Светлана Рощина
Привет, офисный планктон!
Глава 23,
в которой рассказывается о том, что даже ожидаемые подарки могут принести лишь разочарование
Когда до 8 марта оставалась лишь неделя, Миша Миронов, столкнувшись со мной в коридоре, отозвал меня в сторонку для беседы. Мы пошли на лестничный пролёт, где редко кто ходил, так как все остальные предпочитали пользоваться лифтом.
– Катя, мне нужно конфиденциально с тобой поговорить, – серьёзным голосом произнёс он, и я подумала, что мне предстоит стать свидетелем чьей-то тайны.
– Конечно, Миша, – ответила я.
– Я обращаюсь к тебе за советом как к женщине, – продолжил Миронов, и я отметила про себя, что мои предположения подтверждаются. – Я знаю, что ты никому не проболтаешься, поэтому хочу спросить тебя прямо. Что вам подарить на 8 марта? Праздник уже на носу, а мы никак не можем прийти к согласию, какой подарок для вас выбрать.
Да, не такое признание я ожидала услышать! Что ж, по крайней мере, мужская часть нашего коллектива мне доверяет и обращается за советом, а это уже неплохо. Вопрос был лишь в том, помогут ли нашим мужчинам определиться с подарками мои пожелания?
– Миша, ты правильно сделал, что подошёл ко мне, – издалека начала я ответ, пытаясь выиграть несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. – Когда я не знаю, что подарить подруге, то звоню и прямо спрашиваю о том, что ей нужно, потому что бесполезный подарок – это не только пустая трата денег, но и испорченное настроение виновника торжества.
Я говорила, одновременно стараясь придумать какой-нибудь подарок, который понравился бы и мне, и Юльке, и Лене, но чтобы его цена была разумной, но в то же время, если бы наши мальчики захотели нас побаловать, то смогли бы купить эту вещь и в более дорогом варианте. Однако прямо спросить у Миши сумму, которую они собирались потратить, я не решилась. Но внезапно мне пришла в голову отличная идея.
– Зеркальце! Вот что нужно! – обрадованно произнесла я. – Понимаешь, Миша, компактное зеркальце должно быть с собой у каждой женщины. Эта вещь нужна всегда и никогда не бывает лишней. У меня, например, в каждой сумочке лежит зеркальце и расчёска. А поскольку количество сумочек имеет свойство со временем увеличиваться, то запасное зеркальце было бы весьма кстати.
– Какой хороший совет! – задумчиво произнёс Михаил. – Нужно будет сообщить нашим мужикам. Думаю, все согласятся, что это будет лучшим подарком вам на праздник.
Поблагодарив меня, Миша пошёл на своё рабочее место, а я на своё. И я села за рабочий стол с чувством исполненного долга.
Хорошо, что Миша обратился за советом ко мне, и хорошо, что я смогла придумать нужный и симпатичный подарок. Это избавит меня и остальных девчонок от неприятного сюрприза, который мог бы произойти, если бы наши мальчики потратили деньги на какой-нибудь бесполезный сувенир.
И я стала ждать праздника, заранее предвкушая хороший подарок. Ведь выбирая зеркальце, практически невозможно ошибиться. Например, я сама видела в переходе метро очень неплохие компактные зеркала всего лишь по двести-триста рублей за штуку. А за более крупную сумму можно купить совсем роскошные экземпляры.
И когда настал долгожданный день, мы пришли на работу в своих нарядных платьях, с маникюром и причёсками, надеясь, что мужская часть нашего коллектива оценит это своими комплиментами и подарками. И начальник не заставил нас долго ждать и сразу же позвал всех к себе в кабинет.
Миша Миронов, Антон Ершов, Алексей Веников и Фёдор Игнатов тоже зашли вслед за нами в кабинет Макарова. Настроение у всех было приподнятое.
– Дорогие девушки! – начал свою речь Анатолий Юрьевич. – Поздравляем вас с Международным женским днём! Оставайтесь всегда такими же красивыми и юными и радуйте нас своими улыбками!
– Спасибо! – наперебой ответили мы, то есть я, Юля и Лена.
– А теперь мы хотели бы вручить вам наши скромные подарки, – продолжил Анатолий Юрьевич, и наши мальчики вручили нам по маленькой картонной коробочке.
Затем Миша Миронов подошёл к каждой из нас, раздавая по скромному букетику жёлтых тюльпанов, которые из-под стола передал ему Макаров.
Поблагодарив за поздравления, мы дружно разошлись по рабочим местам, чтобы открыть свои подарки и ещё сильнее порадоваться.
