Тёма Китаев
Рождённые в горах. Тропа светлячков
Главарь подошёл ближе. Появление яйца, хоть и очень важный момент, но никто не кричал об этом во всё горло. Так и главарь не стал объявлять о том, что сейчас будет – и так все прекрасно знали об этом.
Человек ощупал живот уже погрузившейся в глубокий транс драконихи. Сейчас она не чувствовала ни боли, ни тревоги, ни голода, и вообще ничего.
«Ох уж и сильный дар будет», – думал человек.
Тут и не поспоришь, такого сильного сияния не было со времён брата Главаря, который и возвёл всю эту гору даром создания. Главное, чтобы и этот дар не потерялся…
Человек, воспользовавшись даром орудия, держал в ладони красный клинок. Он сделал небольшой надрез на ноге драконихи, из которого тут же хлынул слабый поток крови. Точно тоже самое человек должен был сделать и с Пеплом. Он подошёл к дракону.
– Постой на месте.
Сделай это быстрей. – Попросил Пепел. – Можешь не говорить, о том, что будет больно, и так знаю.
– Как хочешь. – Улыбнулся Человек без имени.
Он сделал такой же надрез на ноге Пеплу. Дракон стиснул зубы от боли, пока кровь многочисленными струйками стекала между его чешуйками. Лезвие волшебного оружия проходило сквозь драконью чешую так же легко, как пронзало человечью плоть.
Человек отозвал дар, и нож тут же исчез. Он подставил руку к ране и собрал бордово-синюю кровь в ладонь. Потом вновь вернулся к драконихе и взял в другую ладонь её кровь. Начиналась магия. Человек хлопнул ладонями, наполненными густеющей жидкостью. Кровь не разлетелась по всем стенам и не упала на морды драконов. Она соединилась в вибрирующий шар, парящий над руками человека. Такое уж свойство драконьей крови. При смешивании одной с другой получается нечто волшебное.
Шар подёргивался и норовил вот-вот лопнуть. Поэтому человек, как можно быстрее, поднёс его к едва открытому рту Травинки. Коснувшись зубов драконихи, шар стал просачиваться сквозь её зубы. Дракониха, подчиняясь природному рефлексу, проглотила волшебную смесь.
Когда шар знатно уменьшился, человек поднял его и поднёс ко рту самостоятельно подошедшего Пепла. Он допил кровь.
Зачем здесь помощь Человека? Драконы и сами могут вспороть друг дружку и соединить кровь, и все дела. Но всё немного сложнее. Они как-никак хищники. Правда, могут ничем не питаться более месяца, поглощая солнечную энергию. Но, начав пить кровь, они могут не остановиться и иссушить свою пару. Тем более, действует только отец, ведь, в то время, будущая мать пребывает в трансе, который закончится только после извлечения яйца. Драконы-отцы часто так убивали и свою пару, и своего ребёнка.
Ветви под телом драконихи стали хрустеть, распрямляясь, ведь Травинка устремилась в воздух. Пепел тоже подлетел, хотя крылья были смирно сложены за спиной. Они беспорядочно парили в центре пещеры. Наблюдавшие затаили дыхание и смотрели, как Травинка остановилась в воздухе так, будто сидит на земле с расправленными крыльями. Пепел стал крутиться вокруг неё, так, словно у него резко исчез позвоночник. Он извивался и двигался с неимоверной скоростью.
Пепел стал извергать пламя на Травинку. За яростными языками пламени виднелись только их силуэты. Огонь объял их со всех сторон, но не причинял никакого вреда.
Пепел сел в воздухе напротив Травинки, полностью повторив её позу, и закрыл глаза. В это время Человек отбежал подальше в толпу драконов вместе с Главарём. Во-первых, они знали, что сейчас произойдёт, а желание попасть под крыло драконам в таком состоянии равносильно желанию смерти. Во-вторых, их подгонял жар, от которого кожа Человека начинала слоиться, а чешуйки Главаря чернеть.
Огонь растаял сам по себе, когда посчитал нужным. Оба дракона сидели друг напротив друга с закрытыми глазами. От Травинки исходило сильнейшее синее сияние, которое стало размерено пульсировать, как и сердцевина у будущего драконёнка в этот момент, а от Пепла разливался по стенам тёплый жёлто-белый свет, как от Костра. Он тоже, то темнел, то загорался, только в такт своей сердцевины. Из неё свечение и исходило.
