Трилата Нижеги
Начало новой истории
Ход синий: Глава 18: Разговоры в библиотеке
Приноровившись использовать терминалы, Эктори переместилась сразу в класс, на своё место.
Произошедшее вчера не давало покоя, хотя Хафэр весь день ухаживал за ней: дал какую-то мазь, от которой зажили почти все царапины, кроме самой большой, от зуба, ещё пытался её как-то потешить, даже сладостей купил. Но избыток впечатлений не позволял сконцентрироваться на приходящем здесь и сейчас, а одна только мысль, что она сама согласилась расстаться с жизнью, пусть для спасения миров, повергала в отчаяние. Она вроде бы и понимала, что нет в этом ничего такого, и одна жизнь не ценнее всех существующих, и что смерть – чаще всего не конец. Умирать не хотелось. Но она дала обещание.
Из раздумий о своём печальном будущем её вырвал незнакомый голос:
– Здравствуй, я Нарт – это имя такое.
Эктори, отстранённо взглянув на незнакомку с кожей цвета камня, безразлично кивнула, проговорив, что позволяет звать себя тем же именем, что было написано в её новых документах.
– Хорошо. А вот скажи… Всё вот это вот, – Нарт театрально развела руками, – что говорят, – правда? Ты и правда из Империи?
– Вроде как, да, – ответила Эктори, желая поскорее отвязаться от надоедливой собеседницы, которая, судя по синей форме, была её одногруппницей.
– И что там? Правда, что у вас всё, кроме оружия, общее?
Эктори вскинула бровь, хотела спросить в ответ: «А чего ты меня спрашиваешь? Ты вообще кто? И с чего я должна с тобой говорить?» , но решила объяснить, в надежде и самой понять тот мир, к которому принадлежала и который не помнила:
– Не совсем. Ну, то есть, как я понимаю, платье с криками: «Оно общее!» с тебя снимать никто не будет, но воспользоваться твоими, хотя они на самом деле и не твои вовсе, вещами каждый имеет полное право. Да только зачем?
– Как зачем? – непонимающе переспросила Нарт. – А-а-а…
– Там любой может преспокойно войти во дворец и заявить, что он теперь живёт здесь. Но только зачем? Там и так домов хватает.
– А Имперские монеты – всеобщая валюта? Ею там не пользуются? – непонимающе поинтересовалась Нарт.
Эктори отрицательно мотнула головой, сообщив, что не видела такого.
– И никто не ворует?
– А зачем? – опять повторила Эктори и отвернулась, показывая, что разговор завершён.
Нарт подсела рядом, на место, за которым обычно сидела Зингера, спросила:
– А где твои друзья?
Эктори ничего не ответила, и Нарт продолжила:
– А можно с тобой дружить?
Эктори опять промолчала, только неопределённо пожала плечами.
Даже за обедом Нарт вертелась возле Эктори, расспрашивала про обычаи Империи, напрашивалась в гости – в Гозес.
Эктори быстро доела булку и поспешила на следующее занятие. В кабинете, к своей великой радости, она обнаружила Зингеру, та ответила на ещё незаданный вопрос:
– Миру сестра нагрузила, у них там какой-то благотворительный вечер будет.
Эктори, сев рядом, предложила:
– Может, поможем?
– Нас просили не лезть, – ответила Зингера, взглянув на Эктори с некоторым пренебрежением.
Эктори обиженно надула губки. Зингера тут же спросила, сменив тему:
– А ты же знаешь если не всех, то многих Имперцев?
Эктори, подозрительно взглянув на неё, потом на Нарт, только вошедшую в кабинет, но не решившуюся к ним подойти, ответила:
– Должна, вроде.
– У вас там есть беловолосые?.. девушки.
Эктори промолчала, стараясь вспомнить, тем более, что воспоминания уже возвращались к ней, пусть на мгновение, сказала:
– Не даст мне Судьба соврать, но среди нашего народа я сейчас одна такая.
