Тёма Китаев
Рождённые в горах. Тропа светлячков
– Как я тут оказался, не так важно. Мы уже закончили свою работу. Шёл-шёл, да тебя нашёл, как в той сказке… – Ответил Трюггви, вспоминая что-то. – Зачем подслушиваешь? Кто там?
– Моя мама и Эйва. Они о чём-то спорят и часто меня упоминают. – Посвящала в курс дела друга Риа. – Сейчас мама почему-то плачет.
– Да уж. – Задумался парень. – И ты ничего не хочешь предпринять?
– А что я тут сделаю? – истерически усмехнулась Риа. – Драки там не было. Я точно всё слышала. Да и, тем более, Эйва гораздо добрее и справедливее практически всех, кого я знаю. Вряд ли она может чем-то навредить маме.
Как будто в подтверждение её слов из дома послышался голос Эйвы:
– Тише ты, тише. – Говорила она ласково. – Я ещё подумаю, но она подходит лучше всех. В этом нет ничего опасного.
– Ты права. – Согласилась Дэлл. Слышались её редкие всхлипывания, а голос её дрожал. – Знаешь, может я просто боюсь потерять и её. Риа так похожа на отца. Его с нами нет уже несколько лет, а я до сих пор вижу его во снах и не могу забыть о нём. Что бы я не делала. Мне кажется, что он не умер, не может ведь такого быть! Этому нет доказательств. Его труп не нашли.
«Его и не искали», – подумала Риа.
И Дэлл снова залилась слезами. Внутри дома послышались шаги, это Эйва подошла к Дэлл и стала гладить её по волнистым волосам. Травница протянула платок, которым Дэлл вытерла слёзы.
– Нам всем сложно принять то, что случилось. Это огромная потеря. – Говорила Эйва. – Но мы должны быть сильными. У тебя есть дочь и сынишка, мне не повезло так, как тебе. Мой возлюбленный погиб в совсем юном возрасте от кровавого кашля. К сожалению, никто не смог его вылечить, а я – полюбить другого. И теперь я считаю лекарское дело смыслом своей жизни. Его не смогли вылечить, так как тогдашняя травница была никудышной, будем честны. Моя мать не желала никому помогать. Была счастлива, что её избрала прошлая травница, это же такая честь, но и только. Сама она ничему не научилась, и мне пришлось разбираться с этим великим множеством трав самостоятельно. И теперь я хочу сделать верный выбор.
– Да, я понимаю… – согласилась Дэлл.
«Что же это получается?» – подумала Риа.
– Ты слышала? – спросил Трюггви. – Не значит ли это, что…
– Что я стану следующей травницей? – перебила его Риа.
– Именно! – Трюггви слабо толкнул её локтём в бок. – Подумай только, будешь лечить всех!
– Ага. – Отстранённо отозвалась Риа. На неё накатился приступ паники. Ведь это такая ответственность! Нельзя ошибиться в пропорциях, дать не те травы и опоздать. Этому ли она хочет посвятить всю свою жизнь?
– С тобой всё в порядке, а? – спросил Трюггви. – Выглядишь не очень.
– Я сомневаюсь в том, что смогу справиться с этим. Сам посуди, ты видишь меня в роли травницы?
– Почему нет. – Пожал плечами Трюггви.
– Думаешь, я справлюсь с этим? – один за другим она задавала вопросы, скорее для себя.
– Конечно. – Ответил друг.
– А вдруг нет?
– Не может быть. – Улыбнулся Трюггви.
– Но ведь на кону жизни людей! – выпалила Риа, совсем позабыв о том, что должна соблюдать тишину, и тут же закрыла рот ладонью.
В доме притихли, прислушиваясь к тому, что происходит на улице.
– Птица, наверное. – Махнула рукой Эйва и продолжила что-то рассказывать Дэлл.
Глава тринадцатая.
Над Костром и под небом.
После подслушанного разговора, Риа пошла к себе домой обдумывать слова травницы. Трюггви вызвался проводить её.
– Не переживай. – Сказал он, когда пара подходила к дому. – Всё у тебя будет отлично.
Риа посмотрела на него. Трюггви улыбался ей. И хоть уже темнело и начинало холодать, от этой улыбки Рие стало тепло.
– Спасибо. – Ответила девушка. – Надеюсь на это.
