ТАнтал
На холме среди одуванчиков
Змееглазый оценивающе посмотрел на меня, а затем внезапно перешел на крик:
– В конце концов, это же ты подло подбил горожан Сан-Джиминьяно сопротивляться мне! Вы обесцениваете любой порядок, обращаете любую систему в бардак, кругом сеете хаос!
Старик поднялся с куба и уставился единственным глазом на ближайшую нежно-розовую башню. Расправив плечи, задрав вверх подбородок и выставив правую ногу вперед, он, словно подражая Нерону, театральным жестом указал на мертвые тела справа и позади него и произнес с выражением речь, обращенную к людям на башнях:
– Ну что, гордецы, помогают вам эти башни избежать предначертаний судьбы? Смиритесь же и благодарите меня, вашего истинного и единственного господина, за щедрость, за то, что подарил вам, недостойным, этот чудный мир, полный красоты и гармонии! Для вас не должно быть бóльшего счастья, чем пасть с древа мироздания сладким фруктом к моим ногам и даровать свою плоть и душу во славу вечного священного огня! Я – ваш демиург-созидатель! Сойдите же ко мне, в мои любящие отеческие объятья!
Раздался нарастающий гул, который исходил от людей на башнях. Одобрительный гул. На его фоне послышалось несколько пронзительных криков. По-видимому, новые жертвы были то ли насильно, то ли добровольно принесены в жертву «демиургу». В ответ на это старик развел руки в стороны и приветствовал подданных, явно наслаждаясь последствиями своей речи. После этого он снова уселся на мраморное сидение и обратил свой выползший из глазницы глаз на меня.
– Конечно, как и везде, здесь бывают смутьяны и карбонарии. Одним не нравится цвет неба, над которым я так долго раздумывал, другие просят разрешение раскрасить башню в какой-нибудь зеленый цвет. И откуда они только знают об этой краске? Ты же догадываешься, почему я так ненавижу этот чертов цвет? Потому что все ваши аватары на Земле рождаются с этим мерзким цветом глаз, как у дэвов.
«Причем здесь цвет глаз?» – подумал я. – «Хотя это интересный факт, если является правдой».
Змееглазый продолжил:
– А тебе я приготовил персональную геенну, которая находится в самом сердце моего мира рядом с троном. О, как же ты растопишь мой священный огонь! Не то что эти жалкие душонки рабов. Как воспылает он, как согреет меня! И ничто не сможет помешать мне наслаждаться целую вечность твоим аутодафе, истончением духа, плавлением памяти, превращением твоих видений в нескончаемый бред, которому я буду с наслаждением внимать! Думаешь, я не знаю про мглу, живущую внутри тебя? Это я когда-то подослал фрица в твой мир, чтобы он ковырял червоточину мглы. Это возмездие за то, что ты лишил меня глаза в том чертовом городишке! Так вот, в моей геенне тебе будет хуже, чем во мгле, а твои друзья никогда не найдут нас здесь – в затерянной галактике в миллиарде световых лет от Земли. Никто не поможет тебе!
Я предпочел промолчать в ответ на эти откровения, которые, однако, вносили определенную ясность в происходящее.
– Ну что же, вот и пришло время попрощаться с моим городом. Ах, как же он прекрасно прорисован и продуман! Ну ведь шедевр, согласись, а? – Змееглазый воззрился на меня одиноким зрачком, явно ожидая моего согласия.
В ответ я только молча кивнул. Старик наклонился вперед, перевернул жезл и начал стучать его тупым концом по камням, видимо, призывая к себе адских тварей, которые должны умчать нас в его сакральное логово.
К этому моменту я вспомнил все, что было нужно, и просто ждал подходящего момента, боясь спугнуть Змееглазого неудачной фразой или неловким движением. Все такого рода претенциозные злодеи ужасно скучны и любят дешевую театральщину – патетично разоблачать себя перед жертвой, словно это какая-то совершенно неизбежная прелюдия перед приведением приговора в исполнение. Люди для этого сумасшедшего были словно мертвая саранча под ногами – он давно разочаровался в них и нуждался только в качестве рабов и льстецов, а вот меня он решил сделать навеки своим персональным пленником, чтобы скрасить одиночество в отсутствие равновеликих собеседников.
