Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон
– Да отпусти же ты больно,– услышала я голос Николая, который уже примеривался ударить меня, что бы я отстала, но все никак не решался, и пытался просто отодрать меня от себя, разжимая одной рукой мне пальцы. Я расслабила руку и обхватила его двумя руками для надежности, а потом оглянулась, кто то рядом держал фонарик в руке, и его луч освещал шахту, из которой я только что выбралась, на свету оказалось все еще страшней. Невероятная глубина с хлипкой редкой лестницей, как я вообще смогла по ней проползти. Я увидела Деда, который был рядом и теперь пытался подтянуть меня к себе, оторвать от Николая, я перецепилась на него, замазгав дорогущий костюм Деда своей кровью и грязью. Ну да грязь то там тоже копилась не одно столетие. Сколько лет Деду мелькнула дурацкая мысль у меня, как раз вовремя, это я к тому, живем то мы долго, а тайник оборудовал прадед до рождения деда и значит, времени прошло, ой, как много, и пыль столетий на мне. Одна стоять я просто не могла, мне было жутко страшно, холодно, больно, плохо, я вжалась в Деда и затихла, как тепло хорошо, и я дома. Услышала рядом рыдающую в голос Бабушку, но голову поворачивать было лень, кто набросил на меня одеяло. Дед трясущимися руками завернул меня в него, отодрал мои руки, я уже не так сопротивлялась, к тому же мы отошли от двери. Он закинул на плечо и быстро вприпрыжку понес наверх, говорить я не могла, зубы выбивали крупную дрожь. Но когда я оказалась в своей спальне, то уже хоть как-то соображала, и мне нестерпимо хотелось под горячий душ, согреться. Я скинула одеяло, и, шатаясь как пьяная, кинулась в ванну, замерзшими пальцами сдирала с себя одежду и случайно глянула на себя в зеркало. Ну да, такое ночью увидишь, умрешь со страху точно. Сначала я просто стояла под горячей водой, нежась от тепла, а когда мою кожу закололи крохотные укольчики, это отогрелись замёрзшие конечности, я поняла, что отхожу и согреваюсь. Затем я стала прогонять свою энергию, закрывая раны на голове, я хорошо сняла кожу с виска и половины лица. Боль тоже потихоньку затихла, отошла и в ванну влетела Бабушка, и тут же стала помогать мне, промывать волосы от крови, это оказалось непросто, вся коса была густо пропитана загустевшей пленкой. Запах железа и кровавые струйки потекли по ванной, меня затошнило, сколько же я крови то потеряла. Наконец я согрелась и стала чистой, с помощью Бабушки натянула халат, и вышла из ванной.
Ко мне сразу кинулся заплаканный Ваня,– прости, все случилось и – за меня.
Я с укоризной посмотрела на родных, Ванину царапину довольно глубокою, так никто и не обработал. В комнате за спиной Деда увидела бледного Андрея, оказывается и он здесь.
Обняла малыша, и быстро заживила ему рану, приговаривая,– Ты то здесь причем, я сама туда попала и уже все хорошо.
– Долго я там была,– спросила я, поглядывая на окружающих и прижимая к себе напуганного брата.
– Уже ночь,– коротко ответил Дед, – мы уже не знали что делать, пробовали стену долбить.
– Что мы только не пытались сделать, что бы хотя бы увидеть эту проклятую дверь,– добавил Андрей.
– Это бесполезно, старая работа,– вздохнула я,– не думала, что мне доведется такое увидеть, и побывать там.
Поежилась, вспомнив подвал, ну почему мне везет на такие приключения, нет бы, что по приятней, и непременно что бы меня кто – то спас, ага, прекрасный принц, а тут все сама, ползком, еле выжила. Ну – да, давно живу по принципу, спасение утопающих, дело рук самих утопающих, вот и в очередной раз себя вытащила.
– Ну что могли мы сделать, мы уже думали, что ты погибла,– сказал Дед и прижал к себе, с другой стороны прижалась Бабушка, Ваня обхватил меня плотно руками за пояс, так мы и постояли какое то время.
