Татьяна Филатова
Медальон
Глава 9
Домик в деревне
Сперва Аня решила попытаться уговорить родителей привычным ей способом: выбрать подходящий, на ее взгляд, момент (когда мама и папа, обнявшись, вечером смотрят какой-нибудь фильм), изобразить милую улыбку шестилетнего ребенка, свести брови к переносице и смотреть взглядом голодного щенка, глядящего на сочный кусок мяса.
Но в этот раз «не прокатило».
Кто знает, была бы реакция родителей иной, не пролежала бы их дочь несколько дней в больнице с сотрясением мозга. Возможно, мама даже закрыла бы глаза на то, что ее пятнадцатилетняя дочь будет жить какое-то время с парнем под одной крышей, безмерно доверяя своей дочери. Возможно. Но даже мамино возможное согласие не спасло бы ситуации: отец был категорически против.
В отделении интенсивной терапии, в палате, в которой умерла пожилая старушка, Аня смогла убедить нескольких человек в том, что ее там не было. Сможет ли она провернуть похожий трюк дома с родителями? Или все же не стоит рисковать, а лучше обговорить запланированную поездку с каждым из них в отдельности?
Но она рискнула. За завтраком, когда все трое сидели за столом, Аня пристально посмотрела в глаза маме, затем и отцу.
– Я еду в деревню с Игорем к его бабушке? – спокойно спросила она.
Мама «стеклянным» непонимающим взглядом смотрела на нее, а отец, казалось, всем своим внешним видом выказывал недовольство от услышанного вопроса. Но, видимо, эта угрюмость лишь сохранилась на нем отпечатком со вчерашнего дня, когда, услышав подобный вопрос от дочери впервые, он вдруг осознал, как она выросла. И еще не успел смириться с этим.
– Да, – спокойно ответила Наташа и сделала глоток кофе.
– Пожалуйста, – пожал плечами отец.
– Тогда не буду спрашивать, – взволнованно сказала Аня, – скажу утвердительно: я еду с Игорем в деревню к его бабушке.
– Хорошенько отдохни, – как-то отстраненно улыбнулась Наталья.
– Да, – согласился с ней Коля, – и за нас тоже.
Ане было безумно стыдно, однако ребенок, который еще жил внутри нее и которым она, по сути, еще являлась, пожалел, что не имел данного умения все прошлые годы детства, когда дети с надеждой что-то выпрашивают у родителей (часто нереальное или же очень опасное), получают, несправедливый, по их мнению, отказ и обижаются после этого на весь мир. Но сейчас была иная ситуация, и сейчас Аня доверяла себе и решила окончательно. Она еще не знала, сработает ли план с отъездом, но очень надеялась на то, что тот, кто покушался на ее жизнь, имея медальон в своих руках, не сможет распознать ее местонахождение, когда она уедет.
Медальон действительно заглушал «сигнал», который, словно антенна, принимал Святослав. Он изучал его, вертел, рассматривал под увеличительным стеклом, которое купил в ближайшем строительном магазине, сжимал в кулаке, пытаясь распознать природу силы, что наполняла этот предмет. Но ему пришлось согласиться с тем, что тот, кто первоначально являлся носителем этой силы, был намного могущественнее самого Святослава, потому что, и тут он не сомневался, возраст этой силы исчислялся не одной сотней лет.
Да, план Ани и Игоря сработал, в какой-то степени. Увлеченный энергической пульсацией медальона, Святослав на какое-то время потерял девушку из поля зрения. Но то, что он получил, не могло принести ему морального удовлетворения: серебренный предмет нельзя лишить жизни, он не рассказывает своих тайн, нет возможности узнать больше, чем он уже знал – медальон не боится ни пыток, ни угроз, а сбрасывать его с балкона – абсолютно неинтересная затея. Именно поэтому Святослав Малютин снова решил сконцентрироваться на той силе, какая могла исходить от самой девушки.
Медальон мешал. Он сбивал со следа, отвлекал, запутывал. Он словно излучал помехи, нацеленные на то, чтобы сбить с толку вражеские радары. Уничтожить его было нельзя, слишком рискованно. Святослав обдумывал, как ему быть, когда раздался телефонный звонок. Вмиг горячий пыл исчез, он спокойно выдохнул, поднес телефон к уху.
