Трилата Нижеги
Начало новой истории. Том 1
Ход синий: Глава 9: «Повстречаетесь со смертью»
– Зачем ты дал обещание? – с недовольством спросила Эктори.
Хафэр не ответил, синие глаза его были устремлены куда-то вдаль. Эктори сказала громче:
– Теперь нам придётся прийти к этому безумному скульптору, как только представится возможность.
– Что мешает ей никогда не представиться? – спросил Хафэр, немного грубо.
– Ничего, – подтвердила она ошарашено. Немного помолчав, спросила: – Тебе ведь он тоже не очень нравится, альтруизмом ты не страдаешь, тогда зачем поддерживаешь то, что он творит? Зачем помогаешь?
– Деньги, – сухо ответил Хафэр.
– А, а… Разве у Амперии их не кучи? Что можно взять с одного скульптора с извращёнными вкусами? – спросила Эктори немного пренебрежительно.
– Таких чудаков много, и ещё больше тупых аристократов, стремящихся показать статусность несметным количеством хлама, который затащили в свои дома, и количеством этих самых домов. Есть множество дураков, готовых работать за идею, по указанию какого-то там озарения свыше, им толком и деньги не нужны. Один из способов заработка Империи – использование её имени. У нас репутация – всё, что предоставляет Империя, является качественным. Это касается всего, что создаётся в мирах. За весьма несимволическую плату многие рады выставить свой товар от имени Империи.
– А почему ты кого-нибудь другого не послал, а сам пошёл? Ты ведь Амператор, это в твои обязанности не входит.
Хафэр тяжело вздохнул:
– Я просто хотел прогуляться…
***
Хафэр, расталкивая любопытных зевак, перегородивших всю улицу, пробирался к тому, что вызвало их интерес. Эктори пробиралась следом, только вот, хотя она и была выше Императора, ей приходилось протискиваться, приседать, просить, чтобы уступили дорогу, а перед ним все начинали расступаться, стоило ему только положить руку на эфес волшебного меча, с лезвием узким, как у шпаги.
Им перегородил дорогу господин в белой форме:
– Стоять! Дети, вы куда лезете? Пойдите, поиграйте.
– Я из Империи, – требовательно заявил Хафэр, указав на девяти конечную звезду, приколотую к карману пиджака.
– Да хоть из мира мёртвых – посланник за этэ, не положено.
– Я Император.
Господин расхохотался:
– Знаю, но Имперцы совсем спятили, если ими заправляет мальчишка! – однако отступил в сторону.
Хафэр стиснул челюсти, крепче схватился за рукоять меча, но сдержался, молча пошёл к мертвецу, окружённому служителями закона, теснившими зевак. Эктори собиралась проскользнуть следом, но ей велели «Стоять», она тихо промямлила:
– Но, но я с ним…
– Ещё скажи, что императрица, – ехидно посмеиваясь, предложил господин в белом.
– Н-нет, но я из Амперии, – наконец сообразив, как доказать своё гражданство, Эктори показала медальон.
Страж порядка вздохнул, отодвинулся, пропуская её. Эктори услышала, как у того, который их пропустил, другой, помладше, спросил:
– Почему вы их? Сейчас Имперцы же ничего не могут.
– Пока память о силе Империи жива, её дети будут этим пользоваться. Потом все поймут, что их не стоит бояться, а пока я своё место терять не хочу.
Дальше их разговор она не слушала. Присела на корточки рядом с телом, боком прижалась к Хафэру, тот повернулся, спросил:
– Впечатлительная?
Она пожала плечами. Хафэр кивнул, откинул край клеёнчатого полотна, укрывавшего тело, слегка вскинул светлые брови.
Эктори, испугавшись, взвизгнула, шлёпнулась назад, отползла. Остекленевшие глаза покойника словно смотрели сквозь её фэтэ, и само по себе не очень приятное лицо было обезображено гримасой ужаса, голова была почти полностью отделена от туловища – шея разворочена, куски плоти вырваны, так словно бы бедолагу изодрал дикий зверь. Кровь не вытекала из остывшего тела, словно бы её осталось для этого слишком мало.
