Светлана Хорошилова
Призрак, осыпанный снегом – 2
Глава 2 Неместный
– Минуту назад я пребывал в абсолютной уверенности, что сегодня четверг… – заявил директор, перебирая бумаги. – Но после твоего появления, Кирилл, уже начал сомневаться…
Кирилл уставился с удивлением, пытаясь понять в чём подвох. Руководитель внёс ясность, отодвигая документы в сторону:
– Глядя на тебя можно подумать, что сегодня суббота! Нарисовался в половине одиннадцатого с красными глазами, как у вампира, будто по тебе не видно, что всю ночь где-то шлялся… На то есть выходные! А когда тебе с утра надо быть на работе – бодрым и внимательным… – Его бурчание оборвал телефон. – Ладно, иди! – Махнул он рукой, снимая трубку.
Оказавшись за рабочим столом, Кирилл первым делом подумал о частном детективе Корнееве Алексее Романовиче, схватил лист бумаги и выразил стремление набросать всё, что он знал о Яне. Лист так и остался нетронутым, потому как кроме имени он не знал о ней ничего.
После работы, когда они с детективом встретились, он всё-таки сумел объяснить, что разыскивает девушку, недавно похоронившую брата, состоящего последние полтора года на учёте в психиатрическом диспансере. Вспомнил имя, фамилию, отчество и дату рождения друга этого брата, владельца чёрного внедорожника, даже назвал номер машины – друг стал главной зацепкой.
Инга не звонила, поэтому Кирилл промаялся все выходные, периодически намереваясь ехать обратно в Студёные Выселки. На неделе позвонил ей сам, но услышал, что она в той деревне больше не появлялась, так как ожидала приезда родственников, у которых она как раз собиралась выудить информацию о жителях Студёных Выселок. Родственники до недавнего времени отдыхали там каждое лето, пока не продали дачу. Таким образом она собиралась выяснить: в чей дом забрела девочка и кто в нём живёт.
Между делом, она напомнила Кириллу о Яне и перенаправила его мысли в другое русло. Кирилл, закончив беседу, остался в озадаченном состоянии, скорее даже расстроенном. Ему показалось, что Инга сложившуюся ситуацию пустила на самотёк, поэтому юноше не терпелось заняться расследованием самому, а её позвать для ликвидации сбежавшего полтергейста.
Наконец он дождался звонка Корнеева, который назначил встречу. Корнеев приехал с фотографиями – Кирилл узнал Макса, Яну, Главного, на чьём внедорожнике он вернулся, остальные люди из её окружения не были ему знакомы.
– Там произошла очень мутная история, – начал Алексей Романович. – И брат и его друг одновременно лишились рассудка, но под них я особо не копал – вы же поручили мне заняться именно девушкой… А девушка, которую вы ищете, полтора месяца назад сообщила всем, что едет отдыхать на Чёрное море. Её друзья последнее время беспокоятся по этому поводу, говорят, что всё это время она не отвечает на звонки, и знакомые, к кому она должна была ехать, заявили, что там она не появлялась, да и вообще не собиралась к ним приезжать. Как видите, всё сводится к тому, что это была заранее спланированная отговорка. Она дезинформировала всех. А вот зачем она это сделала?.. – Корнеев пожал плечами.
Детектив думал, что удивит этой частью рассказа, но Кирилл примерно так всё себе и представлял, его интересовало дальнейшее.
– То есть, дома она до сих пор не появлялась? – спросил юноша.
– Знаете что… Мне кажется, с ней случилась беда. Друзья уже заявили об её исчезновении. Нашлись свидетели, которые видели, как она уезжала на своём Ауди в день якобы отъезда на отдых. Девушка пропала вместе с машиной.
– Странно… А машина где?
Алексей Романович не понял. Кирилл спохватился, что болтнул лишнего, стал выкручиваться:
– Ведь сама она могла куда угодно направиться… Да хоть в монастырь! А машина – не иголка в стоге сена!
– Вот машина и могла стать причиной исчезновения. Девушка могла стать жертвой нападения как раз благодаря ей. Вы так и не сказали: кем она вам приходится?