Потом она обняла его и сказала:
– Ещё увидимся.
– Да, конечно. – Ответил Трюггви, покрепче прижимая её к себе. Хотелось отдать как можно больше тепла.
Риа отпустила его, подошла к двери дома и, обернувшись, помахала на прощанье. Парень снова обаятельно улыбнулся, поднял руку и зашагал в направлении своей избы. Лишь рыжая макушка мелькала в ночи, напоминание колыхание пламени.
Дома всё ещё пустел. Мама с братом придут не скоро. Риа спустилась на нижний этаж, стянула обувь и улеглась в постель. Она очень устала за сегодня. В голове вертелись мысли об ответственности.
«Когда назначают дело всей жизни?» – пыталась вспомнить девушка.
В деревне, если человек до шестнадцати зим не мог выбрать себе деятельность, за него это делал народ. А потом ему приходилось всю жизнь работать тем, кем его избрали. Хотя, исключения находились. По стопам матери Риа идти не хотела.
«Возиться с животными всю жизнь – и сам захрюкаешь», – подумала она и улыбнулась.
А, впрочем, ей уже несколько месяцев назад исполнилось шестнадцать, а она так и не решила, чему себя посвятить. Так что, теперь её слово тут не играет особой роли. Охота? А точно ли? Сомнения не покидали её. Но горела в ней некоторая уверенность в том, что Эйва всё же назначит её охотницей. Но сегодня старуха с серьёзными намереньями говорила о магии трав. Риа всё-таки лелеяла надежды на то, что Эйва сделает её охотницей, хотя бы назло Бьёрну. Да, то были лишь мысли, отвлекающие от услышанного. Она не желала принимать на себя такую огромную ответственность.
«Раз уж от беды не убежать, то стоит думать над тем, как её решать!» – вспомнила Риа чью-то фразу. Она не смогла припомнить, кто ей это сказал, но посчитала, что это не так уж и важно. Девушка была полностью согласна с этим суждением и стала думать.
Хоть сначала её мысли действительно занимала предстоящая проблема, и Риа не смогла вспомнить, в пятом, аль в седьмом месяце от середины зимы назначают дело жизни, вскоре водоворот мыслей унёсся в другое направление.
Перед ней стоял образ так и неназвавшегося незнакомца. И он назойливо не хотел покидать мысли девушки, загораживая собой действительно дельные размышления. Риа всё время возвращалась к мыслям о нём. Она задавала себе вопросы, на которые ей никто не мог дать ответа:
«Откуда он здесь?
Как звучит его имя?
И зачем меня остановил?»
И так продолжалось до тех пор, пока сон не забрал её в свои объятья от всех этих морочащих голову проблем.
Утро началось для Рии неожиданно, кто-то гладил её по голове. Открыв глаза, она увидела перед собой братишку.
– Доброе утро. – Просиял он.
– Доброе… – Риа зевнула, – …утро!
– Ты вчера так рано заснула. Мама волнуется, что ты заболела, а сегодня же как раз праздник! – сказал Круз. – Праздник, представляешь?
– Со мной всё хорошо. – Ответила Риа. – Просто я вчера устала.
Круз запрыгнул на постель и прошептал на ухо Рие:
– Вчера мы с мамой ходили к Эйве! Она хочет сделать тебя своей наследницей! Это я тебе по секрету говорю. Только ты молчи! Меня за такое и прибить могут.
Он спрыгнул с кровати и поднялся наверх завтракать. Риа подумала, что мама поступила глупо, взяв с собой братца. Но эта глупость теперь могла ей помочь – она ведь не слышала первой части разговора.
– Ой нет, мне это не приснилось! – отчаянно вздохнула Риа. Конечно, она надеялась, что всё это окажется кошмарным сном и закончится тогда же, когда и ночь, но, увы, даже брат подтвердил произошедшее.
«Как же это так? – задумалась Риа. – Как хорошо, что Круз охотливо сам рассказал мне об этом! Может, теперь он сможет ответить на некоторые мои вопросы?»
Девушка поднялась наверх, почувствовав запах ягод ещё на лестнице.
– О, доброе утро, дорогая. – Обняла Дэлл дочку. – Бери лодочку и отправляйся к Костру. Сегодня решили завтракать все вместе. И проследи, чтобы твой брат не заблудился. – Она не отличалась радостью после вчерашнего, но хорошо держалась и не выдавала своих тревог.