Хафэр стащил покрывало полностью, вытащил меч, разрезал рубаху на истерзанном теле, брезгливо поморщившись, осмотрел следы от огромных когтей, кривых зубов. Неслышно отдал Вихрю приказ буйствовать. Вонзил лезвие, ставшее короче и толще, в грудь мертвеца. Печально констатировал:
– Сожрал.
Эктори, прикрыв глаза ладонью, смотря на всё это сквозь узкую щель между пальцев, спросила дрожащим голосом:
– Кого? Кто?
– Этэ этого бедолаги. Упырь.
В голове Эктори неожиданно вспыхнуло осознание странности происходящего. Всё это противоречило законам мироздания, остатки знания которых затаились где-то на границе сознания.
– Днём? – неверяще произнесла она, подняв голову к звезде над головой.
– В этом вся проблема: древние не так опрометчивы, значит, полукровка, – ответил Хафэр на Первом. Поднявшись, он подозвал господина в форме: – Покойника заберёт Империя, теперь это наши проблемы.
– Господин Император! Тело необходимо вернуть семье, хозяевам.
– Что толку? – равнодушно спросил Хафэр.
Служитель закона принялся было распинаться про положения, регламенты и правила, установленные местным правительством, а под конец сказал о том, что мертвеца по законам этики следует похоронить, а не отдавать на изучения и опыты.
Хафэр только поморщился, в Империи отношение к окончанию функционирования тела было совсем иным, о чём он решил напомнить окружающим:
– Его этэ съели, тут только оболочка – вещь, нечего возвращать.
Служитель всё не унимался:
– Хозяева этого слуги требуют.
Только теперь Хафэр поинтересовался, кому принадлежал слуга, а услышав что его хозяевами была семья Адиева, на какое-то время задумался. Служитель продолжил объяснение:
– Одежду из их тканей носят все знатные господа, – взглянув на раздражённое лицо Хафэра, он поправился, – почти все.
Хафэр кивнул, наклонился к телу, рассмотрел развороченную шею, зажимая нос, морщась от отвращения, платком провёл по краю раны, завернув кровавое пятно, сунул в карман. Протянул руку Эктори, улыбнувшись, как ни в чём не бывало, предложил:
– Пошли?
Эктори кивнула, поднялась, пошла следом, стараясь унять дрожь. Когда вышли из толпы на свободную улицу, она прижалась сбоку к Хафэру, обхватила руку, крепко сжала, положила голову ему на плечо.
Хафэр стащил перчатку, пригладил растрепавшиеся белые волосы, тихо сказал на ухо:
– Я по земле вокруг трупа ползал, мог в кровь перепачкаться.
Эктори отстранилась, посмотрев печально, проговорила:
– Я его узнала, это тот, который слуга Лирии был.
– Лирии? – переспросил Хафэр, не понимая, что должно ему сказать названое имя.
– Которая вокруг Эмони всё вертится, – объяснила Эктори.
Хафэр взглянул на неё с ещё большим непониманием, поинтересовался:
– Тебя волнует жизнь слуги?
– Н-нет, просто я обещала, я обещала, а Сайма сказала, что все боятся смерти, или ещё чего-то… – Эктори виновато потупила взгляд.
– И? – переспросил Хафэр, всё ещё не понимая в чём была проблема: для него смерть виной которой стало арийское обещание – не была чем-то необычным, а вот то, что в деле оказался замешан упырь…
Эктори попыталась объяснить:
– Я пообещала, что их страхи станут явью, и теперь он мёртв. А что, если он смерти боялся больше всего? Получается, что он из-за меня? Получается, это я его?
– Не глупи.
– Но ведь наши обещания сбываются, Судьба извернётся, в узел завяжется, чтобы они сбылись.
– Мы делаем то, что прописано в наших судьбах. Если ты дала то обещание, значит, так должно было быть. И если бы тебе каким-то немыслимым образом удалось его не давать, он бы всё равно умер. Это было предрешено, ещё до его рождения.
– Тогда всё бессмысленно?! – воскликнула Эктори уже почти плача. – Бессмысленна вся эта борьба за идеи, ведь предрешено, какая победит! Бессмысленны все эти действия, ведь предрешён итог!
– Нет. В наших судьбах прописана борьба. Мы вправе выбирать, каким способом этот итог будет достигнут.
– Ты сам себе противоречишь, – обиженно заметила Эктори.