И хотя по инерции я продолжала улыбаться, смутные предчувствия охватили меня.
Вручённые нам коробочки были уж чересчур скромными. Даже когда я покупала для дочери в магазине небольшое зеркальце за двести рублей, то его упаковка была и то приличнее. А здесь был обычный картон серо-коричневого цвета, который грозил развалиться прямо в руках. И это совершено не внушало оптимизма. Не говоря уже о букетиках подаренных нам тюльпанов, которые сейчас продаются во всех сетевых магазинах за гроши. Но я до последнего момента надеялась, что упаковка – ещё не подарок. Однако мои сомнения тут же рассеялись, когда присев за рабочий стол, я открыла картонную коробку.
Просто не представляю себе, как можно было испортить такой простой подарок, как компактное зеркальце, но нашим парням это удалось. Более безвкусной и дешёвой вещи я не видела никогда. Мне даже на ум не могло прийти место, где в современном мегаполисе можно было купить такое безобразие.
В картонной коробке лежало круглое зеркальце, украшенное чересчур яркими стразами, составляющими такой хаотичный и бездарный узор, что создавалось впечатление, что его составляла маленькая девочка ясельного возраста для себя или для своих ровесниц. Признаться, мне было бы стыдно доставать такое зеркальце на людях, если бы возникла необходимость поправить причёску или макияж.
И тогда я взглянула на Юлю Решетникову. На её лице было точно такое же ошарашенное выражение, как и у меня.
– Можно посмотреть, что тебе подарили? – спросила я коллегу.
– Да, – медленно произнесла Юлька, не скрывая недовольства. – Погляди.
Я поднялась со стула и подошла к её рабочему столу и увидела, что Юле подарили точно такое же ужасное зеркальце, как и мне.
– Даже не знаю, что теперь с этим безобразием делать, – произнесла я вслух, возвращаясь на место. – Выкинуть что ли? Потому что передарить это кому-нибудь у меня рука не поднимется.
– Я о том же сейчас подумала, – сквозь зубы процедила Юлька.
И в этот момент в наш кабинет впорхнула Лена. Глаза её сияли, а на лице играла улыбка.
– Девчонки, а вам что подарили? У меня такое классное зеркальце! Как они угадали, что именно такое мне и нужно?
– Покажи! – в один голос произнесли мы с Юлькой, удивляясь услышанному.
– Вот! – сказала Лена, разжимая руку и показывая нам свой подарок.
Увидев то, что было подарено Лене, серые кошки тут же начали скрести у меня на душе, потому что у Буроватых было совершенно другое зеркальце. Да, оно тоже было со стразами, но, по крайней мере, там был приличный узор в виде бантиков. Да и цвета были не такими вызывающе яркими, как у нас с Юлькой.
Сразу стало понятно, что подарки выбирал Миронов. Найдя симпатичное зеркальце для Лены, он купил для нас с Юлькой то, что завалялось на прилавках магазина, возможно, даже не удосужившись взглянуть на содержимое.
– А у нас другие подарки, – недовольными голосами сообщили мы с Юлькой Лене.
Взглянув на наше добро, она брезгливо поморщилась.
– Да, мне повезло. Даже не представляю, что бы я делала, если бы мне подарили то же, что и вам.
– И мы не представляем, – с горечью произнесла в ответ Юля.
Видимо догадавшись, что в данный момент ей здесь не рады, Лена упорхнула из нашего кабинета вместе со своим зеркальцем.
А мы с Юлькой посмотрели друг на друга, не зная, что сказать.
– Лучше уберу его в сумку, с глаз долой, – произнесла я, потянувшись за сумочкой.
– Наверное, я поступлю также. Потому что если я буду дальше на него смотреть, то выкину его в окно! – сказала Юлька.
И тут я подумала о том, что, по счастью, Юля не знает, что это я подала нашим коллегам идею того, какие стоит выбрать подарки к 8 марта. И лучше об этом помалкивать и дальше, потому иначе часть вины за неудачный выбор падёт и на меня. Хотя мне и в страшном сне не приснилось бы такое.
Праздничное настроение было испорчено, но мы ещё надеялись на то, что возможно, наши коллеги компенсируют плохенькие подарки чаепитием с хорошим тортом. Но не тут-то было! Макаров отправил всех сотрудников мужского пола в Министерство прогрессивных идей, чтобы поздравить с праздником женщин, работающих там. И в итоге мы остались в отделе одни. Анатолий Юрьевич, я, Юля Решетникова и Лена Буроватых.