– Да, – сказал он.
– Ты где?
– Я… в командировке.
– Это я уже слышала.
Святослав молчал.
– Соседская собака? – спросил пожилой голос в трубке.
– Типа того, – неуверенно ответил мужчина, и эта неуверенность в разговоре с другими людьми ему была абсолютно несвойственна. Но только не с ней.
– Молодец, – пауза, – молодец, что не солгал. Меры предосторожности?
– Я…
– Ты с ума сошел? – повысила голос Валентина Леонидовна. – Ты всегда незамедлительно отвечал «соблюдены»! Что за колебания и сомнения? Что ты уже натворил?
– Еще ничего, – более уверенным голосом сказал Святослав, с трудом взяв в себя в руки, – ситуация сложная, но вполне выполнимая. У меня все под контролем.
– Ни черта у тебя не под контролем, сопляк. Я слышу это в твоем голосе. Возвращайся домой к жене и дочери. Если соседская собака тебе не по зубам, то либо лови дворовых бездомных шавок и не претендуй на большее, либо иди домой и будь нормальным семьянином и гражданином. А не то закончишь, как твоя мамаша – сгниешь где-нибудь в лесу, а мы и знать ничего не будем о тебе.
– Я повторяю: у меня все под контролем, – обозленно ответил Святослав.
– Под контролем у тебя только твой нос, а все, что дальше – от тебя не зависит и не всегда ты можешь на это повлиять. Я даю тебе сутки. Если через сутки ты не вернешься из «командировки», я намекну твоей жене, что ты там ни разу и не был.
– Не смей, – прошипел в ответ Святослав.
– Я тебя не боюсь, мальчик мой, – ответила бабка. – Я тебя создала. Те качества в тебе, которые ты так высоко ценишь: упорство, справедливость, жажда очищения… Ведь это – все моя заслуга. Только тот факт, что ты – мои плоть и кровь, помог мне полюбить тебя. Да, мальчик мой, полюбить. Не меньше, чем я любила своего сына. Но если бы ты был мне чужим, если бы со всеми своими странностями ты перешел бы мне дорогу, не являясь моим родным внуком, я бы сочла тебя за дворового пса.
Губы Святослава дрожали то ли от злости, то ли от того, что по небритой щеке пробежала слеза, а затем еще и еще. Странным образом бабушка влияла на внука. Он испытывал к ней противоречивые чувства: безмерную и даже болезненную любовь, напоминающую преданность раба своему хозяину, и жгучую ненависть хотя бы даже за то, что она на мгновение прировняла его к тем самым дворовым шавкам, на которых он и охотился.
– Сутки, – прервала обоюдное молчание Валентина Леонидовна. – У тебя сутки, мальчик мой. Прости, что сравнила с дворовым псом. Нет, от моей крови идет исключительно чистая порода. Которую, увы, все же смешали с кровью дворняги.
«Внутренняя» мать пыталась вырваться наружу, желая не допустить поездки дочери с парнем, но та Наташа, которая с улыбкой провожала дочку, лишь пожелала ей и Игорю удачной дороги и хорошего отдыха. Аня чувствовала себя виноватой, но успокоилась после того, как мама Игоря, которая отвозила ее и своего сына к своей матери, мило побеседовала с Наташей, заверив, что приглядит в деревне за их взрослыми детьми.
«Так даже лучше, я не знала, что его мама едет с нами», – подумала Аня.
Был оговорен срок – неделя. Аня боялась, что, как только она уедет, и мама, и отец осознают, что их провели и начнут бить тревогу. Но это уже будет неважно.
Романтикой поездка попахивала лишь отчасти, хотя Анины подружки уже сложили историю отношений Ани и Игоря, достойную, как им казалось, романа, а на деле – не больше пары постов на их страницах в социальных сетях.
Мысль о том, что тот охотник, темный, может последовать за ними, не покидала девушку. Игорь тоже все время думал об этом, но надеялся, что в деревне тот их все же не найдет.