– Хорошо, мамочка. – Риа взяла свою лодочку и пошла догонять брата. Ей надо было с ним поговорить.
Пока она быстрым шагом настигала Круза, успела разглядеть в лодочке молочную кашу, от которой поднимался мягкий пар и ласкал лицо. На ней, по середине, расплывалась лужица ягодного варенья, сделанного ещё вчера.
«Наверняка из всех возможных ягод», – предположила Риа.
И оказалась права, ведь Дэлл всегда такое и делает, потому что каждая ягода важна и нужна. А также, лежало девять целых ягод клубники – её любимых.
Вокруг, по всей деревне, стояло много факелов. Пока ещё ни одни из них не горел, но, это и понятно, зажгут их только к ночи.
– Круз! – крикнула Риа, подходя к братцу.
– Да? – обернулся он и замедлил шаг, чтобы сестра догнала его.
– А не мог бы ты мне рассказать поподробнее на счёт вчерашнего разговора мамы с Эйвой? – попросила она.
– А что говорить. – Пожал плечами брат. – Травницей тебя сделать хотят. Эйва поручилась обучить тебя всему, что будет нужно в кротчайшие сроки. А мама от чего-то против, мол – она сама мне так сказала, – у всех травниц судьба плохая. Вон, у Эйвы возлюбленный в раннем возрасте погиб; у её матери ничего не выходило, и она погибла от кровавого кашля. Запутанная там история! Я сам не всё понял. Но, как по мне, это здорово. Будешь избранной! А проклятье – это же так интересно!
– Да уж, утешил, так утешил. – Загрустила Риа.
– Это я умею, обращайся. – Улыбнулся братец во все свои двадцать восемь зубов.
– Как-нибудь обойдусь. – Показала она Крузу язык.
Они уже обошли кузню, загон с быками и прошли мимо пекарни, где Рататоск готовит хлеб весь год. Сегодня же все здания пустели – люди сидели у Костра. Огонь ещё не горел, его зажгут тогда же, когда и факела.
Вокруг собралось много людей, но некоторые ещё не пришли. Так Риа не увидела среди сидящих Трюггви и всю его семью, за исключением его младшего брата, к которому тут же побежал Круз. Они стали рассматривать содержимое лодочек друг друга. Милые дети.
Риа села на незанятый никем ствол чинара. Вскоре подошла мама и присела рядом. Потом все разговоры резко прекратились: к Костру шла Эйва.
Все сели на свои места. Риа нашла глазами Трюггви и Калена и помахала им. Они ответили тем же. Калена она вчера вообще не видела. На щеке Трюггви осталось красное пятно после вчерашнего.
– Дорогие мои, сегодня мы празднуем самый длинный день и короткую ночь в году, а ещё день молодого поколения. Сегодня всем запрещается работать и печалиться. А сейчас, всем приятного аппетита! – пожелала она, присела и стала есть вместе со всеми.
– Мы слышали и услышали тебя! – хором ответили все собравшиеся. – Приятного аппетита.
После завтрака Риа забрала пустые лодочки у мамы и брата и помыла их, а затем отнесла домой. Она не знала, чем занять весь день, но эта проблема быстро решилась.
На пороге её ждали Кален и Трюггви.
– Бери лук и стрелы. – Сказал Кален. – Когда, как не сегодня стоит начать обучение Трюггви.
Риа посмотрела на парня помладше. Трюггви действительно держал лук, а за его плечом висел колчан, набитый стрелами.
– Хорошо, один момент. – Согласилась Риа, когда спало удивление.
Взяв своё снаряжение, она вышла к парням. Вместе они направились домой к Калену, тому надо было взять свой лук и отыскать мишени.
Когда он зашёл в дом, Трюггви обратился к Рие:
– Ты только надо мной не смейся, я буду делать это впервые. – Улыбался он смущённо.
– Не буду, конечно. Ну, может только чуть-чуть, самую малость. – Ответила Риа. – Если ты хоть раз попадёшь в мишень, это уже будет какой-никакой результат.
Трюггви кивнул. Калена всё не было, поэтому друг прошептал:
– Как ты после вчерашнего?