Однако старик слишком увлекся, считая, что его коварный план уже увенчался успехом, и дело в шляпе. Такая уверенность была несколько преждевременной. Благодаря толчку твари расстояние между мной и Змееглазым сократилось примерно на шаг. Он сидел, наклонившись в мою сторону, и стучал по земле, а его глаз торчал из головы, уставившись на жезл, двигаясь в такт с ним. Я воспользовался этим моментом и сделал резкий выпад вперед левой ногой (правая была зажата в «медвежьем капкане»), затем максимально вытянулся и сумел дотянуться левой рукой до его глаза. Поддев заднюю часть глаза средним и указательным пальцами, я потянул добычу к себе что было силы.
Старик, не ожидавший такого коварства, заорал благим матом, периодически срываясь на фальцет, то ли от боли, то ли от осознания своего глупого промаха. Через пару секунд борьбы крепкий жилистый канатик глаза сдался и лопнул, и трофей затрепетал в моей руке, словно пойманная птица. После этого я скрестил пальцы правой и левой руки, и с силой сжал глаз между своими ладонями. Тело Змееглазого забилось в конвульсиях, словно в агонии, свалилось с сидения и начало кататься по раскаленной брусчатке, хватаясь руками за кровоточащую глазницу и вереща, чтобы я прекратил.
Одновременно с этим окружающий мир пришел в движение, потому что запустился процесс его распада. Пространство вокруг наполнил чудовищный гул – это ожили и разом взлетели облака жареных насекомых. Земля под ногами заходила ходуном, раскачивая башни, которые скидывали людей с верхних площадок. По желтому небу поползли черные трещины.
Опешившая тварь на какое-то мгновение разжала челюсти, я воспользовался этим и стремительно взмыл вверх, крепко прижимая вырванный глаз к груди. Мне нужно было как можно скорее покинуть этот чертов мир, пока он не рассыпался и не похоронил меня под своими обломками. В полете меня провожали яркие сполохи и грохот складывавшегося, как карточный домик, мира бессмертного, из которого вырвали душу его создателя. Через пару секунд я вылетел за пределы дырявой желтой сферы, и на меня обрушилась абсолютная тишина и вечность.
Оказавшись в открытом космосе, я смог немного расслабиться и осмыслить произошедшее.
Когда-то Змееглазый был одним из нас – пятерых бессмертных, которые оказались связанными невидимыми нитями с голубой планетой с начала зарождения на ней цивилизации людей. Тогда мы знали его как Огненного. Между своими сошествиями на Землю он проводил время вблизи гигантских светил, купаясь, словно серфингист, в волнах раскаленной плазмы и солнечного ветра. Он был самым отчаянным из нас.
Бессмертные приходят на Землю, помещая свои души в сердца избранных, которые становятся их аватарами. За время проживания среди людей бессмертные – изначально чистые как белый лист бумаги – сформировали свои личности, черпая вдохновение из благородного рацио человека, которое было в те давние времена в зачаточном состоянии. Мы стали мудрецами, глядящими вдаль, прометеями, дарующими блага, и пророками, несущими мир, просвещение и любовь, взывающими к сердцу, совести и достоинству человека.
Все мы, кроме Огненного. Еще в ранние дни человеческой цивилизации он заметил, что намного легче находить общий язык с людьми, если предлагать им самые простые и понятные решения проблем, которые соответствуют их природной натуре и основаны на неограниченном праве сильного властвовать и судить своим собственным судом. И оказалось, что люди с большой охотой поддерживали его стремление к насильственной экспансии и выстраиванию деспотий. Своим преклонением перед «подвигами» Огненного они раздували его непомерное эго, тщеславие и гордыню, словно меха огонь.