Парень испугался вопроса, хотя был готов, что когда-нибудь его об этом спросят.
– Познакомились как-то… Мы с ней виделись всего пару раз. Просто эта девушка меня заинтересовала, и в то же время мне показалось, что она не та, за кого себя выдаёт, что с криминалом повязана. И этот странный отъезд… Мне она тоже сказала, что едет на море, а сама пропала… Вот я и подумал: надо ли мне её вычёркивать из кандидаток на руку и сердце, или я чего-то себе понапридумывал? Сначала у меня было подозрение, что она замужем. А может у неё действительно кто-то есть? Кого она никому не хочет показывать. – Кирилл поражался сам себе, как ловко ему удаётся строить легенды.
Разговор закончился договорённостью с сыщиком – подождать до определённого срока и проверить: не объявилась ли Яна. Теперь в руках у Кирилла были все необходимые адреса, телефоны, лица людей из её окружения.
Правда он решил временно забить на Яне и присоединиться к Инге, чтобы помочь с привидением, если оно ещё на свободе – Студёные Выселки с многочисленными тайнами: запертым домом, кладбищем, Нунэ были куда интереснее. Попрощавшись с Корнеевым он первым делом набрал номер Инги. Та сразу сказала: не приезжать. Кирилла это задело. Чем она там занимается, подумал он, родственников каких-то ждёт… Будто без них нельзя выяснить – кто живёт в том доме, куда забежало привидение.
В этот день Кирилл проявлял небывалую активность и продуктивность – начальник ещё не догадывался, что парень собирается выклянчить у него немного выходных для отъезда по личному делу. Юноша боялся, что субботой и воскресеньем тут не ограничишься.
В пятницу, во второй половине дня он уже сидел в своей Хонде, которая была забита тёплыми вещами, продуктами, спальником, фонарём, канистрой с бензином – обычно Кирилл был очень запасливым.
Перед выездом он набрал Ивану Ивановичу, сказал, что приедет отдохнуть, возможно, на несколько дней – тот обрадовался. Между делом, парень расспросил об обстановке возле дома Инги. Старик сказал, что давно никого не видел, и свет ни разу в окнах не горел, и труба точно не дымилась. Кирилл спросил, не было ли в деревне ещё каких-нибудь происшествий из разряда страшилок – на это дед ответил, что ни о чём подобном не слышал.
Пока Кирилл ехал по трассе, громко подпевал и пританцовывал плечами – такого азарта он раньше в себе не замечал. Он мысленно окрестил себя «охотником на ведьм». «Нет, я – охотник за привидениями, я – крутой спец по ловле сбежавших мифических существ» – поправил себя. «Я – инспектор по контролю над жизнедеятельностью сверхъестественных сущностей. Я-я…»
Пришлось резко давить по тормозам, так как встречная машина явно не вписывалась в обгон и не успевала завершить манёвр из-за высокой скорости. Кирилл успокоился, миновав опасность, какое-то время не пел и ехал под тихую музыку. Повернув к сёлам вновь оживился – здесь его не было чуть больше недели, но он уже успел соскучиться по этим местам. Ему показалось, что листва за неделю успела значительно пожелтеть, хотя сегодня было девятое октября, впереди половина осени.
Сначала Кирилл собирался подъехать к дому Ивана Ивановича другой дорогой, но любопытство взяло верх, и он прокатился на медленной скорости мимо знаменательного дома – тот стоял монументально, вызывал ощущение загадочности.
Парень припарковался у ворот старика. Несмотря на незначительное расстояние до дома Инги, возле Ивана Ивановича его машина будто казалась невидимой. Перед домом старика всегда что-то стояло: мотоцикл с коляской, прицеп, была навалена куча песка и отдельно накрытая плёнкой гора щебня, поэтому на многочисленные объекты этого места внимания никто не обращал.
Иван Иванович вышел навстречу, когда стих двигатель. Кирилл как всегда приехал с пакетом, в котором лежали: сыр, ветчина, багет, конфеты, пряники, халва. Предусмотрительно он прихватил бутылку хорошей водки – намечались посиделки с большим количеством вопросов. Ивану Ивановичу сегодня предстояло вспоминать всё про всех и даже на много лет углубиться в прошлое.