– Да, и Судьба тоже – Она играет с нами, как с фигурами на большом поле, Она движет нас по Ею определённому пути, но даёт выбор того, каким будет этот путь, – Хафэр запнулся, отвёл глаза в сторону от заплаканного лица Эктори, засиявшего надеждой, обречённо прошептал, – или иллюзию выбора.
Эктори постаралась сделать вид, что не услышала последних слов, вытерев слёзы рукавом зелёной рубашки, улыбнулась немного кривовато, только левым уголком губ.
***
Хафэр, наконец, отыскал терминал, подтащил к нему Эктори, она спросила удивлённо:
– А разве он не местный?
– Ты в это веришь?
Она вопросительно уставилась, Хафэр нехотя объяснил:
– Он нового образца, значит, соединён со всеми уже поставленными. Просто нельзя оставить места изолированными от общих миров. Они проводят дороги, а потом ограничивают к ним доступ при необходимости.
– А зачем?
Хафэр неопределённо пожал плечами:
– И мне это интересно. И ещё, кого они пустят.
Он достал из кармана карточку, приложил. Аккуратное лицо перекосилось от негодования. Сунув карточку в карман, Хафэр отстегнул брошь – символ Империи, попробовал её – не вышло. Нахмурился, собираясь что-то сказать, Император повернулся к Эктори, встретился с её выжидающим взглядом. На его лице промелькнула растерянность.
Эктори подошла ближе, заставляя его отойти, приложила свою карточку, спросила:
– В Академию?
– Да. Но как?
– Амперия, – ответила Эктори передразнивая его неразговорчивость.
Хафэр смотрел непонимающе. Она улыбнулась, горделиво выпятила грудь, расправила плечи – теперь настал её черёд объяснять.
– Я заметила, у тебя на карточке имя хоть и не твоё, но написано, что гражданин Амперии. А на значке, наверное, и вовсе, что Амператор?
Хафэр кивнул, она улыбнулась ещё шире, продолжила:
– Мы решили ради моей сохранности в личных данных ни слова не писать об Амперии. Это ты сам за себя постоять можешь, а мне лучше не заявлять об этом столь открыто. Хотя… У меня это не получается. Эмони вот узнала же.
– Кто ты? – ухмыльнувшись поинтересовался Хафэр.
Она не ответила, протянула руку, посоветовала, копируя его тон:
– Глаза закрой.
***
Гэо сидел на траве, облокотившись на каменную часть арки центральных ворот Академии. Когда перед ним появились Эктори и его господин, встал, захлопнув книгу, пошёл навстречу.
Хафэр недовольно спросил, отпуская руку Эктори:
– Не могла сразу в библиотеку?
– Я впервые это делаю! Могли бы и в стену вмазаться.
Хафэр попытался убедить её, что на терминалах стоят предохранители, но как следует подумав, решил что с её талантом возможно всё, согласился, говоря пренебрежительным тоном. Наконец обратив внимание на спешившего к ним Гэо, Хафэр приветственно кивнул. Тот слегка наклонился на ходу, выпалил:
– Я знал, что встречу вас здесь.
На лице Хафэра промелькнуло недовольство:
– Книга?
– Нет, мы подумали, что предсказание не на сегодня, решили подождать.
– Сегодня. В другом городе. Труп, – коротко объяснил Хафэр.
Эктори вздрогнула, глаза затуманили остатки испуга, перед взором вырисовалась картинка изодранного слуги. Хафэр, заметив её реакцию, предложил:
– Гэо проводит тебя, – обратился к Гэо, – буду ждать в нашей комнате.
Эктори отрицательно покачала головой, пошла на подгибающихся ногах в их с Мирой комнату. Больше у неё не было ни желания, ни сил что-либо делать, хотелось только как следует выспаться.
Хафэр проводил её до дверей Академии взглядом, пошёл следом. На ходу сунул Гэо платок:
– Упырь пообедал.
– Вы были там, где сейчас ночь?
– Нет. Выясните, с кем на этот раз смешало кровь их племя.
Ход синий: Глава 10: Золотые кровь и Империя
Эктори с трудом сдержала крик ужаса – её руки были в золотой жиже, а в голове что-то отчаянно вопило: «Это кровь!».
