Татьяна Ролич
Навсегда
14.
Виктория первое время после возвращения почти никуда не выезжала и жила в своем загородном доме. Мысли ее постепенно выстраивались в правильную логическую цепочку, а после встречи с Федором она поняла, что он тот человек, о котором она подспудно постоянно думала все последнее время. Ее муж Питер не беспокоил ее, потому что считал, что она решила отдохнуть в России от непривычной жизни за границей. Он не был бесчувственным и равнодушным иностранцем, он был даже душевным человеком и понимал, что Виктории не удается вписаться в его жизнь. Он однажды завел с ней разговор на эту тему:
– Ты понимаешь, – сказал он, – мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь.
Так он называл то, что ему казалось невозможным вывести ее на конкретный разговор. Виктория никогда не рассказывала Питеру о своей личной жизни и, естественно, ни словом никогда не упоминала Федора, о котором с нежностью вспоминала, когда оставалась одна. Много чего не могла она рассказать Питеру о себе и сейчас решала самую трудную проблему для себя: возобновление близких отношений с Федором навсегда закрыло ей дорогу назад к Питеру, и она мучилась этой своей изменой порядочному человеку с человеком любимым. Так она чувствовала не только потому, что с Федором она общалась на родном языке и мысли их передавались каким-то непонятно таинственным образом, но и потому, что в интимной близости между ними были такие сакральные вещи, о которых знали только они и ими очень дорожили. Именно вследствие этих мелких нюансов близость Федора с Викторией носила такой интенсивно-радостный и привлекательный для них характер. Ничего подобного не было у Виктории с Питером, который был ей всего лишь приятен. Не было остроты, забвения и отрешенности – близость с ним для Виктории была приземленно-спокойной. Все это в своей голове она сейчас прокручивала, как пленку, туда и обратно.
А для Федора наступил новый этап его мужской биографии. Он должен был выбрать между любовью к Виктории и спокойной нежностью к Нине, вызывавшей у него чувство жалости.
Нина в последнее время потеряла покой и чувствовала, что тот обман, на который она среагировала о предложении подать на развод, это именно обман. В последнее свидание, когда они виделись с Федором, он ей предложил другого адвоката для развода, и сердце ёкнуло у Нины, когда она это услышала. Она поняла по интонации, отстраненной и строгой, с какой Федор сделал ей это предложение, что это – “всё”. Откуда у нее это чувство возникло, чем оно было вызвано, – Федор ни словом не обмолвился об их отношениях, – но Нина точно знала – это “конец”. Ее женское чутье никогда ее не обманывало, и на этот раз ей показалось, что это их последнее свидание. Она всю оставшуюся дорогу упорно молчала, не в силах подавить негативные эмоции, на нее обрушившиеся, – Федор это заметил и не хотел разрядить ситуацию. У него не было сейчас сил на спасительную ложь, и он молчал, понимая что это расставание “Навсегда”. Как сложится судьба этой милой женщины? – его эгоизм молчал, не интересуясь этим, он весь был устремлен в будущее, где, возможно, решится его судьба.
15.
Прошло какое-то время. Питер регулярно звонил Виктории, интересуясь, как она отдыхает. И чем чаще Питер задавал ей вопрос “Когда же ты вернешься?”, тем чаще он получал ответы “Не знаю”. И вот однажды он услышал: “Мы расстаемся с тобой навсегда”. При слове “навсегда” Питер, человек деловой и решительный, решил лететь к Виктории и выяснить все у нее лично. Он не мог поверить этому “навсегда”, считая это обычным женским кокетством. По дороге он заехал в ювелирный магазин. Стандартность его поведения была предопределена заранее. Он купил дорогой браслет из платины, украшенный бриллиантами, считая, что это лучше всего скрасит меланхолическое настроение его жены. Он не знал, что такое русская женщина, с ним Виктория вела себя как истинная европейская дама, стараясь разыгрывать все так, как это принято у них. Никто не мог знать, каких усилий стоил ей этот театр. Это она поняла у себя дома, когда в халате, непричесанная, могла бродить по комнатам и любоваться видом из окна в ожидании Федора, к приходу которого ей не нужно было гримироваться. Простота общения и жизни у себя вызывали у нее в душе неприязнь ко всему, что было связано с Питером, где за внешним лоском нередко скрывались фальшь и лицемерие. Виктория чувствовала, что Питеру неизвестно, что такое любовь в том смысле, какой в него вкладывала Виктория, когда мысли и чувства близкого, любимого человека понятны до конца.