– Ваня, кто там? – Кирилл уже не только привык к этому вопросу, но и посчитал нужным заглянуть к престарелой матери Ивана Ивановича, чтобы поприветствовать. Та давно была наслышана о нём – расспросила о дороге, о погоде в городе, о ценах на картофель, который сын возил на продажу.
За окнами стало смеркаться. Кирилл специально сел у окна – он приехал наблюдать, а не прохлаждаться. Старик нарезал закусок, принёс из подвала квашеной капусты и маринованных грибов, выставил трёхлитровую банку натурального яблочного сока. На столе уже дымился отварной картофель со сливочным маслом и укропом – сегодня дед заблаговременно подготовился к приезду редкого гостя.
В тарелке появилась горячая тушёная крольчатина в сметане – парень сглатывал слюну, такого в кафе не подадут. Всё домашнее, заготовленное с любовью.
– Если хочешь, посыпь себе специей… – предложил Иван Иванович, протянув упаковку. – Хмели-сунели. Жена передала из города.
– У вас есть жена? – удивился Кирилл.
– Я давно переехал в деревню… Как вышел на пенсию. И матери помогать надо, и огород всех нас кормит. А жена не хочет жить в деревне, да к тому же она по сей день работает. Так и живём в разных местах, встречаемся только на мероприятиях у детей и внуков. Она говорит: скучно здесь. А я привык…
Да уж, скучно, подумал Кирилл. Скучнее места не найти. Просто она не знает, что здесь на самом деле творится, а то, может быть, давно приехала бы повеселиться.
– Иван Иваныч! – обратился парень. – Вы в своей деревне всех знаете?
– Хм! – Дед на него уставился с удивлением. – Ясное дело… Она ж маленькая, деревня наша… Чего тут знать?.. Кто здесь живёт на постоянке – всех знаю.
Мужчины опрокинули стопку, зажевали разносолами. Кирилл никак не мог подцепить вилкой кусок гриба, он всё время сползал из-за склизкости. В результате он подобрал его ложкой и отправил в рот.
– Кто у вас тут живёт вон в том доме за гаражом, который в конце улицы, у которого вход засыпан щебнем крупной фракции? – Парень уже не церемонился, как раньше, и спрашивал без предисловий. Дед для него стал своим человеком, тайным агентом.
– А-а, понял! Там живёт Голубева Оксан Михална, одинокая женщина. Мужика своего похоронила лет так… Да рано он помер, лет в сорок… И тут она вдруг родила!
– В смысле?
– В прямом! Жили-жили бездетно, муж умирает, и она рожает. Лет в сорок, поздний ребёнок. Девочка родилась болезненная, что-то у неё типа… церебральный… э-э… Ну в общем, долго не ходила, в пятилетнем возрасте начала ходить, и то на костылях.
Иван Иванович разлил по новой. Приступил к продолжению:
– Промаялась она с ней, по врачам таскала, в Москву возила… Сама она продавщицей работала у нас в магазине. Пришлось работу бросать, чтобы ухаживать. Одна она у неё осталась после смерти мужа, никого кроме.
Кирилл повернулся к окну: вид открывался на поляну, от которой улицы расходились в три стороны. Обзор был достаточным, в отличие от унылого пейзажа из окон Инги – на густые заросли через дорогу, и к тому же с боков вид сужался, благодаря кустам сирени, да барбариса, да запущенной бесконтрольной разнородной растительности. У старика всё было скошено, опилено, убрано.
Ещё немного и наблюдательный обзор исчезнет в темноте, останется лишь отражение в стекле, в таком случае будет лучше занавеситься, мало ли кто там ходит – Кирилл здесь с секретной миссией.
– Значит, говорите, больную девочку она родила… – Юноша, что называется, «поставил курсор» на нужной части повествования. Иван Иванович взял нужную часть за основу и от этого стал отталкиваться.
