Светлана Загребельная-Мамсурова
Перезагрузка
– Кто эта женщина? – требовательно спросила Полина.
– Не знаю, – ответил он. Вообще-то это он должен был спрашивать. Кто такая эта девушка, а Поля заверять, что не знакома. Нужно закрепить успех.
– Кто этот мужчина?
– Он из администрации города. Старший помощник … – конец фразы был произнесён не разборчиво и Поля не поняла.
– А почему она пришла именно сюда? – в ответ он пожал плечами.
– Она сказала мне, что он её бьёт и скоро убьёт, – а в мыслях: – «Хорошо, что хоть это ты не услышал потому, что говорила она по-русски».
– А почему он меня ударил? – на последний вопрос он ответить не успел. Полина повернулась и ушла.
Девушка направила свои стопы в гостиную и села на своё любимое кресла. Мужчина склонился над ней и внимательно смотрел на неё. Оказалось, что он всё время следовал за ней по пятам. Полине вдруг его лицо показалось детским, даже несмотря на морщины, а глаза были невинными и доверчивыми. Почему-то, девушке подумалось, что он не имеет жизненного опыта. Но она не стала развивать эту мысль – не было времени, сейчас она была в образе.
Глядя ему в его детские глаза на состарившемся лице, Поля заплакала и сказала:
– У меня вот здесь болит, – и показала на место, в которое ткнул этот увалень.
Мужчина сел рядом с ней и не сводя с неё взгляда, заговорил:
– Полюшка, этот человек обличён властью, он правая рука мэра. Мне с ним не тягаться – мы в разных весовых категориях. А ты ж хотела мороженого?! И рыбы. Пойду, пожарю! Давай я тебе комедию включу.
Он схватил пульт – так утопающий хватает соломинку и нажал несколько кнопок и убежал. Через секунду на кухне стала звякать посуда.
«Чувствует себя не в своей тарелке», – подумала Поля и уставилась в экран.
Комедия показалась девушке дурацкой и совсем не смешной. Но смотрела она, не отрываясь от экрана. По ходу действия главные герои весело катались на велосипедах. Персонажи сами эти двухколёсные штуки назвали велосипедами. В кадр попадали то ноги, крутящие педали, то руки, держащие руль, смеющиеся лица.
Полина видела вот такой велосипед, когда бродила по дому в одиночестве, маясь от безделья. Она никогда не занималась здесь домашними делами, чтобы не превратиться в служанку, хотя и поддерживать порядок и создавать уют при желании смогла бы. Велик был старый, с проступающей ржавчиной – Полина рассмотрела его, пытаясь понять, как и для чего используют эту конструкцию, он стоял в подвале, в самом дальнем углу и Полине предстояло его вытащить из-за груды хлама. Поля задумалась: а почему он не катается на велосипеде? Вот эти бородатые и лохматые, как одуваны, на экране во всю на двухколёсных агрегатах носятся, даже лохмы за ними не успевают. А этому что мешает?
После ужина Поля отправилась спать пораньше: завтра предстоит много дел, только он этого пока не знает.
Следующим утром, когда Полина, улыбаясь, провожала его до крыльца, она, глядя на его довольное лицо, злорадно подумала: «Эх, простофилюшка! Думает, что нашёл ко мне подход, и я буду ласковая кошечка? Ни фига! У кошечки в мягких лапках острые царапки. Я улыбаюсь, потому что он уходит и его здесь пока не будет.»
«А улыбаться не чему. Время на исходе,» – услышала Поля голос в голове. Едва она закрыла дверь, как улыбка сползла с её лица. Полина никогда не замечала за собой слуховых галлюцинаций, были ли они у неё раньше, девушка не знала. Она отчётливо поняла, что услышала этот голос молодого мужчины с приятным тембром не ушами, а именно в голове.
Поле стало не до шуток, она обернулась к входной двери и приоткрыла её. Вчера он замыл кровавое пятно на дорожке, но след остался. «Ох, Соня, Соня, что же ты наделала?».
