Светлана Рощина
Привет, офисный планктон!
Глава 44
о том, как Миша Миронов позволил себе распустить руки, а я почувствовала себя в этом виноватой и постаралась исправить свою ошибку
Рабочий день приближался к концу, а на моём рабочем столе лежала целая куча документов и ждала подписи начальства. Идти к Макарову было бесполезно, так как он не брал документы на подпись, если они не были завизированы одним из его заместителей. Воронова же была на больничном, а Миронов весь день провёл в Министерстве. И чтобы завтра не выслушивать упрёки в свой адрес за неисполненные документы, я решила позвонить Мише Миронову на мобильный, чтобы узнать, вернётся ли он сегодня в Корпорацию или же нет.
– Миша, у меня тут ряд неподписанных документов. Скажи, пожалуйста, стоит ли сегодня тебя ждать или нет?
– Да, Катя, я обязательно вернусь, так что дождись меня, – ответил Миронов, и мне ничего не оставалось, как приготовиться к терпеливому ожиданию начальства.
Прошёл час, затем второй, а Миронова всё не было. Я снова позвонила ему на мобильный в надежде услышать от него что-то хорошее, например, «до свидания», после чего я бы со спокойной совестью поехала домой. Но он уверил меня, что непременно вернётся на рабочее место, чтобы просмотреть мои документы, и я снова вернулась к ожиданию.
В половине девятого вечера Миронов вернулся в свой кабинет. Подхватив пачку документов, я поспешила к нему. Михаил всё посмотрел и завизировал, после чего спросил:
– Как твои дела, Катя?
Этого я и боялась. Мише Миронову всегда было мало официального общения с коллегами. Он любил поговорить за жизнь, и эти беседы порой заканчивались очень поздно, и сегодня это было совсем некстати. Я и так уже порядком задержалась, и у меня не осталось ни малейшего желания вести задушевные беседы с кем бы то ни было.
– Всё по-старому, Миша, – ответила я и, поворачиваясь в сторону двери, добавила, – уже поздно. Я пойду?
– Подожди, – произнёс он, и я поняла, что так легко сегодня я от него не отделаюсь. – Расскажи, как у тебя дела с мужем? У вас всё хорошо?
– Миша, ты же сам видишь, я с утра до вечера на работе! – резко ответила я, обрывая возможные вопросы. – Какие тут могут быть взаимоотношения, когда единственное на что я способна, вернувшись домой, это упасть в постель и уснуть?
– Ни за что не поверю, чтобы хоть один мужчина, лёжа в постели с такой девушкой как ты, мог просто спать! – вызывая меня на откровенность, проговорил Миронов.
И в этот момент мне стоило слукавить и что-нибудь соврать про безоблачную супружескую жизнь, чтобы погасить в Миронове всяческий интерес к моей персоне, но моя патологическая честность никогда меня до добра не доводила.
– Миша, ты же сам знаешь, что мой муж пьёт, и никакие мои попытки излечить его от этой пагубной привычки ни к чему не привели. Поэтому интим у нас с мужем уже давно на нуле и отнюдь не из-за меня.
– Может быть, ты плохо старалась? – с ехидцей в голосе спросил Михаил.
– Все вы, мужчины, так говорите, чтобы скрыть свою немощность! – в сердцах ответила я. – Да у меня такая фигура, что любой здоровый мужик, увидев меня без одежды, тут же придёт в боевую готовность! К тому же, можешь поверить мне на слово, в постели я тоже много чего умею!
– А, может быть, тебе практики не хватает? – спросил Миронов, и его взгляд стал подозрительно сальным.
– Конечно, не хватает, – снова отрезала я, предвосхищая возможные вопросы. – Но задерживаясь допоздна на работе, я уж точно не смогу её набрать! – и я снова стала перемещаться в сторону двери.
Но тут Миронов подскочил с места и подошёл ко мне.
– А, может быть, закроем дверь, и я устрою тебе практику? – произнёс он и положил руки мне на грудь, больно сдавливая её.
И если бы на его месте был кто-то другой, то непременно получил бы от меня по роже, но это был Миша Миронов, которого я знала больше семи лет. И всё это время я знала его как верного мужа своей жены, и то, что сейчас происходило, возможно, было следствием моей вины.
– Миша, опусти руки, – произнесла я каменным голосом.
– Почему ты отказываешься? Хранишь верность мужу?