А в час дня Генеральный директор Корпорации «Делай то, что не делают другие!» собрал всех сотрудников в актовом зале.
Пока я, Юля и Лена спускались в зал на первый этаж, нам посчастливилось услышать множество комплиментов в свой адрес, которыми щедро одаряли нас сотрудники Корпорации. И наше настроение немного улучшилось, особенно после того, как Генеральный директор в своей речи сообщил, что в связи с предстоящим праздником все сотрудницы женского пола могут идти домой.
Мечты о праздничном чаепитии в кругу коллег были тотчас забыты. Радостные, мы вернулись в свои кабинеты и стали переобуваться, чтобы быстрее покинуть свои рабочие места, но в этот момент на пороге появился Анатолий Юрьевич.
– Куда это вы собрались? – недовольным голосом произнёс Макаров, оглядывая нас с ног до головы.
– Домой, – спокойным голосом ответила за всех Юля, продолжая застёгивать сапоги. – Вадим Владимирович только что отпустил всех женщин Корпорации. Вы же слышали?
– А работать кто будет? – пресекая наш энтузиазм, произнёс Макаров. – У меня четыре сотрудника в разъездах, и если ещё и вы вдобавок уйдёте, кто же в отделе останется?
– Но Вадим Владимирович объявил на совещании, что все женщины могут идти домой! – продолжала спорить с начальником Юля.
– Вадим Владимирович может говорить всё, что угодно! Но именно я являюсь вашим непосредственным начальником! И я приказываю вам остаться и продолжать работать до тех пор, пока я не отпущу вас, – заявил Макаров без тени улыбки на лице. – А если у кого-то из вас нет документов, которые необходимо срочно исполнить, то пусть этот человек зайдёт ко мне, и я дам ему такой документ, – заключил начальник, после чего вышел из нашего кабинета.
Да, теперь настроение было испорчено окончательно. Нехотя мы с Юлькой стали стягивать с себя сапоги и снова переобуваться в туфли.
Совершенно не было никакого желания работать, но пришлось снова открывать папку с документами и начинать печатать, чтобы не вызвать ещё большего гнева начальства.
И так мы просидели до позднего вечера. Мужчины, встречавшие нас в коридоре, делали недоумённые глаза и интересовались, почему мы не ушли домой, как сказал Генеральный директор. И обречёнными голосами мы отвечали, что у нас слишком много работы, и поэтому нам приходится задерживаться. И лишь в седьмом часу вечера, когда наши боевые товарищи по отделу начали возвращаться на свои рабочие места, Макаров разрешил нам уйти домой, правда, предложив немного отметить праздник. Но время и так было поздним, поэтому никто не стал задерживаться.
А когда я, усталая после длинного рабочего дня, вернулась домой, дочь прямо с порога спросила меня:
– Мама, а что тебе подарили на работе?
– Лучше не спрашивай, – недовольным голосом ответила я. – А то я снова расстроюсь.
– Ну, покажи! – продолжала настаивать дочь, и мне пришлось достать из сумки то безобразие, которое сегодня днём подарили мне коллеги.
И пока дочь с удивлением рассматривала зеркальце, из своей комнаты вышла свекровь, которой было уже под восемьдесят и у которой уже начали проявляться признаки старческого слабоумия.
– Какая хорошая вещь! – завистливо произнесла она. – Наверное, дорогая?
– Если Вам нравится, то забирайте это зеркальце себе, – тут же предложила я свекрови, обрадовавшись возможности избавиться от ненужного подарка.
– И тебе не жалко? – обрадованно произнесла свекровь, мгновенно потянувшись руками к неожиданному подарку.
– Нет! Оно не в моём вкусе. Забирайте себе!
И свекровь жадно схватила зеркальце и снова скрылась в своей комнате.
А я облегчённо вздохнула. С глаз долой, из сердца вон! Надеюсь, что сумею позабыть об этом ужасном подарке так же быстро, как мне удалось избавиться от него.
Глава 24
о том, что спешка хороша не только при ловле блох, но и во время пользования банкоматом
Мы сидели и тихо работали в своих кабинетах, как вдруг наш коридор огласился громким голосом Миши Миронова, который так сильно чем-то возмущался, что пришлось прервать свою работу.
Я вышла в коридор и увидела там небольшое собрание сотрудников Корпорации как нашего, так и соседних отделов. Оратором на этом собрании выступал Михаил, которого так переполняли эмоции, что он даже не мог складно объяснить, в чём же дело, и вёл своё повествование сбивчиво и сумбурно, подкрепляя каждую свою фразу бурными жестами.
