Светлана Курилович
Дежа вю
Андрей покивал, не сводя глаз со священника.
– Это повторилось два раза, сегодня третий – и они сказали тебе, что ты сам придёшь к ним?
– Именно так всё и было, отец, только откуда…
– Откуда я всё это знаю? – улыбнулся священник. – Я объясню тебе. Надеюсь, ты уже пережил достаточно и твоё сознание в состоянии принять любую истину, какой бы невероятной она ни показалась… Это началось не так давно – в 1941 году и повторяется с периодичностью в шесть лет…
– Да что повторяется-то?! – не выдержал Андрей.
– Жертвоприношение, – невозмутимо ответил священник. – Я сам был свидетелем этому девять раз, сейчас – десятый… Дело в том, что в современном обществе нечисти стало очень трудно существовать: истребив веру в Господа, государство точно так же истребило и суеверие, страх перед порождениями мрака. Согласись, насмотревшись фильмов про вампиров, монстров и прочих чудищ, люди перестали воспринимать их как нечто страшное, чего нужно бояться до дрожи в коленях… Люди перестали испускать субстанцию страха, так необходимую им для спокойного существования. Рассуди сам,– обратился он к Андрею. – Ты боишься вампиров, домовых или бабы-яги?
– Да нет, – задумался историк, которого вопрос застал врасплох. – Я боюсь заболеть раком, боюсь своего директора… опасаюсь некоторых детей… Боюсь потерять кошелёк или идти домой тёмной улицей, потому что могут напасть отморозки… но вампиров и домовых…. Пожалуй, нет, – он покачал головой.
– Так же и остальные люди: они боятся потерять работу, боятся, что их детей подвергнут насилию, да мало ли ещё какие опасности подстерегают их в жизни! Разве есть кому дело до бабы-яги и кощея бессмертного?!
Андрей улыбнулся:
– Ну и что? Нам-то что до этого?
– Нам – ничего,– согласился священник, – но им… Каждые шесть лет нечисти требуется свежая кровь, энергия, силы, чтобы поддерживать себя, поэтому они выбирают среди наиболее воинствующих атеистов жертву и доводят её до исступления, так что она сама ложится под нож палача…
– А откуда вы всё это знаете? – недоверчиво посмотрев на него, поинтересовался Андрей. – Вы сами это видели?
– Я – нет, – покачал головой батюшка.– Но мой предшественник – да! Он сам был одним из тех, кого избрала нечисть, и он смог противостоять им, после чего проникся такой глубокой верой в Бога, что стал священником и много лет служил в этой церкви. Он-то и рассказал мне обо всём…
– А где он сейчас? – с жадным любопытством спросил учитель, которому смертельно захотелось посмотреть на человека, ускользнувшего из лап страшной судьбы. – Умер?
– Нет, он постригся в монахи и живёт в монастыре в Оптиной Пустыни.
– А-а, – разочарованно протянул Андрей. – А как ему удалось избежать этой участи?
– Он говорил мне,– медленно начал священник, – что ему стало нестерпимо жалко этих людей, одержимых нечистым духом, и он молился за них… Он сказал, что на него как будто озарение снизошло: исчезли страх, боль, ненависть, обречённость, остались только любовь и сострадание к людям… Видимо, это самые страшные для них эмоции, ведь они несут только позитив, поэтому с ним ничего не произошло, наваждение рассеялось, и он смог уйти домой…
Андрей внимательно слушал, не сводя взгляда с батюшки, а тот, словно отвечая на его вопрос, продолжил:
– И вот уже много лет я служу в этой церкви, и каждые шесть лет сюда прибегают напуганные, обезумевшие от страха люди, и я рассказываю им об этом, но… всё бесполезно – нечисть продолжает набирать силу… А люди пропадают!
– Как вас зовут? – поинтересовался Андрей.
– Александр.
– Послушайте, отец Александр,– задумался учитель. – А почему именно шесть лет?
– Ну, сын мой, – засмеялся Александр. – Это совсем просто, неужели ты даже этого не знаешь? Шесть – плохое число, дьявольское, а у нечистой силы тоже есть свои традиции и предпочтения!
– А почему я?