– Всех врачей с ней обошла. Помогали мало-помалу, но тут как ни лечи… – Дед отмахнулся. – Не вылечивается такое заболевание. Рано или поздно, всё равно бы померла. Ох-х-х, убивалась она по ней…
Парень недоумевая уставился на старика. Он уже давно пришёл к мысли: дочь Голубевой Оксаны Михайловны и сбежавшее существо – одно и то же лицо, но в душе надеялся на хороший финал рассказанной стариком истории, считая изложенные факты просто совпадением. Несмотря на догадки, Кирилл действительно удивился.
– Так она всё-таки умерла?
Ивану Ивановичу стало жарко. Не поднимаясь он выбрался из стёганного жилета, повесил его сзади на спинку стула, оставшись во фланелевой рубашке.
– Умерла. Двенадцать… одиннадцать ей было… Где-то так.
Возникла пауза скорби. Дед незаметно провёл возле глаза, решил отвлечься, распиливая ножом хлеб.
– Ну и… Оксан Михална эта что? – возобновил беседу Кирилл.
– Оксан Михална тогда чуть с ума не сошла, единственная она у неё, никого больше…
Старик собрал в одну тарелку все обглоданные кости.
– Котам, – пояснил он.
– Ну и как она сейчас, Оксан Михална эта?
– Да как тебе сказать… – Иван Иванович отвёл глаза. – За девять лет, конечно, подуспокоилась, но… Говорят, то в снах она к ней приходит, то померещится, то слышала, говорят, как она её звала – мать.
За всю беседу старик ни разу не поинтересовался: зачем Кирилл столь подробно расспрашивает об этой женщине. Может из-за того, что сплетни были единственным развлечением у жителей маленькой деревушки, без них здесь и разговаривать было не о чем.
– Кстати! – встрепенулся дед. – Видел её на днях. Улыбаться начала, может и отойдёт.
– Вы хотите сказать, что Оксан Михална в последнее время стала улыбаться? А до этого не улыбалась?
– Что ты! Ходила такая хмурая, чуть не заваливалась на бок… А на днях, гляжу, идёт, подошла, здоровается, улыбается, всем интересуется, что да как. Я, если честно, был крайне удивлён. Может таблетки какие принимать начала…
«За неделю с лишним, – размышлял Кирилл, – Инга не смогла ничего разузнать, готовилась к приёму каких-то супер-информаторов, я же… за полчаса взял и выяснил многое. Девочка-привидение, как оказалось, вернулась к себе домой, мать её скрывает».
Кирилл абсолютно не удивится, если выясниться, что эта женщина перестала впускать в дом людей. Тут его пробрала дрожь – такое немыслимо даже представить: мать живёт вместе с духом умершей дочери, разговаривает с ней, ночует… Кирилл попытался представить, как выглядит это явление внутри дома – стоящей в углу, лежащей на кровати, бродящей по ночам из комнаты в комнату… Бр-р-р! Он пообщался с ней самую малость и то хватило с избытком.
За вечер Кирилл успел расспросить старика о других жителях, и после этого в нём закралось предположение: а девочка, скорее всего, «воскресла» практически в том облике, в каком она была в предсмертном состоянии, и заодно ей передались те особенности, которые она имела при жизни…
Тут он начал проводить параллель с Призраком: если Призрак тоже был создан из жителя Студёных Выселок, раз Инга так же получила его на местном кладбище, то и он должен был унаследовать какие-либо особенности своего предшественника. Страшно было подумать: фантастическое существо, управляющее людьми и предметами, проникающее в мысли, передвигающееся со скоростью звука образовалось из какого-то жителя-студёнца, юного или старого, живущего давно, или современника. В голове не укладывалось, что один из героев сплетен Ивана Ивановича, о которых он рассказывал в прошедшем времени, мог стать тем самым подходящим донором для Нунэ, и этот донор покоится на местном кладбище.
– Ты ночевать где планируешь? – Иван Иванович оторвал Кирилла от полёта мыслей.
– М-м… – Парень сонно отделил голову от руки. – Да пойду сейчас туда… в свой деревенский отель… Завтра займусь растопкой.
– Вот и я о том, что прохладно. У меня котёл топится, а там, в холодных стенах твоего деревенского хотэла задубеть можно. Оставайся у меня!