Вытеревшись об одеяло, босыми ногами соскочила на пол. Почувствовав мягкий ворс ковра, ария огляделась. К её удивлению комната была тёплой и светлой, как и в Академии, но гораздо просторнее. В углу стояла кровать, настоящая большая кровать, а не то непонятное нечто на полке над столом, заправленная пледом с вышитыми цветочным лугом, лесом и горами, измазанным кровью.
Опустила взгляд на руки, снова испачканные по локоть. На ней точно не было ни единой, даже самой маленькой раны.
Её переполнило непреодолимое желание смыть чужую кровь, словно это могло помочь избавиться от непонятного чувства вины.
Подбежала к двери, хотела распахнуть, но не нашла ручки. С той стороны, в коридоре, послышались чьи-то шаги, стук каблуков показался знакомым. Голос из-за двери произнёс почти умоляюще:
– Ар, это я, Корэр. Прошу, хватит. Это того не стоит.
Она хотела как-нибудь открыть эту странную дверь, со словами: «Скорее забери меня отсюда», повиснуть у него на шее, ведь он только называет себя сейчас Корэр, на самом деле это её дорогой Хафэр – любитель книг, и не любитель пачкаться.
Пытаясь сделать шаг вперёд, она почему-то пятилась назад. Чем больше прилагала усилий, тем дальше оказывалась от двери.
Сдавшись, остановилась, подняла взгляд на большое окно, из которого струился тёплый свет, нехотя отвела глаза в сторону. Испугалась, увидев в отражении маленькую девчонку, с длинными косами в которые были заплетены её красные, ярко-красные, как ядовитое пламя, волосы. Можно было бы сказать, что это не она, что это кто-то другой, а она просто смотрит не свой сон, но эти холодно-зелёные глаза, точно принадлежали ей. Со светло-розового платьица ссыпался мелкий золотой песок, стоило только стукнуть каблуком неизвестно откуда взявшихся туфель, как золотая пыль поднялась в воздух, в носу защекотало, глаза заслезились, пришлось зажмуриться.
Вместо светлой комнаты она оказалась в полумраке. Глаза, болевшие от мелких частичек, попавших в них, с трудом разглядели кровать.
Эктори подошла ближе, увидела девчонку, не старше того, как она выглядит сейчас, только с болезненно прозрачной кожей, её щёки нездорово поблёскивали золотым.
Где-то в глубине сознания закопошилась вина. Внутренний голос издевательски сообщил: «Это всё из-за тебя. Это ты виновата. Это ты сделала».
Эктори дрожащей рукой откинула одеяло. Тело девочки заканчивалось немного ниже талии – у неё не было ног.
Голоса, насмехающиеся, обвиняющие, пристыжающие, говорящие то ли с жалостью, то ли с презрением, заглушали мысли: «Ты! Это всё ты!», «Убийца!», «Сколько жизней ты забрала случайно?», «Не сомневайтесь, убитых специально было ещё больше!». Из общего гомона выбился застенчивый голосок, принадлежавший ей самой, но казавшийся незнакомым: «Ты умеешь только убивать? Тебе это нравится?» Она хотела закричать, что ничего не понимает, или оправдаться перед той, другой собой, но ответом на вопрос был чужой смех, потом хриплый голос сказал: «Да…»
Голоса перебили его, влезли со своими обвинениями. Они превращались в оглушительный визг, когда один, тихий и спокойный, то же, что ответил «Да», произнёс наставительно: «Гадов надо убивать».
Голос показался знакомым, она обернулась, надеясь увидеть его владельца. Высокий широкоплечий юноша в старинном чёрном костюме протягивал ей руку. Она пристально вгляделась в лицо, но черты его показались неясными, словно размытыми. Ей привиделась кривоватая улыбка, немного печальная, но довольная. Коснулась пальцем своих губ, в голове промелькнула мысль: наверное, она вот так же улыбалась, видя, как в тот раз Эмони уводили под руки.
Тьма протянула к ней лапы, поглотила, вырвала из видения, не дав досмотреть до конца. Всего несколько мгновений не было ничего, от того они показались вечностью.
***
Эктори вскочила на кровати, больно ударилась о потолок. Наклоняя голову, на ощупь поползла к лесенке. Нога соскользнула с перекладины, она с визгом шлёпнулась на пол. Привстала, потирая зад.