– Я отказываюсь, потому что это будет большой ошибкой, – ответила я. – Причём не для меня, а для тебя. Если сейчас это произойдёт, то завтра ты не сможешь со мной спокойно разговаривать и работать. А я смогу! И возможно, я сама каким-то образом спровоцировала тебя на этот шаг, поэтому извини меня, но между нами ничего не будет. По крайней мере, до тех пор, пока мы работаем вместе в одном коллективе.
Миша убрал руки с моей груди и произнёс:
– Значит, если кто-то из нас уйдёт с этой работы, у нас с тобой что-то может быть?
– Возможно. Но сейчас мне лучше уйти домой.
И Миронов сделал шаг в сторону, пропуская меня.
– До свидания, Миша, – сказала я, выскальзывая из его кабинета.
– До свидания, Катя, – услышала я в ответ, но не обернулась.
«Бог мой, что же я натворила!», – думала я, убегая домой со всех ног. Нужно будет какое-то время избегать общения с Мироновым, чтобы тот успел успокоиться и выбросить из своей головы всякие крамольные мысли на мой счёт! И несколько последующих дней я старалась как можно реже заходить в кабинет к Мише Миронову. И делала это только тогда, когда там был кто-то ещё.
Не могу сказать, чтобы после того дня Миша испытывал неловкость, общаясь со мной, но я боялась повторения подобной ситуации. Раньше Миронов никогда не позволял себе подобное поведение с женщинами. И причиной того, что нехорошие мысли оказались в его голове, вероятнее всего, было моё неосторожное поведение и слишком свободные беседы, которые я позволяла себе с ним вести.
Впрочем, я со всеми знакомыми мужчинами вела себя подобным образом, и все понимали, что небольшой флирт и откровенность в разговорах с моей стороны – это не призыв к действию, а просто особенность моей натуры. И я не строю из себя великомученицу и оскорблённую невинность, когда какой-нибудь мужчина начинает флиртовать со мной в ответ. Я поддерживаю эту игру, потому что понимаю, что на работе мы проводим большую часть своей жизни, и наши коллеги порой нам ближе, чем все наши родственники вместе взятые. И вполне естественно, что на каком-то этапе общения мы становимся настолько близки друг другу, как самые старые друзья, у которых нет никаких секретов друг от друга и которые понимают тебя с полуслова. С помощью флирта и неприличных шуточек мы просто поддерживаем друг друга в тонусе, не позволяя забывать о том, что все мы – живые люди, а не роботы, созданные для выполнения строго ограниченного количества функций. Мы делимся друг с другом своими эмоциями, чтобы не забывать о том, что жизнь проходит мимо нас, пока мы сидим с утра до вечера за своими рабочими столами и перебираем бумажки, которые, по большому счёту, никому не нужны. А лишь мы сами нужны друг другу. И пока мы помним это, мы остаёмся людьми.
Но Миша Миронов отличался от всех нас. Он был чересчур честным и чересчур эмоциональным, воспринимая каждый взгляд в свой адрес и каждое слово буквально. И если бы он не был женат, кто знает, может, я бы и закрутила с ним небольшой роман. Хотя, признаюсь честно, я всячески стараюсь обходить тему служебных романов, так как считаю, что подобные вещи ничем хорошим не заканчиваются. И самым ожидаемым итогом таких отношений является увольнение одной из сторон служебного романа. Поэтому следовало пресечь на корню то недопонимание, которое неожиданно возникло между мной и Мироновым. И я решила поговорить с Михаилом, чтобы избавить от последующей неловкости наше с ним общение, и, конечно же, в целях исключения повторения того неприятного эпизода, который случился между нами несколько дней назад.
И вот когда очередной рабочий день подошёл к концу и сотрудники других отделов Корпорации дружно стали расходиться по домам, а многие из сотрудников юридического отдела благополучно уехали в Министерство, чтобы потом тоже отправиться домой, я и Миронов, заваленные грудами бумаг, всё ещё оставались на своих рабочих местах.
Когда коридор опустел, и можно было не опасаться случайных встреч с другими людьми, я зашла к Михаилу в кабинет.
– Миша, мне нужно с тобой поговорить, – сказала я Миронову, и он предложил мне присесть рядом с ним на стул, но я села в кресло напротив.
