Светлана Хорошилова
Призрак, осыпанный снегом – 2
– Незадолго до последнего рецидива, – продолжал Алексей Романович, – Елена Пожидаева стала пичкать его новыми таблетками – об этом Виктор поведал своему другу за день до смерти. Только в больнице Виктор понял, ознакомившись именно с этим препаратом во время лечения, что данное лекарство в руках его жены имело слегка другую форму и цвет, поэтому друг считает, что его свела в могилу именно жена. Но это всего лишь домыслы.
После подобных версий Кириллу стало не по себе.
– А что же следствие? – Он уставился на детектива.
– А не было никакого следствия! В данной смерти не нашли ничего криминального, все согласились с версией, что причиной послужило послеоперационное осложнение. У каждого покойника найдётся за плечами багаж склок, измен, сложных взаимоотношений с родственниками. За склоки и за измены у нас не сажают. – Корнеев развёл руками.
– Но как… – Кирилл забеспокоился. – А если она действительно скармливала ему опасные при его диагнозе препараты?
– Это всего лишь домыслы.
– А кардиолог? – Парень озадачился. – Тот самый любовник и был его лечащим врачом?
– Видите ли, Кирилл… Я сам заинтересовался, как мне тоже показалось, подозрительной смертью, только на момент смерти Виктора этот факт нигде не всплыл. Медсёстры тогда умолчали про столь щепетильную подробность из страха потери работы. А сейчас одна из них больше не работает в той больнице, другая ушла из медицины в другую сферу. Теперь они не боятся говорить.
– Алексей Романович, а если бы в тот момент всплыла, как вы говорите, эта щепетильная подробность, то возбудили бы следствие, покопались бы глубже по линии причастности его жены и кардиолога?
– Возможно…
– Так надо его возбуждать!
– Честно сказать, Кирилл, никто этим заниматься не будет. У следователей в производстве и так полно дел, а тут придёте вы и объявите: хоть я там и не был, но убийца – дворецкий!
Парень насупился. Корнеев начал застёгивать папку, давая понять, что пришёл к завершению. Кирилл выяснил много, даже больше, чем стоило ожидать. Сейчас он находился в прострации, прощался с детективом заторможено, медленно двигался к своей машине, не замечая вокруг себя городской суеты – крутились мысли, мелькали незнакомые лица, вбился в голову мертвец, который, как оказалось, неспроста следил за женой… Леночка вдруг стала видеться человеком корыстным, плутовкой, ради жизненного комфорта способной на многое.
Дома юноша рассмотрел фотографии с большим вниманием – сделал вывод, что кардиолог на фото и водитель, высаживающий утром Лену, были одним и тем же лицом – выдал автомобиль. Как же рассказы про недавнего друга, облитого кипятком? Как же разговоры о размолвке с ним? И была ли невинность, незаслуженно очерняющаяся ревнивым супругом? Получается, что она давно крутила его за нос… Всех водила за нос. Больше всего юноше покоя не давали таблетки.
Хотя нет, самым изуверским было лечение, назначаемое любовником – вряд ли оно являлось надлежащим, а Виктор по всей видимости этого не знал.
Никогда ещё Кирилл не хотел так докопаться до истины, как теперь. И главное, негде было выяснить эту истину… Разве Лена расскажет правду? Скорее наоборот – Кирилл подставит себя под удар… Да и кардиолог никогда не выдаст страшную тайну себе в ущерб. Так кто же откроет глаза на произошедшие одиннадцать месяцев назад события?
Виктор был единственным, кто вряд ли станет юлить, врать и выкручиваться. Он уже умер, ему не до интриг больничного двора. Если он что-либо сообщит, то это будет чистой правдой. Надо только набраться храбрости, чтобы ему позвонить. Кажется, он начал забывать тот номер – Виктор Барабашка. Девятьсот четыре… девятьсот шесть… и как там было дальше?..
Кирилл попробовал воспроизвести ряд цифр на бумаге, засомневался только в одном моменте. Вот я дурак! Никогда не надо удалять окончательно телефонные номера, надо их переписывать в отдельную записную книжку. Не угадаешь, когда тот или иной номер может понадобиться… Причём позарез.