Что-то приблизилось к ней со спины. Ария испуганно втянула голову, осторожно обернулась: ничто, абсолютно ничего не видно. Отползя к стене, прижалась спиной. Попыталась вспомнить хоть какое-нибудь слабенькое заклинаньице, чтобы осветить комнату, у неё бы точно что-то да получилось бы, но всё в голове перемешалось. Где-то далеко, на окраинах сознания послышался голос: «Я нэсу*, я принесу тебе смерть».
Эктори почувствовала, как холодное чешуйчатое тело обвивает руку, услышала Сайму, прошипевшую в ухо:
– Валим?
Запинающимся голосом Эктори ответила:
– Мне страшно…
– Я прикрою твою спину, пойдём, прогуляемся.
Эктори кивнула, шатаясь, побрела к двери. Сайма следила за всем, что происходило позади.
Босые ноги шлёпали по каменному полу, Эктори спешила как можно быстрее покинуть просторные коридоры, создающие у неё гнетущее ощущение собственной ничтожности, убраться как можно дальше от пугающе правдоподобных скульптур, которые, кажется, вот-вот оживут, схватят когтистыми лапами и разорвут на части или сожрут заживо. Тихо пробормотав: «Надо было спалить скульптора, Фенксик», побежала к выходу.
Скатилась по широким перилам, промчалась по парадной прихожей, осторожно отперев боковую дверцу, выскользнула на передний двор. Свернув с центральной дороги на боковую, забежала в лесок, соскочив в траву – высокую и мягкую, не притоптанную, потому что аристократы обувь боятся испачкать.
Эктори медленно прошлась, прислушиваясь к своим ощущениям: страха не было, этим незнакомым деревьям она доверяла больше, чем, казалось бы, привычным для цивилизованного создания каменным стенам. Шаркнув по траве, на ощупь более приятной, чем ковёр из её сна, она побежала вперёд, не разбирая дороги, хохоча как маленький ребёнок, наплевав на каноны поведения воспитанных господ.
Впервые она действительно чувствовала себя легко и беззаботно, а не притворялась. Эктори позволила себе забыть и о мертвеце, и о том, что, возможно, именно её обещание стало поводом его долгих странствий, и о том, что смерть какого-то слуги – только начало. Голоса, всю ночь твердившие, что она убивала, наконец замолчали. Теперь для неё существовали лишь ночная прохлада и свежесть.
Маленький острый камень вонзился в босую ступню, Эктори взвизгнув от неожиданной боли, подпрыгнула на одной ноге. Сайма успокаивающе прошептала:
– Не отвалится.
– Мне больно… – заскулила Эктори.
– Не реви, сейчас на поляну выйдем, посмотрим.
– Я не дойду.
– А вот не надо было спешить. Надела бы обувь и всё было бы хорошо.
Эктори постаралась сдержаться, не зареветь. Обиженно прикусив нижнюю губу, наступая только на пальцы, потащилась вперёд.
***
Из-за облаков выползла малая луна, её слабый свет, еле пробивавшийся через густую листву, дал возможность рассмотреть рану немного лучше.
Сайма сползла с плеча, взглянула оценивающе, заявила тоном, не терпящим возражений:
– Он под кожу залез, надо вытаскивать.
– Я не смогу, – проскулила Эктори.
Сайма ответила, что иного выхода у них просто нет, Эктори взмолилась, чтобы та что-нибудь придумала. Немного поиздевавшись над хозяйкой, обещая просто отгрызть ногу, ведь если болеть нечему болеть ничего и не будет, и получив в ответ укор в том, что она пока только ест да спит, Сайма потребовала Эктори подставить ступню.
Эктори послушно согнула ногу. Сайма соскользнула на землю, распахнув пасть, сообщила: «Но ты вообще чуйствовать ничего не будешь, ни боли, ни тепла, ни холода, ни прикосновений. Конечно на время». После того как Эктори кивнула, брызнула ядом в рану.
Эктори, немного посидев неподвижно, наклонилась к стопе, крепко стиснула челюсти, нахмурилась, концентрируясь на предстоящем, остановила дыхание. Нащупала камень, ногтем надавила, не пуская его дальше, продолжила нажимать, ведя к дырке в коже. Прикусила нижнюю губу, когда белый краешек показался из раны, с трудом схватив ногтями, резко выдернула, разорвав по краям кожу.