Я старалась говорить спокойным голосом, но внутри меня всё клокотало и кипело. Я очень сильно волновалась, но понимала, что необходимо прояснить обстановку и расставить все точки над «i», потому что в противном случае мне придётся избегать Миронова всё время, пока я работаю в Корпорации. А это было очень проблематично, учитывая, что мы работали в одном отделе, и нам по любому приходилось пересекаться. И поскольку, вероятно, я сама спровоцировала Михаила на неподобающее поведение по отношению ко мне, то именно мне и следовало положить этому конец.
– Я должна попросить у тебя прощения, – произнесла я, глядя Михаилу в лицо.
– За что? – удивился он.
– За тот случай в твоём кабинете неделю назад, – пояснила я. – Мы знакомы с тобой очень давно, и я знаю, что ты бы никогда не позволил себе так вести себя со мной, если бы я сама своими словами не спровоцировала тебя на такое поведение. В тот раз, когда ты пригласил меня «на стол», и я согласилась, это было сказано мной сгоряча. Ты бы и не подумал относиться ко мне как к сексуальному объекту, если бы не те мои слова. И сейчас я чувствую вину за то, что сказала. Я категорически против интима с коллегами, потому что это осложнит рабочие отношения. И так как мы работаем вместе, нам эти сложности ни к чему. Надеюсь, ты простишь меня, а я, в свою очередь, постараюсь больше не болтать лишнего, даже когда чертовски устала.
Миша слушал меня, и я видела грусть в его глазах. Неужели он и вправду заинтересовался мной как женщиной? Он, самый верный муж на свете, которого я знала? Ведь ещё никому не удавалось сбить Миронова с пути истинного! Даже Лене Буроватых, к которой он испытывал исключительно платонические чувства! Это просто ужасно! Как глупо и опрометчиво я поступила!
Да, видимо, лёгкий флирт и безобидные заигрывания для Михаила не были таковыми. Он всё принимал за чистую монету. Только, к сожалению, мне одной удалось заронить грешные мысли в его голову. Какая досада! И теперь, когда его ожидал очередной облом с моей стороны, Миша не скрывал своей грусти.
Да, больше можно было не опасаться повторения неприятных инцидентов, в которых он позволил бы себе лишнее по отношению ко мне или к какой-нибудь другой женщине, но мне было горько от того, что я внесла очередное разочарование в его душу. А я не привыкла обманывать чужие ожидания. Но в этом случае мой отход был оправдан. Пусть Миша поворачивает все свои мысли и желания в сторону жены, а я буду всячески способствовать этому.
– Я понял, – произнёс Михаил с тоской в глазах и после паузы добавил. – Но когда в тот раз ты предложила закрыть дверь, я был уверен, что ты говорила серьёзно.
– Так и было, – честно ответила я.
– То есть ты хочешь сказать, что если бы я тогда согласился, у нас бы с тобой был секс?
– Да, – кивнула я. – В тот момент у меня было такое настроение, что я была не прочь заняться сексом.
– Жаль, что я тогда отказался, – вздохнув, произнёс Михаил.
– Наоборот! Ты правильно сделал, потому что это могло создать кучу проблем для нас обоих! – стала уверять его я.
Но грусть из Мишиных глаз не уходила.
– Думаю, мы всё с тобой прояснили и снова станем друзьями? – с надеждой в голосе спросила я его.
– Да, разумеется! – тут же подтвердил он, но его взгляд всё ещё был наполнен сожалением об упущенной возможности.
Я же не стала тянуть резину, растягивая до бесконечности этот разговор, и попрощалась с Мишей, пожелав ему «до свидания», после чего ушла, но горечь всё ещё оставалась в моём сердце.
Миронов так часто употреблял в своей речи шуточки на тему ниже пояса, называя, к примеру, каждую пятницу «развратницей», и приглашая каждую женщину к себе «на стол», что я и помыслить не могла, что все эти разговоры могут быть для него чем-то большим, чем просто безобидной шуткой.
А может быть, дело во мне? Каким-то образом мне удалось заставить его проявить интерес к моей персоне. И в этом случае хорошо, что мы с ним всё прояснили, чтобы впредь Михаил не страдал напрасными иллюзиями, а приспосабливался к тому образу жизни, который ведут все остальные, воспринимая женщин-коллег как обычных сотрудников, равных им во всём, но с которыми иногда, просто ради того, чтобы немного разрядить обстановку, можно и пошутить на разные темы, в том числе и на тему ниже пояса, и быть при этом уверенным, что они весело подыграют тебе, прекрасно понимая, что это всего лишь шутка.