– Не, Иван Иваныч! У меня, во-первых, спальник имеется – в нём люди и на морозе спят. А во-вторых… – Тут он вспомнил, что следующая причина касается Призрака, за деятельностью которого он заодно собирался понаблюдать. – Во-вторых… у вас петух орёт по утрам, а я собирался отоспаться.
– Ну как знаешь…
Кирилл, споткнувшись о порог, вышел на улицу, вобрав полную грудь свежего загородного воздуха. В руке он как всегда нёс пакет с деревенскими деликатесами, собранными Иваном Ивановичем.
– А девушка… какая была в тот раз… – Парень обернулся в напряжении, услышав от старика пугающее слово «девушка». Со всеми девушками, которых здесь можно было видеть, связывали одни неприятности. – Не понравилось ей в нашей деревне? Сказала: домой хочу! Это ты, я вижу, полюбил наши места, а кто-то, как ошпаренный: отправьте меня домой, да срочно!
Пока Кирилл вытаскивал из багажника свои вещи, ловил каждый глоток свежего воздуха, каждый звук сельской жизни. Вокруг пахло сеном, корнеплодами и землёй, выкопанной вместе с ними. От сосен, которые были повсюду, распространялся запах хвои. Парень поплёлся к дому, остановился, прислушался, всмотрелся во мрачные окна, убедившись, что всё спокойно, открыл калитку.
Дом он обходил в привычной манере, засов поддевал наощупь, без фонаря, зная удобную позицию. Внутри было холодно. Первое, что бросилось в глаза – идеальный порядок. Инга всё убрала, вывезла посуду, перетасканную Призраком, отмыла до блеска полы. На кровати было заправлено другое постельное бельё – создавалось впечатление, что дом не заброшен – его подготовили для приёма новых гостей.
У Кирилла был с собой ноутбук, он включил его в тихом режиме. Ему пришла в голову мысль: позвонить Инге, якобы из города – болтающий звук телевизора на заднем фоне будет настраивать на мысль, что звонит он из своей квартиры. Парень придумал план: подкинуть ей полученную сегодня информацию, но не выдавать источник.
– Какие новости? – начал он. Инга что-то ответила в духе – без изменений. – А я тут кое-что нарыл! Про девочку… Теперь мне известно кто она, и почему её потянуло именно в тот дом за тем гаражом.
Собеседница будто опешила, ей удалось с трудом выдавить единственную букву «и» в вопросительной интонации. Парень выложил ей историю одинокой вдовы, пояснил, что данную информацию он узнал благодаря стараниям знакомого детектива. Инга слушала молча.
– Теперь её нужно оттуда вытаскивать, – закончил он. – Давай, запускай свою пирамиду и пусть её туда засасывает… Вызволяй её из дома этой… Оксан Михалны!
– Значит так, – заговорила Инга, – теперь слушай как обстоят дела. Не хотела тебе рассказывать, но видимо придётся. Я уже выяснила давно кто там живёт…
– Ага! – вклинился Кирилл. – А мне не сказала!
– Не перебивай! Для тебя это всё – очередное развлечение, а для меня опасные события, за которые я несу основную ответственность.
Успокоив парня, она начала излагать по порядку:
– Что касается этого ребёнка – начну с начала. После того, как я убедилась насколько полтергейсты могут копировать внешность донора, из которого они были получены – в тот раз он захватил облик моей бабушки, потому что она лежала совсем рядом, либо по какой-то причине моя мать не подошла… Ну так вот, я перешла к следующему этапу: понять – передаётся ли им характер донора, его привычки, вкусы…
Кирилл убрал звук в ноутбуке – насколько завораживающим был её рассказ. Он забыл обо всём: о темноте вокруг, о доме, забыл где находится. Он только слушал с замиранием сердца, пытаясь представить сам процесс.