– Всё хорошо. Уже думаю, как буду лечить тебя, когда мы с тобой постареем. – Она засмеялась и Трюггви подхватил, а потом вспомнила, что вчера всадила ему оплеуху, а сейчас на его левой щеке находилось красное пятно. – Сильно болит? Я не специально, прости меня.
Он коснулся щеки и, нащупав рану, сказал:
– Да уж, сильно ты мне зарядила. В старости лет ты меня сначала калечить будешь, а уж потом лечить. Но, я уверен, всё скоро заживёт, как по магии. Родителям я сказал, что ударился о ветку в лесу – поверили и вопроса не задали.
При слове «магия» Рию немного дёрнуло. Простите-извините, а магии в её жизни с уровня «отсутствует» до «мешает спокойно жить» прибавилось, при чём, в самое короткое время.
– А как не поверить-то, если ты из леса не выходишь? – ухмыльнулась Риа, отмахнувшись от мыслей.
«Хватит думать!»
Кален вышел из дома. В руках он держал три большие мишени, а у него за спиной, на колчане, висел лук.
– Ну что ж, пойдёмте! – скомандовал Кален. – Пойдём на ту же поляну, где я учил и тебя, Риа. Будет эдакий момент воспоминаний.
– Отлично! – улыбнулась девушка.
И они пошли вглубь леса, в западном направлении, проходя мимо дома Даана. Он, между прочим, до сих пор прихрамывал на правую ногу, после своей последней охоты.
Путь до заветной поляны не требовал большого времени. Через семь минут троица прибыла на чистую поляну, которую покрывал ровный ковёр травы. Кален установил три мишени округлой формы в одну линию. Между каждой он отмерил расстояние, равное его большому шагу.
– По-моему, краска стёрлась с того времени, как ты тренировал меня. – Заметила Риа.
И правда, чёрные и серые круги, чередующиеся друг с другом до красной середины, казались бледными.
– Ничего страшного. – Небрежно махнул рукой Кален. – Как-нибудь потом, когда время будет, покрашу.
Они отошли от мишеней на двадцать шагов, и тут начались муки Трюггви.
Полчаса ушло на то, чтобы парень научился натягивать тетиву. В то время, пока он этим занимался, Риа стреляла из своего лука. Отвлеклась лишь единожды, когда стрела отпружинила от тетивы прямо в лицо Трюггви.
– Да как же ты так? – хватилась Риа за друга и стала рассматривать его лицо. Показалась белая царапина под правым глазом, ведь целился он именно им. – Все болячки к себе манишь!
– Я сам от этого не в восторге. – Засмеялся Трюггви. – Но что уж тут поделать!
– Так, хватит болтать, давай, натягивай тетиву, стрелять будешь. – Скомандовал Кален.
Он стал объяснять Трюггви, как надо прицеливаться. Ещё сам показал.
– Всё понятно? – спросил Кален в девятый раз.
– Естественно, ты за дурака меня не держи. – Ответил ему Трюггви.
Кален кивнул и поставил колчан на землю по правую ногу от Трюггви. Парень взял стрелу, натянул её, прицелился. Дошло дело до того, чтобы отпустить руку. Риа, как и Кален, наблюдала за его движениями, перестав дышать. Вся её мишень уже приняла, по меньшей мере, десяток стрел. Она уже дважды пронзила мишень градом.
Трюггви отпустил руку, и стрела помчалась с неистовой скоростью прямо… прямо вниз в землю.
– Эх, как ты напоминаешь мне Рию пять зим назад! Она моложе, правда, была, но первый выстрел ничуть от твоего не отличался. – Улыбнулся Кален и изобразил как вытирает слезу со щеки.
– Да, я тоже помню это. – Согласилась Риа. – Были деньки…
Кален достал из земли стрелу и стал чистить железный наконечник от грязи. Трюггви достал новую из колчана и повторил все действия снова. На этот раз она пролетела немного дальше, чем в первый.
– Улучшения всё же есть. – Усмехнулся Кален, укладывая чистую стрелу в колчан. Потом он пошёл следом за новой и принялся чистить её.
Так, совсем незаметно, прошло почти два часа. Закончить решили, когда Трюггви впервые попал в цель. С самого краю правда, но попал ведь! Весь оставшийся день он гордился этим.
Кален собрал мишени и отправился домой, чтобы отнести их. Риа и Трюггви пошли за ним – решили его проводить.
– Завтра с утра я зайду к тебе. – Сказал на прощанье Кален, обращаясь к Трюггви. – Опять стрелять будем.
– Отлично. – Просиял Трюггви. – Договорились.
Трюггви с Рией не знали, чем себя занять. До вечерних игр оставалось ещё несколько часов. Тут к ним подбежал Хорст – светловолосый парень, в меру высокий и полный. Постарше и Рии, и Трюггви на две зимы. Вместе с ним пришла Эйлин и ещё несколько парней и девушек.
– Пойдёте с нами на речку купаться? – спросил Хорст.
Трюггви и Риа переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «пойдём?»
– Конечно. – Улыбнулась Риа.
– Почему бы и нет. – Согласился Трюггви.
– Отлично, тогда побежали! – сказала Эйлин.
Всей толпой подростки пошли на реку. Идти было, не сказать, что близко, но и не далеко. Кто-кто, а Трюггви бывал здесь иногда, поэтому дойти мог с закрытыми глазами. Даже не заметили, как быстро дошли за разговорами, полными смеха. Шли спокойно, пешим шагом. Хорст и Эйлин возглавляли процессию и смеялись больше всех над чем-то своим. Торгни и Сакс шли немного отстранённо.
И вот показался песчаный берег реки со слабым течением. Все тут же стали снимать с себя верхнюю одежду. Вокруг, несмотря на лето, проходила дрожью по телам прохлада. Но от воды поднимался тёплый пар.
– Знаете, весьма удивительно, что вода в реке тёплая. Ведь вся вода в ней от талого снега. – Заметил Сэдрик – сын Кевина. – Мой папа возглавлял экспедицию вверх по реке. Оказалось, что там, далеко-далеко есть гейзеры. Из них в реку попадает кипяток. Папа говорит, что это что-то невозможное! Прям магия какая-то!
– Да уж. – Кивнула Риа. – Магия.
Некоторые уже заходили в воду.
– Вода теплейшая! – крикнул Хорст. – Ныряйте!
И сам занырнул, исчезнув с глаз долой. Трюггви побежал и с разгона прыгнул в воду, подняв кучу брызг. Риа не заставляла себя долго ждать, сама тоже скоро зашла в воду. Она и правда оказалась тёплой.
Все плескались и наслаждались моментом. Вскоре подошло ещё несколько человек. Кален, Рататоск, Кевин, Дэлл с Крузом и многие другие. Взрослым тоже хотелось отдохнуть.
Вокруг стало приятно громко. Шумели река, люди, листва деревьев; пели птицы. А потом наступила торжественная тишина, предвкушающая что-то хорошее. Риа удивилась резкому исчезновению шума и стала вертеть головой в поисках причины новой обстановки. Её взору, как и всем остальным собравшимся, предстала картина: между Хорстом и Эйлин на воде шатается куча красивых листьев, все они чистенькие и целёхонькие, а на них лежит серебряное кольцо!
– Эйлин, ты станешь моим спутником по жизни? – спросил Хорст. – Разделишь со мной всё прекрасное и ужасное до конца наших жизней?
Эйлин, хоть и ожидала такого исхода сегодняшнего дня, но, до сих пор, до конца не верила в происходящее. Она закрыла лицо руками. Эмоции переполняли её. И она знала, как ответит.
– Да! – согласилась она. – Конечно же да!
Последнюю фразу никто не услышал, ведь все стали радостно кричать, ликовать, свистеть и хлопать в ладони.
Хорст взял кольцо в правую руку, ладонь Эйлин в другую и соединил их. Это действие собравшиеся встретили новой волной эмоций. А потом произошёл взрыв, когда пара закрепила договор продолжительным поцелуем.
Все вышли из воды и стали поздравлять помолвленных. Долго обнимали их и наставляли на путь истинный. Позже все оделись, ведь дело клонилось к вечеру и уже холодало.
– Вот это да! – восхитилась Риа. – Впервые вижу такое! Самое настоящее признание в любви! Это же мы сегодня будем праздновать вечером, помимо Солнцестояния ещё и женитьбу!
– Да. – Согласился Трюггви, тоже пребывавший в восторге. – Весело будет!