Девушка вернулась в спальню и раскрыла шкаф: точно так как она вначале подумала – все платья не подходящие. Одни летящие и воздушные, а сшиты из искусственной ткани, а она, как известно, не пропускает воздух – в них будет жарко, другие слишком короткие, а перспектива сверкать филейной частью Полине не очень улыбалась. Ещё были обтягивающие – вот и весь ассортимент.
А вот бельё Поля возьмёт, а ещё свои обновки и комбинезончик.
Девушка вынула из шкафа комбинезон и стала его рассматривать. Комбинезон чистый, не порванный. А налезет? Ведь животик уже начинает выпирать.
Когда Поля мерила комбинезон – почувствовала, что что-то твёрдое ударило её по ноге. Присев, девушка принялась ощупывать полу брючины. Потом вскочила на ноги и чуть не упала, потому что запуталась в спущенном комбинезоне. А она-то ломала голову: где ж ключи, которые она стащила у санитара в больнице? – а они вот они! Вшитые в комбинезон. Поля стала просматривать шов. Вот! Видно, что шов сделан от руки и со старанием. Потом Поля вспомнит, где взяла нитки и швейную иглу … «Стырила,» – сказал внутренний голос. А теперь она похвалила себя за предусмотрительность – не спрячь она ключи – не сохранила бы, нашли бы и отобрали. А ещё по голове настучали бы.
В полу штанины было вшито даже колечко для ключей. Повынимав все ключи, и вновь насадив их на колечко, Поля взяла телефон и принялась за чтение. Хоть она вчера во время просмотра глупой комедии, внимательно рассмотрела, как пользуются велосипедом, всё же перечитала об этом три раза. И это было правильное решение – только так она узнала, как именно нужно тормозить. Этого в комедии не показали.
Поля спустилась в подвал. Лампочка здесь включалась, только если потянуть верёвочку. Девушка улыбнулась, вспомнив, как искала выключательв первый раз. Потом она узнала, как это делается посредством просмотра телевизора. После того, как девушка достала велик, она все коробки, за которыми он покоился, доживаясь своего звёздного часа, поставила на место. Поля внимательно осмотрела двухколёсного потенциального друга и удостоверилась, что он исправен и все детали на месте. Перекидывая ногу через раму, она тряслась крупной дрожью. Её план удастся, только если она сейчас научится ездить на велосипеде. Ещё позавчера она считала, что в её распоряжении есть несколько дней. Но Соня рассудила иначе.
Поля покатила! Легко и непринуждённо. А через два метра колесо упёрлось в стену. Поля слезла, откатила велосипед вручную назад, села и снова поехала! Девушка чувствовала себя победительницей, и улыбка не сходила с её лица. Скорее всего, девушка раньше умела кататься на велосипеде и её волосы вот так же развевались во время покатушек как и у лохматых героев комедии. А теперь тело само вспомнило о своём умении. Она устроила велик поближе ко входу в подвал и накрыла несколькими дерюжными мешками на тот случай, если ему вдруг здесь чего-то понадобится – чтобы велосипед не так уж сильно бросался в глаза.
Уходя, Поля прихватила чёрную дорожную сумку. На радостях Полина решила попить чай с конфетами, и, прихлёбывая из чашки, смотрела на добротную чёрную сумку с вышитой белой эмблемой на боковом кармане и понимала, что видела эту эмблему. И сумку тоже, он явился с ней к ним в бункер. Барахлишко собирал … например, посуду.
«Гад» – подумала Поля в его адрес.
А часики тикали. Время утекало сквозь пальцы. Пора было снова приниматься за дело. И вновь Поля взялась за телефон: ей следовало изучить, как заводить и вести машину. Что можно сделать, если потерял ключи зажигания. Конечно же, Поля понимала, что за час не научится водить машину, так как надо, но ей необходимо было уметь хоть как-то, ведь от бункера сюда они несколько часов ехали, значит и обратно столько же. А пешком они будут неделю добираться.
Поля села на стул, закрыла глаза и представила, что она в салоне автомобиля и принялась водить руками по воздуху, представляя, что управляет авто: вот у неё в руках руль, здесь коробка передач, вот под этой ногой газ, а под этой – тормоз. Девушка тренировалась в три захода, чтобы точно не забыть, что и как нужно делать.