Ехали они два с половиной часа. Остановка была одна спустя полчаса после начала пути – мама Игоря заехала на заправку, а Игорь в это время пересел на заднее сиденье к Ане (и почему он не сел туда сразу?).
Аня ни разу не была в настоящей русской деревне. В этой жизни. Но она сразу вспомнила прошлую жизнь, которой жила очень-очень давно. Деревня двадцать первого века, конечно, очень отличалась от той деревни, в которой она бывала когда-то, когда еще жила с Баженой…
***
– Мама, а почему люди такие злые?
– Оттого, что несчастны…
– Я бы хотела жить в деревне, гулять с другой ребятней …
– Вся та ребятня, не долог час, станет таким же злым людом, как и их родители.
– А они-то чего? С чего им несчастными становиться?
– А с чего счастливыми-то? На заре с петухами вставай, корову дои, козочек выгоняй, за свиньями убирай, курам зерно сыпь, в поле работай, огород копай… Ежели ты девкой уродилась, то с малу чугунки полные наваривай, хлеб вымешивай, молоко в масло взбивай, детей нянчи, белье на речке стирай, дрова коли, а ежели хлопец, то с утра до ночи гни спину в поле.
– Выходит, у девчат больше хлопот?
– Больше-то оно больше, да только первая ложка всегда батьке достается, ибо тот, когда с поля воротится, ни рук, ни ног не чует. А баба – что… знай себе, кашу вари… картошку копай… дитя малого нянчи, а когда другая лялька родится, то старшая уж помогать должна. И где оно – счастье то? Нам с тобой, Нюська, хорошо вдвоем… В лесу. И барина никакого над нами нету. Нам с тобой огородец малый – в самый раз, животины много нам не надобно, в поле хлеб возделывать… незачем оно нам. Потому, дочка, мы с тобой, коли дуже обленимся, прости, Господи, можем и вздремнуть лишнего, и с петухами нам нет нужды вставать каждое утро. Это ли не счастье – когда ты можешь спать тогда, когда другие уж полдня как в поте лица своего работают? – Бажена рассмеялась. – Оттого мы и не злые, что не работаем, как проклятые, да лишний час отдыха себе позволяем. Тут тебе и молодость, и красота, и счастье. И никакой злобы.
– А я бы все равно в деревню хотела… так, погостить.
– Еще не дожили мы с тобой до того, дабы в деревнях с кем дружбу водить да гостить там. Я, поди, и не доживу. А у тебя впереди еще вся жизнь. Как знать…
***
Помнила Аня тот разговор, или ей это только казалось – неважно. А атмосфера деревни ей пришлась по душе.
Сама деревня была достаточно большой, но Игорь пообещал чуть позже показать Ане еще и речку, что была ближе к лесу. Бабушка его несмотря на то, что жила в деревне, была достаточно современной. Было ей около шестидесяти лет и она, как оказалось, всю жизнь прожила в городе и до позапрошлого года работала в школе учителем, а когда вышла на пенсию, работать дальше не стала, а переехала в дом, который раньше служил ей дачей.
– Воздух здесь чище, да спокойнее как-то… – говорила Людмила Ивановна гостям, больше – юной гостье, накрывая на стол. – Все свое, с огорода: помидоры – сорт хороший, «черный принц» называется, огурцы – тоже свои, зелень своя… Малинка есть, потом сами сходите, оборвете. Можете есть прям там, с куста.
– Спасибо, – скромно улыбнулась Аня, – с куста вкуснее…
Она невольно заглянула в мысли Людмилы Ивановны, опасаясь притворства с ее стороны. Конечно, она еще не претендовала на звание невестки в этом доме, но прекрасно знала отношение своей бабушки – папиной матери – к своей второй маме. (Вторая мама… Аня не заметила, как часто в своих мыслях стала использовать это выражение. Стало немного не по себе… Она решила, что больше никогда так не назовет маму.)
Аня была приятно удивлена: похоже ни мама, ни бабушка Игоря ничего плохого о ней не думали. А ведь не каждая девушка ее возраста может вот так вот запросто уехать на неделю из дома вместе с молодым человеком, с которым они даже до конца не обозначились в своих взаимоотношениях.