А потом они раскрыли глаза, принявшие кровавый цвет, утратив свой прежний вид. Драконы завились по всей пещере, иногда соприкасаясь телами. Когда это происходило, в месте прикосновения на теле Травинки загоралось белое пятно. Это могло длиться очень долго. Ведь яйцо извлечётся только после того, как всё тело драконихи засияет огнём любви.
Когда же это наконец случилось, пара остановилась. Они застыли в воздухе, изображая своими телами сферу, посередине которой, спустя всего мгновенье, вспыхнул огонёк. Он всё рос и рос, пока свечение драконихи гасло.
Яйцо, принявшее физическое тело, обрело синий окрас. Оно быстро пульсировало в объятьях воздуха, между своим отцом и матерью, обдавая подземный мир волнами мощного света.
Глаза обоих драконов приобрели свой первозданный вид, и они оба пришли в себя. И драконы, и яйцо провисели в воздухе ещё считанные секунды, а потом начали падать.
Пепел расправил крылья и поймал Травинку, крепко уцепившуюся в своё яйцо. Они плавно лавировали на древесный подол, пока не приземлились.
Живот у драконихи обвис, но уже через месяц кожа привыкнет к резкому изменению и вернётся обратно на своё место как тогда, когда в животе Травинки ещё не жила энергия рождения.
Драконы нечленораздельно загалдели, воспевая имена предков и приветствуя потомка. Совсем скоро, а может, и через несколько зим, драконёнку захочется выбраться из яйца, и сделает это он, может, не на руках у родителей, а там, где посчитает нужным его дар.
Человек улыбался во все зубы и разделял радость с ящерами. Ещё одно чудо появилось на свет, и он внёс в это свою лепту! Сыграл в этом деле важную роль. Теперь дело за родителями.
Взор Человека упал на пару с яйцом в лапах. Они тёрлись мордами и говорили ласковые слова своему ребёночку, рассказывая ему о том, какая прекрасная жизнь ждёт его в скором времени!
Они не могли перестать улыбаться. Сейчас скажи им, что наступает конец света, они и ухом не поведут, не отведут взгляда от своего яйца и будут готовы пожертвовать своими жизнями ради драконёнка!
Как Человек завидовал им глубоко в душе. Обречённый служить драконам, он отказался от прошлой жизни, где оставил и свою семью… Он зашагал прочь к дальним пещерам, растворяясь во мраке холодных каменных стен.
Глава восемнадцатая.
Ты станешь моей наследницей!
После странного поведения Трюггви прошло две недели. Всё это время Риа чувствовала себя прекрасно: с утра, легко просыпалась и успевала много всего сделать. Трюггви теперь не чудил и чувствовал себя превосходно. Все раны на нём зажили сразу, а новые не успели появиться, ведь он ещё не ходил в лес после того случая.
Не радовало, что за эти две недели дар Рии проявил себя дважды, а до этого не давал о себе знать очень длительное время. Первый раз это случилось в сарае, тогда мама попросила помочь с перепёлками. Девушка собирала яйца, когда по руке проскользил ярко-зелёный дар и устремился в землю. Тут же, на этом месте, из земли стал высовываться хрупкий зелёно-белый стебелёк. Он всё рос и рос на глазах у Рии, пока не поравнялся с коленом девушки. Это оказался неимоверной красоты цветок. С тоненькими расходящимися в разные стороны веточками, на которых, вдоль сиренево-зелёных маленьких листиков, раскрылись фиолетовые цветочки размером с ноготок. Такого Риа никогда не видела и не могла сказать, что же это за чудо такое. Вырывать его было жалко, а оставлять так же рискованно, как и пользоваться магией у всех на виду. Поэтому Риа выкопала растеньице, пока птицы не общипали его. Она отнесла его в лес и посадила на полянке. Потом несколько раз приходила любоваться на него и поливать.
Второй раз дар проявил себя на уроке стрельбы для Трюггви. Кален вспомнил, что забыл свой колчан дома и засеменил обратно. Трюггви возился с чем-то, сидя на траве, когда девушка целилась из лука в мишень. Но, увидев, как зелёная полоса проскочила по её руке к луку и переползла на стрелу, в последний момент перенаправила оружие и выстрелила в землю рядом с собой. Трюггви ничего не заметил, а Риа наблюдала за тем, как огромные корни вырывались из земли и покрывали её собой толстым пледом. Вырвать их не представлялось возможным, а за стрелой пришлось идти.