Пришла пора изучать план города и план больницы – не известно, кто этот благодетель, что закачал в телефон план города и больницы, а ещё здания администрации, вместе с планом бункера, но он оказался чертовски предусмотрителен.
Незадолго до возвращения Его домой, Поля взялась за сборы сумки: кроме белья и комбинезона в сумку отправился и свёрток с перекусом. Поля брала всего понемногу, чтобы было не заметно, что исчезло больше, чем она обычно съедает. Так же она в термос заварила чёрного кофе. Но кофе, она с собой брать не будет – нужно будет выпить его здесь, чтоб не спать.
По окончании сборов Поля решила заскочить в его кабинет: может, найдёт там чего интересного?
В кабинете на письменном столе лежала синяя папка – то самая, в которую он положил листы, полученные от доктора Леви. Ведомая любопытством, Поля принялась их листать, то и дело поглядывая на настенные часы: времени оставалось совсем немного. Он тогда сказал, что у нас всё в порядке, вспоминала девушка, глядя на ничего не значащие для неё значки, отвернув лист, соединённый со следующим скрепкой, Полина забыла о времени. На следующем листе было чёрно-белое изображение: вчёрном квадрате светлый треугольник и выпуклым нижним ребром, а внутри этого треугольника … человечек, свернувшийся «калачиком». Вон головка, ручки, ножки. Это же ребёнок!!! Тот самый ребёнок, о котором он вчера сказал, что он не должен получить вред! Девушка посмотрела вниз – на свой живот, который в последнее время становился всё выпуклее и выпуклее. Ребёнок, ребёночек. Поля чувствовала, как её сердце накрывает тёплая волна, а ноги стали слабеть. Поля села на стул, продолжая разглядывать снимок. У неё раньше никогда не было детей, если бы было – обязательно бы вспомнила, ведь вспомнила же она маму, папу, брата, сестру и двух племянников-мозгоклюев. Интересно, а для чего нужна вон та штучка между ножек?
Поколебавшись с минуту, Поля отсоединила второй лист, сложила его вчетверо. Положив папку точно так, как она лежала, Поля вышла из кабинета и едва успела закрыть дверь на ключ, как услышала гудение мотора – он вернулся. Девушка бросилась в свою комнату, чтобы успеть спрятать снимок узи.
Он вернулся грустный. «Как в воду опущенный,» – отметила Поля. У неё екнуло сердце: у него явно было разбирательство относительно вчерашнего инцидента, и вердикт ему не понравился. Девушка была уверена, что вердикт не понравился бы и ей. Как он про этого жирного свина сказал? – разные весовые категории. Только бы он отложил все телодвижения до завтрашнего утра! Поля ощущала, что её сердце бьётся где-то в районе горла, а в животе тяжесть.
Полина сложила губы в улыбку. В тот момент ей стало тошно от своего притворства, но напомнив себе, что это всё – для пользы делу, она почувствовала себя немного лучше. И сейчас, глядя на тоску в его глазах, на опущенные уголки губ, Поля почувствовала жалость к этому человеку, имени которого она даже не знала и называла просто «он».
– Что будем готовить? – поинтересовалась она весёлым тоном.
– Что-нибудь на твой вкус, – буркнул он.
– Давай овощное рагу и жареную курятину?
– Давай.
Сегодня она не ушла в свою комнату или в гостиную, чтобы дожидаться ужина там, как обычно делала, а осталась на кухне – помогать. Время от времени она украдкой, с интересом поглядывала на него: не заметил ли он странности в её поведении. Судя по его виду, если и заметил – то не обратил внимание. «Неужели настолько расстроен? Точно что-то произошло и это должно быть относится ко мне, ведь он так ждёт моего ребёнка,» – думала Поля, шинкуя зелень. У неё появилось ощущение дежавю: как будто она знала какую-то историю о разбирательстве касаемо судьбы какой-то девушки и самый близкий её человек умыл руки, чтобы не иметь проблем для себя. «Может и этот поступил так же? Смотри-ка и не пытается хорохориться – делает так как ему сказали. В противном случае сейчас бросился бы собирать манатки и увёз бы меня куда-нибудь».