– А вот тут разговор особый,– священник внезапно помрачнел. – С тобой у них связаны особые надежды…
– Почему?!– всполошился Андрей.
– Ты знаешь, кто был одним из твоих предков? Очень-очень дальних?
– Нет.
– Надо знать свою родословную, – вздохнул батюшка. – Одним из твоих пращуров был священнослужитель, причём очень ревностный и благочестивый, посвятивший служению Господу всю свою жизнь…
Глаза Андрея округлились от удивления.
– Ты ведь, сынок, не веруешь в Бога? – мягко спросил его Александр.
– Нет, – пожал плечами историк.– Я верю в здравый смысл, рассудок и волю человека.
– Вот именно! И для нежити очень важно не просто убить тебя и высосать до отказа твою силу, эмоции, даже кровь, а привлечь на свою сторону, сделать одним из них. Представляешь, какая это пощёчина и всем верующим, и самому Господу, и твоему предку: потомок одного из лучших служителей Бога переметнулся на сторону зла! Их позиции упрочатся во много раз! Поэтому, сынок, – священник пристально посмотрел на него.– Тебе необходимо укрепиться в своём сердце, уверовать в Господа нашего и идти туда…
– Куда?!
– К ним, к исчадиям ада.
– Но я не хочу! Я боюсь!
– Ничего не поделаешь, сынок, предначертанного избежать нельзя, но в твоих силах изменить ход событий. Ты должен. Есть ещё кое-что, – добавил он. – Тебе недавно исполнилось тридцать три года?
– Да, и что?
– Это возраст Христа, это такая дата в жизни человека, которая может изменить всё его бытие в плохую или хорошую сторону. Для тебя, Андрей, это возможность направить свою жизнь в праведное русло, ведь до сих пор ты не особенно задумывался, зачем живёшь, верно?
– Похоже, что так… – Андрей вспомнил мысли, овладевшие им, когда он стоял перед школой.
– Поэтому у тебя нет выбора, Андрей,– сказал священнослужитель, вставая и забирая у него пустую чашку.
– Мне очень и очень страшно, отец, – сознался учитель.
– Знаю, сын мой, но я тоже буду молиться за тебя! – серьёзно ответил Александр.
– Я так понимаю, мне надо идти?– встал Андрей.
– Да, они уже ждут тебя.
Андрей подошёл к иконе Христа и долго смотрел на его лицо, пытаясь понять, как это можно – жить со знанием своей судьбы, не отступить, не струсить, а принять всё, что уготовило тебе провидение?!
– Он тоже очень боялся, и ему тоже было очень тяжело, Андрей, – подошёл и встал рядом с ним священник.
Андрей ещё немного постоял, потом опустился на колени и склонил голову:
– Благословите, отец!
Отец Александр возложил на его голову руку, постоял так и величественно промолвил:
– Благословляю тебя, сын мой, на тяжёлый труд, на ратный подвиг. Иди и сделай всё от тебя зависящее! – и перекрестил его.
Андрей поцеловал руку священника, встал и подошёл к выходу, остановился, набираясь духа, потом толкнул тяжёлую дверь и сделал шаг наружу.
И сразу же оказался на запруженной нечистью площади, на помосте… Рядом, держа обеими руками острый топор, застыл в ожидании палач. Андрей сделал ещё один шаг и оглянулся: далеко-далеко позади, маленьким золотым прямоугольником светилась церковная дверь, а в ней стоял крохотный силуэт священника, и, как ни далеко он находился, Андрей зримо ощутил его присутствие рядом с собой, его веру в Бога и благословение. Это ощущение добавило ему уверенности и практически полностью уничтожило его страх.
«Я готов, Господи,– мысленно произнёс он. – Я приму всё, что должен принять и изменю всё, что могу изменить!»
Андрей сделал ещё несколько шагов и оказался на краю помоста, сверху вниз глядя на площадь, заполненную чудовищами в облике людей. Он рассмотрел среди них небольшие фигурки и интуитивно догадался, что это его ученики из пятого Г, и острая жалость к этим маленьким невинным созданиям опять кольнула его в сердце.