Растянулась на траве, глубоко вдыхая холодный воздух, вытерев выступившие в уголках глаз слёзы, закрыла ладонями лицо. Сайма, увеличившись, нависла над ней. Эктори взглянула через щёлку между пальцами, ей показалось, что змея ухмылялась.
– Ты отбитая. Вот так сразу, ни платочком не протёрла, ни водичкой не промыла, не скулила, что всё плохо и сейчас умрёшь, или нога отвалится. Такая ты всегда мне нравилась больше, никогда из тебя не получится изнеженная аристократка.
– Гадов надо убивать…
– Чего?!
– Может, он говорил не про сволочей, а про вас.
– Ты это к чему? – перепугалась Сайма.
– Ты змеюченька, самая настоящая: вредная и ядовитая.
Эктори отвернулась, сжалась в комок, тихо заплакала. Сайма увеличилась ещё больше, обернула её в несколько колец, положила теперь огромную голову поближе к зарёванному лицу, прошептала:
– Ты чего? Побегаешь босая ещё, привыкнешь, нежненькая кожа на лапках станет грубее и тогда от этого уже не будет таких проблем.
– Да иди ты…
– Пошла бы, но у меня даже не лапки, – посмеиваясь ответила Сайма.
Эктори закопошилась, вылезла ближе к тусклому свету, локтями оперлась на чешуйчатое тело, внимательнее рассмотрела камень, вытерла щёки, спросила:
– А если что-то под кожу попадает, оно всегда глубже лезет?
– Нет. Оно чаще вообще никуда не лезет.
– А этот лез, я его кое-как нащупала.
– Ты просто везучая.
Эктори кивнула, положила вытянутой белый камешек на ладонь:
– Это зуб.
– Теперь где-то бродит тварь, у которой на один зуб меньше.
– Шутишь? – устроилась поудобнее. – Не нравится мне всё это.
Сайма слегка повернула голову, посмотрела вопросительно.
Эктори прикрыв глаза, пробурчала:
– Ничего не бывает вот так вот просто.
***
Она бежала, сама не понимая куда, зачем. Деревья, мелькавшие по сторонам, сменялись картинами ужасных смертей: солдаты гибли на полях сражений, жизни правителей обрывались на весёлых пирах от подмешанного в кубок яда, герои умирали от удара в спину, и она одной ногой стояла на дороге в миры мёртвых.
Эктори очнулась от пронизывающего холода, по колено в воде. Сайма, снова маленькая, как шнурок, обвившись вокруг шеи, упрашивала остановиться. Словно пелена спала с глаз – вокруг знакомые картины: утренняя звезда, поднимающаяся над лесом, пруд, прилегающий одной стороной к зданию Академии, рыбина, недобро уставившаяся, и Хафэр на подоконнике.
– Я ходила во сне? – тихо спросила Эктори сама у себя.
– Не, ты спала на ходу, – ехидно ответила Сайма.
Хафэр отложил книгу, поднял взгляд на испуганно озирающуюся Эктори, крикнул:
– Всё нормально?
– Да, – ответила она неуверенно.
– В лодку сядь, – Хафэр указал в сторону небольшого причала.
Эктори вышла из воды, прошлась по берегу, усыпанному мелкими камушками, села в маленькую лодочку, оттолкнулась веслом, уставилась в пустоту.
Хафэр выхватил меч, направил на неё, отдал приказ буйствовать, и Вихрь вновь изменил форму. По светящимся линиям клинок разделился на три части, связанные друг с другом тонкой энергетической нитью. Рукоять, единая с одним из сегментов лезвия, осталась в руке у Хафэра, кончик, как крюк, зацепился за борт лодки. Хафэр слегка потянул на себя, велел мечу вновь стать единым, и лодка почти в мгновение оказалась перед ним.
Эктори слегка вздрогнула, вцепилась в скамейку, когда от удара о стену чуть не оказалась в воде. Вылезла быстро, крепко обхватив протянутую руку. Устроившись на подоконнике спросила:
– Зачем так? Я купаться не хочу.
– Следует, – посоветовал Хафэр, оглядев нахохлившуюся, словно птичка девушку. – Откуда такая побитая?
