По пути человек в плаще не встретил ни одного ящера. Скорее всего, все эти крылатые змеи уже собрались вокруг пещеры и ждут с нетерпением появления на свет ещё одного яйца, из которого суждено родиться драконёнку.
Так и оказалось. Человек еле как смог продраться через толпу драконов, просачиваясь сквозь их чешуйчатые тела, раздиравшие кожу до крови. Один раз он споткнулся о хвост одного из них. Дракон тут же поднял человека.
Прошу прощенья. Виноват. – Сказал он.
– Ничего, Эри. – Ответил человек серо-коричневому высокому дракону с серыми глазами.
Он смог наконец дойти до пещеры и вошёл в неё. Вокруг бедной Травинки вне себя от нетерпенья извивался Пепел. Вот-вот он увидит своего ребёнка. Отчего-то драконы и к своим яйцам относились, как уже к живым детёнышам. Рядом мирно сидел Главарь, наблюдая за своим сыном. Но он тут же встал на все четыре лапы, как завидел человека.
Ну наконец-то. – Сказал Главарь. – Мы тебя уже заждались.
– Могли бы прилететь за мной. – Предложил человек. – Прибыл бы сюда в разы быстрее.
Правду говоришь, но мы не можем покидать нашего мира, пока не будет произнесена «легенда», ты и сам знаешь. – Ответил Главарь.
– Да-да. И рассказать вы мне её не хотите просто потому что. – Закатил глаза человек. – И тот ваш договор с людьми, конечно же, настоящий. Да-да…
На это есть свои причины. Сейчас тебе знать о них не к чему. Может, ты о них никогда и не узнаешь. – Говорил Главарь. – Посмотрим, как жизнь сложится.
– Жду не дождусь. – Ответил человек. – Сейчас это не так важно. У нас есть другое дело.
Человек кивнул в сторону драконихи, лежащей на целой куче листьев, вперемешку с ветками разных деревьев.
Как же прекрасен момент рождения драконёнка, но не менее завораживает процесс появление на свет яйца…
* * *
Эйва сидела за столом и связывала в пучки трав, которые только что ходила собирать. Её не было больше шести часов, она очень устала, но была не из тех, кто откладывает дела на потом, будь то постройка дома для юных молодожёнов или обычное перебирание трав.
Совсем скоро наступает день работы. Она назначит Рию своим подмастерьем, а потом объявит наследницей. Других кандидатов на эту роль Эйва не нашла. Эйлин слишком ветреная, Рататоск и Дэлл слишком взрослые. Да даже Трюггви подходил на эту роль больше их всех. Добрее человека Эйва не знала. Даже после того, как съел все её булочки, он тут же испёк в два раза больше. Не сказать, что они оказались вкуснее, чем у Рататоск, но в них чувствовалась любовь, искренняя и безграничная. Может, из-за его чистого сердца, а может от того, что делал он их вместе с Рией…
Но, парню не суждено занимать такую «лёгкую» работу. Мышцы и сила должны тратится на что-то более серьёзное. А такую должность сможет занимать только девушка. Воинственная, способная хранить тайны, мужественная, стойкая и та, что сможет отдавать всю себя делу. А работа это вовсе не лёгкая. Нужно очень многое знать и понимать, собирать травы, смешивать их, заваривать, распознавать болезнь и вовремя вылечить. На кону жизни, а мужчины считают эту работу лёгкой.
Травницу это всегда злило, но она умела сохранять хладнокровие. Жизнь научила. К сожалению, это не тот урок, который она, будь совсем юной девицей, хотела бы получить. Когда погиб её Лоурен, любивший Эйву больше, чем собственную жизнь, ей хотелось рвать и метать, разбрасывая вокруг свои слёзы, что обжигали щёки словно лёд. Её любимый погиб такой отвратительной смертью, которую совсем не заслужил. При жизни он был таким добродушным, её Лоурен, помогал всем и во всём. Даже вместе с ней разбирался с травами, когда прошлая травница скончалась, пытался помочь в том, в чём совсем не разбирался. А ещё он был помешан на драконах, увидел когда-то в детстве одного и мечтал встретить его снова, прямо загорелся этой идеей! Поэтому он и ходил по лесам в поисках своей мечты. Но, отнюдь, увидев вновь дракона, он наткнулся и на нечто более ужасное.
Тогда было позднее лето, уже выпал первый снег, но быстро растаял. Эйва сама вызвалась пойти с ним. Хотелось подышать лесным воздухом в окружении огромных деревьев, уходящих далеко в небо, это всегда поднимало ей настроение. Теперь Эйва и не знала, что было бы лучше: если бы она осталась дома или же пошла, ведь то, что она увидела, навсегда осталось в её памяти. Такое просто не забывается.
Они шли и смеялись от своих шуток, когда по коже пробежала дрожь, а воздух будто тревожно завибрировал. Потом, из-за дерева вылетела тень и вонзилась в Лоурена. Он шёл немного быстрее Эйвы, поэтому тварь и набросилась на него. Если бы не он тогда, то, возможно, сейчас Эйва не сидела бы за этим столом.