Зингера обрадованно потёрла руками, воскликнула:
– Признавайся! Каков из себя новый Император? В каких вы отношениях? Почему он не засветился ни на одном скане из новостей? Чего избегает?
Эктори выслушав подругу внимательно, расхохоталась, вспомнив миловидное личико Хафэра, но тут же успокоилась – перед глазами предстал убитый им Имперец, ответила, без той несерьёзности в голосе, которую собиралась вложить изначально:
– Он тот ещё чудак. А больше не скажу.
– Тогда хотя бы в Гоузерт с собой возьми, ты, я так понимаю, не последняя личность в Империи, – упашивающе проговорила Зингера, с лица её тут же исчезло прошлое пренебрежение. – А там такая архитектура, такие господа – они половину истории своими глазами видели и сами участвовали.
Эктори, не выдержав, спросила посмеиваясь, надеясь, что Зингера не разберёт её наигранной весёлость.:
– И ты туда же? Экскурсии только за плату.
Лицо Зингеры переменилось – из восхищённо-мечтательного, стало серьёзным, она тут же потребовала назвать, всех прочих желающих. Эктори указала на Нарт:
– Эта. Кто она вообще такая?
Зингера, скорчив гримасу неприязни, махнула на неё рукой, пояснила:
– Бедная аристократочка из не очень развитого народца. Она на всех навязывается. К Мире приставала, когда прознала, из какой та семьи. Представляешь? Пыталась даже перед Эмони стелиться, но та что-то сделала, и эта целый акь ходила ни живая, ни мёртвая, а Эмони она теперь тринадцатой стороной обходит. Эта Нарт сама по себе умная, хотя я всё равно умнее, но слабая, вот и ходит – друзей выгодных ищет.
– Тогда я её вообще не понимаю, я из Амперии, большинство аристократов нас ненавидит, а она ко мне лезла, – прокомментировала Эктори, силясь разобрать, в чём же заключался подвох.
– Значит, что-то знает. Но ты не бойся, пока ты со мной – она не подойдёт. Меня она побаивается, тоже знает что-то.
Эктори оценивающе взглянула на Зингеру, но не нашла в ней ничего странного.
В середине дня Эктори забежала к преподавательнице «Общественной этики и правил поведения в высших кругах» – оказалось, именно так называлось то скучное занятие, с которого её выгнали за нарушение дисциплины. Отдала ей приглашение на вечер от самого Императора.
Учительница пробежала глазами по аккуратно выведенным строкам, недоверчиво оглядела Эктори, спросила:
– Девочка, по-твоему, какое-то приглашение подтверждает, что ты была на торжественном вечере и тебя оттуда не выгнали?
– У меня же его не забрали, – ответила Эктори, стараясь доброжелательно улыбаться.
Преподавательница ещё раз осмотрела приглашение, вытащила из ящика стола лист, перо и чернильницу, велела: «Пиши!». Эктори недоумённо посмотрела на неё, но написала первое, что пришло в голову: «Мёртвыми правят живые», подумав, что это совсем не то, что следовало бы писать аристократке, вернула листок.
Учительница взглянула на неё как-то подозрительно, недовольно проговорила:
– Ладно, верю – это писала не ты.
– Конечно, не я, там же печать Амперии и лично Амператора, – обиженная тем, что в её честности сомневаются, выпалила Эктори.
– Здесь что-то нечисто.
– Амперцы не умеют врать, – тут же напомнила общеизвестный факт Эктори.
Учительница надменно взглянула на Эктори, но взяла планшет и выставила за каждое занятие «зачтено».
Ближе к вечеру, не нарушая привычного распорядка, Эктори отправилась в библиотеку.
Почти у порога её встретила Тётушка и, заговорщически улыбаясь, повела к стойке выдачи книг.
Эктори немного испугалась, в голове заметались мысли, что она успела натворить на этот раз? Но библиотекарь, увидев её замешательство, ответила по-доброму:
– Работать будешь.