– Иван Анатольевич,– попросила я, вы подарите мне тот ключ, от каморки папы Карлы.
Дед внимательно посмотрел на меня, подозревая, что я видимо, сошла с ума.
Узор на ключе, ключ от двери,– пробормотала я,– хорошо, что я его запомнила.
– Ааа,– облегченно выдохнул Дед,– конечно, милая он твой, хорошо, что ты его запомнила и знала эту историю.
– И кушать хочу сильно, может…в столовую, пойдем,– намекнула я, пытаясь вырваться из объятий.
Бабушка догадливо подскочила,– одевайся девочка, давай помогу, хотя можешь и так в халате идти.
– Нет, нет, я оденусь быстро, да так и теплее будет, – заторопилась я и полезла в шкаф за одеждой, мужчины торопливо вышли, а бабушка помогла мне надеть вещи, пальцы еще плохо меня слушались.
После позднего ужина все успокоились, и перестали суетиться, всех заметно разморило, говорить не хотелось никому, так бывает, когда все вокруг перенервничали и теперь всех разом отпустило. Ох и денег мне выдался.
– Загадка верной оказалась,– сказала я,– вы смотрели уже что там, в сокровищнице, теперь она открыта.
– Завтра там сделают нормальную лестницу,– отмахнулся Дед, и тогда посмотрим, даже заглядывать туда страшно, а уж спускаться, после такого дня и смысла нет.
Сразу после ужина я пошла в спальню, все хватит приключений с меня на сегодня, глаза после еды слипались, меня еще морозило. Андрей пытался мне, что то сказать я отмахнулась и бегом почти пошла в спальню, забравшись под одеяло тут же и уснула.
Утром я чувствовала себя слабой, но живой. Не торопясь спустилась в спортзал и сразу же наткнулась на внимательный взгляд Николая.
– Спасибо что второй раз не дал мне улететь, успел ухватить, – поблагодарила я,– извини, что так вцепилась в тебя, не могла ничего поделать с собой, иррациональный страх.
– Это – то понятно,– произнес Николай, неосознанно ощупывая руку, в которую я вчера вцепилась.
Видно хорошо я в него вчера вцепилась, раз, и сегодня у него рука болит.
– Болит, давай заживлю,– предложила я.
Николай как-то странно отступил на шаг,– я видел эту шахту и лужу крови внизу, ты никак не могла выжить.
Я пожала плечами,– думала, ты знаешь, что нас трудно убить. – А что выжила, сама удивлена не меньше.
– Это – то да, но все – таки, не понимаю,– снова произнес он, внимательно рассматривая меня, слишком внимательно. – Да и выглядела ты…, не совсем живой, если честно.
– Что ты от меня хочешь, жалеешь, что я выжила, потрогай, проверь, я не нежить,– уже разозлилась я на него.
Николай посмотрел мне в глаза, что-то зашептал про себя, а кто – то из охотников сзади окропил меня святой водой, ну я так надеюсь, что ей, а ничем похуже. Он меня еще как-то покрутил, ощупал всю голову, заставил открыть рот, осмотрел зубы, и вроде успокоился.
– А, вот теперь попробуй, залечи,– протянул он мне руку.
Я залечила, н – да синяки были отменные от моих пальцев, и вопросительно посмотрела на него.
– Ну, мертвая ты бы свой талант не сохранила,– вроде уже совсем спокойно произнес Николай. – Выглядишь ты и сейчас не очень, бледновата, а уж как вчера то выглядела,– он рефлекторно передернулся, – я грешным делом подумал, мертвячка на меня полезла, да и ты так вцепилась, насмерть, лицо черное от пыли и грязи, а зубы сверкают, хрипишь, не говоришь, хорошо сдержался, не ударил тебя. – Тебе нужно отлежаться, какие тренировки, я ж тебя просто убью, давай до завтра, а лучше послезавтра, наверное.
Я, облегченно вздохнула, заниматься и мне не хотелось, решила еще поспать, слабость еще не прошла, и вправду лучше отлежаться.