Ужин они приготовили на удивление быстро и оказался он очень вкусным. После ужина Поля предложила кофе-глясе, но он отказался, заявив, что завтра им предстоит поездка и им желательно сегодня отдохнуть как следует. Услышав это, Поля улыбнулась. Так значит всё же завтра! Это хорошо, что не сегодня. Просто чудесно. Плохо только, что она не умеет водить машину. То, что она выучила теорию – это ещё не всё, нужно иметь практику, которую она получить не успела.
Увидев её улыбку, он стал ещё грустнее. Улыбка сошла с её лица. Значит дело совсем дрянь: её не упекут куда-то, а … а … В общем сделают так что жить она не будет. Мурашки страха как сумасшедшие забегали по её коже – значит, все её предположения не просто домыслы, и если Поля ошибается – то совсем чуть-чуть.
Поле ужина они угостились мороженным и апельсиновым соком, который отдавал химией. Потом вышли из дома и уселись на лавочку, стоящую под раскидистым деревом, росшим у дома. Улица была безлюдна. Поля глядела то вправо, то влево– кругом, кроме них, ни души. Все соседи сидели по домам. Да и Поля с её нынешним «патроном» впервые вышли и уселись на неизвестно для чего стоящую здесь лавочку только потому, что он, мысленно прощаясь с ней, не стал отказывать в просьбе.
По дороге мимо их дома изредка медленно проезжали старые автомобили. Полина размышляла: позавчера он объявил, что был большой праздник, а люди в храмах все были взрослые, ни одного ребёнка, во время прогулки он нигде не встретили мамаш с детишками. Молодые лица здесь встречались, но кране редко … Разве что Дэни не совсем старый, да ещё парочка. И всё. «У них больше не рождаются дети, – подумала Полина, – и хоть детишки – те ещё мозгоклюи, но именно они являются будущим. И именно дети – залог спокойной старости для родителей. Но это ещё как воспитаешь …» Девушка вспомнила, как «эти» обрадовались, когда её увидели. Скорее всего, именно за ними они и пришли в бункер. Им нужны дети, нужна сменяемость поколений – именно это называется «бессмертие вида». А телевизор, посуда и мебель – это сопутствующие ништяки.
Девушка пыталась отвлечься – всё это она уже передумывала и не раз, но не смогла. Полина вспомнила видеозапись с камеры наблюдения, виденную ею. Ту бойню, устроенную этими неизвестно когда: эти персонажи не знали, как пробудить покоившихся людей и стали действовать, как пещерные дикари …«И вот они пришли ещё раз, а тут я,» – ей подумалось, что она и остальные оставшиеся девочки – последняя надежда этих. Девушка отвернулась, чтобы он не видел и усмехнулась: «В таком случае придётся вас разочаровать.»
Сумерки сгущались. Дневная жара ушла. Воцарилась прохлада. Полина почувствовала спокойствие, днём она то и дело начинала нервничать, переживать о успехе задуманного ею предприятия. Теперь же под действием прохладного ветерка, овевающего тело, она успокоилась и уверовала, что у неё всё получится … Ну а если не получится? – То нервы всё равно делу не помогут, даже навредят. Поля понимала, что всё равно ей не жить. Если она так болела после первой чистки мозгов, то вторую – точно не переживёт. «И всё-таки мы ещё побарахтаемся, Соня и Серёжа,» – подумала Полина.
Стемнело окончательно. Он позвал её в дом и теперь уже Поля уступила. Она послонялась по дому, поговорила ни о чём с этим мужчиной, выпила молока и отправилась «спать».
Полина сменила маечку на верхнюю часть пижамы, а спортивные брючки снимать не стала. Она разобрала постель, открыла окно, выключила свет и села у окна. Она очень опасалась, что если ляжет – обязательно уснёт и простит до самого утра: полный желудок потянет веки вниз. А прохладный ветерок, входивший в комнату через открытое окно, освежал и был помощником в её желании не спать.