– А что делать надо?
– Всё, что уже и так делаешь – расставлять книжки, наводить на полках порядок, только тебе за это и платить будут, ну, и ещё несколько выгод.
– Сколько платить? – спросила Эктори заинтересованно.
– Одну имперскую за сезон.
– По местному времени?
Библиотекарь кивнула. Эктори провела несложный подсчёт:
– Здесь ход состоит из трёх сезонов, два с половиной мы учимся. Я же работать смогу только в учебное время?
Библиотекарь опять кивнула. Эктори продолжила:
– До конца этого хода осталось чуть меньше половины сезона и остальные пять – всего тринадцать монет. Тринадцать монет за три амперских хода… В каком-нибудь захолустье можно и домик купить, но здесь мне на еду в сезон больше монеты уходит. Мало!
Библиотекарь покачала головой:
– Конечно, мало – это подработка называется. Ты зато сможешь пропускать занятия, и за всю эту деятельность будут начисляться особые баллы – успеваемость, в общем, повысишь.
Хафэр, бесшумно подошедший к ним со спины, хмыкнул:
– Соглашайся, я с магическими искусствами только так и справляюсь.
Библиотекарь улыбнулась ещё шире:
– Всё же Вы слышите…
Эктори, подумав, кивнула, но потребовала:
– Три монеты за сезон и я в полном вашем распоряжении.
– Грабёж! – воскликнула Тётушка.
– Вы ведь тоже что-то с этого имеете – нет в мирах альтруистов, а я не Амператор, у которого вся государственная казна в распоряжении.
Чтобы подтвердить согласие на работу, Эктори нужно было поставить свою личную печать или печать семьи, и тут она оказалась в очень и очень неприятной ситуации… Эктори – никто и пришла из ниоткуда, у Ар, насколько она помнила, личной печати не было, а использовать печать императорской семьи – печать самой Империи было бы слишком странно, да и не получилось бы чисто физически…
Хафэр, словно прочитав мысли Эктори, попросил медальон, приложив его к планшету, на место для печати стороной с изображением планеты, шепнул Эктори на ухо:
– Твоя подвеска и есть печати: Звезда – Империи и прошлого Императора, Планета – Императрицы, про неё мало кто знает. Раз у тебя есть обе, и ты хочешь скрывать своё происхождение, пользуйся её печатью, в Империи это в порядке вещей.
Эктори с энтузиазмом принялась расставлять книги по полкам и смахивать тряпочкой пыль, ведь теперь ей за это платили. Хафэр тоже пошёл с ней, но он больше читал, а как показалось Эктори и вовсе, – листал страницы, иногда останавливался – делал какие-то пометки левой рукой. Эктори с любопытством заглянула к нему через плечо, успела увидеть только какие-то цифры, скорее всего – даты, спросила удивлённо, о том,успевает ли действительно всё прочесть. Хафэр вместо ответа кивнул.
– Долго учился? – полюбопытствовала Эктори.
– У меня было много свободного времени.
Эктори заинтересованно посмотрела на Хафэра, ожидая, что он всё расскажет, но он молчал, и ей пришлось просить.
– В детстве мать пыталась обучить меня магии, сама и учителей нанимала, но я безнадёжен, был и есть, и она сдалась, – немного печально начал Хафэр. – Всё время, что другие тратили на колдовство, я проводил за книгами – с ними интереснее было. Отец учил меня искусству боя – я быстро освоил техники владения мечом, а остальное мне было и не надо, тем более, что брат сделал для меня Вихрь, способный управлять энергией, дело было только в практике. И всё время, что другие тратили на поединки и учёбу, я проводил за книгами. Иногда брат увозил меня с собой и на несколько акь я забывал о книгах – там была практика: обезглавишь ты или тебя. Но такие поездки были редкими – слава Богам, он часто просто забывал про моё существование.