Глава 45
о том, как передо мной открывается заманчивая перспектива карьерного роста, и какие препятствия возникают на пути к ней
Не прошло и года, как у нас снова случилась реорганизация, которая практически ничего не меняла. Некоторые отделы и управления сменили свои названия, а начальники одних подразделений стали начальниками других. Кое-кого, правда, отправили на пенсию, но в целом существенных изменений не произошло. Однако очередная реорганизация повлекла за собой новый виток бумажной работы, связанной с переименованиями и переназначениями, и я надеялась воспользоваться этой ситуацией и попросить у начальника повышение. И тут, как нарочно, ко мне подошёл Филатов Сергей Фёдорович, начальник Управления межведомственного взаимодействия нашей Корпорации, и предложил перейти на работу в их отдел.
– В нашем управлении не хватает человека с юридическим образованием, – сообщил мне Филатов. – Того, кто бы проводил правовую экспертизу всех составляемых нами документов. Сама понимаешь, бегать с каждой бумажкой в ваш отдел и просить её посмотреть и посоветовать, как юридически грамотно написать ту или иную фразу, не всегда получается. Особенно, если документ срочный. Вы же все так заняты! А мы бы тебе предложили должность главного специалиста. Это на две ступени выше должности юрисконсульта, которую ты сейчас занимаешь. Да и оклад будет в полтора раза больше, чем твой нынешний. И хотя работа на этой должности официально не будет входить в твой юридический стаж, но работать ты будешь исключительно по специальности. Подумай, посоветуйся с мужем! Всё-таки лишний рубль для семейного бюджета не помешает.
Едва я выслушала Сергея Фёдоровича, как тут же ответила:
– Я согласна!
– Ты даже не хочешь подумать? – не ожидая такой быстрой реакции, удивился Филатов.
– Я уже подумала, – мгновенно ответила я. – У вас в Управлении хороший коллектив, со многими у меня дружеские отношения. Специфику вашей работы я тоже знаю, потому что мне приходилось просматривать документы, подготовленные вашим Управлением. К тому же ваши сотрудники в шесть вечера всегда уходят домой, и для меня, как для семейной женщины, это особенно важно. Ну и, разумеется, ощутимая прибавка к зарплате мне бы тоже пригодилась.
– Отлично! – обрадованным голосом сообщил Сергей Фёдорович. – Тогда в самое ближайшее время я поговорю с Генеральным по поводу твоей кандидатуры на должность главного специалиста нашего Управления и уверен, что мы прекрасно будем работать вместе!
– Очень на это надеюсь! – ответила я, и моё настроение сразу же улучшилось.
Какая замечательная новость! Наконец-то в моей унылой жизни появился хоть какой-то просвет! Перспектива больших денег и нормальной работы с адекватным начальником без переработок и измотанных нервов, – всё это не могло не радовать!
Признаться, я даже втайне завидовала сотрудникам Управления межведомственного взаимодействия. У них никогда не было такого бумажного завала, как у нас, у юристов. Лишь чистенькая работа и общение с образованными и культурными представителями других министерств и ведомств. Неудивительно, что все сотрудники Управления межведомственного взаимодействия ходили по зданию нашей Корпорации медленно и степенно, не суетясь и не бегая. На их лицах всегда было приветливое и доброжелательное выражение, а сами они были приятными в общении людьми. В нашем отделе всё это тоже когда-то было. Но давно, ещё до моего второго декрета. А потом объём бумажной работы увеличился, сроки исполнения документов уменьшились, а появление Вороновой окончательно всё испортило.
Да, перспектив карьерного роста в юридическом отделе для меня не предвиделось, так что стоило попробовать себя на другом поприще.
Вечером я рассказала мужу о предложении начальника Управления межведомственного взаимодействия, и супруг согласился с моими доводами. Впрочем, его устроил бы любой расклад, если это повлекло бы за собой ощутимые вливания в наш семейный бюджет. В общем, целые сутки я пребывала в благостном настроении, пока на следующий день Макаров не вызвал меня к себе в кабинет.
– Пиши заявление на должность, – сразу же предложил он, протягивая мне чистый лист бумаги.
– На какую? – мигом поинтересовалась я, полагая, что вопрос с моим переводом в Управление межведомственного взаимодействия благополучно решён.
– На ту же, что была у тебя, – спокойным голосом произнёс Макаров.
– Тогда я не буду писать это заявление, – ответила я, отодвигая от себя лист бумаги.