– Куда это ты? – спросил Трюггви, услышав удаляющиеся шаги подруги. Он не повернул к ней голову.
– Увидела, насколько ты медлителен и решила попить чайка в компании Эйвы. – Пошутила Риа.
– Очень смешно. – Наклонил голову Трюггви. – Обхохочешься! Я уже задыхаюсь – настолько сдерживаю смех!
– Да за стрелой я иду, дурашка. – Крикнула Риа. – Прости, если обидела тебя, совсем не хотелось.
– Ты прощена, о великая травница всех времён и народов! – посмеялся Трюггви.
– Ещё не травница, но уже в предвкушении. – Ответила Риа, возвращаясь к другу со стрелой, которую закинула в колчан по пути.
Она уселась рядом с Трюггви, который уже доплетал венок из цветов и улыбался.
– Тогда побудешь пока повелительницей лесов! – с этими словами он надел на неё венок из одуванчиков, ромашек и смородины с одной тонкой веткой ели с маленькими шишками на ней.
– Спасибо. – Риа обняла Трюггви. – А ты тогда будешь повелителем. В одиночку, знаешь ли, лазать по деревьям и смотреть круглосуточно на цветы не очень интересно. Или что входит в эту должность?
– Ну почему же у тебя такое скудное представление? – Трюггви закатил глаза. – Надо искать потрясающие места, в которых так и веет магией!
– Я так понимаю, эта должность уже давно лежит на твоих плечах. – Заметила Риа.
– Совершенно верно подмечено! – заулыбался друг. – Лучше и не скажешь.
Их прервал Кален, нёсшийся на всех парах.
– Что вы тут разнежились? – спросил он. – Подъём, и вперёд с песней!
Устилающие землю корни никто из парней не заметил, ну и хорошо…
И вот настал новый день. Круз снова скакал на кровати сестры, расспрашивая её о драконах и тех самых светлячках. В дяденьку он всё-таки не поверил, но это только ложилось на руку Рие.
Обычный завтрак: каша с молоком и остатками ягод. Листья на деревьях потемнели – скоро выпадет первый лёгкий снег. Может, через неделю или через две. Но до метелей ещё оставался примерно месяц.
Риа с Трюггви стреляли из лука с Каленом: у Трюггви выходило всё лучше. По крайней мере, он перестал попадать в землю. Хоть с краешка, но вонзал стрелы в мишень. Да, он долго целился, и ему ещё помогал Кален, придерживая за локти, но и с Рией было также. Не успеет никто оглянуться, как он на охоту захочет.
– Выше чуть-чуть. Левее… Можно теперь поправее. – Задумчиво советовал Кален. – Посильней натяни тетиву. Нет, не так сильно, порвёшь же!
– Сейчас всё будет! – заверил нас Трюггви. – Ещё немного, самую малость.
Он отпустил тетиву. Стрела пронеслась над воздухом и вонзилась в третье от центра кольцо мишени.
– УРА! – протяжно закричал Трюггви. – Так близко ещё не попадал! Надо это отметить!
– Ага, побежали в лес! Охотиться будем! На дракона, что б уж наверняка! – передразнил его Кален. – Рано праздновать, если не победил.
– Вообще-то, я достиг поставленной цели: усовершенствовать навык стрельбы. И, меньше чем через месяц, я уже попадаю в цель! – возразил Трюггви. – Для меня и это победа! Не в войне, так в крохотном сражении.
– Верно. – Задумчиво согласился Кален. – Но повод для настоящего праздника маловат.
– Да забудь! Я пошутил на этот счёт. – Махнул рукой Трюггви.
– Так уж и быть. – Делано улыбнулся Кален.
Риа заметила, что с парнем что-то не так. Слишком он печален. Опять отец что-то высказал или натворил? Она подошла к нему, пока Трюггви выбирал стрелу.
– Ты как? – спросила девушка.
– Нормально. – Ответил Кален, не повернув к ней головы. – Выше, Трюггви!
– Было бы нормально – я бы не подошла. – Ответила Риа. – Расскажешь, или выманивать придётся?
– Ну, попробуй, если хочешь. – Пожал плечами Кален. – Правее немного!
