Светлана Курилович
Дежа вю
«Ну, и что?! Я тоже, повинуясь зову сердца, пошёл в школу!»
«Андрей учит их только добру; он умеет видеть в каждом ребёнке человека, уважать его, и он никогда не унижает своих учеников! Одного этого достаточно, чтобы вырвать его из твоих лап!»
«Ну, так попробуй, вырви!» – злобно прошипел Цербер, и Андрей услышал, как лязгнул вытаскиваемый из ножен меч.
«Во славу Господа нашего Иисуса Христа!» – воскликнул его противник и тоже выхватил меч.
Битва началась. Андрею казалось, что он видит её своими глазами, несмотря на то, что всё происходило у него в голове. Он видел двух всадников, закованных в латы, на боевых конях; он видел, как они ринулись навстречу друг другу и как со страшным скрежетом встретились их мечи. Учитель чувствовал мощь, страсть и негодование противников, он ощущал, как их удары достигают цели и гнутся латы, как трещат, разваливаясь на куски, щиты, как летят во все стороны кровавые ошмётки плоти и льётся по измятым доспехам горячая кровь.
Он понял, что более не выдержит этого, и воскликнул:
– Остановитесь! Это моя битва, и я должен сам сделать выбор!
Всадники, тяжело дыша, остановились и обратили свои взоры к Андрею.
– Я, конечно, совсем не идеальный человек, – смущённый тем, что они так мгновенно послушались его, начал он. – В своей жизни я наделал много ошибок и согрешил неоднократно, но… но я никогда не думал, что от меня, от моего решения, поведения что-то может зависеть в этом мире… Я считал себя маленьким человеком, не верил в Бога и особенно не задумывался, зачем я живу…
Андрей помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил:
– А теперь я хочу поблагодарить тебя, Цербер…
«Меня?!» – возопил главный монстр.
– Да, тебя; за преподанный мне урок и за полученные знания, – твёрдо сказал учитель. – Если останусь жив, я употреблю все свои силы на то, чтобы нести свет, любовь и добро своим ученикам, ведь многие из них не видят этого дома… Не думаю, что я такое уж удачное приобретение для Иисуса Христа, – грустно добавил он, – в душе я всегда был и, мне кажется, останусь атеистом, но… разрушать судьбы своих учеников я не собираюсь, и это то, в чём я могу поклясться самой страшной клятвой!
«Свершилось!» – подобно раскату грома, раздался у него в голове голос Сергия, и в то же самое мгновение площадь вспухла, как гнойный нарыв, она надулась, и по ней в разных направлениях зазмеились рваные трещины. Натяжение становилось всё сильнее, и, наконец, нарыв прорвался! Полулюди-полумонстры с рычанием, криками и воплями посыпались в зияющую чернотой пустоту, отчаянно цепляясь когтями, щупальцами и лапами за края разлома.
– Вот и всё, – обречённо сказал Андрей, видя, как начинает трещать и рушиться помост, на котором он стоял. Он оглянулся назад, на дверь церкви, которая по-прежнему, как огонёк лампадки, светилась далеко позади, и успел мысленно попрощаться с отцом Александром, прежде чем пропасть приняла его в свои объятья…
Весело прозвенел будильник, призывая начать новый трудовой день, и Андрей открыл глаза: над ним, топорща усы, висела довольная морда мурлычущего кота.
– Что, мурлокотам, есть хочешь? – погладил его Андрей, встал с кровати, держа кота подмышкой, и направился на кухню. Пока он открывал холодильник, кот возбуждённо урча, тёрся об его ноги, потом сунул мордочку в миску и занялся делом.
Андрей прошёл в ванную, умылся, побрился, глядя на себя в зеркало, приготовил завтрак и спокойно собрался в школу.
Выйдя из квартиры, он тщательно запер её, ключ спрятал в портфель и спустился с седьмого этажа на лифте.
– Красота-то какая! – восхитился он, выйдя на крыльцо: вчерашняя слякоть сменилась стойким, но несильным морозцем, и яркое зимнее солнышко освещало всё вокруг.
– Мороз и солнце, день чудесный! – Андрей, довольно щурясь, процитировал Пушкина и пошёл на остановку. Тут же подошла маршрутка, на которой он без приключений доехал до школы и открыл входную дверь.
– А, Андрюшенька! – улыбаясь, приветствовала его тётя Катя. – Не опоздал сегодня! А Цербера всё равно нет: его в управление вызвали, так что можешь не волноваться!
– Здравствуйте, тетя Катя, привет, Марина! – махнул им рукой учитель и побежал в свой кабинет.
Там он спокойно начал оформлять доску, закончив как раз перед звонком; потом стоял и смотрел, как шумным, журчащим потоком в класс вливается пятый Г, рассаживается по местам и вопросительно смотрит на него.
– Здравствуйте, ребята! – весело сказал историк.
Дети встали рядом с партами и так же смотрели на него.
– Садитесь, начнём наш урок!
Ученики с шорохом уселись, раскрыли тетради и приготовились записывать.
– Записали число и тему урока, – продолжил Андрей, глядя на класс, и слова замерли у него на языке: на лице одного из учеников мелькнуло что-то неуловимое, что-то не совсем человеческое. Андрей мигнул – и всё пропало, только внезапно в кабинете раздалось:
– Ква!
– Желтоухов! – обратился к нему учитель. – Это ты квакаешь?
– Нет, Андрей Петрович, – встала его любимая отличница. – Он не квакает, это он лягушку в класс притащил!
Все захохотали, и Андрей тоже улыбнулся:
– Где же ты её достал, горе моё?
– В зоомагазине, – буркнул Димка, недовольный, что всё так быстро раскрылось.
– Иди отнеси в кабинет биологии и отдай Анне Владимировне, – велел Андрей, и когда Димка, ковыляя и приволакивая ноги, заспешил к выходу, он подумал: «Нет, дружок, шалишь! Уж я сделаю из тебя человека!»
– Продолжим, ребята! Сегодня мы будем изучать…
«Эй, Дрюня! Не расслабляйся, – прошипел у него в голове знакомый голос – Ещё ничего не закончилось!