– Тогда я стала приглашать к себе знакомых и родственников, – продолжила Инга, – чтобы расспросить их за чашкой чая о разных людях из нашей деревни. Ко мне приезжали подруги детства из города, но они тесно общались, к примеру, со своими родителями, дядями, тётями из Студёных Выселок, приезжала отцова двоюродная сестра… А я всё расспрашивала и потом записывала. Одиннадцатилетняя девочка показалась мне уникальной в данном эксперименте – её я и выбрала. Отыскала на кладбище нужную могилу – это не составило большого труда, я знала год её смерти, подсчитала дату рождения и в задуманный день приступила к работе. Материал я стараюсь собирать под утро, если это лето, и молодёжь на каникулах гуляет допоздна. А осенью и весной, когда на улицах в тёмное время суток никого уже не встретишь, собираю поздно вечером.
В этой части рассказа Кириллу стало жутковато, ведь именно здесь, где он сейчас находился, Инга проделывала тот ритуал и было так же темно. Он встал, включил верхний свет, так как от ноутбука, наоборот, создавалось ощущение теней, движения за окном, шевеления занавесок.
– Материал я собирала в неудачное для меня время – летом всегда много дел, поэтому я оставила на хранение сосуд с собранным духом в подвале, замкнула, убедилась, что точно замкнула, только затем уехала в Никольское. После того, как дух убежал, я выяснила у своей родни, кто живёт в том доме, договорилась с одной знакомой, чтобы она наведалась к хозяйке в качестве собирателя родословной, мол, кто-то из родни Голубевых заказал «родословное древо». Женщина моя записывала разговор на скрытый диктофон.
– Ни фига себе! – вырвалось у парня. – Ты оказывается хлеще моего детектива! Такую работу там провела, а я считал, что ты и палец о палец не ударила по этому делу. Будто тебе всё равно.
– Рано радоваться. Эта Голубева мою женщину отказалась впускать в дом, разговаривала с ней на пороге, несмотря на ливень. Они жались под маленьким козырьком, даже в сени не пригласила, только поторапливала… По просьбе женщины она перечислила родственников с приблизительными, насколько она знала, датами рождений и смерти, а когда дело дошло до её дочки, назвала только дату рождения. Моя женщина задала вопрос: сколько же дочке лет? Та позеленела, сказала, что пора заканчивать – она себя типа плохо чувствует и не стала отвечать.
Кирилл во время разговора уставился в заднее окно на сараи – именно в той стороне, где-то там, находился дом, в котором прижилась сбежавшая сущность. Только как же её вернуть?
– Ты говоришь: беги с пирамидой, давай засасывай её обратно… – продолжала Инга. – Не получится. Мне нужны определённые условия: малое расстояние… А то я и на кладбище бы не ходила, время не тратила – собирала прямо из дома, а они летели бы ко мне… прямиком в сосуд.
– Где сейчас Нунэ? – неожиданно спросил Кирилл. Он продолжал стоять у окна и разглядывать ночной огород.
Инга ответила равнодушно:
– Кто его знает… Здесь у себя не вижу.
Этого ещё не хватало, подумал Кирилл. Собирался переночевать спокойно, а теперь можно ждать чего угодно. Нунэ – специалист по сюрпризам.
– Послушай, – сказал он. – А как же ему мог передаться облик донора? Хочешь сказать, что человек, из которого был получен Нунэ, был таким же трёхметровым, тощим, костлявым, сутулым гоблином?
– Нет. Ты не путай: Недумающие – это одно, а Затаившиеся – другое. Недумающие – всего лишь скопление эфирной массы, настолько плотное скопление, что мы их видим простым человеческим глазом. Они… словно изображение на стене, воспроизводимое проектором. Что на плёнке, то и на стене. Каким было тело – такое и изображение. Недумающие тянутся к предметам, домам, где они жили, только они этого не осознают, ими движут старые привычки, не более. Другое дело – Затаившиеся. Те анализируют, видят будущее, чувствуют через расстояния, но их внешний облик не зависит от донора, в них собрано скопление других существ, древних, а человек, послуживший их появлению в нашем мире, в мире, который мы видим глазом, всего лишь крупинка, частица его. Ну может быть не совсем крупинка – он получает его манеры, воспоминания, определённые черты характера, но от внешности может ничего не передаться.