Они уже шли вдоль домов деревни с мокрыми и растрёпанными волосами и каплями воды на коже, когда к ним подошёл Тайвос.
– Здравствуй, Риа. – Первым делом поприветствовал он девушку. – Сынок, сейчас зажгут Костёр, идите туда. Потом возьмите один факел и пройдитесь, зажгите большие.
– Ого. Это поручено именно нам? – удивился Трюггви.
– Не только вам. Я просто вас предупредил. – Ответил Тайвос. – Ещё понесут факел Эйлин и Хорст, а также Сэдрик и Далия.
Далия была младшей сестрой Хорста. Разница в возрасте у них не велика, всего две зимы, поэтому они отлично ладят.
– Хорошо, мы не забудем. – Улыбнулась Риа. Вспомнив, что они так и ходят с колчанами и луками, добавила: – Сначала только занесём вещи по домам и сразу к Костру.
– Ага. Одна нога там, другая здесь. – Подтвердил Трюггви.
– Хорошо. – Кивнул Тайвос и удалился в поиске остальных, кому суждено зажигать факелы.
Риа побежала к себе домой, Трюггви к себе. Они сбросили всё, что не нужно было, хорошенько вытерлись от воды шерстяными полотенцами и встретились уже у Костра. Он горел привычным красным пламенем. Вокруг стояло три увесистых металлических факела.
Трюггви, когда Эйва, стоявшая всё время рядом, кивнула ему, взял один из факелов и поднёс к Костру, тот быстро вспыхнул. Риа подошла, и вместе они подняли его на уровень глаз и понесли поджигать большие деревянные факела, стоящие по всей деревни.
– Всего их семьдесят восемь. – Сказал Трюггви. – Это значит, что нам надо поджечь… двадцать шесть штук.
– Главное, не сбиться со счёта. – Кивнула Риа.
Ей было так хорошо в компании лучшего друга с горящим факелом в руках, который приятно грел их лица, под тёмным небом, усыпанном многочисленными яркими звёздами. Ещё дул слабый приятный ветерок, лаская кожу, от него пламя, то и дело, колыхалось, разбрасывая искры.
Они подошли к первому своему факелу и подожгли его. Тот мгновенно озарил ближайшие дома. Потом следующий факел, третий, четвёртый…
На семнадцатом они сбились, так как заговорились о чём-то совершенно неважном. Спроси Рию, о чём они говорили в тот раз, она, как бы не старалась, не смогла бы вспомнить. Им было хорошо и это главное. Остальное её в то время не волновало, даже то, что ей суждено стать травницей.
К концу своей прогулки они зажгли двадцать девять факелов и вернулись к Костру.
* * *
Он шёл по привычной тропе к своей цели. Она была вытоптана, как будто здесь несколько раз пробежало стадо быков. На самом же деле, только он ходил здесь. Каждый день выполнял поручения Главаря. Имени у него не было, как и у них всех, каждого он называл по-своему. К ним он и шёл.
Между бесконечными деревьями, от которых уже в глазах рябило, мерещились странные вещи: то треухий заяц промелькнёт, то птица с двумя головами, а порой и такое животное, которое описывать страшно. Всё это проделки Юнца. Самого младшего из них.
Наконец он подошёл к заброшенной сожжённой деревне. Огляделся. Чёрные дома да такая же земля. Трава вообще не росла на несколько миль во все стороны, и никогда больше не будет расти.
Около дома, находившегося ниже остальных, в земле сияла огромная дыра – ущелье. Он каждый раз испытывал восхищение при его виде. А как иначе? Драгоценные камни всех возможных цветов и размеров создают красивый переход, очень похожий на северное сияние. И уходят они в самую глубь, туда, где и живут они, туда, где правят светлые духи – драконы!
В горе уже больше шести таких дыр. Сам он видел только три. Все они различались по размерам и цветам камней внутри. Но эта, по его мнению, оставалась самой красивой. Из неё лилось тепло, как от огня в студёную погоду, и приятный свет, несравнимый ни с чем. Он манил мужчину, завораживал.