Эктори печально взглянула на Хафэра, захотела сочувственно погладить его по плечу и прижаться молча, ведь не надо было ничего говорить. Она уже представила, как он прижмёт её к себе и, сняв перчатку, погладит по белым волосам, собранным в слабый хвост, слегка улыбнётся, на этот раз по-настоящему… Но потом подумала, что вряд ли он помнит, что она – сестра, а значит и выглядеть это будет странно. Хотя с другой стороны, она уже обнимала его, успокаивая, но тогда ведь всё было совсем иначе! Сама не понимая, почему застенчиво отвела взгляд, вернулась к книгам.
Хафэр взглянул на Эктори печально, словно опять прочитав её мысли, отложил книгу в сторону и, прижав к себе, спросил:
– Что бы ты сделала, если бы книга тогда вернула тебе память?
Эктори немного поколебалась, но потом ответила:
– Я бы отправилась в миры мёртвых, а потом в Ничто, потом ещё в Нижний город – тогда я бы знала туда пути, я бы собрала всю свою семью и просто обняла, а потом мы бы просто пили чай.
– Тогда, может… – Хафэр запнулся, отстранил от себя Эктори, заглянул в её зелёные глаза, отчего-то наполнившиеся слезами, и не решился продолжить, только опять обхватил и прошептал: – Мечтательница, всех не получится…
Обнявшись, они простояли всего несколько мгновений. Яростный крик, донёсшийся от входа, заставил их прислушаться и перевести всё внимание на происходящее там.
Ход синий: Глава 19: Поединок
Высокий стройный юноша с утончённым лицом вбежал в библиотеку, вскипая от ярости. Тётушка попыталась его успокоить и выяснить, что произошло, но он только крикнул: «Я желаю видеть этого трусливого засранца!».
Хафэр вышел из-за стеллажей узнать причину криков и, если понадобится, утихомирить расшумевшегося нахальца, следом высунулась любопытная мордашка Эктори, а потом девушка показалась полностью.
Увидев Хафэра, аристократик подскочил к нему вплотную и, глядя сверху вниз, вскричал:
– Осмелишься ли ты, – ткнул пальцем Хафэра в грудь, – повторить свои слова мне в глаза?!
Хафэр отстранился, брезгливо отряхнул фиолетовый пиджак, неспешно поправил герб Академии, неприязненно взглянул на непонятного типа, которого, вроде бы, видел впервые, хотя на том тоже был фиолетовый костюм пятого хода, попытался вспомнить его надменно вытянутое лицо, но не смог.
Аристократ, всё больше раздражаясь из-за отсутствия ожидаемой реакции, прошипел сквозь зубы:
– Ты оскорбил мою веру, назвал её рабской!
– Все новые веры учат смирению, ты из какой? – немного более заинтересованно спросил Хафэр.
– Из единственно верной! – тоном фанатика проговорил аристократ. – Пять богов – истинно те, кто создал миры, все мы подчиняемся их воле, мы должны чтить их и уповать на их милость!
Хафэр жестом подозвал Эктори, она немного опасливо подошла.
– Если кто-то утверждает, что его вера единственная истинная, – он дурак, – наставительно произнёс Хафэр.
– Ты смеешь оскорбить меня! Да ваша вера ничуть не лучше – верите в Судьбу, прописанную ещё до начала творения миров. Если смилостивить наших богов, то её запросто можно изменить! По вашим поверьям всё живое создали какая-то баба и мужик, но на самом деле создатель живого был один, а миры создали пятеро.
Эктори хотела возразить, она знала, что ЭВиА и Гоусэ не создавали всё живое – они заложили только основу, а уж потом всё само развивалось под их присмотром и влиянием окружающей среды, и именно из-за этого иногда появлялись те, кого не должно было быть. Хафэр парой жестов попросил её молчать, сам сказал:
– Мы не верим, мы знаем Судьбу.
Юноша расхохотался:
– Тогда какова моя судьба?!
– Замолчишь, – холодно ответил Хафэр.