Кирилл слушал с открытым ртом. Перед глазами представлялся Призрак, его прошлое, место, где он жил, люди, которые его окружали… Воображение рисовало нормальное человеческое лицо. А теперь оно будто деформировалось, тело вытянулось, покрылось жиденькой шерстью. Кирилл представил умершим себя, как над его могилой проводится ритуал, затем он подходит к зеркалу и видит себя таким, в облике Нунэ… Только не это. Быть вездесущим конечно заманчиво, но не до такой же степени…
Затаившийся… Почему она так называет ему подобных? Нет никаких сомнений, что они прячутся в тенистых садах, чего-то выжидают, но это не главный их признак. Правильнее было бы назвать этих существ наоборот – Передвигающиеся. Кирилл видел, с какой прытью передвигается Нунэ – в резвости ему равных нет.
– Приведу тебе такой пример, – продолжал звучать голос Инги. – Допустим человек оказался в лесу. Недумающая заметит его, узнает в нём что-то знакомое – любой человек ей напомнит прошлую жизнь. В результате, она начнёт мелькать перед ним, напугает до смерти. Человек побежит по лесу, спасаясь от её преследования, пока ему удастся оторваться от неё. А что делает Затаившийся? Он так просто не покажется, но, если у него плохие намерения, он заманит человека в самую глушь – ягодами, грибами, будет имитировать другой человеческий голос, зовущий на помощь, пока не заведёт туда, откуда никто не выберется. Посмотри какой он сообразительный в отличие от Недумающих, полон смекалки и фантазии.
– Во-во, это Нунэ уже проделывал с Яной, – вставил Кирилл. – Правда, вместо грибов и ягод были другие блюда.
– Ты считаешь, что у Нунэ плохие намерения? Он её перевоспитывал. Сестра отморозка – этим всё сказано. Первое, что этой Яне пришло на ум – месть! Не важно кому, главное бежать и мстить, не разобравшись…
На экране ноутбука мелькало новое видео. Кирилл его закрыл, запустил процесс завершения, собираясь после разговора спать, если, конечно, получится.
– Ответь мне на один вопрос… – сказал он. – Что за донор у Нунэ? Кто он такой? Ты же не ухватилась за первого встречного, наверняка тщательно отбирала кандидатуру…
– Даже не спрашивай, не скажу!
– Ну хотя бы в общих чертах… Какой-нибудь местный дедок или ребёнок?
– Нет, он не местный, он чужак, и не дедок, и не ребёнок.
– А ты уверена, что в Призрака перевоплотился именно этот чужак, а не лежащий по соседству местный дедок, или ребёнок, как в истории с твоей бабулей? Помнишь, мама не получилась, но получилась бабушка, которая была захоронена поблизости?
– Уверена. На все сто! – Инга говорила с интонацией, не подвергающейся сомнению, но Кирилл всё не мог успокоиться.
– Откуда такая уверенность?
У парня ненароком промелькнула мысль: уж не водил ли её Призрак показывать собственное захоронение, раз он такой умный?
– Не спрашивай, не скажу! – упиралась она.
– Даже в голове не укладывается: как можно быть уверенным, если внешний признак у этих Затаившихся не предаётся? Ну ладно там бабушка… вне всяких сомнений… Но здесь целый чёрт. Да в него мог вселиться любой в радиусе… Сколько там было до бабушки… метров?..
– Я тебе сказала: уверена! – Инга ответила категорично, чем заставила Кирилла заткнуться.
Разговор закончился как всегда на ноте: посмотрим, увидим, разберёмся. Парень забрался в спальный мешок в состоянии ещё большей озадаченности, чем был до звонка. Такие разговоры надо устраивать утром, на свежую голову, а потом ходить целый день и переваривать. За окном, ведущим во двор, раздалось что-то похожее на рычание, пару раз кто-то царапнул, вероятно, по двери. Снова наступила тишина. Кирилл послушал с приподнятой головой, когда надоело произнёс вслух:
– Да пошёл ты…
К нему как раз начал приходить сон, рычание отвлекало от плавного погружения. Парень забил на всём и попытался уснуть. Через несколько минут по выступам затарабанил дождь: редкий, осенний, судя по прогнозам – кратковременный.
– Ну ничего, помокни… – пробурчал засыпая Кирилл.