– Елена,– окликнул меня Николай,– знаю я тебя мало, но уже понимаю, что приключения тебя ищут сами. – И знаешь, твой то муженёк, вчера так переживал, чуть сам стену головой не прошиб, может он тебя все – таки любит, я бы так по тебе точно не убивался, а я к тебе с симпатией отношусь, если что.
– Вот и ты стал его поклонником,– пробормотала я и направилась поспать до завтрака, есть очень хотела, так всегда бывает после тяжелых травм.
Хочется только есть и спать. Снизу из кладовой, уже доносились строительные звуки, Дед сегодня не пошел на работу, остался следить за сокровищницей, я даже смотреть не хотела, мне было туда страшно просто подходить.
Весь день спала и ела, наслаждаясь неожиданным подарком, бездельем, оказывается, мне его не хватало. Вечером приехал Андрей с огромными букетами цветов, мне и бабушке, какими – то подарками, покружил надо мной кругами, и, увидев, что мне все до лампочки, и я даже ругаться не рвусь с ним, обиженный уехал. Но, а я поужинала и, снова ушла спать.
Проснулась ночью, ну вот выспалась и что мне теперь делать, но и вставать совсем не хотелось. Так и лежала в полудреме, тепло, хорошо. Проснулась окончательно от того что почувствовала на себе взгляд, настойчивый, неприятный, тревожный. Открыла глаза, темно, еще глубокая ночь, приподнялась на локтях, увидела сидящего на моей постели мальчика, чуть старше Вани, и даже в первую минуту спросонья подумала, что это он, затем только заметила, что ребенок старше и слегка прозрачный. Ну, вот только привидения мне не хватало, до кучи моих неприятностей,– подумала я, – за что все это и только мне, я же не одна здесь живу и тут же отругала себя за такие мысли. Ване, ага, для полного счастья, такого подарка не хватает. Удивительно, но я не была напуганной, подсознательно ждала его появления еще после рассказа Бабушки, так, наверное.
Мальчик посмотрел на меня странно и сказал,– это была моя комната раньше.
Удивилась, всегда считала, что приведения не могут говорить первыми, или ошиблась, и чего он так на меня смотрит, ааа, поняла, ждал, когда кричать начну, или визжать.
Я присела, и наши лица оказались напротив, это было так необычно, смотреть в такое знакомое родное и тоже время чужое лицо,– значит, ты мой дядя Олег, – правильно,– спросила я ребенка.
Странно, но я не испугалась, до этого видела привидения не раз, но что они могут говорить, не знала, я только внимательно стала его рассматривать. Да и Кирилл, Олег, Ваня и мой отец все были очень похожи, в мальчике привидении были черты всех моих родных.
Мальчик кивнул головой,– мне скучно, и я устал, отец знает, что меня убили, но маме не говорит, а Кирилла мне пугать надоело, он и заходить сюда перестал.
Теперь понятен страх дяди, и то, что он так резво уехал отсюда, а дед то зачем так его мучает, ясно, что он стал рассказывать об этой ситуации бабушке, но в том, что случилось, он тоже виноват.
– Ты ненавидишь брата,– спросила я,– поэтому не уходишь.
Олег мотнул головой,– уже не знаю, устал, Кирилл меня толкнул на лестнице специально, завидовал, что я был сильнее, я хотел отомстить. – Дом долго пустовал, потом сделали ремонт, и я прячусь, боюсь, папа будет ругаться, он хотел меня отправить, но у него это не получилось. – А за тобой я наблюдаю с первого дня, как ты здесь живешь. – Ты такая забавная, и другая, не такая как все они,– он обвел рукой вокруг, а затем наклонился к моему лицу почти вплотную и спросил. – Ты знаешь, что ты скоро умрешь?
– Ммм, ты уверен, что я умру,– мало ли как еще все изменится, – растеряно пробормотала я,– или ты видишь что-то, нам недоступное.
От слов Олега как ледяной вихрь пробежал по спине, неприятно такое слышать, правильно говорят, – чувство, что кто прошелся по твоей могиле.
– Боишься,– усмехнулся Олег,– я тоже раньше боялся, а теперь нет.
Черты лица при этих словах стали у него хищными, неприятными, мальчик ждал страха от меня, он им питался, но я не испугалась.
– Не знаю,– наверное, боюсь, – снова растерялась я,– все видят мое проклятье, а я нет, да и как это будет, тоже не знаю.
Мне было не страшно, а очень жаль мальчика, который уже много лет скитается в этом доме, как ненужная вещь и не может уйти, я осторожно протянула руку и ощутила исходящий от него холод. Это ведь просто обиженный ребенок, который хотел привлечь к себе внимание, и даже от мести устал и запутался. Даже не понимая, что я делаю, потянула его к себе, как маленького, голова Олега уткнулась в мое плечо, и он заплакал.
Я же удивилась, что ощущаю его, погладила его по плечу,– поплачь, может тебе станет легче, мне так жалко тебя, я не знаю, чем мне тебе помочь,– сказала я ему тихо и виновато. – Жаль, что ты не вырос, и зол на весь мир, ты не виноват, что так получилось, да и твой брат наказан уже достаточно, я видела, как он боится, и его жизнь прошла впустую, он раскаялся, но изменить уже ничего не возможно.
Олег посмотрел на меня,– возьми меня за руку, ты мне помогла, и я тебе, когда, ни будь, помогу.
– Чем я тебе помогла,– вздохнула я печально и с удивлением почувствовала, как ладошка привидения потеплела, а сам Олег стал таять, превращаясь в облачко, и потянулся вверх.
– Ты пожалела меня и выслушала,– услышала я тихий голос, который раздавался, казалось ниоткуда,– я ухожу и больше не злюсь на Кирилла, передай ему, он свободен.
Олег растворился, рассыпался снопом мелких искр, и я почувствовала, что он ушел навсегда, а у меня на душе стало легко и грустно.
– Легкого тебе посмертия малыш, – прошептала я ему вслед.
Н – да, вся наша семья неправильная, и чем больше я узнаю, тем быстрее мне хочется покинуть ее, а что дальше. Лучше не будет, я сама то не смогла построить уже дважды свою семью, почему мы все такие неприкаянные, если по материнской линии все можно свалить на проклятье, то почему же и по отцовской то все так же плохо. Я подошла к окну и открыла его, звезды то какие яркие, ночь темная, красивая, теплая. На душе было хорошо, Олег смог как-то снять мою боль, ага, и еще напророчил скорую смерть, но страшно не было. Если уж суждено, то я ничего и не сделаю, а может…, а что гадать, поживем, увидим и я спокойно уснула.
Утром дед как-то странно посмотрел на меня, и, улучив момент, когда рядом не было бабушки, спросил,– мне показалось, что ты ночью с кем-то разговаривала.
– Вам не нужно бояться, он ушел,– сказала я тихо,– и теперь навсегда.
Дед знал, что призрак появлялся, после приезда Кирилла, и видимо переживал эти дни, не зная, как сказать мне, что приведение его сын, так-то он предупреждал меня, но не про убийство. Знал ведь он, что малыш обязательно придет в свою спальню ко мне, и, наверное, гадал, узнаю или нет, я еще одну семейную тайну.
– Осуждаешь меня,– спросил он тихо,– я не знал, как поступить и Мари сказать не мог. Дед потоптался на месте и виновато поднял на меня глаза,– ты ведь догадалась, что я надеялся на твою помощь, почему-то был уверен, что ты отпустишь его, прости, что не рассказал все.
Злится на Деда мне и в голову не пришло, хотя поступил он со мной не совсем красиво, но я чувствовала, что он действительно не знал, как исправить или изменить ситуацию, вот и понадеялся на удачу, поэтому я тихо ему сказала.
– Не мое это дело, не знаю, как и я бы поступила сама, но теперь уже действительно все закончилось, и вам бы с сыном поговорить и объяснить, что Олег его простил.
Дед замялся,– я ему скажу, ты права, только…
– Я не кому ничего не скажу,– пообещала я,– вам не нужно беспокоиться и – за меня.
Дед виновато потупил взгляд, выдохнул облегченно,– Спасибо.
Так у нас с Дедом появилась общая тайна.
На другой день я не пошла в спортзал, слабость еще была, так что все равно боец с меня никакой, но у меня уже были другие занятия, в лаборатории, я и так пропустила два дня, не занимаясь лечением охотников, а у нас тоже все шло по плану. А с охотниками получилось просто, когда они увидели, как Николай стал меняться, и шевелить пальцами нерабочей руки, они стали часто попадаться мне на глаза, долго не решаясь подойти. К тому времени я уже примерно знала все их проблемы, и мне стало интересно смогу ли я их решить, это был даже где-то вызов моему искусству врачевания. Их всего – то десять человек, правда и травмы у них всех тяжелые и застарелые. Но сложными и проблемными пациентами оказались всего двое,– Николай, который меня тренировал и еще один молодой совсем парень Виктор. Виктора я не видела до этого, и осмотреть его попросил Николай. Оказалось, что Виктор парализован, он занимался в доме компьютерной безопасностью и безвылазно сидит в коляске в огромной комнате на минус первом этаже в окружении пары десятка мониторов.
Он и оказался самым сложным моим пациентом, сначала я даже браться не хотела за его лечение, но увидев его сразу потухший взгляд сказала,– Ничего гарантировать не могу, и будет очень больно, если возьмусь за тебя.
Он даже дослушивать меня не стал,– Я все вытерплю, и буду делать все, что нужно, только помоги мне.
Он был самым молодым парнем среди охотников, даже семью завести не успел, и я взялась, чуть, чуть, что-то получалось, но до выздоровления было еще далеко. Хотя Виктор и говорил, что начинает чувствовать, что-то, как будто покалывания в спине, но обнадеживать я его не спешила, даже свежую травму пришлось бы лечить долго, а уж застарелую, как у него, тем более. Но отказать ему в лечении было невозможно. Мне было его просто жаль, а узнав историю о том, как он получил травму, тем более. Не то что бы он так хотел мне все рассказать, охотники так то, все не из болтливых, но Виктору приходилось не меньше часа каждый день лежать плашмя на столе, пока я занималась лечением. Примерно так же как с Николаем, собирала крохотные нити разорванных нервных связей и заживляла их, протаскивая через темные мертвые кляксы, мертвой ткани. Что бы, не вопить от боли, он мне рассказывал о своих приключениях, да и мне было интересно расспросить его, я ведь мало что знала еще, о мире Ночи. Виктору пришлось повоевать с нежитью, мне это тоже было интересно, мой опыт общения с не мертвыми был совсем не большим. Таких сложных больных у меня тоже не было, так зачем отказываться от такой практики, когда, хоть и звучит цинично, но у меня под рукой терпеливый пациент. Вот и получилось у нас, сочетание полезного с интересным.
– А, правда, что вампиры горят на солнце,– поинтересовалась я, разминая ему спину перед лечением.
Я читала много всего про них в разных книгах, но большей частью о них писали те, кто с ними не сталкивался никогда, так слухи и легенды, а знать точно, это совсем другое дело и может в жизни пригодиться.
– Мм, с вампирами там все сложно,– зашипел от боли Виктор. – Молодые вампиры, да горят, там ведь как получается. – Они не просто выпивают у человека кровь, но и забирают его жизненную энергию, а удержать в себе не могут, поэтому то вечно голодны. – А вот те, которые смогли прожить более трехсот лет, к счастью их совсем мало,– так вот, у них открываются другие таланты. – Они становятся способными впитать в себя энергию и пользоваться ей как своей, недолго, конечно. – И могут, не боятся солнца. – Знаешь, что только молодые вампиры живут гнездами? – спросил он, ерзая под моими руками.
– Откуда, я их только издали видела, да и то испугалась, увидела их мертвыми, ну совсем, мертвыми, не такими как их люди видят,– пыталась объяснить я.
– Да понял, я, понял,– мы их также видим, а вот старые говорят, сам то я не сталкивался, что те совсем как люди выглядят,– ой, ой, – пробормотал быстро Виктор.
То, что упыри получаются из недоеденных вампирами людей, я знала, а вот как с ними воевать и защищаться от них, нет.
– Вампиров не стать, выпив его кровь, как в кино, иначе бы они уже заполонили наш мир как зараза,– продолжил Виктор. – И если человек не хочет стать вампиром, то обратить его против воли невозможно, он умирает во время обряда или же сразу после обращения пытается убить своего создателя. – Для превращения нужен сложный обряд и к счастью даже те люди, которые мечтают стать вампирами, не все они могут его пережить. – А вот когда вампиры выпивают людей до смерти, но не досуха, оставляя людей недоеденными, тогда и получаются упыри. – Упыри очень опасны, у них только инстинкт, разорвать и съесть, с ними сложно бороться, они не восприимчивы к боли и очень живучи,– снова застонал Виктор, но рассказывать не перестал. – Разума в них не остается, а те упыри, которые попробовали человека, становятся сильными невероятно. – Так – то вампиры стараются их убивать, но бывает, что разводят их специально, для защиты или войны, а то и досадить кому. – Вот мы и нарвались на таких упырей, когда зачищали гнездо вампиров, повезло, что остался живым, хотя, тогда я так не считал, в отчаянии был, я ведь только стал работать и попал в такой переплет. – Мы не ожидали, что они для защиты столько упырей наплодят, а они как выскочили и поломали меня как куклу, я аж хруст своего позвоночника услышал,– тихо говорил мне Виктор, – но покусать меня не успели, а так бы, и свои же товарищи меня убили, укус упыря ничем не лечится. – Был случай, когда человек несколько лет смог прожить, а потом даже не умер, просто уснул и проснулся уже чудовищем, и мы во избежание, вынуждены убивать всех укушенных. – И не зря я выжил, вот повезло, тебя встретил, а ты то, меня обязательно вылечишь, я столько про тебя слышал, даже не поверил, когда ты здесь оказалась.
– Все, все, про меня знают, я уже и не удивляюсь, только не понимаю, откуда что берется,– рассмеялась я,– представляешь, каково мне, вот не знаю я человека, совсем, а он мне говорит, а я про тебя столько слышал. – И думай там себе, что он слышал, плохое или хорошее.
Виктор тоже засмеялся,– мир Ночи совсем небольшой, а ты в нем уже легенда, лично я, про тебя только хорошее, слышал, и мечтал увидеть, – он мило покраснел,– особенно после травмы, конечно. – Но даже я не ожидал, что ты такая красавица, думал, привирают. – Ай, ай,– я же честно,– закричал он,– я ведь не знал, что ты любишь делать больно.
– А, вот это обидно уже,– произнесла я и стала натирать его болючей мазью, вернее горючей что ли.
– Ты вообще, какая то нетипичная,– засмеялся Виктор,– вроде и целительница сильная, должна выглядеть, ну не знаю как-то солидней что ли, а ты бегаешь с братцем по дому, играешь в прятки, и слишком уж красивая, так нельзя, разрыв шаблона.
Но теперь место где я ее натерла, будет жечь и болеть минимум пару часов, но и помогает хорошо, поэтому Виктор терпел. Так – то он молодец, я чувствовала насколько ему больно, и даже после всех процедур он еще не поднимал на меня глаза стесняясь, слез которые у него бежали от боли, а я тоже делала вид, что их не замечаю.
Охотники не сильно любят рассказывать о своих подвигах, но я не раз слышала от них, что просто так они никогда и никого не убивают. И что мне просто не повезло узнать о них через отверженного охотника Черепа с компанией. Ну, а с другой стороны, я стала к ним привыкать и даже не бояться, ну и они старались, как могли, в том смысле, что мое обучение стало невероятно сложным. А когда они поняли, что я варю зелья для себя, гораздо лучше их фирменных отрав, без такого количества побочных эффектов, были поражены этим фактом в самое сердце. Я так поняла, что много охотников гибнет то, как раз еще в процессе обучения от своих же зелий ускоряющих реакции и силу. Удивила я их, в том смысле, что мое зелье не садило сердце и остальные органы, и было куда круче такого же настоя их производства. Просто я только недавно стала принимать зелье, а они – то делали это с детства, несколько лет по схеме, составленной для каждого, как, впрочем, и у меня. Со временем я смогу догнать их по скорости, я даже как-то приободрилась, загордилась слегка от осознания этого факта. Мое зелье было очень неприятно на вкус, и после принятия мне было очень плохо, но оно было относительно безопасно для организма, насколько это возможно, и рефлексы после приема закреплялись навсегда. А их фирменное средство имело много недостатков, и в первую очередь вред наносился именно сердечной мышце, как и любой другой сильный стимулятор. Поэтому – то охотники и гибли часто, слишком большие нагрузки на человеческий организм. Николай даже стал намекать, что бы я продала их сообществу рецепт, мне было не жалко и бесплатно отдать, но здесь были другие особенности, я то варила зелье индивидуально для каждого человека, а для всех оно просто не подходило. Универсальную формулу для всех я выработать пока не смогла, но если получится, то отдам, мне не жалко. Это я пообещала Николаю. Но я смогла для каждого из них создать свое персональное лекарство, и не только вылечить их, но и сохранить их способности. Уже это подняло их на ступень выше обычных охотников, и они это осознавали хорошо и ко мне относились с уважением.
Вот и сегодня я долго возилась с Виктором, отмечая, что успех у нас есть и это радует, осмотрела не торопясь остальных охотников, и пошла, обедать, чувствуя, как мое настроение поднимается, если занимаешься тем, что умеешь хорошо делать это приятно, я бы так и работала всегда. Я скучала по Чудной деревне и своим детям, там я всегда чувствовала себя родной и к месту, а здесь все не привыкну никак.
Дед сегодня за завтраком был рассеян, сказал только коротко, что лестницу в сокровищницу сделали, и вчера он успел сделать инвентаризацию, и сразу все, что там есть, упаковать в коробки. Все вещи сегодня перенесут в другое место, тоже надежное и не такое опасное, а эту дверь дед распорядился пока заделать, он еще не решил, что ему делать с новым помещением, но Ване, он строго посмотрел на внука, теперь туда вход закрыт совсем. Утром я не стала беспокоить Деда рассчитывая поговорить с ним вечером, а пока закрылась в библиотеке. Мне, нужно было подготовиться к приезду Деда и Андрея, а что они приедут вдвоем я не сомневалась, план по отмщению себя не собиралась отменять. Ближе к вечеру поднялась в свою комнату, Бабушка набрала мне много нарядов и расстраивалась что я ношу все удобное, а не красивое.
–Молодая красивая женщина,– часто говорила она, – должна думать о нарядах, а не занятиях в спортзале или лаборатории.
Ей, почему-то казалось, что я должна постоянно отдыхать, хотя у нее как я заметила, хлопот по дому было много, и она же не переживала и – за этого.
Я знала, что Андрею нравится, когда надеваю именно платья, и постаралась, выбрала себе ярко – голубое, с пышной юбкой в крупных васильках по подолу, женственное, сидевшее на мне идеально. Спустившись в гостиную, увидела уже всех дома, ожидающих только меня, долго оказывается, я крутилась перед зеркалом. Андрей, как и ожидалось, тоже был у нас, и, судя по довольному виду Деда, они договорились о партнерстве.
–Ммм, малышка, ты хорошо сегодня выглядишь,– заметил Дед,– отдых пошел тебе на пользу.
– Да, ты великолепна сегодня,– заметил и Андрей, протягивая мне цветы, очередной огромный букет.
Бабушка промолчала, но довольно улыбнулась и чмокнула меня в щечку.
– Пока вы здесь все я хотела бы с вами поговорить, вернее надеюсь, что вы за ужином подумаете над моим предложением.
Н – да, как-то снова начинаю мямлить, нужно собраться и я, очаровательно улыбнувшись, продолжила свою речь.
– В нашей жизни столько сложностей, а мне хочется быть уверенной в завтрашнем дне, и поэтому, раз вы собираетесь, стать компаньонами, то я хочу тоже войти в совместный бизнес.
– И что ты можешь нам предложить, свою долю в чем, в тех деньгах, что у тебя на счету,– спросил Андрей насмешливо,– знаю, твои деньги у тебя тоже есть, но хватит ли их для доли уже в развитых предприятиях, или надеешься на помощь родных.