– Это что же за безобразие творится! – возмущался Миша в кругу своих слушателей. – Бедного человека без зарплаты оставили! Как мне теперь целый месяц жить? Что я жене скажу? И главное, я не пойму, почему нельзя прямо сегодня решить эту проблему? Я даже сам вызвался им помочь! Говорил, что готов с отвёрткой вскрыть этот чёртов аппарат, но меня никто не хотел слушать! Что же мне теперь делать?
Несмотря на ту эмоциональность, которую Миронов вкладывал в свои слова, ничего существенного он не сообщил, и потому я не могла уяснить для себя суть проблемы, которая возникла перед Михаилом, и, соответственно, ничем не могла ему помочь. Поэтому я обратилась к Алексею Веникову, стоявшему тут же, и тихим голосом попросила его объяснить мне, что же стряслось с нашим товарищем. И Алексей, сделав шаг в сторону, поведал мне следующее:
– Дело в том, что Миронов пару часов назад поехал в Министерство с документами и хотел заодно снять там деньги в банкомате, расположенном в холле. Ведь вчера была зарплата, а Михаил ещё не успел ничего обналичить. Но когда он вставил карту в банкомат, в этот момент ему позвонила Лена Буроватых, и он решил ответить на звонок. И пока они разговаривали по телефону, банкомат успел проглотить карту Михаила и обратно её не выдавал. Сначала Миронов самостоятельно пытался достать карту, но ему это не удалось. Тогда он побежал в бухгалтерию Министерства с требованием немедленно вскрыть банкомат и вернуть ему зарплатную карту, но ему ответили, что эти действия могут производить только сотрудники банка, которому принадлежит банкомат. И даже если они прямо сейчас отправят подобный запрос в банк, карту ему вернут всё равно не раньше, чем через месяц. Мол, это стандартная процедура и стандартные сроки. Вот Михаил и возмущается, что остался без денег.
– Я думаю, что если бы кто-нибудь из нас позвонил Мише, то он вряд ли бы ответил на звонок, прежде чем закончил снимать деньги в банкомате, – скептично произнесла я, не ощущая ни малейшего сочувствия к Михаилу, которого чувства к Лене Буроватых ослепили настолько, что заглушали все разумные доводы.
– Вот-вот! – хитро улыбаясь, согласился со мной Алексей. – На звонок Леночки он просто не мог не ответить!
Выяснив от Веникова ситуацию, я решила высказать Михаилу свои соображения.
– Миша, но ты же прекрасно знал, что банкомат забирает карту, если в течение сорока секунд на нём не производятся никакие действия! Думаю, Лена вполне могла бы подождать это время, пока ты бы снял деньги! В крайнем случае, потом сам бы ей перезвонил и объяснил, почему не смог сразу ответить на её звонок!
– Как ты не понимаешь! – с новой силой принялся возмущаться Михаил, переключив свой гнев на меня. – У Лены был срочный вопрос! Я должен был ответить!
– Прям уж такой срочный? И что же ей так срочно нужно было выяснить? – язвительно спросила я.
– Она интересовалась судьбой своего документа! Согласовали ли его? Просила меня выяснить это!
– Уверена, что сорок секунд погоды бы не сделали! – продолжала отчитывать я Михаила, который по собственной вине попал в такую неприятную ситуацию.
– В отличие от тебя и от других сотрудников нашего отдела, Лена переживает за судьбу каждого своего документа! Ей важно не пропустить ни один срок! Она более ответственно подходит к своей работе, чем любой из вас! – принялся заступаться за любимую девушку Михаил.
– Но даже если ты не мог не ответить на звонок Лены, то почему не сказал ей, что снимаешь деньги в банкомате, и попросил бы подождать её несколько секунд? Это ведь ты мог сделать! Ведь если бы тебе в этот момент позвонил кто-нибудь из нас, ты поступил бы именно так! Разве нет? – всё ещё пыталась я донести до Михаила неправильность его поведения, которая приводит его к вот таким плачевным ситуациям.
– Разумеется, нет! – стал разуверять меня Миронов. – Я бы точно так же ответил на звонок любого! Особенно, если это касалось бы рабочих вопросов!
– Да не любого! – не переставала спорить я с Михаилом, тогда как другие мои коллеги, стоявшие рядом, лишь хитро улыбались, слушая весь этот спор, периодически поддерживая меня кивками. – Например, если бы я тебе позвонила, ты бы не торопился отвечать!