– Почему? – удивился начальник.
– Потому что я перехожу в Управление межведомственного взаимодействия, – снова ответила я.
– И на какую должность?
– На должность главного специалиста, – сказала я.
Нескрываемое удивление отразилось на лице Макарова. Вероятно, он был не в курсе планов Филатова в отношении меня. Однако нужно отдать ему должное, он сразу сообразил, что теряет ценного сотрудника, и принялся отговаривать меня.
– Но ведь ты не сможешь работать по специальности! Не сможешь ездить по судам! Ты будешь заниматься только бумажной работой, которая тебе никогда не нравилась! – принялся выкладывать он свои доводы.
– Да, это не самый приятный момент в моей предстоящей работе, но, по крайней мере, меня не будут загружать так, как здесь! Мне не придётся каждый день задерживаться на рабочем месте. Ровно в шесть часов я буду уходить домой и проводить каждый вечер со своей семьёй! Может быть, Вы не помните, но у меня двое детей, и я должна приходить домой живая, а не мёртвая! И это не говоря о том, что зарплата у меня будет больше!
Макаров внимательно посмотрел на меня, и я надеялась, что он сейчас пожелает мне всего хорошего, и мы попрощаемся с ним. Но не тут-то было.
– Будет тебе должность главного специалиста. А точнее, главного юрисконсульта, с окладом как у главного специалиста, – ответил он. – Я обещаю тебе, что как только закончится реорганизация, я лично подойду к Генеральному директору и подпишу у него все бумаги на твоё повышение. А пока пиши заявление на должность юрисконсульта отдела правового обеспечения.
– Я не буду этого делать, – твёрдо произнесла я. – Потому что для себя я всё решила. Я перехожу работать в Управление межведомственного взаимодействия.
– Это мы ещё посмотрим, – каменным голосом проговорил Макаров, забирая из моих рук чистый лист бумаги. – Можешь идти, – добавил он, и я немедленно вышла из кабинета начальника.
Я была очень довольна собой. Я сумела устоять перед сомнительной перспективой карьерного роста, которую пообещал мне Макаров, потому что знала: этому не бывать. Он пообещал мне должность главного юрисконсульта от отчаяния, лишь бы заставить меня передумать. И я очень сомневалась, что он сдержит своё слово. К тому же я по опыту знала, что если решишься уйти, то нужно это делать, не оглядываясь в надежде, что кто-то остановит тебя. Ни к чему хорошему это не приведёт. Нужно идти дальше, нарабатывать опыт и расширять деловые контакты, а пребывание на протяжении долгих лет в одном трудовом коллективе на одном участке работы ведёт к стагнации. И в итоге начинаешь ненавидеть свою работу, которая превращается из средства зарабатывания денег в каторгу, которая тяготит и лишает жизненных сил. И сейчас я пребывала именно в таком состоянии. Нужно было уходить, менять место работы, чтобы не скиснуть, превратившись в зловредную старую клюшку, вымещающую своё недовольство на всех и каждом.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Когда на следующий день Филатов увидел меня в коридоре, то отозвал в сторонку для конфиденциальной беседы.
– Катя, вчера я подошёл Генеральному директору по поводу твоей кандидатуры на должность главного специалиста в нашем Управлении, и он мне чётко сказал, что не будет утверждать твою кандидатуру. Мне ясно дали понять, что ты должна остаться в юридическом отделе. И я догадываюсь, чьих рук это дело, но не могу с этим спорить. И как бы мне не хотелось видеть тебя в нашем коллективе, тебе придётся остаться на своей должности.
Услышав это, я чуть не расплакалась. Ну почему всё складывается против меня? Почему бы Макарову не отпустить меня восвояси? Ведь у него остаётся опытный судебник Щипачёв и все остальные юристы, которых с места не высидишь! Они будут очень рады избавиться от меня! Ну зачем я им?
И Филатов пошёл своей дорогой, а я своей.
И в тот же день Макаров снова пригласил меня в свой кабинет и снова положил передо мной чистый лист бумаги, на котором в этот раз я написала всё, что он хотел. И чтобы утешить меня, Макаров снова заверил меня в том, что обещает повысить меня в самое ближайшее время. Ага! Свежо предание, да верится с трудом!
Я продолжила работать на старой должности, но с большим объёмом работы, который Макаров аргументировал тем, что я должна заслужить новую должность. А вскоре долгожданного повышения лишилась не только я, но и сам Макаров.