Воздух здесь действительно был чистым. Большинство домиков служили своим хозяевам дачей, как и Людмиле Ивановне ее дом раньше. Было решено отдохнуть с дороги, размять ноги и прогуляться, а после Игорь вызвался помочь бабушке.
«Мне кажется, – подумала Аня, вспоминая разговор, который, наверное, она вела с очень родной и близкой ей женщиной очень и очень давно, – его бабушка наоборот счастлива оттого, что занимается огородом и выращивает свои собственные овощи и ягоды…»
Потом она подумала о том, что есть, наверное, разница: заниматься одним и тем же делом от безделья, чтобы не было скучно, превратив сложную работу в хобби, и совсем другое – заниматься этим по принуждению изо дня в день. Да, бабушка Игоря определенно выглядела счастливой.
Несмотря на ненавязчивые намеки Людмилы Ивановны, Аня от удивления и отчасти от стыда округлила глаза и сказала, что конечно же она будет спать в зале на раскладном диване, привезенном некогда на дачу дедушкой Игоря, которого уже несколько лет не было среди живых. Дом был достаточно большим: три комнаты, кухня и большая застекленная веранда, которая летом выполняла роль столовой. Игорь все-таки уступил Ане свою комнату, а сам лег на старый диван.
Аня долго с интересом рассматривала наклейки, которыми Игорь в детстве обклеил свою кровать: в основном это были стикеры для коллекционных журналов, посвященные компьютерным играм. На книжной полке стояли хрестоматии младших и средних классов: видимо эти книги Игорь читал здесь летом. Бабушка-педагог, преподававшая в школе русский язык более тридцати лет, строго следила за тем, чтобы ее внук обязательно прочитывал всю заданную ему на лето литературу. Аня улыбнулась и мысленно посочувствовала парню, хотя она сама не без маминого принуждения читала все внеклассные произведения.
Она попыталась сконцентрироваться на Игоре, лежащем на диване за стенкой. Да, она обещала ему не делать так, но не смогла удержаться. Он думал о ней, и ей это было приятно. Она улыбнулась, расслабила мышцы шеи, отчего голова продавила подушку, но вдруг резко дернулась, и улыбка сошла с ее лица. Она почувствовала не только Игоря.
Это был он. Тот самый, темный. Нет, он не был так близко, как Игорь, но он однозначно стал ближе, чем был десятью часами ранее. «Он нашел меня», – подумала Аня. И не ошиблась.
Святослав, который давно обратил внимание на парня, посещавшего «проблемную» девушку в больнице, не поленился проследить за ним и узнать, где тот живет. Когда же он понял, что в руках у него – пустышка, пускай и очень мощная, то решил отыскать Аню, найдя сперва Игоря. Сердобольные бабушки, как только увидели удостоверение представительного молодого человека в рубашке и галстуке, не удосужившись внимательнее рассмотреть написанное, тут же рассказали, куда и когда их соседи уехали.
– А я всегда знала, что он какой-то непутевый, этот… как его… – сказала одна из них.
– Игорек, – дополнила вторая.
– Да-да, Игорек твой… Что он натворил?
Святослав улыбнулся, замахал головой.
– Ничего он не натворил, – мило ответил он бабушкам. – Свидетелем проходит по одному очень важному делу, вещицу одну ему необходимо вернуть. Вот и ищу его…
– А-а… ну тогда ладно…
Святослав мысленно сравнил тех старушек с Валентиной Леонидовной, благодаря судьбу за такую строгую, но заставляющую себя уважать бабушку. Ни дня она не просидела на скамейке перед домом, а если и хотела кому из соседей косточки перемыть, делала это исключительно в стенах своей квартиры. Потому что знала: если кто-то с тобой обсуждает другого человека, то в твое отсутствие он без зазрения совести польет грязью и тебя самого. И в целом – такого рода сплетни и сбор ненужной ей информации были для нее низостью.
С точным адресом, куда направился Игорь вместе с мамой, внимательные соседки так и не определились, показания их разошлись, потому Святослав решил привлечь к поискам разные источники информации: сведения, полученные от бабушек, данные навигатора и основной ресурс – свое чутье.
Прошлой ночью он получил сутки на разрешение имеющейся у него проблемы. Необъяснимые покорность и послушание вынуждали взрослого мужчину торопиться, чтобы уложиться в указанный ему срок. Святослав взглянул на часы, стрелки уже давно перевалили за полдень, а он заблудился. Он чувствовал ее, сила, что была в девушке, притягивала его, манила, но, к сожалению, не указывала точного маршрута, поворота, выбора правильного направления среди бесконечных полос загородной трассы. Что он имел? – неточные данные от старушек, с которыми навигатор пока не соглашался.
Святослав припарковался на обочине, вышел из машины, закурил. На заправке, которая еще хранила «запах» девчонки, он предусмотрительно купил 2 картонных стакана кофе. Первый был осушен еще два часа назад, второй, уже давно остывший, он допил только что. Затушил окурок, бросил его в стакан, поставил стакан в подстаканник в подлокотнике: человек, проповедующий закон, ненавидел, когда вдоль дороги валяется мусор. Он бы с радостью включил тех, кто выбрасывает из окон автомобилей использованные стаканчики, бутылки, пачки из-под сигарет или просто окурки, в свой личный «список проказников», но это было против его правил. И довольно опасно и рискованно.
Он сосредоточился. Часы показывали 16:04. Святослав закрыл глаза. Девчонка была близко и в то же время так далеко. Жаль, что нельзя пойти по ее следу по прямой, через лесопосадки и поля. Но вот, кажется, что-то есть, он что-то уловил. Открыв глаза, Святослав снова посмотрел на часы, которые коллеги подарили ему в прошлом году на день рождения. Именные, с гравировкой. Они показывали 16:05.
– Прости, бабушка, боюсь, что в сутки не уложусь. Я буду очень стараться. Думаю, ты смилостивишься и откроешь мне кредит еще часов на двенадцать…
Святослав сел в машину, пропустил проезжающую по трассе фуру и выехал на дорогу. Охотник поймал след.
На завтрак Людмила Ивановна испекла блинчики с творогом.
– Все натуральное! – с гордостью прокомментировала она подачу завтрака на стол. – На соседней улице одна семья держит пять коров! Целая ферма! И все на продажу: молоко, творожок, сметанка… Яйца в блинчиках тоже домашние: соседка наша держит курочек. Это вам не супермаркет!
– Спасибо большое, все очень вкусно, – скромно улыбнулась Аня. Ей действительно было вкусно, не хуже, чем у мамы. Но вкус немного другой… такой, как в детстве. В том, другом детстве.
– После завтрака – все за малиной! – улыбнулась бабушка Игоря.
Во дворе залаял пес. Он вошел в дом. Чтобы остановить возмущенную такой наглостью молодую женщину – маму Игоря – ему было достаточно резко взмахнуть рукой. Ее отбросило назад, словно от удара автомобиля на дороге. Бабушка, что была у самых окон дома на заднем дворе, услышав возню в доме, вбежала, но еще на веранде повалилась на пол лицом вниз, больно ударившись носом и лбом. Нет, в планы Святослава эти женщины не входили, поэтому он импровизировал, впервые отдавшись эмоциям, словно пчела, которая, укусив кого-то, отчаянно наносит тому вред, погибая при этом сама… Но его уже было не остановить. Убедившись, что в доме Ани нет, мужчина вышел во двор, обошел дом. Собака, что была на привязи, продолжала истошно лаять. «Всего лишь дворовая шавка, даже не соседская собака…» – подумал Святослав. Пес резко заскулил, его шея хрустнула, и больше он не издал ни звука. Игорь побежал первым, но Аня так и не увидела, что с ним стало. Она бросила корзину с малиной, хотела поднять руки, но было уже поздно…
Потянувшись рукой вглубь куста за яркой, спелой ягодой, девушка очень больно уколола палец о колючку. Она вскрикнула, вытащила руку из куста. На пальце быстро образовывалась большая пунцовая капля. Интуитивно Аня засунула палец в рот, и ее глаза тут же закрылись. Она увидела все, что должно было произойти в ближайшее время, если они сейчас же не покинут дом. Она отозвала Игоря, который выполнял одно из бабушкиных поручений, в сторону.
– Бабушка отвязывает собаку? – спросила она шепотом. Голос был ровным и спокойным, однако глаза беспокойно бегали из стороны в сторону.
– Нет, а что? – ответил парень. Аня молчала, вопрошая его своим взглядом сказать больше. – Иногда он, конечно, сбегает сам… Пару дней погуляет вдоволь и возвращается.
– Что есть в дальних магазинах такого, чего нет здесь поблизости? – задала Аня второй вопрос Игорю.
– Я… не знаю… – растерялся он. – Что произошло?
– Он скоро будет здесь, – ответила Аня. – Надо срочно куда-то свалить из дома, иначе…
– Что?
– Он перебьет всех. Я отвяжу собаку, а ты уговори маму отвезти бабушку в дальний магазин, самый дальний из доступных здесь.
– Может сделаем наоборот? – возразил Игорь. – Ты ведь у нас мастер убеждений.
– Ты прав… я чего-то не подумала… Хорошо, выпускай собаку, а я в дом.
– А мы? Решила?
– Ты, кажется, хотел показать мне речку? – насилу улыбнулась Аня.
Она пошла в дом, и ей потребовалось не более минуты, чтобы поговорить и с мамой, и с бабушкой Игоря и вполне убедительно им объяснить, что в местных магазинах нет нормального печенья. Потом, обдумывая свои слова, она очень удивилась, почему именно печенье ей пришло на ум первым, и Аня решила, что, если переживет этот день, надо бы пообщаться с собой тет-а-тет и попробовать убедить саму себя, что с печеньем пора бы уже и завязывать. На секунду задумавшись и что-то бормоча под нос, словно пытаясь вспомнить недоученный стишок перед началом урока, Аня взяла со стола шариковую синюю ручку и положила ее в карман шорт.
Обе женщины, усаживаясь в машину, искренне недоумевали, как они раньше покупали здесь продукты, не задумываясь об их качестве! «Главное после всего этого убедить их, что печенье из местных магазинов на самом деле ничем не хуже, а то бабушка Игоря потом умается ходить пешком в такую даль», – подумала про себя Аня.
– А где Рекс? – удивилась Людмила Ивановна, заметив уже из машины, что собака их не провожает.
– Опять сбежал, бабуль, – ответил Игорь, – я его поищу, пока вас не будет.
– А какой породы ваш Рекс? – спросила тихим голосом Аня у Игоря, улыбаясь его маме, отъезжающей от двора.
– Кажется, кавказская овчарка… только помесь с дворнягой. Тоже здоровой…
– Вот это Рекс – я понимаю… – загадочно ответила Аня, глядя вслед автомобилю.
Игорь удивленно свел брови. Он не сразу понял, о чем она говорит, и только потом вспомнил забавную мелкую собачонку Аниной крестной, оставившую на полу лужицу после встречи с Трикси в Анин день рождения. Того «волкодава», как про себя прозвал его тогда Игорь, тоже звали громким именем Рекс.
Они пошли в гараж, где у Игоря стоял горный велосипед.
– А почему ты не ездишь на нем дома? – удивилась Аня.
– Не знаю. Лень, – улыбнулся тот в ответ. – У меня здесь есть еще один, поменьше. Надеюсь, резина не рассохлась. Он не детский, но и не такой большой, как этот…
Игорь достал свой другой велосипед.
– Я ездил на нем лет до четырнадцати, пока бабушка мне не подарила новый. Думаю, тебе подойдет.
Велосипед Ане был впору, Игорь нашел насос, подкачал все четыре колеса, и они выехали, предварительно заперев дом.
– Ты его чувствуешь? – спросил Игорь.
– Чувствую, – ответила Аня. – очень хорошо чувствую. Он нервничает. Тогда, в больнице, он был спокойным и даже, наверное, счастливым. А сейчас он на взводе.
– Не было времени спросить… Ты так торопила… Откуда ты узнала, что он…
– Я увидела, – перебила парня Аня, – я увидела, что будет… Поэтапно, покадрово, как будто кино посмотрела.
– Понятно… что уж тут непонятного, – улыбаясь и приподнимая брови, сказал Игорь.
