Светлана Хорошилова
Призрак, осыпанный снегом – 2
Яна растерялась.
– Вы и вправду видели его при жизни? – спросила она.
Иван Иванович резко изменился в лице, нижняя губа затряслась.
– Что значит: при жизни? – еле выдавил он. – Кирилл что… – Старик разволновался. – Ты хочешь сказать, Кирилл что… умер? – Он опустил глаза, которые наполнились слезами. – Как же так… – Отвернулся, касаясь пальцами губ. – Я ж недавно разговаривал с ним… По телефону. Да вот, на Пасху! Он звонил… поздравлял меня, сказал: «Христос воскресе!» