Тамара Викторовна Дулёва
Я стану ею
Парни вокруг смотрят на неё и одобрительно свистят. Кто-то даже аплодирует ей, и она смеётся, демонстрируя им белоснежную улыбку.
– Её мать наложила на себя руки, потому что родила шизуху, – слышу металлический голос сзади и оборачиваюсь к источнику шума.
Теперь я нахожусь на кухне с фарфоровой куклой в руках. Живот предательски урчит. Но я не могу открыть холодильник – его ручка слишком высоко.
– Ты говорил, что рождение ребёнка нас сблизит, но тебя никогда нет рядом, ты всегда на работе или устал.
Пауза.
– Нет, подожди, мы должны обсудить это… Чёрт…
Засунув телефон в карман, мама шумно выдыхает и смотрит на меня.
– Всё это твоя вина! Посмотри, что ты сделала со мной! – Она хватается за свой немного выпирающий живот. – Я не должна была рожать тебя. До твоего рождения моя жизнь напоминала сказку, а теперь…
Она опускается на пол, сворачивается в позу эмбриона и плачет, не переставая. Прикрываю рот рукой, но тоже не могу сдержать горькую обиду. За неё. За себя. Смотрю на куклу, зажатую в левой руке, и горькие слёзы падают на её миловидное личико. Вот бы она могла говорить. Тогда я бы думала меньше о том, что высказывает мне мать.
Просыпаюсь посреди ночи в поту. И что это было?
– Эй, пора просыпаться! Ну ты и засоня, – звучит почти у самого уха теперь знакомый голос. – Хватит спать, говорю. Уже почти двенадцать, хочу сходить с тобой куда-нибудь пообедать.
Но я не сплю. После видений я никак не могу прекратить думать о прошлом. Не знаю, что ответить сестре, не могу поверить, что она так близко. Я не готова разговаривать с ней. Интуиция подсказывает: лучше промолчать о восстановлении памяти.
Ненавистная родственница, напевая себе под нос какую-то весёлую мелодию, одним движением стягивает с меня одеяло и накидывает вместо него что-то из одежды. Ткань закрывает глаза, я больше не могу наблюдать за ней исподтишка. Из-за этого мне нестерпимо хочется закричать на неё. Отвратительно. Опять смятение. Она вызывает во мне до боли знакомые эмоции. И все они отрицательные. Лежу без движения.
Внезапно раздаётся нервный смешок.
– Почему ты такая странная? Разве не хочешь стать человеком? Сегодня твой счастливый день. Теперь я буду обучать тебя, только надо выйти отсюда.
Подскакиваю. Нет. Нельзя уезжать. Она ведь точно убьёт меня там, где нет свидетелей. Лилия смотрит на меня непонимающим взглядом, не спеша расчёсывая свои густые светлые пряди, будто выжидая.
– Кстати, ты ведь помнишь о том, что тебе запрещено общаться с посторонними? Просто молчи и не отвечай на вопросы. – В её голосе слышу обеспокоенность и… страх? – Разумеется, это временная мера. Обещаю, скоро всё закончится. Остался последний урок. Съездим кое-куда, и ты свободна.
Видимо, она решила следовать плану матери – избавиться от меня как можно тише. Я снова молчу, не зная, что ответить. А она продолжает смотреть на меня и ждать. Уверена, если бы я убежала и кому-то рассказала о заточении, эта парочка бы перевернула всё с ног на голову. Мне всё равно никто не поверит. Увы. Репутация играет против меня, ведь в глазах общественности я больной человек.
«А что, если убить её прямо сейчас… Моя боль – их вина. Они должны ответить за свои грехи предо мной», – навязчивые мысли о мести постепенно устаканиваются во мне, и я больше не могу прекратить мечтать о расправе над их самодовольством. Что-то определённо не так с моим мозгом, вот бы вскрыть его и проверить…
Слышу, как открывается дверь. В комнату заходит брюнет, на вид наш ровесник, почти на голову выше Лилии. Он здоровается со мной и представляется. Михаил, значит… Красивое имя. Он нежно обнимает сестру за талию и целует. Внимательно разглядываю его с головы до ног. Мне нравится и его внешность, и его вкус в строгой одежде.
– Как давно ты здесь? – уточняет, глядя на сестру, а я не в силах отвести взгляд от него. – Я уже обыскался тебя. Давай пообедаем в кафе через дорогу? А то мне скоро надо отъехать по делам. Это ненадолго, обещаю.
– Когда? Сегодня? Но как же наш отдых? Разве мы не договорились сделать перерыв от всей работы?
– Прости, дорогая. Отец очень попросил заехать в компанию. – Он притягивает её к себе. – Зато вернусь пораньше. Устроим романтический вечер?
Вдруг он вздрагивает и отстраняется, словно только сейчас замечает присутствие в комнате третьего человека.
Опомнившись, поправляется:
– Ну, или мы можем прогуляться вместе с твоей подругой. Я возьму гитару, разожжём костёр у озера неподалёку.
Подруга, значит. Вот как меня представили ему. Неудивительно, ведь она стыдится нашего родства. Однако меня поражает его уверенность в том, что у неё могут быть друзья. Боюсь, это осуществимо лишь в том случае, если бы коварство и лицемерие могли обрести материальное воплощение. – Ой, это вряд ли. Она не любительница активного отдыха. Верно, Лиза?
Лиза… Наконец-то вспоминаю имя, данное матерью, воспринимающей меня как пластырь для своего потрескавшегося брака.
– Я…
Нужно сбежать. Этот парень не кажется мне подозрительным, и, учитывая то, какие сказки выдумывает сестра, чтобы сохранить его расположение, может оказаться полезным. Прежде чем успеваю согласиться на предложение, появляются куклы и окружают меня. С разных сторон слышу брань за свою слабость.
– Не забывай, кто вы друг другу! Так не терпится помереть?!
– Хватит уже закрывать глаза на её проделки!
Громко, слишком громко. Они трещат без умолку, и меня начинает трясти. Чувствую, как постепенно немеет тело и кружится голова, самочувствие ухудшается скорее от избытка впечатлений, нежели от настойчивых команд. Я хватаюсь за ноющую голову. Миша бросает на Лилию озадаченный взгляд и тут же приближается ко мне.
«Они с матерью всегда заодно, они ненавидят меня с детства. Ненавидят настолько, что обязательно убьют. Почему же я пытаюсь забыть об этом? Моей амнезии не спасти мою жизнь», – разносится сиреной в голове.
– Что с тобой? Ты вся красная. Вызвать врача? – беспокоится он, правой рукой дотрагиваясь до моего лба. – Странно, температуры вроде нет.
Тепло. Так ощущается забота? Слышу кашель и замечаю боковым зрением выражение лица Лилии. Она хмурится. Но стоит нашим взглядам встретиться, как она тут же вздрагивает и подбегает к нам.
– Лиза! Боже мой! Ладно, милый, поезжай лучше по своим делам. Думаю, нам обеим лучше остаться сегодня тут. – Она похлопывает его по руке.
Одна из кукол трясёт кулаками в воздухе, комментируя:
– Вот это талант! Любой искусный актёр позавидует такому мастерству менять амплуа.
Михаил взволнованно произносит:
– Вам лучше съездить в больницу. Пойдёмте, я отвезу вас. А пока будете у врача, как раз сгоняю пулей к отцу.
– Не думаю, что стоит. Знаешь, у неё раньше часто такое было, но со временем всегда проходит. Не переживай.
– Это хроническое?
– Да.
– И что это за заболевание? – он обращается ко мне.
– Тебе нужно выбраться из этого проклятого дома. СКОРЕЕ. СКОРЕЕ. СКОРЕЕ! – раздаётся отовсюду.
Знаю. Давно уже знаю. Мгновения спустя предостережения стихают вместе с гудением в голове. Однако я продолжаю изображать боль и страх, схватившись за волосы и раскачиваясь из стороны в сторону с болезненным стоном. После этого заявляю с уверенностью:
– Думаю, ты прав. В этот раз мне точно нужен врач. Этот приступ слишком сильный. Такого у меня раньше не было.
– Да, конечно.
Они помогают мне опереться на кровать и присесть. После этого сестра смахивает его руку с моей талии и требует:
– Выйди из комнаты.
Отметив удивление в его глазах, она объясняет:
– Посмотри, во что она одета! Не поедем же мы в пижаме. Иди в машину, мы подойдём попозже!
– Ты уверена? Но мало ли нужно срочно…
– Да-да, – прерывает его. – Давайте не будем терять время.
Наблюдаю, как он поспешно покидает нас. Подумать только, даже такую фальшивку можно полюбить искренне. Завидую.
Лилия резко отдёргивает руку, словно её ударило током. Когда она поднимается с кровати, замечаю, что страх в её глазах усиливается. Это приносит мне некоторое облегчение. Куклы говорят, что ночью они с матерью пытались зарезать меня, но помешал гость, не вовремя вышедший в коридор. Чего сестра добивается теперь? Просто вывезти меня отсюда и завершить начатое? В этом весь план? Но ведь её парень уже увидел меня. Не похоже, что они заодно. Разве он не станет неудобным свидетелем? Мои надоедливые гости опять беспокоятся, не хотят, чтобы я рассчитывала на его помощь. И я верю. Понимаю, что могу доверять лишь им, ведь они ни разу не подводили меня. В отличие от неё. В отличие от всего мира.
Вопреки моим ожиданиям, накала страстей и угроз не происходит. Ненадолго в комнате воцаряется тишина, которую нарушает лишь стук тяжёлых капель по оконному стеклу. Неспеша переодеваюсь в предоставленные ранее коричневую блузку и чёрные расклёшенные брюки с ремнём. Внутреннее напряжение растёт, но я не желаю объясняться. Поскорее бы освободиться из плена продолжительного кошмара, разорвать круг наших больных семейных отношений… и улететь. Далеко-далеко.