Через некоторое время Огненный переродился и перестал скрывать от нас свои низменные желания: потребность в оргиях, жертвоприношениях и садизме. Со временем он захотел затормозить ход истории, извратить законы мироздания, сделаться единоличным божеством и править на Земле вечно путем передачи власти от одного своего аватара другому. И в чем-то он преуспел, поскольку некоторым из его земных воплощений почти удалось достичь божественного статуса.
Времена правления его аватар всегда отличались особой жестокостью, беспринципностью и лицемерием. Это было необходимым условием формирования системы тотального контроля и подчинения – так называемого «порядка», который, по его мнению, является универсальной формулой достижения истинной цели – беспредельной власти. Однако финальным результатом такого «порядка» всегда становился хаос, когда целые страны и континенты погружались в бессмысленные войны и эпидемии, распадались государства, исчезали целые народы.
Несмотря на значительную поддержку среди людей, Огненный так и не смог выстроить долговечную власть на Земле, проигрывая решающие битвы воинству мудрецов, пророков и прометеев. При этом многие из его земных воплощений погибли мучительной смертью, что не могло не сказаться на нем самом, так как бессмертные ощущают и помнят боль и страдания своих аватар. Яд зависти и ненависти к своим бывшим товарищам стал пожирать его, а первоначальный облик молодого решительного патриция выродился в визгливого старика со змеевидным глазом, внутри которого, словно в футляре, он поместил свою отравленную душу, потому что в новом теле не нашлось места для сердца. Так Огненный стал Змееглазым.
Свой чудаковатый мир, похожий на христианские представления о Сатане, он создал в точном соответствии с одним исторически малозначимым, но важным для него периодом пребывания на Земле. Тогда единственный раз за всю историю человечества его и мой аватары встретились на поле боя. В то время его аватар, будучи владетельным сеньором вблизи Сан-Джиминьяно, враждовал со свободным городом, пытаясь подмять его под себя, пользуясь поддержкой самого Папы. Это было во времена противостояния гвельфов и гибеллинов. В то же время мой аватар был советником подеста в Сан-Джиминьяно и занимался созданием армии из горожан и наемников для обороны от нападок жестокого феодала. В одном из сражений наши аватары сошлись на поле боя, причем один из них потерял оружие в пылу битвы, а второй сломал свой клинок, поэтому они схватились в рукопашной. В какой-то момент феодал стал одерживать верх, уселся на груди почти поверженного врага и начал душить его. Чтобы насладиться сладким мигом победы, он склонился к лицу противника и принялся, вытаращив глаза, насмехаться и оскорблять его, плюнул ему в лицо. Тот же, улучив момент, высвободил правую руку из-под ноги подлеца и вырвал пальцами левый глаз противника. На этом рукопашная схватка закончилась, бой завершился, а город освободился от претензий агрессивного соседа, который вскоре скончался в муках от заражения крови.
В свой мир ресентимента Змееглазый перетащил образы жителей этого маленького, но гордого итальянского города, чтобы мстить им во время своих «сборов урожая», сжигая сначала их тела, а затем души. Он не мог забыть и простить мне вырванный глаз, поэтому стал охотиться на меня. В конце концов ему удалось заманить моего нынешнего аватара в Сан-Джиминьяно, в то место на холме, которое было связано неведомым мне способом с самим Змееглазым, его миром. Остальное вы уже знаете.
Мир Змееглазого с желтым светящимся небосводом, разноцветными башнями, не отбрасывающими теней, без травы и деревьев, с дохлой саранчой и поджаренными людьми был адекватным дополнением к его сущности, раскрывая психопатическую натуру «художника». Знавала Земля таких «художников». Несмотря на игривые краски, это был банальный мир маньяка и живодера, существующий для прямого удовлетворения его извращенных потребностей.