Тварь оказалась демоном. Огромная чёрно-фиолетовая масса, от которой рябило в глазах. Она вонзилась в его грудь, хоть когтей травница у неё не разглядела. Лоурен превратился в чёрный камень почти мгновенно, а гримаса ужаса и боли сохранилась на его лице. Тварь уже собиралась броситься на упавшую на землю Эйву. Вокруг демона каждая травинка умирала и скукоживалась, принимая чёрный цвет. То же стало и с Лоуреном, станет и с ней…
Но земля под ней стала накаляться диким пламенем. И спустя всего секунду почва под тварью разорвалась, из неё вырвалась пасть полная зубов – это была пасть дракона. Он поглотил демона, сомкнув челюсть. Из его рта тут же вырвалось белое сияние. Он, вспорхнув и вырвавшись из дыры, занырнул обратно в неё и исчез в небытие. Лишь болотистая чешуя промелькнула перед глазами Эйвы.
Она подползла к маленькому ущелью, земля вокруг которого пылала жарче огня. Пальцы жгло, но ей было всё равно.
Дыру в земле покрывали тысячи красивейших камней, от которых лучился ослепляющий свет. Юная травница подскочила и подбежала к своему Лоурену. По его чёрной щеке текла слеза. Можно сказать, что он увидел дракона, что его мечта сбылась. Только стоила она ему жизни.
Эйва рыдала что есть мочи. Её крики разрывали воздух по всей горе, оглушая всех и вся. Она поднесла руку к лицу любимого, с которым они больше не смогут быть вместе. Они умерли в этот момент. Она коснулась его щеки, но рука прошла сквозь неё. Тело Лоурена рассыпалось в пыль, часть которой улетела с ветром. Другая часть осталась на ладонях Эйвы. Она рыдала несколько часов без остановок. В её голове бушевало слишком много эмоций для столь молодой девушки. Ни один взрослый не справился бы с такой болью.
Вот и сейчас Эйва вытерла выступившую слезу. Тоска накатила огромной волной и захлестнула её в свои объятья. Но, как и тогда, ей пришлось взять себя в руки. Она предводительница и пример для подражания. Её слёзы видела только мать и Лоурен.
После того страшного дня она поняла всю мощь, как драконов, так и демонов. На её месте некоторые бранили бы дракона, ведь он не успел вовремя. Но она была рада за то, что он успел в самый момент перед тем, как чудище уже прицеливалось в неё. Она осталась жива, а у деревни осталась травница, и в этом только его заслуги, этого светлого создания, что спасло её тогда.
После этого травница горой стояла за драконов. Никто при ней не посмеет сказать о них хоть одного плохого слова. Пусть только попробуют – сильно пожалеют. Как этот старый Бьёрн. Что и кому он хочет доказать, оставалось для Эйвы загадкой. Отчего он так ненавидит их? Только потому, что они забрали Скутта? Глупость какая! Они с ним незадолго до этого рассорились и перестали общаться. А чтобы этот болван признал свою вину… Да быстрее деревья начнут расти верх тормашками, и полетят по небу старые дракары с подножья горы!
А теперь он ещё и на юную Рию положил хмурый глаз. Точно ведь уже планирует, как убьёт её, мстя за старого друга. А девушка ведь совсем не виновата. С чего вообще он мог такое выдумать?
Травница встала из-за стола и подошла к одному из шкафов. Немного погуляв взглядом по многочисленным свиткам, она взяла тот, что искала. В нём лежала красная тряпица. Эйва, до сих пор, не могла разобраться, для чего она нужна – мать не объяснила. Да и сама наверняка не знала. Но убирать все эти странные штуковины из свитков, как, на пример, череп перепёлки на ниточке, которая проходила через глазницы, старуха не торопилась. Для чего-то же, кроме как отличия, они были нужны.
Она развернула бересту и достала из кармашка в плаще подпалённую ветку. Той стороной ветки, что оказалась чистой, она водила по свитку, считая чёрточки. Когда она убедилась в том, что день работы уже через недельку, облегчённо поставила чёрточку, обозначавшую сегодняшний день и убрала всё по своим местам. Она, чуть было, не задела ключ от ларца, отчего тот мог упасть и сразу вспомнила о прочих бедах.
Плохие мысли травница перебила хорошими: скоро у неё появится преемница, и ей станет Риа!
– Совсем скоро.
* * *
Человек в плаще сбросил капюшон и подошёл к драконихе. Та устало лежала на подушке из разной растительности. Вокруг метался Пепел. Клубы дыма вырывались из его ноздрей. Он больше не мог терпеть. Так же, как и огромная толпа собравшихся здесь драконов. Среди них человек увидел и Амура. Это белоснежный дракон, который согласился прокатить его с ветерком по всему свету на своей спине. Ноги, конечно, после того раза были разодраны знатно, и болячка заживала больше двух недель, но впечатления остались надолго.
Человек подошёл к драконихе и присел рядом, опустившись на колени. Он взял край её огромного крыла и свернул его. Дракониха лежала на правом боку, и другое крыло просто стелилось по мху и ветвям.
Как только живот открылся взору, комнату сразу озарило так, что все драконы отшатнулись от такого сильного света, а человек и вовсе прикрыл глаза и ещё долго не мог открыть их. Действовать приходилось на ощупь.