Парень решил набрать первый вариант – была не была! В ответ раздалось: номер не обслуживается и в этом духе… А что если телефон Виктора, потеряв связь с живым миром после уничтожения микрофона, перестал функционировать? Кирилл решил попробовать второй вариант: всё-таки девятьсот шесть!
Гудки зазвучали протяжно и длительно. Парень попробовал набрать ещё раз – та же история… И тут, в последний момент кто-то взял. Разве юноша мог себе представить, что долгий звук возни и тяжкого дыхания в трубку станет для него тем, к чему он так взывал? Мысленно он подталкивал: ну давай, отвечай наконец!
– Слу-у-ушаю…
Мороз побежал по коже – то был хриплый голос Виктора, других подобных голосов он не слышал. Парень взял себя в руки.
– Я… Я вам как-то звонил… – начал юноша, полагая, что всякого рода приветствия здесь будут неуместны.
– Кто-о ты-ы?
– Вы меня не знаете… – Парень мямлил. – Я Кирилл, работаю в одной компании с вашей женой…
– Чего ты хочешь?! – грубо оборвал покойник.
Кирилл напрягся, хотел было со страху отключиться, затем подумал, что должен обязательно что-то ответить, только не знал, как сформулировать: чего он хочет… В деле настолько неестественном ему стоило подготовить вопросы заранее, но он был уверен, что подготовленные слова всё равно застрянут комом, намеченный текст пойдёт не по плану, поэтому парень решил действовать по ходу.
– Я только хотел выяснить: кто виноват в вашей смерти? – Он чуть не осип, задавая настолько странный вопрос. – Вы же не станете врать, как принято у обычных людей… Вам-то теперь зачем?
В ответ мертвец помолчал, будто обдумывал, затем заговорил снова:
– И что ты будешь делать с этими познаниями? – Заводясь, он уже не растягивал слова, где-то даже дерзил, нагонял страх.
Кирилл растерялся. А действительно, что он будет делать? Пойдёт в полицию и начнёт клятвенно уверять, как сам покойник поведал ему подробности собственной кончины?
Пользуясь случаем, Кириллу надо было спрашивать о другом: ну что там… в конце туннеля? Какой ощущается смерть, кто его окружает – бродят ли поблизости молчаливые души в ожидании своей очереди? А упоминание о жене Виктора было некстати, его это только разозлило.
– Я просто не знаю кому помог… – тихо сказал Кирилл. – Жертве ревнивого мужа… Или… убийце…
Покойник издал смешок, произвёл хриплые вдохи, будто на его груди лежала бетонная плита весом в тонну, произнёс:
– Ревнивого мужа… Рассмешил! Это у моей жены была паранойя – стоило мне задержаться на полчаса, и она закатывала настоящую истерику! Она была одержима моими несуществующими изменами! В последнее время она особенно выносила мне мозг, намекала, что завела кого-то на стороне, якобы мне в отместку. Довела меня до того, что я не выдержал и обратился к спецам, те навтыкали ей микрофонов – вот до чего докатился… Я надеялся, что она наконец начнёт мне доверять и всё образуется. Когда она навещала меня в больнице, психовала, что лечение проводят не должным образом, возмущалась, мол, не теми лекарствами, якобы в больнице дают всё самое дешёвое и неэффективное… Приносила другое – дорогое, эффективное, с её слов. Давала мне выпить.
Мертвец по звукам будто начал переворачиваться – Кирилла, отчётливо представившего этот процесс, обдало зудящей дрожью: «перевернулся в гробу» – вот откуда пошло выражение, когда покойник лежит и от недовольства переворачивается в гробу… Оказывается это правда. Только откуда люди могли такое узнать?