Петуха Ивана Ивановича слышно было даже издали. Парень перевернулся на спину, изучил потолок, наконец поднялся. Кухонный стол, как и прежде, блистал чистотой. И пустотой тоже.
– А мне ты блюда не подаёшь, – произнёс Кирилл, постояв перед ним. – До чего дожил… Сам с собой хожу разговариваю.
Сколько бы он не возился с плитой, она не нагревалась. Пришлось возвращаться к машине, чтобы достать из рюкзака кипятильник. Ивана Ивановича не было видно – зная, сколько у него дел с самого утра, неудивительно.
Пока Кирилл обдувал кружку с горячим чаем, строил дальнейшие планы. Какими будут действия по поимке девочки-приведения, Инга сказала сообщит сегодня поздним вечером, обещала, что обязательно сама позвонит. День пропадал зазря. После растопки печи парень ломал голову: чем бы заняться? Погода выдалась комфортная. Вчерашний разговор насчёт Нунэ не давал покоя.
– И как я сразу не додумался! – вырвалось у Кирилла. – Чужак…
Кладбища в маленьких деревнях тоже маленькие, в основном на надгробиях одни и те же фамилии – большинство покойных приходятся роднёй между собой. Если подумать, то это был не старик, как обмолвилась Инга, не ребёнок – даты сужались, теперь надо искать человека средних лет. Учитывая её упоминания «он», Призрак был мужского пола. Значит, чужак средних лет мужского пола…
У него должна быть редкая фамилия, в смысле, единственная на кладбище. Блуждая среди могил можно сойти с ума – всех не упомнишь. Понадобится список. Точно! Кирилл заведёт список покойников, соответствующих данным параметрам.
В сумке для ноутбука лежал большой блокнот с двумя исписанными страницами. В кармане тёплой куртки, в которой он приехал, Кирилл нашёл ручку. Разграфировал для большего удобства. Теперь пришло время выдвигаться на родину Призрака – Студёновское кладбище.
Дорогу он хорошо помнил. Пройдя заброшенные огороды, Кирилл пролез через сломанное ограждение и растворился среди могил. «Откуда начать? – Парень задумался. – Начну-ка я с начала!»
Обойдя по самому краю, местами через открытое пространство, так как кладбище не везде было огорожено – последние захоронения расползались в поле, он оказался у главных ворот. Первая могила принадлежала семье в нескольких поколениях – парень её сразу отмёл. Начал вести запись со следующей, одинокой, могилы – мужчина вполне подходил по параметрам. Дальше снова пропустил совместно огороженные площади с одинаковыми фамилиями. Через некоторое время начал путаться, так как захоронения располагались в хаотичном порядке, а не рядами. К некоторым приходилось пролезать по узкому проходу между двух оград. Как же здесь пролазят полные люди, подумал он. Затем назвал обустройство кладбища дискриминацией – по нему могут ходить только люди до ста килограмм, не больше. Записал одного повторно – ну ничего страшного, потом переберу всех записанных, начну вычёркивать лишних. Сейчас хотя бы всех занести в общий реестр.
Список получался длинным. Некоторые фамилии повторялись, когда обнаруживались родственники в другой части, но это всё на потом. Долго думал заносить ли семнадцатилетнего, шестидесятилетнего… Махнул рукой – заносить начал всех. Одна семейная могила содержала современные памятники, но в углу стоял старый неухоженный крест с фамилией, ранее не попадающейся. Вдруг этого чужака кто-то приютил на своей территории, подумал он, занёс и его.
Сквозь тернии кладбища не спеша пробиралась сгорбленная бабка с клюкой, взяв курс именно туда, где с блокнотом в руках совершал тщательный обход Кирилл. Парень на мгновенье замешкался, пытался сообразить, как не попасться ей на глаза, но понял, что она его уже срисовала. Он продолжил с умным видом ходить по кладбищу, якобы разыскивает чью-то могилу, старался разойтись с ней разными путями, но оказался зажат в тесных оградках, а бабка плелась как назло прямо на него. От волнения он вцепился в блокнот, который держал перед собой, глаза суетливо бегали и читали надписи на портретах.