И вот, когда Федор и Виктория, счастливые своей любовью друг к другу, сидят на диване перед открытым балконом, к дому подъезжает неизвестная машина. Звонит трубка. Виктория берет ее и слышит:
– Виктория, это я. Я иду к тебе.
Лицо Виктории искажается до неузнаваемости, все чувства – от растерянности до раздражения – отражаются на нем, и она, набрав в легкие воздуха, говорит:
– Я жду тебя.
– Это он, – она внимательно смотрит на Федора.
– Мне уйти? – спрашивает он, не зная, что делать. На лестнице слышны шаги.
– Нет, останься, – говорит Виктория, – это даже очень кстати.
Дверь открывается, и на пороге останавливается высокий, сухопарый мужчина, на благородном лице которого блуждает улыбка.
– Я так по тебе соскучился, – на отличном английском говорит он. Виктория молча идет к нему на встречу.
– Я тебя не ждала. У меня гости. Знакомься. Наш местный олигарх.
Она специально употребила это слово “олигарх”, которое единственное у Питера сейчас может вызвать чувство уважения. Эти хитрости ей были знакомы, она знала, как сразу поставить на место Питера, который выше всего на свете ценил свою аристократическую родословную, но Виктория знала, что в других он уважал и богатство. Питер подошел к Федору. Тот встал и пожал протянутую руку – он с интересом наблюдал за аристократом и ничего, кроме отлично сидящего на нем пиджака, не обнаружил для себя интересного.
Мужчины редко могут оценить друг друга. Соперничество и ощущение, что ты один такой неотразимый, заслоняло от Федора объективный взгляд на других. Он считал себя всегда лучше и был прав, потому что уверенность в себе порождает уважение.
Питер сразу увидел, что перед ним человек с чувством собственного достоинства, и это его немного порадовало, потому что его врожденный аристократизм в присутствии людей ниже его испытывает брезгливость, которую Питер с трудом может скрыть. А так выглядеть перед Викторией ему не хотелось и не пришлось – Федор вызывал у него уважение.
– Я так устал с дороги, что хочу отдохнуть. Ты мне позволишь вас покинуть, – сказал Питер, и Виктория поняла, что у нее будет время все обдумать.
– Да, конечно! – она встала и направилась к лестнице, чтобы проводить Питера.
– А это тебе, – Питер достал из кармана коробку с браслетом и вручил Виктории. Она открыла ее, и улыбка появилась у нее на лице. Она хороша была в роли жены богатого иностранца. Она хотела в этой роли понравиться Федору, который не сводил с нее глаз. Питер перехватил пристальный взгляд Федора и посмотрел на Викторию – она не смотрела на браслет, а смотрела на Федора.
– Прекрасен. – Она надела браслет на левую руку и, вытянув ее, любовалась им, вращая руку так, чтобы увидеть безделушку со всех сторон. Питер ждал. Виктория посмотрела на него и поцеловала в щеку.
Когда Федор и Виктория остались одни, они долго не могли сказать друг другу ни слова. Потом Виктория сказала:
– Вот и хорошо, что все так, – она смотрела на Федора, и так они сидели еще какое-то время, не говоря ничего. Непонятно было, что делать. Неожиданно хлопнула дверь, и в холл вошел Питер.
– Мне только что позвонил мой менеджер. Нужно срочно вылетать – серьезная авария. Необходимо мое присутствие. Ты поедешь? – спросил Питер, и по тому, как он дальше сказал: “Ты мне сообщи, когда приедешь”, – было ясно, что он говорит первое, что ему пришло в голову. Он быстро спустился вниз, и слышно было, как отъехала машина…
Через какое-то время на электронную почту Виктории поступило сообщение:
“Я все понял. Ты ко мне больше не вернешься. Мы расстаемся навсегда. Питер”.
Виктория прочитала это только на следующее утро, потому что Федор оставался с ней до утра. Когда они пили кофе, она принесла листок и протянула Федору.
– Это от него, – она замолчала. Федор пробежал глазами написанное.
– Питер – достойный человек, – сказал он и посмотрел на Викторию, которая улыбалась.
Утро было солнечное, ветер играл занавесками, радуясь тому, что может сейчас свою свободу продемонстрировать людям, сидевшим, обнявшись, на диване. Когда ветер касался лиц людей, чувствуя себя равным участником их жизни, два человека полной грудью вдыхали эти порывы, не думая ни о чем, кроме того, что будут вместе навсегда.