– После того, как я умер… – история Виктора продолжала вгонять в больший трепет, – какого-то чёрта стал слышать всё, что происходит в моей квартире. Обосновываю это так: со мной был захоронен мой телефон и по какой-то причине этой связи не было суждено оборваться. В первый же день после похорон я навестил свою квартиру и стал свидетелем, как жена смывает в унитаз то самое лекарство. Коробку она спокойно бросила в мусор, коробка не была криминальной – она осталась от правильного средства. А я лежал и слушал, как она флиртует по телефону с каким-то доктором, договаривается о встрече… Позже стала зазывать его на чай. Доктор явился. Он оказался по совместительству моим лечащим врачом – сучка охмурила его пока таскалась ко мне. По разговору я понял, что бедолага не имеет никакого отношения к моей смерти, он уверял её, дескать делал для её покойного мужа всё возможное, и я ему верю… Но всё равно я не удержался… Устроил ему парную в душевой, чисто, чтобы в мой дом больше не совался, а может хотел отвадить его от этой хищной змеи… Мало ли чем для него закончилось бы столь роковое знакомство – у бедолаги всё-таки семья; змею туда подпускать опасно. А дальше связь с квартирой прервалась, видимо, сучка нашла-таки последний микрофон, и я не смог больше, так сказать, контролировать её деятельность…
– Простите, Виктор… Это моя вина.
– Что ты имеешь в виду?
– Это я отыскал микрофон. Лена попросила о помощи, я тихо пришёл и вытащил его из зайца. Простите, я думал, что поступаю верно.
Покойник расхохотался.
– Из зайца?! Эта истеричка, живя там, и то не смогла его отыскать, а ты пришёл и тут же обстряпал дельце!
– Мне подсказали, где он спрятан… Показали в сновидениях.
– Кто?! Уж не тот ли долговязый урод, что ошивался в стенах моей квартиры? Всё что-то вынюхивал, выискивал, кружился возле этого чёртова зайца! А я ломал голову – какого хрена он здесь отирается!
Кирилл был просто ошарашен. В очередной раз он удостоверился, что Призрак крутится в таких местах, где тем, кого он охраняет, грозит опасность. Лена и есть опасность, она хладнокровно отправила на тот свет собственного мужа. Только в отличии от Виктора, лежащего бревном в могиле и иногда выбирающегося на прогулку в свой собственный дом, Нунэ обладал завидным интеллектом, проницательностью и возможностями. Интересно, что он задумал, или, наоборот, успел осуществить?
– Если ты собираешься её наказать, то знай, мне уже всё равно! – подвёл Виктор к итогу. – Делай так, как считаешь нужным. Вся ваша возня, я имею в виду мир живых, такая пустая и никчёмная… Ваш век настолько короток, что пролетает, как один миг. Другое дело – вечность, в какой существуем мы. Так что… мы с Леночкой скоро встретимся, и я посмотрю, как она будет оправдываться за содеянное, когда приляжет рядом… Здесь её хитрые методы не прокатят!
Разговор закончился без прощаний – мертвец просто отключился, очевидно сочтя, что и так наговорил слишком много.
Кирилл долго сидел, не замечая, как заходит солнце, освещая оранжевым закатом блестящие стёкла высоток, и пялился в стену. Его будто прокатили по самым крутым, шумным американским горкам, высадили и оставили одного в пустыне. Моментами он зажигал экран телефона, и, если бы не сохранившийся в набранных номер Виктора, он счёл бы, что разговаривал с ним в очередном реалистичном сне.
Оставалась ещё одна мучительная проблема, требующая быстрого разрешения – Леночка. Вместе с Кириллом работала убийца, человек, в голове у которого зарождались коварные планы. Мысль о том, что он мог бы поставить в известность директора, даже не допускалась – Кирилл ославится на всю компанию как псих, чокнутый, всех в чём-либо подозревающий тип. Он не имел никаких разумных доказательств её деяний, и разоблачению не суждено было осуществиться. Единственное, если она признается сама… Вот только как?
В разгар рабочего дня Кирилл, завидев Лену, идущую по коридору, резко свернул в туалет. По окончании трудовой деятельности он услышал, как она беседует с охранником на вахте, вновь поднялся к себе и стоял в темноте возле окна, ждал, когда она выйдет из здания, пересечёт территорию и скроется за углом. Парень избегал её всеми силами, по сути, за неделю он ни разу не беседовал с ней лицом к лицу. На вопросы коллег: что с ним такое происходит в последнее время, отвечал в своём балабольском духе: поругался с девушкой, с матерью проблемы, с отцом проблемы, компьютер завис…
В один декабрьский вечер, любуясь белоснежным пейзажем за окном, Кирилл в одиночестве допивал кофе в комнате для принятия пищи. Большинство сотрудников разошлось по домам. Неожиданно за спиной он услышал голос Леночки:
– Привет!