– Отец, ор, ярость и тоска? – спросила Риа.
– Почти. – Кивнул Кален. – Отец, я, ор, мама, обида!
– Что теперь? – спросила Риа, усаживаясь рядом на землю вокруг снаряжения.
– Не сложно догадаться. Ему не понравилось то, что я не желаю посягать его ремесло, что переходило из поколения в поколение от отца к сыну. Хотя я сказал ему, что и сам уже научился всему, что нужно для охоты. А потом он сказал, что вот умрёт он, и кто меня тогда обучит? А я съязвил и сказал, что в таком-то учителе не нуждаюсь. Мама пришла, услышав про смерть. Стала говорить с ним о том, какой я прекрасный охотник, что у меня всё получается, мол, и ты в свои годы на отца, как на учителя, не смотрел, всё с топором да луком возился. Он наорал на неё, дабы не вмешивалась. Потом заявил, что никто его в этом доме не понимает и ушёл, захлопнув дверь так, что изба содрогнулась. Вот, боюсь, как бы с петель не сорвало. А я потом ещё кучу времени маму успокаивал. – Рассказал Кален. – Я, честно, даже не понял, из-за чего он завёлся. Раньше мне только и талдычил о самостоятельности, а теперь вот оно как. Полный расстрелос какой-то!
– Да уж, не самая добрая история, какую я слышал. – Подал голос Трюггви.
– Стреляй давай, романтик! – печально хохотнул Кален.
– Куда он пошёл? – спросила Риа, перебирая в руках стрелу.
– Мне всё равно. А ещё, он не соизволил уточнить столь мелкий момент. Но я его и не искал. Больно надо! – раздражённо прикрикнул Кален. – Может быть, будет гораздо лучше, если он не вернётся? Одни проблемы от него.
– Да уж. Он как будто намеренно хочет заставить тебя с мамой ненавидеть его. Совсем тронулся. – Сказал Трюггви, выпустив стрелу. Она попала не так близко, как в прошлый раз. – Вот чёрт!
– Трюггви, поосторожней со словами. Он ему всё-таки отец! – заметила Риа.
– Ничего. – Запротестовал Кален. – Я с ним полностью согласен. Может, и нет у меня больше отца? Одно название осталось.
Риа не знала, как поступать в такой ситуации. Когда одна часть разума поддерживает друга, вторая говорит о том, что ненормально так говорить о родном, а третья напевает грустную мелодию о её собственном отце.
– Всё как-нибудь само наладится. – Сказала Риа лучшее, что пришло в голову.
– Поддерживаю! – кивнул Трюггви. – Вот взять в пример Абайсгледа, он такой невменяемый, но я его убить не хочу, он ведь вырастет, рано или поздно, изменится, станет лучше, сильнее и умнее. Вот тогда и подумаю над тем, что с ним дальше делать.
– Странно, мне казалось, ты его любишь. – Заметила Риа.
– Просто я умею молчать и не говорить о том, о чём не следует. – Прыснул Трюггви. – А если серьёзно, это был просто пример.
– Ага, ты и умеешь молчать! – улыбнулась девушка и энергично закивала, пародируя друга таким, каким он предстал перед ней несколькими неделями ранее.
– Это всё травы Эйвы. – Отмахнулся Трюггви.
– Мы так и не разобрались, в чём дело. – Грустно заметила Риа.
– И не стоит. – Трюггви взял следующую стрелу.
– А вдруг снова повторится? – спросила Риа. – Мне надо знать, в какую часть головы тебя стукнуть, чтобы починить.
– О чём речь? – спросил Кален, ничего не понимая.
– Это не очень важно. – Ответил Трюггви.
– Возможно, ты и прав. – Согласилась Риа. Все эти проблемы ей изрядно надоели. Довольно! Всё будет прекрасно. Рано или поздно…
– Ну, тогда ладно. – Кален уставился в землю.
Кажется, он задал вопрос из вежливости, чтобы поддержать разговор, хотя в суть вникнуть и не пытался. И всё же, куда мог деться Бьёрн?
Кален выглядел совсем неважно, поэтому Риа предложила закончить на сегодня занятия. Она с Трюггви проводили парня до дома и попрощались.
– Если захочешь поговорить, ты знаешь, где я живу. – Прошептала Риа Калену, когда они прощались.
После полудня день плёлся медленно до самого вечера, как и мёд с сот, которые попросила принести Рататоск для выпечки. Риа с Трюггви отправились к отцу Сэдрика в его второй дом – место, где он и спит, и ест, и живёт. Кевин проводил здесь большую часть жизни, проводя эксперименты.
Он добавлял что-то к чему-то и получал третье что-то, а иногда не получал ничего. Эйва частенько навещала его с просьбой сделать что-то с травами. Давно он придумал, как испарять отвар, а потом снова превращать его в жидкость. При этом какая-то часть в растворе менялась. Просто магия!
Также он держал у себя рой пчёл, одну перепёлку, и мелкого бычка. Естественно, для экспериментов. Он этим жил. Но про семью не забывал. Часто Сэдрик помогал ему. Кевин звал с собой в экспедиции всю семью. Так они искали красивые виды. До Трюггви им, конечно, далеко, уж ему-то в этом деле не нужна огромная сумка, набитая едой и неделя поисков. Он всё находит, как по щелчку пальца. Захотел-получил. Это талант во всём своём проявлении.
Трюггви постучался в дверь. Почти сразу же на подростков вихрем налетел Кевин. Обычный мужчина, уже почти целиком седой. Очень худой мужчина будто с каждым годом всё больше иссыхал. Природа, как про него говорят, «Умом наделила, а силой обделила». Очень худые руки, словно ветки, приветственно махали. Рубаха на нём висела, как мешок. Но нельзя не отметить его красивейших зелёных глаз. В них читалось летнее настроение, задорное, тёплое и греющее.
– Приветствую, юное поколение! Что вам потребовалось? – спросил он.
Он никогда не отличался красноречием и был прямолинейным.
«Время ждать не будет!» – говорил он нерасторопным людям. Сам всегда на ногах, быстро говорит и отвечает.
– Мы за мёдом. – Ответила Риа. – Рататоск попросила.
– Отлично! – ответил Кевин и вернулся в дом. – Сэдрик! Помоги Рие и Трюггви с чем-то там. – Он вновь переключился на свои жидкости и странные сооружения из земли, смолы и деревянных лодочек. На столе царствовал хаос. Такое и творческим беспорядком язык не поворачивается назвать.
Он их, конечно, не пригласил зайти. Ясен пень, что, раз пришли – зайдут. Немного напрягало такое поведение, слишком прямолинейно и по делу. Нет времени на отдых. Потому что, ещё одна его частая фраза: «В земле отдохнём, а сейчас работать надо!». Звучит это, конечно, красиво, интересно и немного пугающе, но далеко не всем подходит такой настрой по жизни.
Пара прошла в дом, такой же, как и у всех. Здесь всё было облеплено шкафами. Ходить тут – настоящее испытание: по полу разбросаны котелки и лодочки, рассыпана земля, со стола тонкой струйкой до самого пола стекает смола, воздух наполнен непонятными ароматами.
Пока они шли, Риа поскользнулась о котелок и, так бы и грохнулась лицом в лужу смолы, если бы не друг, поймавший её сзади. Он почти покатился на пол за ней, но смог удержаться на ногах.
– Спасибо огромнейшее. – Поблагодарила Риа. – Без тебя я осталась бы без волос.
Трюггви только улыбнулся.
– Зачем тут так… – девушка не смогла подобрать слов, чтобы не обидеть Кевина.
– Надо. – Ответил он, не дослушав её.
– Понятно. – Прошептал Трюггви. А сам подумал:
«Ничегошеньки не понятно.»
Еле как пробравшись в другую комнату, они увидели Сэдрика. Черноволосый парень сидел на стуле и читал свиток из отцовской коллекции спиной к окну. Он отличался от отца наличием мышц, но походил на него стройностью. Ростом немного ниже Трюггви, но выше Рии.
– Привет. – Он отложил свиток и подошёл к ним. – С чем вам нужна помощь?
– Нам мёд нужен. – Ответила Риа.
– Значит нам на улицу. – Сэдрик кивнул на дверь, ведущую в первую комнату. Риа переглянулась с Трюггви. Глаза у обоих прямо-таки выкатились.
– Знаете, а я, пожалуй, останусь здесь жить. – Решила Риа, представляя себе, каким сложным будет путь на свободу через бардак. – Надо только постелить мне постель…
– Полностью с тобой согласен. – Закивал Трюггви, тоже не желавший снова проходить через этот завал.
– Так я и не могу выйти от сюда уже несколько месяцев. – Понимающе, с серьёзным выражением лица, кивнул Сэдрик, а потом залился смехом. – Пойдёмте.
Они прошагали по узкому проходу друг за другом, стремясь на улицу, где пахло лесом и присутствовал воздух.
– Прямо за домом стоит улей. Туда и пойдём. – Говорил Сэдрик. – Есть куда складывать соты? Можно вернуться в дом за ёмкостью, если хотите.
– Слава Костру, Рататоск дала мне баночку. – Спокойно выдохнула Риа, достав её из сумки.
– Какие-то вы скучные! Надо было зайти в дом. – Хмыкнул Сэдрик.
– Когда-нибудь мы придём в гости. – Заверил его Трюггви.
– Или нет. – Добавила Риа.
– Или нет! – Подтвердил Трюггви.
Сэдрик залился хохотом. Когда наконец остановился, перед ними уже стоял сараюшка. Маленький и хиленький, прямо как Кевин. Они зашли внутрь. Сено под сапогами приятно хрустело, когда они, не спеша, шагали по нему. В одном стойле лежал сонный бычок, во втором гнездилась перепёлка.
Сэдрик подошёл к стене, взял с полки металлическое огниво и наклонился к полу за жменькой сена. Он уверенно кивнул Рие и Трюггви, предлагая им следовать за собой. Они вышли из сарая и обошли его.
Немного поодаль от деревянного сооружения стоял одинокий улей, окружённый цветочной поляной. Всюду в воздухе летали пушистые пчёлы. Вибрация их крыльев складывалась в однотонную, но приятную мелодию. От цветов поднимался сладкий аромат нектара.
– Пчёлы у нас не агрессивные, так как папа им постоянно какие-то пары надувает. В общем, можете не бояться, не ужалят. – С этими словами Сэдрик развернулся от пары друзей и направился к пчелиному дому.
Опустившись на землю, он стал разжигать сено. Когда оно возгорелось, положил его под улей на каменные плиты. Терпкий дым стал наполнять улей, отчего пчёлы в нём перестали жужжать.
– Риа, давай банку! – Сэдрик помахал ей рукой.
Девушка сделала то, что просил парень. Сэдрик достал из кармана маленький ножичек, которым стал срезать восковые соты и укладывать их в стеклянную баночку.
– Вот вам, на здоровье! – он протянул Рие обещанный мёд.
– Спасибо большое. – Улыбнулась Риа.
– Обращайтесь! – ответил Сэдрик. – Знаете, у меня есть и второй дом, более нормальный, можете приходить, когда захотите. И, можно было бы вместе сходить в очередную отцовскую экспедицию. Это, конечно, всё интересно и красиво, но скучновато.
– Конечно. – Кивнул Трюггви. – Мой талант поможет вам в поисках прекрасного!
– Ты про умение теряться в лесу? – спросила Риа.
– И про него тоже. – Кивнул Трюггви.
– До скорых встреч. – Пожелал напоследок Сэдрик.
– До встречи у Костра. – Ответила Риа.
Трюггви и Риа, передав мёд в пекарню Рататоск, больше не знали, чем себя занять до вечера. Они лежали на поляне, наслаждаясь последними тёплыми лучами Солнца.
– Можно сходить в лес. – Предлагал Трюггви.
– Опасно.
– Или пострелять из лука.
– Мы занимались этим больше часа. У меня пальцы болят.
– Тогда поиграем в карты.
– Не то настроение.
– Тогда спокойной ночи и сладких снов! – Трюггви перевернулся на другой бок и сделал вид, что храпит.
– Ещё слишком день! – возразила Риа.
– Ну и что ты предлагаешь делать? Где твои идеи? Почему только я думаю за нас обоих?
– Можно для начала пообедать. – Предложила Риа. – Как-то я забыла про нужду в пище.
– Однако, охотно соглашусь! – ответил Трюггви. – Идём в лес, охотиться будем!
Он подскочил с земли и, взяв Рию под подмышки, поставил её на землю одним рывком.
– Ой, голова кружится! – пожаловалась Риа. – Когда ты стал таким сильным?
– Не замечал за собой. – Почесал подбородок Трюггви.
– Понятно, поднял ты меня при помощи магии! – сказала она. – И ни в какой лес мы не пойдём. Следующая охота через неделю. Пока что еда есть. Да и нас на неё не возьмут, сам знаешь.
– Спасибо за разрушенную мечту. – Сделал грустную мину Трюггви.
– Звёзды услышат тебя! – издевательски сказала Риа. – И исполнят все мечты!
– Я пока до них докричусь, на меня пол деревни нажалуется. И будут лечить меня от сумасшествия. – Ответил Трюггви.
– Ну, тут уж ничего не поделать. Видимо, такова судьба. – Развела руки Риа.
– Мне такая судьба не нравится. – Запротестовал Трюггви. – Забери обратно.
– Это ты так меня любишь? Хочешь свою сложную ношу переложить на мои хрупкие плечи?! – Риа подняла брови.
– Я всё, по отношению к тебе, делаю любя. – Искренне улыбнулся Трюггви. И пусть эта фраза была сказана во время простой словесной перепалки ни о чём, сказать такое было приятно.
– Звучит здорово. – Улыбнулась в ответ Риа.
Они зашли в пекарню Рататоск, по которой расплывались тяжёлые ароматы хлеба. Рататоск угостила их медовыми булочками и напоила компотом из недавно собранных ягод.
– Трюггви, сыночек, как самочувствие? – спросила Рататоск.
– Всё отлично. – Улыбнулся он.
– В лес не ходил?
– Пока ещё нет. – Ответил он. А сам подмигнул Рие.
– Ну и хорошо. Новые царапины ни к чему. – Одобрительно кивнула Рататоск, замешивая тесто на столе, засыпанном мукой. Трюггви часто чихал от этой самой муки, витающей в воздухе.
– Это всё потому, что мне ещё удаётся отговаривать его. – Сказала Риа. – Только сегодня уже два раза предлагал.
– Вот же стукачка! – возмутился Трюггви.
– Я забочусь о тебе. Не строй из себя обиженного. – Попросила Риа. – Вот наготовлю целую сумку еды, и пойдём оленей искать. А пока отойди от прошлого раза.
– Если бы ты заботилась обо мне, то отпустила меня в лес, ведь я люблю это. Кому, как не тебе знать? – возразил друг.
– Ты ставишь меня в безвыходное положение! – несерьёзно разозлилась Риа.
– Я знаю один отличный вариант! – заявил Трюггви. – Я и сам могу решать, что я могу делать! Звучит отлично!
– Не дорос ещё. – Сказала Рататоск. – Хотя, знаешь, ты вроде уже взрослый, должен понимать многое. Как мы тут переживаем за тебя, трясёмся, пока ты наслаждаешься видами и ищешь странные вещи.
– Можете ходить со мной. – Предложил Трюггви. – Разве вам кто-то запрещает?
– У меня есть такая штука, как обязанность. – Ответила Рататоск, показывая ладони, покрытые тестом, замешиваемым для пирогов.
– А я не прочь сходить с тобой. – Улыбнулась Риа. – Только надо собрать кучу всего на всякий случай.
– А можно и без этого. – Ответил Трюггви. Он не хотел брать с собой что-то. От одной мысли об этом становилось тошно. Никогда он так не делал, никогда и не будет. – Возьмём луки, на твой, так называемый, всякий случай, и достаточно будет!
– Как знаешь. – Риа очень редко видела друга таким разгневанным и опечаленным одновременно.
– Вся суть ведь в том, чтобы как можно быстрее найти чудо, а потом наслаждаться им, уходя в небытие! – Трюггви немного успокоился.
– Какой ты у меня всё-таки удивительный. – Задумалась Рататоск.
– Каким родился, таким и живу. – Улыбнулся Трюггви, дожёвывая последний кусок булки.
Риа задумалась. И всё же друг взаправду нуждался в лесе. Это его место силы. Даже когда он не ел и не пил больше пяти часов, был весь исцарапанным, ему всё было не по чём. Он наслаждался впечатлением.
А ведь ему можно и позавидовать. Он нашёл для себя любимое дело. А вот она ещё сомневалась. С одной стороны, она хочет продолжить дело отца и стать охотницей; судьба подсовывает ей в руки магию; а Эйва хочет сделать своей наследницей. Где правильная тропа и почему волшебные светлячки не помогут с этим выбором?
* * *
Оставшаяся часть дня тоже проходила медленно, пока Солнце не зашло за горизонт, а светлячки не вылетели из своих дневных укрытий. Эйва зажгла Костёр. Мужчины принесли кучи хвороста и закинули его в центр пламени, тут же принявшегося за его поглощение. Все жители уселись кольцом вокруг него. Почти все.
Эйва поднялась, откашлялась и стала говорить:
– Маррин, Бьёрн так и не объявился?
Мать Калена встала. Её мокрые глаза говорили всё вместо неё.
– Он не вернулся. – Ответил за мать Кален, обнимая её и усаживая обратно.
– Понятно. – Хмуро произнесла Эйва. – Кто-нибудь желает пойти на его поиски?
Долгое время никто не подавал голоса. Эйва Опечалено посмотрела на своих соплеменников. Риа тоже не могла остаться в стороне.
– Знаете, он всем нам уже знатно надоел, не буду скрывать. – Поднялась девушка. – И, несмотря на это, он остаётся нашим соплеменником. У нас с ним одна кровь. Мы просто обязаны сделать это!
Все смотрели на неё неодобряюще. Даже Кален просто печально свесил голову. Маррин держалась за сына и лежала на его плече. Казалось, что он здесь не нужен уже никому.
Будь тут Бьёрн, он бы наверняка изрёк что-то в духе: «Ой, смотрите-ка, геройствовать решила!». Риа сама задумалась о том, что приняла слишком необдуманное решение, заявив о таком после всего, что мужчина позволял себе. Быть может, её на это подтолкнул убитый вид Калена? Она считала его своим другом, терпевшим все её шутки, наставником, помогшим изучить мастерство стрельбы, и не могла больше видеть его таким.
– Что ж, значит мы с Рией отправимся сами, как случай удастся. – Заключила Эйва. После недолгой паузы продолжила. – Я никому не говорила, но сегодня особенный день. В эту ночь юное поколение получит предназначение на всю свою оставшуюся жизнь. Предлагаю начать сейчас же. Кто желает стать охотником?
Люди оглянулись. Они были удивлены столь резкой смене темы. И самой причине сегодняшнего Костра.
Несколько ребят подняли руки: Хорст, Эйлин, Риа и ещё пара подростков.
Эйва оглядела всех их.
– Хорст, подойди ко мне. – Скомандовала она.
Тот послушно подошёл к ней с мечом в руке.
– Отныне, и по день своей смерти, Хорст, ты допускаешься к каждой охоте в роли охотника со своим мечом и луком!
– Да будет так! – все захлопали.
Хорст поклонился и, подняв меч над головой, вернулся на место. Тоже самое Эйва проделала и с Эйлин и другими новобранцами. Наконец очередь дошла и до Рии.
– Детонька, Риа, подходи ко мне. – Сказала травница сдержано.
Риа волновалась. В её руках лежал лук отца, а за спиной висел колчан. Она встала и стала медленно идти к старухе, огибая пылающий Костёр. Влажная трава хрустела под ногами.
– Отныне, и по день своей смерти, Риа, ты допускаешься к каждой охоте в роли охотника со своим мечом и луком.
– Бла…
– Я не закончила. – Сказала Эйва, перебив Рию. – А также в роли травницы, после окончания обучения целительскому мастерству!
У Рии сердце ушло в пятки. Она ошарашено смотрела прямо в лицо Эйвы, которое казалось сейчас очень добрым. Все люди загалдели.
– Тишина! – попросила Эйва. – Девушка должна принять и обдумать всё. А пока я не вижу здесь таких же мужественных и готовых рваться в бой девушек, мой выбор очевиден.
– Я… мне нужно п-подумать? – едва ответила Риа.
Трюггви, увидев побледневшее лицо подруги, тут же подбежал к ней. Она, конечно, предполагала, что такое случится, но не осознавала до конца, каким тяжёлым грузом это обрушится на неё. И пока ещё не могла понять. Перед глазами потемнело и завертелось.
Трюггви успел в самый последний момент, когда девушка почти упала спиной на землю. Она потеряла сознание. Эйва попыталась её поймать, но короткие ручонки не дотянулись до неё.
Трюггви поднял её и взвалил себе на плечо. Тут же подбежала Дэлл с Крузом. Трюггви прислонился ухом к её груди. Сердце бешено колотилось.