Вдруг Поля услышала тихие шаги. Даже не услышала, нет, почувствовала. Быстро, на цыпочках она пересекла комнату и легла в постель. Когда он вошёл в комнату, у неё были закрыты глаза. Почти не слышно он приблизился, наклонился, дыша ей в ухо. Очень нежно мужчина коснулся её, погладил волосы. Потом выпрямился и вышел их комнаты. Приходил попрощаться.
«Ещё минуточку полежу… – додумать эту мысль Поля не успела. В своей голове она услышала злой окрик: «Не спать!!!» Поля против воли подскочила на постели. Раскисла, красавица – сказала она себе. Поля снова сменила верхнюю часть пижамы на маечку. Немного подумав, она сунула пижаму в сумку – он тоже их обворовал. Впотьмах Поля нащупала термос и налила кофе в заранее приготовленную чашку. Кофе её взбодрил.
Посидев ещё минут с пять, девушка вышла в коридор. Из-под его двери выбивался свет, слышались шаги взад-вперёд по комнате – нервничает, переживает. Значит нужно выпить ещё одну чашку кофе.
После второй чашки, Поля почувствовала, что больше кофе в неё не влезет. Кроме того, ею одолело нетерпение. Когда она выходила в коридор во второй раз – чувствовала, что готова его задушить за то, что не спит и этим мешает осуществлению её плана. Но в этот раз Фортуна улыбнулась во все тридцать два зуба – в комнате «опекуна» «Не состоявшегося» – отметила Поля, было темно.
Поля на цыпочках вернулась в свою спальню. Она прекрасно помнила, что не умеет драться, но всё равно убеждала себя, что то, что он спит – повезло ему, а не ей. Ей повезёт чуть попозже.
Сначала девушка собиралась оставить термос с кофе здесь, но в последний момент передумала: она помнила, что дорога длилась несколько часов, а значит – ночь будет бессонная. Кофе ещё понадобится. Термос отправился в сумку, которая сразу стала увесистее.
Девушка вышла из комнаты, держа в одной руке сумку, в другой – свои новые кеды. Она уже преодолела по коридору половину пути к гаражу – именно из него вела дверь в подвал. Вдруг, как гром среди ясного неба зазвонил телефон. Эта трель раздалась настолько неожиданно в ночной тишине, что девушка чуть не выронила сумку. Она бы и упала на пол, если б висела не на плече, а, скажем, на запястье.
Не мешкая ни секунды, Поля побежала по коридору и уже не на цыпочках, а наступая на всю стопу – сейчас, под «разрывавшийся» как сумасшедший телефон не было смысла тихориться, сейчас была важна скорость.
Полина прикрыла дверь в гараж как раз в тот момент, когда он открыл дверь своей спальни. Полина услышала, как он поднял трубку и навострила уши:
– Алло, – сонно пробормотал он, после паузы, – Я же сказал, что привезу её завтра (пауза). А он?
Послушав, что сказала трубка, он ответил с раздражением:
– А ты на часы смотрел? Помнишь, что говорили эти чёртовы русские? «Утро вечера мудрёнее»! Я абсолютно уверен, что она ничего не помнит … нет, она в своей комнате я уже пожелал ей спокойной ночи.
Снова длительная пауза, потом он прошипел зло:
– Поймали? Вот свинья! Она ж умереть может от такой боли… Понятно. Всех обзваниваете? … А у остальных как? … Нормально? Моя тоже здесь. Ты ж знаешь, что она беременна, я боюсь, что когда отдам её ему, он и с ней начнёт подобным образом … Не хочу, чтобы ребёнку был вред … ладно, ладно. О жертвоприношении поговорим утром, а сейчас нужно спать.
Он положил трубку.
– Уже все уши мне своим жертвоприношением прожужжал, – пробубнил мужчина и ушёл в свою спальню. «Понятно,» – подумала Поля, одевая обувь. Её ступни уже порядком замёрзли на бетонном полу, пока она подслушивала телефонный разговор. Теперь Полина больше не сердилась на Соню за то, что та поломала ей все планы. Она просто не выдержала! Кто такое обращение сможет выдержать? Но главное, что Соня ничего не забыла, или забыла, но не всё. Может и другие девчонки что-то да помнят. Теперь, после того, что произошло – понятно: девчонок нужно вызволять и поскорее. Да вот только в каком состоянии наши …
Полина вынесла велосипед из подвала. Она подкатила к воротам, положила его на пол и принялась медленно – медленно приподнимать их. Полина старалась шуметь как можно меньше: вряд ли он снова успел уснуть, но шорох пластин казался ей громовым.