Парень мысленно взметался – бежать было некуда. Слава богу чашку не уронил. Он кивнул, наблюдая, как она подходит к кофемашине и выбирает опцию.
– Ты что меня избегаешь? – Её вопрос взбудоражил Кирилла, щёки юноши налились румянцем стыда.
– С чего ты взяла?
Бухгалтер пожала плечами.
– Мне так показалось… – ответила она.
– Ды… у меня проблем куча навалилась… Мать дома своё там… Отец достаёт… Тут еле успеваю…
– Понятно.
Возникло неловкое молчание. Кирилл не мог сбежать – если предыдущие оправдания мало-помалу прокатывали, то этот побег точно бросится в глаза.
– У меня опять началось.
Парень, услышав, что она сказала, чуть не поперхнулся.
– Что началось? Ты про явления в своей квартире?
– Да!
– Ничего не понимаю… – Кирилл начал искать ответ в стенах. – И что на этот раз происходит?
В лице Леночки проявился неподдельный ужас, от волнения она никак не могла осуществить первый глоток.
– Я чувствую, как что-то приходит ночью… Да и днём происходит разное… Четыре дня подряд. Я боюсь возвращаться домой. Вчера… – Она всё-таки отхлебнула. – Вчера я услышала, как кто-то шмыгнул под кровать… Будто кошка, я даже расслышала, как об ламинат цокнули когти. – Кирилл усилил внимание. – Но у меня никогда не было в доме кошки! – Лена повернула к нему испуганное лицо. – Я тебе клянусь! Ты можешь мне не верить, но я чётко слышала наяву, как по полу клацают когти! И кто-то влез под кровать – я почувствовала, как в этот момент дёрнулась простыня, будто её задели.
На секунду Кириллу показалось, что Леночка его разыгрывает, ведь в ней жила великая актриса. Ответной реакцией парня стала блаженная улыбка, адресованная самому себе.
– А что ты улыбаешься? Я делюсь с тобой самым сокровенным, а он стоит и лыбится! – В её лице появилось возмущение.
– Не-не-не! Это не улыбка! – Судя по её реакции, парень понял, что ей сейчас не до розыгрышей, и как всегда, накосячив, он начал выкручиваться: – Это гримаса отвращения ко всякой нечисти! Кислая такая гримаса… Я подумал: какое дерьмо! Мерзость!
– Ты бы мог сегодня переночевать у меня?
От улыбки юноши, блаженной, или кислой, не осталось следа, более того, в его глазах появился испуг – убийца предлагает переночевать в своём доме. С какой целью? Может она догадалась, что Кирилл каким-то образом всё разузнал, и теперь Лена собирается избавиться от него?
Она продолжала уговаривать:
– Кроме тебя мне не к кому обратиться. К маме я не могу переехать… Там у неё проблемы…
– Какие у человека могут быть проблемы, чтобы он не помог родной дочери? – Парень уставился на неё.
– Со здоровьем проблемы. К ней не получится.
– Темнишь ты чего-то…
– Да запой у неё! В запое она! – Лена взорвалась, как ужаленная, отчего привлекла внимание уборщицы, заглянувшей к ним. Уборщица поняла, что появилась некстати, вытянула полупустой мусорный мешок для виду, заправила новый, молча удалилась.
Молодые люди постояли в полной тишине. Кирилл осознал – теперь отказать он не в силах, ситуация была не та.
Замкнув кабинет, он семенил за ней к собственной машине, как бычок, которого ведут на заклание. Лена шла впереди в вишнёвом пуховике с серым мехом, окружённая привычным ореолом сигаретного дыма, высокие каблуки зимних сапог проваливались в свежий снег, который ещё не счистили. Парень за время короткой дороги успел представить, как бухгалтерша подбрасывает ему в чай цианистого калия, или душит подушкой во время сна… А может гвозданёт его по башке прямо у себя в подъезде, а потом представит так, будто он оступился на лестнице и скатился вниз.
Пока он щёлкал сигнализацией, набирал номер друга, Стаса.
– Здоро́во! – бодро крикнул он в трубку, садясь в машину. – Ты сегодня ко мне не приходи! Я сегодня не дома ночую. – Стас на том конце затарахтел, что он и не собирался к нему приходить. – Что значит – где? – Кирилл ехидно заулыбался. – Ну у девушки, у нашей сотрудницы…
На что Стас ответил:
– У тебя с головой всё нормально?