Но так уж получилось, что старик вместо закрытия Гештальта потерял и собственный мир, и свое тело, которые безвозвратно растворились в пустоте небытия. А его бессмертную душу, безумно и страшно глядящую на меня из недр зрачка пульсирующего глаза, зажатого в моей руке, я с удовольствием кину на съедение его же порождению – мгле. Пусть она изучает и разлагает его память на атомы, терзает образами миллионов замученных и убиенных. Это займет и успокоит ее на многие циклы моего перерождения и, возможно, пойдет на пользу самому Змееглазому. Ведь я не злопамятный. Но если это не исправит его, то придется зашвырнуть глаз в чрево ближайшей черной дыры, откуда ему ни за что не выбраться до конца нынешнего цикла Вселенной.
Оказалось, что Змееглазый не изменил себе после ренегатства только в одном: его мир располагался, как и раньше, вблизи необычайно яркого, красивого и редкого светила – одинокого голубого сверхгиганта, лишенного каких-либо планет-спутниц и соседей звезд. Голубое солнце было настолько близко, что я видел сполохи его протуберансов и живую рябь на поверхности. Мои волосы развевал теплый солнечный ветер.
Я улыбнулся и пристроился на орбиту гиганта. Ведь наши миры всегда с нами – «весь мир в кармане». Я закрыл глаза и провалился на свою планету. Теперь у этой голубой звезды будет свой спутник – Планета цветов. Но на ней придется навести порядок. Ведь теперь я знаю, откуда там взялся толстый фриц на велосипеде, и почему мгла никогда не оставляет попыток захватить мой холм и меня. Еще нужно будет срочно вернуться на Землю – там тоже остались дела.
Я поднялся с мостовой и отряхнул шорты. Падение оказалось удачным – я отделался всего лишь легким ушибом спины, голова не пострадала. Китайцы махнули мне, радуясь, что все обошлось, и пошли дальше. Осмотревшись вокруг, я остановил свой взгляд на верхушках башен, словно ожидал увидеть там что-то важное. В этот момент какие-то странные, смазанные картины пронеслись вихрем перед моими глазами, я ощутил дежавю.
Мы с Егором скатили «жука» вниз к подножию холма и оставили на стоянке, а затем медленно двинулись пешком вверх на центральную площадь. Последний день в Тоскане обещал много незабываемых впечатлений.
Вечные души
За время существования человечества все свыклись с прискорбным фактом бренности живой плоти, и люди зачастую с залихватским весельем практикуют взаимный убой вместо того, чтобы красиво и с достоинством бросать вызовы богам, хтоническим чудищам и стихиям. Лишь немногие из них, в основном правители, искали и продолжают искать эликсир физического бессмертия, полагая, что раз уж они поймали Бога за бороду, то вправе требовать еще и такую малость. Однако практически всеобщее смирение и склонение голов перед костлявой с косой сполна компенсируется искренней верой в вечную жизнь их сознания (души) после кончины. Вообще человеку присущ детский эгоцентризм и стремление поставить себя в центр мироздания, наивные представления о том, что солнце и звезды вращаются вокруг Земли, сам он создан по образу и подобию Божию, а его душа будет существовать вечно и желательно в раю.
Несомненно, человеческие души существуют, но они почти такие же недолговечные, как и плоть. Однако некоторые души существуют бесконечно долго, иногда дольше, чем длится цикл Вселенной. Такая вечная душа намного плотнее и сложнее обычной «смертной» души, совсем не чета ей. Среди людей иногда встречаются невольные обладатели таких душ. Вечная душа, как кукушонок, входит в человека, будто в чужое гнездо на самой ранней стадии формирования его личности, в глубоком детстве, когда собственная душа ребенка хрупка и почти прозрачна. После инкарнации душа-кукушонок вбирает в себя родную душу ребенка и полностью замещает ее. Когда происходит такой подлог, ребенок обычно проявляет нехарактерные для его возраста способности, а иногда его поведение становится неадекватным и загадочным с точки зрения окружающих. Так, он может подолгу разговаривать с невидимыми друзьями, бродить в потемках, рассказывать о видениях из многовекового прошлого.