– У меня есть одна задумка… не план, а именно задумка. Я не знаю, получится ли… но для этого надо увезти его туда, где нет людей. К реке.
– А если там будут купающиеся?
– Значит, скажем им, что сейчас пойдет дождь, – спокойно ответила Аня. – С градом, – дополнила она, – с очень крупным градом.
Парень снова хихикнул, хотя понимал, что ничего смешного в ближайшее время им уж точно не предвидится.
– Игорь, – продолжила девушка после небольшого молчания, когда на горизонте уже стала виднеться синяя гладь неба, отражающаяся в речной воде, – лучше не находись рядом со мной. Ты видел, как он швырнул меня тогда, в торговом центре. Мы не знаем, на что он еще способен. Чтобы не происходило, держись подальше.
– Не могу обещать, – сказал он, – ты просишь, пожалуй, невозможного.
Аня остановилась, Игорь тоже, но немного дальше от нее.
– Он будет манипулировать мной. Так я ни себя не спасу, ни тебя защитить не смогу. Если ты попадешь к нему в руки, считай, что мы проиграли.
– Ты предлагаешь мне просто стоять в стороне?
– Он на машине. Он давно за рулем, не спал ночь, очень нервничает. Сейчас он чувствует меня и его это бодрит. Когда он увидит меня, он оставит машину. Вдруг выйдет… Постарайся найти что-то. Документы, права… Если я не справлюсь его же методами, тогда обратишься в полицию.
– Если ты не справишься… – задумчиво сказал Игорь. Он понимал, что машина – это предлог, но был вынужден согласиться с девушкой.
Они стояли на дороге, что вела из деревни к реке, а дальше – к лесу. Двое таких уже взрослых, но все же детей, которые были вынуждены выступить против опытного, заматерелого охотника. Игорь – крепкий парень среднего роста с кожаными браслетами на руке, одетый в серую майку с принтом текста «Моя территория, мои правила», шорты цвета хаки до колена и черно-белые кроссовки. Аня – юная, скромная девушка, на шее которой висела толстая золотая цепочка, подаренная ей не так давно родителям, а выше – другая: тоненькая с подвеской-капелькой, что лежала в углублении между ключицами; она надела белую майку-борцовку с открытыми плечами, розовые шорты и джинсовые мокасины. Красивая юная пара, которая, возможно, активно ищет смерти или, как минимум, очень серьезные неприятности.
Игорь впервые посмотрел на нее так нежно. Ане стало не по себе.
– Я не буду, честно, – сказала она, – я не полезу в твою голову. Я не буду тебя принуждать. Ты должен сам, ладно? Пожалуйста.
– Я понимаю, – согласился он.
На берегу было несколько человек, и все – подростки. Некоторых из них Игорь знал, ведь проводил в этой деревне каждое лето. Аня без труда объяснила веселящимся ребятам, что погода вот-вот стремительно испортится, и лучше скорее разойтись по домам, но, словно в подтверждение ее слов, тучи и вправду неожиданно стали затягивать небо. Рыбаков, к счастью, не было: деревенские коты в тот день остались без красноперок и карасиков.
Аня спрятала в лесопосадке велосипед, Игорь остался там же.
– Не говори, – спокойно сказала девушка. – Я и так знаю. Просто знаю, не заглядывая, правда… Снимай на видео. Это тебя обезопасит, в случае чего.
– А что тебя обезопасит?
– Это, – ответила Аня и достала ручку из кармана. Она принялась что-то рисовать на левом предплечье, Игорь ничего не мог разобрать.
– Что это? – спросил он.
– Хмм, – промычала Аня, держа в зубах колпачок от ручки, – это, – она его выплюнула на землю, – оберег от дурного глаза. Не знаю, сработает ли, но лишним, думаю, точно не будет. Да, я вспомнила его. Меня ма… Бажена учила этому лет в семь. Мои первые семь лет. Ты же понимаешь, что я имею ввиду, да?
Игорь улыбнулся, обнял Аню и впервые ее поцеловал. Впервые, несмотря на все, что они уже пережили вместе. Именно сейчас: укрывшись за деревьями, под серыми тучами, в ожидании опасной неизвестности.