– Нет, я не знаю, переводил ли ты мне деньги на счет, может это такая же ложь, как и остальное, но… – Твоя ложь – это тоже причина озаботиться мне, моим же будущим.
Андрей вспыхнул и сжал кулаки, Дед довольно крякнул.
– Но я сейчас не об этом, – посмотрела на Андрея,– моя доля – это уникальные рецепты, и я знаю, о чем идет речь, как бы ты не насмехался над моими способностями. – Мои рецепты лучше, безопасней, эффективней и они сразу же завоюют рынок.
– Она права, у нас нет уникального товара, тоже, что и у всех,– подтвердил Дед мои слова,– мы только что сегодня говорили, что нам нужно, что-то новое.
– Я составила десятка два рецептов, и сколько примерно людей принимали этот препарат, их анамнез, небольшая статистика, в свое время меня приучил к этому Питирим. – Все данные хранятся в Чудной деревне, но я написала на память, что помню, можно сравнить при желании, можно проверить опытным путем, думаю, вы найдете нужных пациентов для рекламы.
Андрей успокоился,– ты права, я не против этого, приготовь рецепты, часть мы завтра посмотрим и решим, просто ты в любом случае получишь мою долю, и тебе не обязательно для этого лезть в бизнес.
– Так-то да, но я хочу, не просто числиться, или быть, чей то наследницей, но и понимать работу которой вы занимаетесь,– твердо произнесла я.
Я глянула на Деда, он мне кивнул одобрительно головой и произнес,– я буду представителем твоих прав и прослежу за законностью.
Андрей скривился, но спорить не стал, но посмотрел на меня как-то по-новому, я его смогла удивить.
– Я не хочу персональный кабинет,– продолжила я, – и не буду каждый день мешаться под ногами, но знать документацию, как и что, работает, и уметь решать вопросы, я должна.
Дед еще раз одобрительно кивнул,– организуем, правильно, так и надо.
Андрей же, скорбно вздохнув, спросил,– это все или еще требования есть.
– Да,– не стала отнекиваться я, – раз уж требуешь сохранить брак, слегка забываешь об обязанностях, ты видишь, меня одевают родные, которым я должна помогать, а не наоборот. – Ведь ты содержишь своих родных, и я никогда с этим не спорила, а я живу на чужие деньги, вернее обхожусь без них.
Бабушка вспыхнула и приподнялась, но Дед жестом усадил ее обратно и с явным интересом уставился на меня.
– В таком наряде мне не выйти их дома по делам, мне нужно, чтобы Арон Моисеевич, пошил мне десяток хотя бы костюмов для работы, и на выход конечно, если тебе это по карману. – Раз уж у нас пошла такая пьянка, то ты должен оплачивать мои счета, прости, но ты мне задолжал много.
Андрей побледнел, склонил голову и спросил глухо,– еще что-то.
– Да,– улыбнулась я,– ты же мне покупал драгоценности, а у меня сейчас даже дешевых сережек нет, не говоря о чем-то еще. – Хочу все свои драгоценности получить завтра, я ведь имею на них право, ты говорил, что они мои независимо от того будем мы жить вместе или нет.
Я не зря подняла тему с драгоценностями, слышала, что он их все подарил Белинде и теперь, хотела ударить его больней. И получилось, Андрей побелел еще более, что при его смуглой коже смотрелось страшно.
– Твоих драгоценностей нет, и ты это знаешь,– выдавил он,– но я все признаю, и ты получишь лучше, я все компенсирую.
– Конечно, в этом я не сомневаюсь, ты ведь всегда держишь свое слово, но все будет храниться у меня, а то ты их снова кому ни будь, подаришь,– улыбнулась я ему,– ты не против, надеюсь, ничего лишнего у тебя не попросила.
Андрей молча пережил мой удар, хотя мои слова его задели, да еще и при моих родных.
Ужин снова прошел молча, только все посматривали на меня странно, удивленно, а Андрей, когда мы встали и-за стола небрежно сказал,– завтра я договорюсь, что бы портной заехал к вам в дом, а ты пока примерно реши, сколько ты хочешь нарядов.