– Нет! – ещё громче закричал Михаил. – Я бы немедленно ответил тебе, даже если бы был очень занят!
– Не ответил бы, – с горечью констатировала я. – Ведь такое уже бывало. Когда мне действительно нужно было срочно с тобой связаться, но у тебя был важный разговор или ещё какие-нибудь дела, ты не только не отвечал на мои телефонные звонки, но даже не перезванивал позже.
– Нет, такого не было! – прокричал на весь коридор Михаил.
– Да было, – понижая голос, ответила я, и тут в мою защиту вступились другие сотрудники нашего отдела, которые тоже начали вспоминать случаи, когда не могли дозвониться до Михаила.
Но Миша не желал видеть правду. Ему проще было обвинить бездушный автомат, чем признать, что виной его сегодняшних неприятностей является его нездоровая страсть к Лене Буроватых. А закончилось всё тем, что Миша стал занимать деньги у всех, кто мог ему их одолжить, чтобы протянуть до того дня, когда ему вернут его зарплатную карту, что случилось только через месяц, как и обещали сотрудники бухгалтерии Министерства прогрессивных идей.
Глава 25,
рассказывающая о связи севших после стирки джинсов и широкоэкранного телевизора
– Представляешь, – заговорила со мной Юлька, после того как закончила наводить свой утренний марафет, – какая со мной курьёзная ситуация случилась, когда ко мне вчера пришли гости.
Вместо ответа я посмотрела на Решетникову так, словно мне было всё равно, как она провела воскресный вечер. Собственно, так оно и было. Но Юля даже не взглянула на меня и, более того, не стала дожидаться ответа, а продолжила рассказ, разглядывая своё отражение в зеркале.
– Я тут постирала джинсы, но гости пришли раньше времени, и поэтому я не успела к их приходу переодеться. Впустив их в дом, я быстренько побежала в другую комнату, плюхнулась на кровать, чтобы надеть джинсы. Ведь их же надевают лёжа! – добавила она и посмотрела на меня, чтобы убедиться, что я слежу за ходом повествования, и мне снова пришлось оторвать взгляд от экрана компьютера и посмотреть на Юлю поверх монитора.
Признаться, я первый раз слышала о том, что джинсы нужно надевать лёжа, о чём я не преминула сообщить коллеге.
– А я всегда надеваю джинсы стоя.
– Ты что, рекламу не видела? – сообщила мне Юлька, а я судорожно начала вспоминать о какой именно рекламе она говорит, потому что ни разу в жизни не видела, чтобы по телевизору рекламировали джинсы.
Заметив непонимание в моих глазах, Юля махнула рукой и вернулась к своему рассказу, не считая нужным давать мне дополнительные пояснения, чтобы не отвлекаться от основной линии своего повествования.
– И вот плюхнулась я на кровать, пытаюсь застегнуть джинсы, а они не застёгиваются! Сели после стирки! И так не вовремя! Пришлось надевать рабочие брюки и весь вечер быть в них.
Я не стала высказывать свои комментарии, потому что не очень уловила смысл рассказанной истории и лишь вечером, когда вернулась домой и рассказала об этом случае дочери, то спросила у неё:
– Как ты думаешь, о какой рекламе говорила Юля? Ты телевизор больше меня смотришь. Может, что-то видела?
– Мама, – ответила дочь и посмотрела на меня так, словно я была наивным несмышлёнышем, не догадывающимся об очевидных вещах. – Она имела в виду не рекламу джинсов, а рекламу средств для похудания, когда девушка не может влезть в джинсы и пытается застегнуть их, лёжа на кровати!
– Но в таком случае это была не инструкция к действию, а наоборот, сарказм!
– Вот именно! – подтвердила дочь.
Странно, что Юля Решетникова по-другому восприняла посыл этой рекламы. Хотя ей и стоило призадуматься о том, что её джинсы подозрительно сильно сели после стирки. Юля вновь начала набирать вес, но воспитание не позволяло мне говорить ей об этом. И лишь Фёдор со свойственным ему чувством юмора периодически отпускал едкие, но культурные замечания по поводу её лишнего веса. Вот, например, на днях, когда Юля прошла мимо, повернувшись спиной, Фёдор сказал:
– Да, Юлия Владимировна, в последнее время твой телевизор стал ещё шире.
Услышав это, я еле сдержала улыбку, а Юля даже не отреагировала на подобное замечание. Может быть, ей нравятся широкоэкранные телевизоры, кто знает?