Она очень боялась, что он услышит звук и выйдет посмотреть, что происходит, а тогда … Страх был настолько силён, что Поля почувствовала тяжесть в животе. А в животе ребёнок. Девушка легла на спину за бетонный пол и лёжа протиснулась на улицу. Ничком было бы удобно, но она поостереглась ложиться на живот – ребёнок … Потом, пошарив рукой под воротами, Полина вытянула свою, вернее его сумку, нет – теперь это уже её сумка, потом велосипед.
Улица была слабо освещена. Фонари тускло горели только с одной стороны улицы – там, где были дома. Через дорогу был пустырь. По ночам там царила темнота. Поля перешла дорогу, держа велосипед за руль. Оказавшись по ту сторону дороги, она села в седло и покатила.
Крутя педали, Поля не могла не думать: сначала она вспомнила, как он говорил, что им нужны дети – её и других девочек, потом назвал русских чертями, и при этом знал, что девчата русские. Для неё эти два факта никак не умещались вместе – это всё равно, что квадратное поместить в круглое …
«Квадратное можно поместить в круглое, если круглое больше квадратного,» – сказал голос внутри головы.
Полина чуть не упала с велосипеда, но вовремя успела подставить ногу на потрескавшийся асфальт. Она вновь покатила и теперь, крутя педали, старалась ни о чём не думать. Она просто всматривалась в проплывающие мимо дома, вернее те из них, что были освещены, старалась узнать и считала перекрёстки, представляя перед глазами план города, виденный ею в телефоне.
Плохо освещённую стоянку она увидела только тогда, когда поравнялась с ней. Здесь было много автохлама – настолько ржавые остовы со спущенными колёсами, что невозможно было угадать, какого цвета были эти машины раньше. Поля стала выбирать из тех, которые были в крайнем ряду – здесь авто были в более приличном состоянии и с чистыми лобовыми стёклами –значит ими пользуются. Девушка обошла крайний ряд, заглядывая внутрь, и выбрала оранжевый микроавтобус. Наверное, в нём работников возят, вон в салоне какую-то фигню забыли. Эх, дураки! Если б водители ездили на рабочих машинах домой – то Поля чесала бы до самой больницы на велике – к утру бы добралась. Поля глянула на одноэтажное здание, крыльцо которого было освещено тусклой лампочкой. Окна были темны. Девушка принялась за работу. Пользуясь инструкцией из телефона, она вскрыла водительскую дверь и заглянула в салон: «этой фигнёй» оказался ручной опрыскиватель. Поля улыбнулась – опрыскиватель состоял из фляги с ремнём, тонкой трубки и насадки. Девушка улыбнулась – она знала, как это использовать. Прочла в телефоне, когда учила как заводить авто.
За делом время побежало побыстрее: Поля вынула трубку из фляги, вырвала насадку и принялась за работу, а машин вон сколько! Но все баки девушка опорожнить не смогла – уже скоро наполовину пустой бак стал полным под завязку, потом полной стала фляга опрыскивателя и двадцатилитровая канистра, найденная в другой машине, тоже пригодилась. Девушка всунула велосипед в салон и села на водительское сидение. Ключей в замке зажигания не оказалось, в бардачке тоже. Так, значит зажигаем напрямую –подсвечивая себе фонариком телефона, Поля вынула проводки. Морща лоб, Поля вспоминала, что было написано в телефоне – здесь было две педали – значит коробка автомат. Она нажала на педаль тормоза – без этого машина не заведётся, и соединила проводки.
Микроавтобус негромко загудел. С потушенными фарами она вырулила со стоянки и, только оказавшись на дороге, включила фары. Поля неслась по дорогое, трясло, но новому ощущению это не мешало – Поле казалось, что она летит.