– А что это тебя так интересует? – продолжал улыбаясь Кирилл. – Ну Леной её зовут… Лена из нашей бухгалтерии.
– Да мне по хрен! – уже орал в трубку Стас.
Хорошо, что динамик телефона был отрегулирован и не выдавал говорящего в трубке. Леночка хлопала глазами, но на протяжении всей беседы ни слова не произнесла. Парень завёл машину. Пока выруливал, набрал номер матери.
– Мам, я домой сегодня не приду! А? Ну там… у сотрудницы, у Лены Пожидаевой… А? – В ответ мать удивилась внезапному откровению, которое всегда приходилось вытягивать из сына клещами. – Ну ладно, мам, не могу говорить… Я за рулём!
– Всем доложился? – с недовольством спросила Лена, когда он закончил.
Кирилл насупился. Всю дорогу они ехали молча. Странным казалось то, что Леночка не играет саму приветливость, по идее, она должна щебетать, беспрестанно трепать языком всяческие благодарности, лишь бы его мозги отключились под воздействием комплиментов. Она действительно была слишком напряжена, наоборот, отпугивала своим поведением, а значит, парень на первое время мог расслабиться.
Когда она вращала ключом в замочной скважине, прислушивалась к тому, что происходит за дверью. Медленно её открыла. Кирилл собрался с духом и предложил войти первым.
С тех пор, как он здесь побывал, ничего не изменилось, только заяц переехал в зал. Лена немного осмелела, начала хозяйничать – зажигать свет, закладывать в холодильник то, что она приобрела в супермаркете в обеденный перерыв, убирать лишние вещи.
Переодевшись в ванной в рубашку и джинсы, она принялась отваривать пельмени, заодно перечисляя Кириллу намеченные планы – тот строго следил за действием её рук.
– Я постелю тебе в зале на диване, только мы двери оставим открытыми… И свет пускай горит в прихожей. Если я что замечу, крикну, ты сразу беги и зажигай повсюду свет. Ты не волнуйся – переезжать ко мне не придётся, я не собираюсь наглеть до такой степени. Завтра суббота… Я соберу необходимые вещи, найду жильё по объявлениям, хотя бы комнатку, любую, временную, и съеду отсюда побыстрей. Только до этого момента не оставляй меня здесь одну… – Она зависла над кастрюлей с ложкой в руке. – Удивляюсь, как ты согласился… – Взглянула на него. – Это не Виктор… – Пельмени бурлили, их пора было вынимать, но она про них будто забыла. – Это нечто другое.
После ужина, во время которого Кирилл не вынимал глаз из своей тарелки, контролируя, что она кладёт и себе, и ему из одной посудины, парень почувствовал себя вполне живым. Лена отправилась принимать душ, предупредив, что дверь оставит незамкнутой, и, если она заорёт, Кирилл должен будет спешить на помощь.
– До такой степени всё критично? – Юноша вытаращил глаза. – А где тот бойфренд, который тебя подвозит на работу? Позвала бы его, он мог бы постоять рядом с ванной, спину бы потёр, да и уложила бы его в спальне поближе – охранять твой сон…
Она уставилась на него так, будто он только что рассекретил государственную тайну.
– Откуда ты о нём знаешь? – спросила она как на допросе.
– Видел в окно, как он тебя высаживал…
– Он меня высаживал возле нашей работы всего один раз. Почему ты назвал его моим бойфрендом? Мало ли кто подвёз…
Когда же я научусь держать язык за зубами, подумал Кирилл. Как же теперь выкручиваться?
– Да вся фирма в курсе, что он твой бойфренд! Ты что об этом не знала?
Лена отправилась в душ, скрепя зубами, вероятно, злилась – где же она могла так проколоться, ведь доктор не простой ухажёр – он семейный человек, достойный врач с положительной репутацией.
«Или у неё на этого доктора свои планы…» – Кирилл проводил её подозрительным взглядом. – «А я её так лихо рассекретил… Может она и этого доктора собирается устранить ради какой-либо выгоды?»