– Как-то все неправильно, тебе так не кажется? – спросил Игорь Аню, держа ее за руки.
– Раньше бы показалось неправильным, а теперь – правильнее некуда, – улыбнулась девушка, отпустила руки парня и пошла в сторону реки. – Я не боюсь, – сказала она напоследок. – Я не могу видеть всего наперед, но во мне есть вера в то, что все получится.
Поднимался ветер, тучи сгущались. Девушка в джинсовых мокасинах спускалась к берегу реки, попутно развязывая волосы, что были затянуты в хвост и заплетая их в две косы. Она буквально чувствовала, как чье-то дыхание в спину подгоняет ее, насмехается над ней, играет с ней. Но она знала, что он, темный, уже был сбит с толку. Однажды ей пришлось его обмануть, когда он был так близко, но в этот раз все было по-другому: время для игр прошло.
Течение у реки было слабым. Аня села на берегу и стала ждать. Она знала, что ждать ей предстоит недолго, и ей было приятно знать и чувствовать, что Игорь рядом.
Через несколько минут она услышала шум двигателя, хлопок двери, сигнал включения сигнализации (план с осмотром машины можно отбросить), приближающиеся шаги…
– Не пытайся, не выйдет, – сказал Святослав, закуривая сигарету за ее спиной. – Ко мне в голову ты не залезешь. Точно так же, как и я в твою, до поры, до времени, разумеется… Ну так что, – он сделал затяжку, выдохнул, – расскажешь мне все сама? Ты же знаешь, кто я? Ты же поняла это давно?
– Зачем я вам? – не оборачиваясь назад, продолжая смотреть на реку, спросила Аня.
– Видишь ли, девочка, – Святослав, высасывая дым из сигареты, устало присел на корточки за Аниной спиной в метрах трех от нее, – такие, как ты – это ошибка. Вас не должно быть. Вы – изъян природы, как прыщ на гладкой коже.
– Но ведь вы такой же, как и я, – ответила Аня. – Чем вы отличаетесь от меня?
– В некоторой степени ты права, но лишь отчасти, – он сделала последнюю затяжку, выбросил окурок. – Я умею кое-что, что умеет твоя братия, но я осознал, что это – мутация, данная мне незаконным путем. Я не приношу обычным смертным вреда, нет. Породу переводить нельзя. А полукровки, типа тебя, которые наживаются на простых людях, обманывают их, забивают им голову… Вас необходимо уничтожить.
– Я думаю, нет смысла доказывать, что я никому не причиняю вреда?
– Правильно думаешь. Я знаю, тот мальчишка где-то по близости. Нет, я его не чувствую, это чисто человеческая, логическая догадка. Но мне нужны объяснения. Почему только сейчас? Где твоя сила была раньше? Только не ври, я знаю, что она появилась у тебя недавно.
– Подарок, – так и не обернувшись, сказала Аня, – это был подарок.
– Ее нельзя подарить, я же сказал – не ври мне! – Святослав на мгновение потерял самообладание и повысил голос, но затем, задумавшись, взял себя в руки и спокойно продолжил: – Погоди, я, кажется, стал понимать… это тот медальон? Тебе подарили медальон?
– Именно.
– Все равно не сходится. Если с рождения ты не предназначена силе, то она никогда тебя не выберет.
– А я не говорила, что не предназначена, – спокойно сказала Аня, глядя на воду.
– Я слышу тебя. Ты отличаешься от остальных. Ты кажешься намного сильнее их. Почему?
– Вы любите вино?.. Простите, не знаю, как вас зовут… Я вот вино не пробовала ни разу, честно. Но я знаю, что вино становится дороже с каждым годом. И лучше. Чем дольше оно настаивается, тем богаче вкус у него будет, верно? Это же так?
Святослав молчал.
– Открыть вам тайну? – Аня впервые обернулась и заглянула в глаза своему преследователю. – Медальон – это бутылка, а я – вино. Смекаете?
Святославу было жарко. В машине работал кондиционер, а потому он ехал в пиджаке. Сейчас он достал из внутреннего кармана того самого пиджака старый закрытый медальон, затем снял пиджак, свернул его и аккуратно положил его рядом с собой на траву.