Прямо к больнице она подруливать не стала – понимала, что там есть дежурные, которые не спят как на стоянке, и они могут поинтересоваться: кто это в такой час пожаловал на огонёк. Да не «могут» – точно заинтересуются!
Сидя в салоне, Поля вновь глянула на план больницы и, прихватив телефон и связку ключей, направилась к зданию больницы. Из плана Поля знала, что непосредственно сама больница имеет пожарный выход – маленькая неприметная дверца в торце здания. Но чтобы попасть в запасной коридор в подвале, ей всё равно следовало подняться на третий и пройти прямо по коридору больницы, так как пожарная дверь вела в основной коридор.
«Только бы не замуровали ту дверь, которая ведёт к трубам» – думала Поля, отпирая дверь ключом. Больничный коридор был наполнен шорохами, шёпотом и шарканьем. Девушка сняла обувь и пошла на цыпочках. Проходя мимо дверей с зарешеченными окошками, она пригибалась, чтобы «постояльцы» не заметили её и не подняли не нужный шум. Несколько раз бормотание становилось громче и Поля была готова пуститься на утёк, но взяв волю в кулак, она всё же продвигалась вперёд.
Благополучно миновав коридор, девушка вновь обулась.
В подвале она выдохнула – боковые двери в коридоре были. Значит, это тот самый коридор. Поля нырнула в первую же дверь по правую сторону и прошла по анфиладе подсобных помещений. Каждая комнатка имела три двери – одна вела непосредственно в коридор, два другие – в соседние помещения. Здесь хранились тряпки, швабры, тележки уборщиков, спецодежда… Она уже начала сомневаться, когда за очередной дверью ей открылось помещение с трубами. Помещение было настолько узким, что его впору было назвать кишкой. Закрыв за собой дверь, Поля принялась продвигаться бочком. Пару раз ей казалось, что она вот-вот застрянет. Девушка останавливалась, закрывала глаза, успокаивалась и продолжала продвижение вперёд. Эта кишка стала казаться ей бесконечной. Но вот показалась и дверь. Поля выключила фонарик телефона и дальше стала протискиваться на ощупь.
Поля медленно повернула ручку и с замиранием сердца нажала на дверь. Дверь подалась. В образовавшуюся щель она просунула голову и …увидела охранника. Он сидел в крутящемся кресле спиной к ней, лицом к решётке, перегораживающей подвальный коридор и с увлечением играл на компьютере. Его место отделяло от двери метров двадцать пять, а прямо посередине –коридор имел ответвление.
Охранник был увлечён игрой. Скорее всего, он проходил очередной уровень в стрелялке. На мониторе его компьютера вспыхивали яркие краски – наверное, беготня, стрельба и погони. Очень хорошо. Пусть ему будет намного более интересно и дальше. Проходи уровень, успешно проходи.
Девушка протиснулась в щель. Открывать дверь на всю широту она остереглась: мало ли когда петли смазывали. Медленно – медленно переставляя ноги, стала двигаться вперёд. И тут на мониторе раздался взрыв, сопровождающийся надрывом динамиков, и Поля припустила – сейчас можно было громко топать – охранник всё равно ничего не слышит. Она завернула за угол.
– Опять этот придурок своими стрелялками забавляется, – сказал кто-то. По-русски! Этот кто-то сказал это по-русски! Поля почувствовала трепет – в груди девушки всё просто дребезжало от волнения. Здесь был полумрак, который рассеивали несколько красных лампочек.
Девушка бесшумно пошла вперёд – туда откуда донёсся голос. В коридоре имелись тесные ниши, забранные решётками. Ошалело Поля рассматривала всё вокруг. Этого она не ожидала! Здесь было намного хуже. Её глаза встретились с глазами мужчины. Он был бледен, но лишён оливкового оттенка лица, но нижнюю часть почему-то покрывали волосы, волосы на голове были не стрижены, не чёсаны, сам он был не мытый, трусы – и больше на нём ничего не было, скорее погодили на ветошь, чем на нательное бельё. А ещё этот запах! Полина постаралась дышать ртом.
– Ты – Серёжа? – спросила она его тихо.
– Нет, – ответил тот так же в полголоса, в его глазах читалось изумление.