И вот он стоит над пропастью, на самом её краю. И делает прыжок. Отталкивается ногой от одного камня, совсем не гладкого, как кажется на первый взгляд, а шершавого. И так, прыжок за прыжком, он спускается всё ниже. Останавливаться нельзя – упадёшь и расшибёшься. А весь путь занимает примерно шесть минут. И всё это время спускаешься, пока плащ за твоей спиной развевается, а капюшон слетает сразу после первого прыжка, находясь в страхе за свою жизнь. Один промах, и можно с ней прощаться.
Он знал, что после двадцать шестого прыжка заложит уши, а после восемьдесят первого заболит голова, но, когда доберёшься до самого низа, боль, как рукой снимет.
Прыжки были велики – в длину больше, чем самые высокие чинары. Согревало надеждами лишь тепло от камней и осознание того, что скоро, вот-вот ступишь на землю.
И вот он приземлился. Единственный пустой участок от травы, которая здесь обладала иными свойствами, нежели на поверхности. Травинки ростом превышали людских детей, были очень густыми и иногда шевелились сами по себе, сплетаясь в косы и образуя узоры.
Ещё он отряхнуться не успел, как на него запрыгнул драконёнок. Юнец.
Я скучал по тебе! – прорычал он.
– Я тоже очень скучал. – Обнял Человек в плаще дракончика, закрываясь от слюнявого языка. Он лежал в траве и защищался от Юнца. Тот начал шуточно грызть его.
Видел, какой я сильный! – воскликнул Юнец.
– Да. – Подтвердил человек, улыбнувшись. – Будешь настоящим охотником.
Как там дела на поверхности? – спросил Юнец.
Да, справляешься со своими обязанностями? – Это подошёл Главарь. – Рад видеть тебя. (Непонятная речь человечьему слуху настолько, что её не слышно), отстань от человека.
Если подумать, то всё, что говорят драконы наяву, лишь что-то вроде: «Р-р-р-рр», или, может, «Ш-ш-ш», но в голове ты слышишь именно то, что они хотят до тебя донести. Такова уж их природа. Только имена их не разобрать.
Драконёнок слез с человека в плаще и стал рядом с огромным драконом. Главарь одним своим видом вызывал уважение. Буро-золотая чешуя по всему телу, и только хвост вместе с тонкой полосой вдоль позвоночника сияли пурпурным. Всё его тело при свете мерцало, как стекло на Солнце. На голове красовалось четыре рога: два больших над ушами, размером они превышали две человечьи руки, два маленьких прямо под ними, длинной с ладонь. Все в царапинах, что рассказывали истории о всех сражениях, в которых Главарю удалось побывать. Глаза, казалось такими внимательные, не смотря на очень огромны возраст, а он был одним из тех, кто застал рождение горы, что было несколько тысяч лет назад. К сожалению, из тех драконов он остался последним выжившим. Его зелёные глаза с узкими зрачками одним взором напускали ужас на врага. Всю пасть обрамляли желтоватые зубы. Острые, словно лезвия клинков.
Юнец носил оранжевую чешую с редкими жёлтыми пятнышками по всему телу. Пока что у него выросло всего два рога, а зубы только начали проклёвываться. Страха он не вызывал вовсе – слишком мал.
У человека затекла шея смотреть в морду Главаря, и он потёр её. Высотой старший дракон уступал лишь некоторым вековым деревьям. На нём спокойно могло кататься пятнадцать человек, если бы драконы покидали своё обиталище и любили катать верхом на себе.
Мне нужно кое-что тебе показать. – Сказал Главарь. – Это случится уже очень скоро. Немногим быстрее, чем мы ожидали. И всё говорит о том, что он, увы и ах, не будет бездарным.
– Пойдём. – Согласился человек. – Для этого я сюда и пришёл.
Он хотел сделать шаг, но грохнулся лицом вперёд.
– Чёртова трава! – выкрикнул мужчина. – Никакой пользы от неё, одни беды!
Никакая она не чёртова. – Возразил дракон. – А совсем наоборот – драконова.
– Кому без неё жилось неспокойно!? – спросил человек. – Зачем она сплетается на ногах?
Я тебе об этом уже не единожды рассказывал! Чем ты слушаешь? – спросил Главарь.
– Я просто возмущён. – Ответил человек, распутывая узлы на правой ноге. – Помню я, что твой брат её создал, но зачем он сделал её движущийся, для меня настоящая загадка.