– Нет! Сразись со мной, ответь за свои слова, и, раз уж знаешь судьбу, то скажи, кто победит?
– Зачем? – устало спросил Хафэр и собрался уже уходить.
– Если ты победишь, то сможешь говорить обо мне всё, что захочешь, – аристократ немного запнулся и с явной неохотой добавил, – и о вере.
Хафэр хмыкнул:
– Я и так говорю, что хочу. Я Им…
– Амперец, – вовремя поправила Эктори.
Хафэр кивнул, проворчав, что не любит, когда их так называют.
– Я отдам тебе земли, что перешли мне по наследству от деда, – воскликнул аристократ, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, – после падения Империи у вас с ними туго.
Хафэр задумчиво оглядел юношу,выискивая какие-либо знаки рода, но, увидев на платке, торчавшем из нагрудного кармана, пятиугольную печать, не смог вспомнить, чья она, что значило, что род был не сильно влиятелен, и владения не так уж велики. Он опять было собрался уйти, но, увидев в глазах Эктори интерес, смешанный с непонятным страхом, ответил:
– Обещаю лишить тебя жизни, если решишь обмануть меня и оставить ни с чем.
– Ещё победи, Имперец, – презрительно бросил аристократ, и удалился, крикнув: – Через ур на крыше, ты ответишь за свои слова!
Как только шаги аристократа совсем стихли, Хафэр вернулся к своим заметкам. Эктори, немного опасаясь того, чему предстояло произойти, попыталась отвлечься наведением порядка на полках, но убираться, как оказалось, она не любила, – не из тех она, кто привык много работать, зато болтать ей очень даже нравилось, и потому полюбопытствовала, что за вера такая.
Хафэр буркнул отстранённо:
– Новая, – но потом решил рассказать: – Она зародилась всего пару ходов назад, и привлекла уже много последователей. И что они в том только находят? – непонимающе спросил Хафэр, словно у самого себя, продолжил: – Они утверждают, что миры создали пятеро бессмертных богов, с этим не поспоришь, наверняка, есть мирок, сотворённый и пятью. Их символ – пентаграмма из прямых линий, а к нижним лучам пристроен треугольник, с чёрточкой от вершины. Своих последователей они призывают к слепому поклонение: верь – и боги смилостивятся, но знала бы ты, что творят их жрецы… По мнению этих фанатиков боги бесполы, и, вроде бы, ничего такого: все, кто лишён плоти, лишён и пола. Вот только для них «бесполый» значит совсем другое, и их жрецы, подражая богам, совокупляются и с женщинами, и с мужчинами.
Эктори вздрогнула, воскликнула возмущённо:
– Разврат, противоречащий естественному ходу вещей!
Хафэр кивнул:
– Зато все остальные последователи – эталон праведности: блюдут все порядки, очень скромные и кроткие, пока речь не доходит до их веры, каждый день ползают по уру на коленях и бьются головой о пол, – непроизвольно потёр лоб, – поклоняясь истуканам и вымаливая у них благ. – Хафэр замолчал, взглянул на озадаченную Эктори, неожиданно отметил: – Если создавать список на уничтожение, то первыми были бы Упыри, а вторыми – эти истинно верующие.
Эктори согласно кивнула, спросила делая вид, что не сильно переживает о приходящем:
– И где ты только успел на него нарваться?
– Да, может, с Гэо болтал, а кто подслушал. Много нынче доносчиков развелось – давить их надо.
Эктори больше ничего не отвечала и не спрашивала, только периодически поглядывала на Хафэра и на меч слева у него на поясе, что-то отчаянно вопило: «Не всё пройдёт гладко, и даже Вихрь, разумный меч, Хафэра не спасёт!»
***
Через ур они уже стояли на крыше, на площадке, огороженной каменным парапетом, предназначенной для тренировок в искусствах управления силами миров или оружием.
Аристократ, так яро отстаивавший свою веру, всё не приходил.