Полина обратилась к обитателю ниши напротив:
– Ты – Серёжа?
В ответ тот ткнул указательным пальцем влево:
– Последняя камера, – прошептал он.
Поля быстро пошла по коридору, она чуть не бежала. Мимо мелькали каморки с таращившимися на неё людьми.
Человек, сидевший в одной из двух последних ниш, поднялся на ноги и повернулся к ней лицом. Он был высок и худ. И так же, как и остальные, зарос волосами.
– Нашла? – прошептал он.
– Ты – Серёжа, – решила уточнить она.
– Я стал неузнаваем? – в его тихом голосе Поле почудилась и обида и жалоба.
– Серёжа, я сейчас не знаю, как ты тогда выглядел. Меня подвергли чистке памяти, и я о твоём существовании узнала только недавно. Случайно нашла свой дневник, – она вынула телефон, махнула им и снова сунула в карман.
– Долгое время я даже ходить не могла …– говоря это, она сделала шаг к клетке, разделявшей их, и потянула к нему руку.
– Не трогай! – резко он перебил её.
Полю немного обидел этот окрик. Видя недоумение на её лице, он добавил:
– Решётка под напряжением.
– Что это значит?
Он округлил глаза.
– Долбанёт. Насмерть.
– А что нужно сделать, чтобы не было под напряжением?
– Нужно отключить рубильник. Он находится на посте охранника.
Поля задрожала.
– Серёжа, я не могу.
– Ты хочешь, чтобы мы все здесь остались?
– Я не смогу. Когда тот жирдяй ударил меня – мне очень больно стало, и я упала. А если и этот точно так же ударит?
– Не заставляй её, – сказал обитатель ниши напротив, – Не видишь она, беременна. Да и ты сам знаешь, что она – учитель музыки, а не каратистка.
Поля оглянулась. Бородач, сидящий напротив, приложил два пальца ко лбу:
– Я слышал, что ты только что сказала. Поэтому будем ещё раз знакомиться: я –отец Илларион и я вас венчал.
Поля вновь повернулась к Сергею, потом к отцу Иллариону, опять к Сергею. Ей показалось, что она нашла выход из создавшегося положения. Она сделала шаг к Сергею и едва хотела взяться за прутья решётки…
– Не тронь! – вновь рявкнул он, – Сказал же: шандарахнет.
– Сережа, – плачущим голосом позвала она, – В моём дневнике написано, что мы не одни такие, там ещё в ящиках люди есть.
– Думаешь, помощи попросить? – спросил Сергей, Поля кивнула, – Думаешь, согласятся помочь?
Поля пожала плечами, слёзы выкатились из глаз, побежали по щекам и упали с подбородка.
– Отставить сырость, – велел Сергей, – Иди.
– Как?
– Небоскрёбы выдела? – Поля кивнула, вот иди по дороге в их сторону, когда будешь идти через лес – смотри по левую сторону – там такая большая сухая коряга – повернёшь в лес направо и прямо, прямо, прямо. Иди, уноси отсюда пацана.
Поля осторожно просунула сквозь решётку два пальца. Он ласково коснулся рукой её пальцев.
Девушка торопливо пошла обратно.
– Думаешь, доберётся? – спросил кто-то за её спиной.
– Маловероятно. Слишком далеко – не дойдёт, – ответил другой голос.
Она решила не возвращаться, чтобы объяснить, что у неё есть микроавтобус. Время было дорого, они и так слишком долго проболтали. Поля выглянула из-за угла: охранник был ещё увлечён игрой. Она стремглав бросилась к двери. Когда Поля притворяла за собой дверь, она увидела, что охранник, сидя на стуле, потягивается – наверное, уже прошёл уровень. Прикрыв дверь, Поля выдохнула. Успела. И тут она вспомнила, что ей нужно ещё преодолеть больничный коридор и острые коготки страха стали цеплять её нутро. Девушка стала протискиваться мимо труб. Плача, она старалась глушить всхлипы. Ей казалось, что с ней несправедливо обошлись: столько пройти, столько вынести и уходить не солоно хлебавши. Где справедливость?! А они не верят, что она доберётся.