Это для каждого вопрос, на который нет ответа. Но, я думаю, что у (имя на драконьем языке) просто было не всё в порядке с головой. Дары делают своё дело. У него же был один из сильнейших, пока он не передал его чёрт знает кому или чему. – Жаловался Главарь. – Всю гору облетели несколько раз, а дар создания так и не нашли!
Была у Главаря такая черта характера: вспоминать былое и жаловаться на чужую глупость. Уж такой он есть, или так был воспитан, никто уже и не помнит. А спрашивать никто не хочет, опять по протоптанной дорожке будет жаловаться на каждый чужой «неправильный» шаг.
– Да уж. – Только и согласился человек.
Они шли сквозь траву. Человек в плаще наконец осмотрелся по сторонам. Все те же гладкие стены широченных туннелей, укрытые опалами, переливающимися разными цветами, и кидающие отсветы на всё вокруг.
Человек боялся перемен, поэтому всё время искал доказательства тому, что всё, до сих пор, точно так же, как и было прежде. Вот и сейчас, увидев привычный драконий мир, он успокоился.
Каждый туннель переходил в несколько других, чаще всего в пять. От чего-то драконам нравилось это число больше остальных. А вообще, о числах они никогда и не слышали, до того, пока человек не рассказал им о них.
Туннели вели в разные пещеры, которые могли переходить в другие пещеры или туннели. Когда-то человек попробовал нарисовать карту подземного мира, но у него не получилось. Он запутался на сто восемьдесят третьем туннеле, ведущим из пятьдесят шестой пещеры, которая выходила в сорок седьмой туннель-подъём…
Они перешли в округлую пещеру, с потолка которой свешивались сияющие грибы, размерами вдвое больше человека с раскидистой плоской шляпкой. При прикосновении они немного скручивались и полностью гасли, переставая излучать мягкий небесный свет. Человек часто ложился в них и спал – бархатно-мягкая, но при этом плотная поверхность гриба убаюкивала.
В пещерах трава не росла, и человек любил их за это ещё больше. Пол покрывал серый гладкий камень. Сквозь обувь чувствовалось тепло, исходившее от него.
Через несколько туннелей и пещер они остановились. Перед ними открывалась обычная пещера, такая же, как и остальные. Посередине лежала дракониха на лиственном подстиле. Её аккуратные чешуйки изумрудного цвета сливались с травой и листьями под ней. Она имела приятное выражение морды, немного взволнованное, но всё равно чем-то притягивающее. Вокруг неё ходил почти полностью серый дракон. Только на спине, так же, как и у Главаря виднелась полоса из пурпурных чешуек.
Отец! – подбежал Пепел, едва завидев Главаря. – Рад тебя видеть! – тут он увидел его спутников. – Человек, (имя на драконьем языке), приветствую вас в своей пещере.
– Здравствуй. – Кивнул человек. – Как дела у Травинки?
Честно признаться, мы немного опечалены. Нам известно, что ты поможешь, но он ведь не сможет потом дышать огнём. – Опустил голову Пепел. – А я так хотел, чтобы он состоял в армии… Если бы не дар, в нём пылал бы огонь пятой степени, как у меня, и как у всех моих предков!
Поверь, это ещё не самая худшая участь для драконёнка. Нам несказанно повезло, что с нами есть Человек, потерявший имя, который поможет ему избавиться от дара. – Поддержал сына Главарь. – Ты не меньше моего знаешь, что случается с драконами, одержимыми дарами. А так у него будет шанс прожить долгую жизнь в здравом уме.
Пепел только кивнул и крылом предложил пройти к его спутнице по жизни.
И это всё равно не лучший вариант. Огонь не вспыхнет после присутствия в его теле дара. – Проговорил расстроено Пепел.
– В прошлый раз утверждать, что у новорождённого будет дар, было крайне некорректно. – Попытался человек успокоить Пепла. – Энергия почти не сияла. Практически все яйца светятся.
В прошлый раз – да. – Ответил дракон, что скоро станет отцом. – А теперь… сомневаться не приходится.
Когда они подошли к Травинке, всем сразу стало ясно, что драконёнок вылупится одарённым. Хоть дракониха и прикрывала живот крылом, свет пробивался сквозь него и освещал немного места вокруг. Привычная изумрудная чешуя становилась почти тёмно-синей от излучаемого света.