– Ночью кошмары снились, я погулять вышла.
– Да… – опустил взгляд на её исцарапанные ноги.
Эктори тоже посмотрела вниз, взвизгнула, прикусив губу, скрючилась, рассматривая тонкие порезы, свезённую кожу, свежие капельки крови, поблёскивавшие, словно драгоценные бусинки.
– Это нормально? – спросил Хафэр с, как показалось Эктори, совсем не наигранной обеспокоенностью.
Эктори только мотнула головой, соскользнув с подоконника на каменный пол, она спокойно подошла к тумбочке у дивана. В ящике отыскала полоски тонкой желтоватой ткани – библиотекарь их назвала бинтами, сказала, чтобы брала, если понадобятся, не стеснялась. Ария огляделась, ища, где бы промыть раны. Снова подошла к окну, влезла на подоконник, собиралась спуститься на парапет, поплескать ноги в озере, но Хафэр остановил, дёрнув за плечо.
– Тут грязно, – сообщил он, брезгливо оглядев воду.
– И ты предлагаешь мне по грязному полу топать, до чистенькой водички?! – поинтересовалась Эктори.
– До выхода из библиотеки, там терминал, – Хафэр вытащил из кармана карточку.
***
Хафэр, дожидаясь Эктори, сел в её кресло, пролистал несколько книг из лежащих на её столе, оглядел скромную комнатку.
Эктори, сидя на каменном полу в ванной, пыталась разобраться с тканевыми лентами: они то съезжали, то путались между собой. Кое-как, наконец, забинтовав ноги, переоделась в форму. Приоткрыв дверь, через щель отыскала взглядом Хафэра. Вышла, заглянула через плечо в книгу, которую он рассматривал.
– Не надо так делать, – Хафэр повернулся, заглянул в удивлённые зелёные глаза.
– Как?!
– Как ты сейчас. Раздражает.
– Ладно, – сделав всего шаг, она перешла в другой конец комнаты, плюхнулась в Мирено кресло, скрестила ноги.
– Не больно? – спросил Хафэр, кивнув на её замотанные ноги.
– Не, об этом мы позаботились, – отмахнулась Эктори.
– Тогда послужи на благо Империи.
– Как?! – брови Эктори изогнулись, глаза округлились.
– Со мной на званый ужин сходи.
– Эм…
– Слышал, женщины любят подобные глупости, – по лицу Хафэра скользнула насмешливая улыбка.
– У меня платья нет, – как бы между делом сообщила Эктори.
– Это всё, что тебя останавливает?
– Нет, – Эктори пробежала глазами по потолку, придумывая, что бы ещё попросить. – Ещё… Ещё мне надо письменное приглашение от самого Амператора.
– Зачем?
– Это великая тайна, – Эктори загадочно улыбнулась, ожидая, что вот сейчас он начнёт расспрашивать, а она будет молчать, просто из вредности, но потом всё-таки скажет.
Хафэр пожал плечами, кивнул, вытащил меч, прорезал полотно мира. Эктори обняла его за руку, наклонилась, прошептала на ухо:
– Я просто с учительницей поспорила, она обещала с уроков отпустить, если приглашение притащу.
Хафэр кивнул, шагнул в разрез.
***
В глаза ударил слепящий полуденный свет. Эктори немного поморгала, пытаясь привыкнуть. В разных мирах разное время, поначалу это немного сбивает с толку, но потом становится обыденным, и можно вот так, перескакивая из одного в другой, устроить себе «бесконечный» день или «бесконечную» ночь, а можно за одно путешествие прожить все пять сезонов всего за несколько дней. Эктори подумалось, что когда-то она именно так и поступала, только никак не получилось вспомнить, как это делалось, не могла же она так вот просто резать ткань миров, есть ведь и более безопасный для реальности способ.
Эктори подняла глаза к бирюзовому небу, сощурившись, улыбнулась: Звезда над столицей Империи действительно имеет девять лучей. Опустив взгляд на город, величественный и светлый, почувствовала себя маленькой, незначительной, запачкавшейся. Стало неуютно, немного страшно, она вздрогнула, прижалась к Хафэру.
Он поднял взгляд, посмотрел вопросительно. Эктори произнесла подрагивающим голосом:
– Что-то не так, я этого не помню.