Пока Кириллу нечем было заняться, он прохаживался по квартире. Остановился возле стола, начал шарить по нему глазами: на нём валялись разные бумаги бухгалтерского характера. В какой-то момент он перестал шевелиться: в глаза бросился лист с печатным текстом, на котором было обведено красным маркером несколько букв и даже слогов. Кириллу это что-то напомнило. Он взял документ в руки, стал рассматривать: пять обведённых букв плюс два слога. Парень попытался собрать их воедино. ПР… З… Я… Призя… Нет! Здесь есть буква Й, наверняка не первая и вряд ли вторая, лучше всего сочетаемая со слогом НА. С и Я – это точно СЯ! Сейчас он лишится рассудка… Этого не может быть – ПРИЗНАЙСЯ!
Хозяйка вышла из ванной, просушивая волосы полотенцем. Заметив реакцию парня, вздрогнула, уставилась на него в шоке, будто застукала с поличным за преступлением.
– Что ты делаешь? – спросила она.
Может кто-то другой на этот лист не обратил бы никакого внимания, только не Кирилл, уже сообразивший – в этой квартире побывал Призрак.
– Ты видела это? Признайся в чём? – Парень закосил под дурачка.
– Не понимаю…
– Вот обведённые буквы – сложи и получишь ПРИЗНАЙСЯ! – Тыкал он в лист. – Кто это сделал? Твой муж? В чём ты должна признаться?
У Лены затряслись губы, полотенце съехало на плечо, упало на пол, в глазах отражался страх – невиновный реагировал бы иначе.
– Не знаю! Мне не в чем признаваться! – крикнула она в истерике.
Кирилл чуть было не поверил в её безгрешность и, соответственно, в лживый рассказ трупа, пока не услышал следующее:
– Это не Виктор… – Она взглянула обеспокоенно по сторонам. – Здесь поселилось нечто другое…
Создавалось впечатление, что своего мужа она совсем не боится, видно он всегда её прощал, а боится другую сущность. Её беспокоило присутствие чего-то жуткого в доме.
– Оно… – продолжала она. – Оно выключает свет, оставляет царапины… Хочешь покажу? Иди сюда! – Лена обошла дверь спальни с другой стороны. – Смотри, на двери появились царапины. А теперь иди сюда. – Она подвела юношу к подоконнику – рядом с горшком единственного цветка была просыпана земля. – Видишь это? Смотри! Кто-то расковырял землю… Точно не я!
– Нет, я этого не вынесу… – простонала она, съезжая в кресло, стоящее позади. – Позвони своему консультанту, спроси что делать!
– Уже звонил. – Кирилл соврал. – Я звонил ещё с работы, когда собирался на выход. – Она затихла, уставившись на него в ожидании. – Мне сказали, что пока ты не сделаешь чего оно просит, то оно никогда от тебя не отвяжется… Даже, если ты переселишься в новое место. – Он снова взял в руки лист. – Здесь сказано: признайся! Значит, оно хочет, чтобы ты в чём-то созналась… И только тогда всё закончится – оно оставит тебя в покое. А будешь и дальше упираться, оно с тобой покончит, сведёт в могилу. Это демон, отправленный за тобой… Он никогда не успокоится.
Лена сидела с перекошенным лицом и слушала, будто слова Кирилла доносились откуда-то извне. Её взгляд остановился на маленьком серванте – за стеклом появилась фотография, которую она убрала ещё год назад. На ней они с Виктором обменивались кольцами в ЗАГСе. И вот эта фотография вновь стоит на прежнем месте и мозолит глаза. Под стеклянным столиком для телевизионной техники что-то валялось, она наклонилась, подобрала – таблетка, Лена её узнала. Парень затих, наблюдая, как девушка держит её двумя пальцами, тщательно изучая. Вновь присмотревшись к пространству под столиком, она слегка наклонилась – там лежала россыпь таких таблеток, словно кто-то подкинул их.
В дверном проёме, где виднелось зеркало, висевшее в прихожей, почудилось движение – Лена перевела взгляд: зеркало стало чернее. Из черноты на неё смотрело два продолговатых светящихся глаза, от которых мороз продирал по коже.
– Можешь отвезти меня в ближайшее отделение? – спросила она, продолжая пребывать в прострации. – Прямо сейчас, пока я не передумала. – Она взглянула Кириллу в глаза. – Это я убила Виктора.