«Я жалею вас,– подумал он. – Я несу за вас ответственность, и… я больше не боюсь смерти»,– с удивлением обнаружил он и ощутил, как радость захлестнула его. Андрей увидел, как, подобно распускающемуся лотосу, от его тела начинают отходить лепестки разнообразных зелёных оттенков, а сам он – словно сердцевина огромного цветка.
«Не всё так просто, мой разлюбезный!» – послышался внезапно ядовитый шёпот, и Андрей испуганно обернулся в поисках трёхглавого монстра, но никого не увидел: голос раздавался у него в голове.
«Всё совсем не просто, – повторил Цербер.– Ты думаешь, помолишься за несчастных деток, пожалеешь нас, и всё закончится, и ты спасёшь свою грешную душу? Нет, времена изменились, и мы тебя не отпустим!»
Андрею стало страшно, и он почувствовал, как начинают складываться и усыхать лепестки лотоса.
«Я не отдам его тебе, Цербер»,– раздался ещё один голос, и учитель опять оглянулся, но опять никого не увидел.
«Я не отдам его тебе», – спокойно повторил голос.
«А, это снова ты, старый знакомый! – ядовито протянул Цербер. – Явился посмотреть, как съедят очередную жертву? А ты, оказывается, любишь страдать? Тебе нравится видеть, как рушится дело рук твоих и твоего покровителя?»
«А ты по-прежнему любишь болтать, Цербер?» – усмехнулся второй голос, и Андрей ощутил в нём мощь, силу и немалую угрозу для своего бывшего директора.
«Эта душа обращена к свету по праву своего рождения, и я буду сражаться за неё!» – продолжил голос.
«Ой-ой-ой! – съехидничал Цербер.– Только из-за того, что это твой дальний родственник, ты явился сюда и предъявляешь на него свои права? Что-то о прочих душах ты так не заботился!»
«Прочие души полностью подчинялись тебе, за исключением Алексея, который смог избежать участи, которую ты уготовил ему!»
«Да-да-да, – протянул Цербер. – Это тот идиот, который сейчас живёт в монастыре и трясётся от страха за собственную шкуру… Ты его имеешь в виду?»
Второй голос не соизволил ответить на этот вопрос:
«А этот юноша полон решимости противостоять тебе, и твоим слугам, и твоему хозяину, поэтому я буду бороться за него!»
«Да ладно тебе, Сергий, – пренебрежительно воскликнул голос Цербера.– Какой тебе от него прок?! Ему тридцать три года, а он за всю свою жизнь не совершил ни одного доброго дела, ему неведомо понятие чести и благородства, зато он успел нарушить все девять заповедей!»
«Не все! – отчаянно вступил в их диалог Андрей. – Не все! Я не убивал, не предавал, не преступал клятвы!»
«Ой ли? – ехидно спросил Цербер. – Не предавал никого, даже своей любимой девушки, на которой обещал жениться, а потом трусливо сбежал из-под венца? Не нарушал клятву не курить, данную самому себе не одну сотню раз? Попридержи свой поганый язык и подумай: может, ты и убил кого-нибудь своим неосторожным словом?»
«Цербер, – спокойно произнёс Сергий.– Всё, что ты перечислил, не более чем ошибки, ибо всякий живущий на земле ошибается; но Андрей совершил эти грехи бессознательно, он не вынашивал решения, а поступал импульсивно!»
«Ой-ой-ой, – съязвил Цербер. – Как нехорошо с твоей стороны! Ты его оправдываешь, ты защищаешь его, но ведь незнание закона не освобождает от ответственности?!»
«Это закон людской, а не Божий!» – непреклонно ответил Сергий.
«Вот такие вы все, служители Христа! – рявкнул бывший директор. – Вы все иезуиты, казуисты и софисты! Вы вечно прикрываетесь словами вашего хозяина, извращаете их так, как вам угодно и выходите сухими из воды! Ну, хорошо, приведи мне хоть одно доказательство того, что эта тварь ничтожная заслуживает света?!»
«Он учитель; это был его сознательный выбор, желание его сердца, и он с честью исполняет свои обязанности! Андрей ни разу не покривил душой перед детьми, не обманул ни единого ребёнка!»