– Что может быть не так?! – возмутился Хафэр, отстраняясь. – Это центр Империи, он всегда был таким! – он пошёл, не дожидаясь Эктори.
Она поспешила следом, шлёпая необутыми ногами по каменной кладке.
– Обувь где? – с неясной для Эктори интонацией пробурчал Хафэр.
– Так туфли-то, не налезают, а другой у меня нет.
Хафэр кивнул, свернул с центральной дороги.
Петляя по переулкам, более просторным, чем центральные улицы в некоторых городах, они подошли к колонне, линии которых проходили через весь город.
Эктори сильно изумилась, когда Хафэр, едва коснувшись одной из вертикальных впадин на колонне, казавшейся лишь декоративным элементом, открыл высокий узкий поход – кусок металлической стены растворился, исчез, не оставив и напоминания о своём существовании. Ещё большее удивление настигло её, когда стоило им только шагнуть через порог, и дверь снова материализовалась на прежнем месте: твёрдая и весьма реальная с виду, но проверять арии не очень хотелось.
Хафэр подтащил Эктори к такой же незаметной двери.
Они зашли в небольшую комнатушку с прозрачной стеной. Кабинка неслышно начала подниматься. Эктори заворожённо смотрела, как мимо мелькают этажи зданий, из невесомых на вид пузырей и пластин затвердевшей плёнки и металла, всеми называемого просто золотом, но на первом языке именуемого Гоузерт. В Империи всё, что может быть сделано из металла, делается именно из гоузерта, а иногда и другие материалы заменяют им при первой же возможности, за это она и получила своё название.
Взгляд Эктори пробежал по широким улицам, зацепившись ненадолго за высокие колонны, соединённые единым мостом, расположенные, как она знала, в форме контуров девяти лепестков цветка жизни, устремился к горизонту. В памяти всплыли блёклые, но точно приятные воспоминания о зелёных холмах, окружавших город: деревья на них росли высокие-высокие, а листва полностью закрывала небо. Но там никогда не было ни темно, ни холодно. Ещё там была трава, такая мягкая и пушистая, что иногда она представляла, что это и не холмы, а огромные звери с мягкой шерстью… Но вместо ожидаемых холмов с лесочками Эктори увидела высокую стену, способную поддержать небосвод, если тот вздумает свалиться на город.
– Я не помню чтобы город что-то ограничивало, – тихо заметила Эктори, ткнув пальцем в сторону окраин. – Нет, конечно, я многое не помню, но стены там не было.
– Да, я указал возвести её – ответил Хафэр, отвернувшись от прозрачной стены.
– Зачем? Амперия никогда не боялась вторжения извне, в город можно было войти с любой стороны, у него даже символических ворот не было, так зачем теперь?
– Пески.
Эктори непонимающе уставилась. Хафэр неохотно объяснил:
– Раньше их не было, потом разрушилась планета-спутник, теперь они наступают.
– А холмы, ведь были же высоченные холмы? Их и за стеной видно должно быть.
– Ушли.
Вновь короткий ответ Хафэра заставил Эктори недоумевать:
– Как?
– Взяли и сбежали в другой мир. Теперь тут песчаные.
– Они всё-таки живые?! – обрадованно воскликнула Эктори.
– Всё живое, что не мёртвое, – философски ответил её Император.
Хафэр шагнул в распахнувшуюся дверь, затащил Эктори с собой.
Ещё одна просторная комната. Эктори в мыслях отметила, что ей весьма комфортно в лучах мягкого золотистого света, струившегося из окон, под высоким потолком, в отличие от тех, что были в Академии вовсе не нависавшие угнетающе, словно в попытке напомнить всем в здании о их ничтожности, и колонны не напоминали решётки золотой клетки, которая, хоть и выглядит богато, всё же является тюрьмой. Единственное, что не давало Эктори покоя:
– Где все?
Хафэр посмотрел удивлённо, она спросила понятнее:
– Сколько мы бродим по городу, а ни на кого не наткнулись.
– Все работают, только мы бездельничаем.
– Ну, извините… – обиженно пробурчала Эктори.
Хафэр удивлённо взглянул на неё:
– Ты это к чему?
– Если бы не я, ты бы тоже мог работать, – проговорила она виновато.
– Я и буду. И ты будешь.