Эктори заметила, что Хафэр начинал понемногу нервничать. Он выхватил меч из ножен и линии на лезвии блеснули, словно отзываясь настроению хозяина. Сжав зубы, Хафэр проговорил:
– Хоть бы не убить его теперь…
Эктори тихо попросила:
– Успокойся, не так уж и сильно он опаздывает.
– Можно опоздать и потерять доверие. Можно опоздать и потерять жизнь, – надменно произнёс Хафэр.
– Будь терпимей…
Хафэр, отмахнувшись, снял пиджак, аккуратно свернув, расстелил на земле, сев, направил взгляд к границе неба, туда, где звезда скрывалась за лесом.
Небо окрасилось в бордовый, и в памяти Эктори всплыла сцена, как она так же смотрела на закат, так же ждала чего-то очень важного, ждала с нетерпением, и в то же время хотела, чтобы это важное никогда не настало, так же, как сейчас. Непроизвольно она обхватила свою левую руку, там, где плечо окольцовывал шрам. Из воспоминаний её вырвал голос Хафэра:
– Возьми, – он протянул ей шкатулочку. – Это установит барьер: тот, чья кровь попадёт на пластинку внутри, не сможет выйти за его пределы, но и ран не получит, – объяснил Хафэр, и больше ничего не добавил.
Аристократ объявился, только когда от дневной звезды осталась лишь пара лучей, и уже зажглись кристаллы в фонарях.
Эктори протянула ему раскрытую коробочку. Аристократ, скорчив надменное лицо, обратился к Хафэру:
– Если Ты трусишь, то используй эту дрянь, подменяющую реальность, а я никому, так уж и быть, не скажу, что бравый Имперец перепугался за свою шкуру.
Хафэр хотел было ответить, что ему будет стыдно за убийство такого ничтожества, но посчитал, что молчание порой злит и заставляет отвлечь внимание от происходящего больше, чем колкие фразы, и поэтому выхватил меч, заводя его за спину, описал кончиком лезвия дугу в имперском поклоне.
Эктори тихо сказала раздражённому аристократу, приготовившемуся уже начать поединок:
– Простите. Мне делается очень страшно, когда проливается кровь и кто-то отправляется в Миры Мёртвых. Это всегда такое ужасное зрелище. Прошу, давайте сегодня не будет убийств, ведь вы ничего не теряете – Амперцы не из тех, кто скрывает свои поражения, все мы помним Вторую войну, закончившуюся совсем не победой Амперии. Да и не приятнее ли смотреть, как тот, кто нанёс вам обиду, вынужден молчать?
– Ты беспокоишься за этого засранца, ты его девка? – посмеиваясь, спросил аристократ, но всё же капнул свою кровь на металлическую пластинку на дне шкатулки.
Всех троих накрыл прозрачный купол, Эктори, развернувшись, без труда вышла за его пределы, опустилась на жёлтый песок тренировочного поля, облокотилась на парапет, сложив на колени пиджак Хафэра.
Аристократ принял боевую стойку, немного выставив правую ногу, схватив меч обеими руками. Яростно крикнув, он рванул вперёд, не дожидаясь, пока Хафэр не то, что приготовится атаковать, а хотя бы просто выставит Вихрь перед собой. Хафэр отшагнул в последний момент и лезвие, нацеленное ему в грудь, едва не задело перевязь, на которой висели ножны. Эктори, с интересом следившая за схваткой, подумала, что сейчас, когда противник ещё и не мыслил о защите, пока он ещё не понял, что промахнулся, лёгким толчком его можно отправить на свидание с полом, но Хафэр только отступил ещё на пару шагов. Аристократ, развернувшись, попытался нанести рубящий удар, но, как показалось Эктори, промахнулся, потом она поняла – на самом деле это Хафэр совсем немного подался назад. Неожиданно Хафэр выбросил Вихрь из-за спины, линии на клинке засветились, описав дугу, лезвие прошло над головой аристократа, словно бы Хафэр забыл, какого роста его противник, меч, поняв, что крови пока не отведает, разочарованно погас.