Счастливчики, которым выпал приз обладания вечной душой, приобретают и частичку ее потусторонней сущности (божественную искру), в том числе вспышки воспоминаний о предыдущих циклах инкарнации. У таких людей случаются озарения и пророчества, которые обычно происходят во сне, когда сознание не блокировано потоками мыслей, чувств и эмоций, и приоткрывается для общения с душой. Схожий со сном эффект имеют также практики введения разума в состояние трансценденции, которые бывают весьма успешными для обладателей вечных душ. Музыка, как самый мистический, абстрактный и малообъяснимый с точки зрения науки вид искусства, также способствует открытию заслонки между сознанием и душой.
Обладатель вечной души может совершать необъяснимые и неподдающиеся сиюминутной логике поступки, которые, к удивлению, восхищению и зависти окружающих, заканчиваются грандиозным успехом. В основе этого феномена лежит опыт множества поколений и провидческая сущность вечной души.
Людей с бессмертными душами часто отличает выразительная харизма и необъяснимая удача. Они могут создавать вокруг себя значительные исторические колебания или усиливать их до состояния цунами. Такие люди нередко становились прототипами героев и полубогов в мифологии древних цивилизаций. Но и в более позднее время зафиксированы деяния людей, выходящие за рамки человеческих возможностей. Например, удивительный феномен жизни-подвига Жанны д’Арк, совмещающий мужество, удачу, дар пророчества и убеждения, мистические и необъяснимые факты жизни, мог бы лечь в основу героического эпоса Великого слепого, если бы Жанна встретила «милого дофина» во времена Троянского царства.
Обладателям бессмертных душ бывают присущи необыкновенные проявления власти духа над телесным, святость и старчество, чему ярким примером является Франциск Ассизский. Души таких людей настолько «светятся», что это приводит к возникновению феномена «чудотворства», особенно чуда исцеления. Также среди них много гениев, но нужно понимать, что суть гения не только в умении узреть скрытую истину, но и в способности донести ее до человечества вопреки окружающим обстоятельствам, веруя в истину искренне и жертвенно, содействуя тем самым ее укоренению в обществе. Всем известный пример – Джордано Бруно, с удивительной для своего времени концепцией безмерности Вселенной, который предпочел смерть в огне отречению от близких его душе воззрений. Такая жертва придала значительный импульс дальнейшему развитию «еретических» идей. В огне закаляются бессмертные души.
Количество людей, обладающих вечными душами, возрастает в переломные моменты истории, яркие и насыщенные событиями времена, когда «божий дар» в человеке становится максимально востребованным. Вспомните цитадель искусства и просвещения – Город цветов – на рубеже XV и XVI веков, по живописным улицам которого прогуливались Макиавелли, Боттичелли, Леонардо, Микеланджело, Рафаэль, Лоренцо Великолепный, Савонарола. Хотя только один из них был обладателем бессмертной души.
После смерти «хозяина» его жизненный путь и личность навсегда запечатлеваются в памяти бессмертной души, а сама она высвобождается в божественную сущность, имя которой вайи. Очевидно, что разумные существа – обладатели вечных душ – являются аватарами божеств-вайи в физической Вселенной. Описания собственных миров вайи приведены в рассказах «Планета цветов» и «Змееглазый», которым предшествуют истории из жизни их земных аватар, отражающие видение человеческого мира «глазами» вайи. Для этих божеств характерно мировоззрение и мышление разумных существ, поскольку мир каждого из них складывается из последовательности жизненных путей его аватар. Вайи как античные боги живут страстями и мыслями смертных.
Примерное описание миров вайи можно найти в некоторых прозорливых произведениях, таких как «Маленький принц», «Питер Пэн», «Алиса в Стране чудес», которые явились результатом интуитивного прорыва человеческой мысли в чертоги бессмертных. Миры вайи сюрреалистичны, для них характерны гротеск и детскость, зачастую они наполнены сказочными образами и фантазиями. Это связано с тем, что бессмертная душа не различает явь и сон, реальный и воображаемый мир разумного существа, взаимодействуя, в основном, с его подсознанием. Предположу, что сюрреалистический гений Дали отражает приоткрывшийся ему через бессмертную душу метафоричный мир вайи.