Эктори недоумённо наблюдая за атаками Хафэра имевшими, словно вовсе иную цель, и выпадами разгорячившегося аристократа, так и не достигавшими цели, пыталась понять: «Почему Хафэр не закончит бой как тогда, в тронном зале, в один стремительный удар?». Услышав вскрик аристократа, совсем слегка задетого Вихрем, она, наконец, осознала: «Он – Хафэр – играет, развлекается».
Неожиданно до ушей Эктори донёсся неслышный для обычного уха цокот за спиной, то, что к ней приближалось, двигалось на четырёх лапах, и размера, если судить по шагам, было не маленького, оно старалось ступать как можно тише, но ногти всё равно еле слышно ударялись о камни. Щёрк – оно поставило переднюю лапу, цок – заднюю, щёрк… Эктори постаралась не подать вида, что заметила тварь, – ничем иным это быть не могло – аккуратно достала кинжал из ножен, спрятала под полой своего пиджака, а пиджак Хафэра отложила в сторону, села так, чтобы было удобно выскочить и быстро повернуться.
Тварь залезла на парапет, Эктори ощутила, как Это втянуло воздух у самого её затылка, когтистые лапы потянулись к её шее. Тварь приблизилась ещё, нависла сверху, почти коснулось её. Эктори не стала отпрыгивать в сторону, выставлять кинжал перед собой и спрашивать, что Этому надо, внутренние инстинкты подсказали ей это – враг, которого нужно уничтожить, пока он не сожрал тебя. Она скользнула вниз, выставив руку вверх, вонзила клинок в нижнюю челюсть и, рванув от себя, сбросила зубастое нечто на землю. Тварь, перекувыркнувшись в воздухе, наскочила на Эктори сверху, та только успела выставить правую руку перед собой закрывая лицо, и пасть занимавшая половину морды, с торчавшими из неё, словно кривые спицы, зубами, сомкнулась. На лицо Эктори потекла её кровь – золотая, не имеющая ни вкуса, ни запаха, но одновременно с этим вонявшая металлом, и кровь Этого – почему-то точно такая же…
Зверюка немного разжала зубы, не выпуская предплечье Эктори, попыталась цапнуть её за горло, но дёрнулась назад, всё-таки разжала пасть и захрипела, то ли от того, что проглотила золотую кровь, то ли от того, что её глотку сжимала рука в белой перчатке.
Эктори поднялась, лицо её перекосилось от боли. Стиснув зубы, очень осторожно, она попыталась пошевелить кистью, получилось – нити, отвечающие за подвижность и собирающие её тело в единое целое, оказались не задеты.
Тварь обхватила когтистыми лапами горло Хафэра, попыталась сдавить, но он, усмехнувшись, сказал:
– Мне не нужно дышать.
– Мне тоже, – голосом, словно не принадлежащим миру живых проревела тварь.
Зверюка улыбнулась – огромная пасть растянулось ещё шире, высунув длинный мокрый язык, обвила им запястье Хафэра, коснулась кожи, тот дёрнулся. Воспользовавшись его замешательством, извернувшись, тварь высвободилась, стремительно бросилась к краю крыши и спрыгнула.
Хафэр хотел уже побежать следом, но окрик аристократа остановил его:
– Поединок должен быть закончен! – недовольно стукнул по стенке прозрачного купола.
Хафэр развернулся, в пару прыжков очутился перед надменным мальчишкой, так мешавшем великой цели, и быстрым движением прочертил в воздухе дугу. Аристократ попытался уклониться и собирался уже нанести ответный удар, но голова его слетела с плеч и покатилась, разбрызгивая по жёлтому песку кровь, казавшуюся в свете кристаллов чёрной.
Хафэр мимолётно взглянул на Эктори, отворачивавшуюся от безголового тела, проговорил:
– Упыри должны быть уничтожены, – разбежавшись, спрыгнул с крыши и растворился во тьме.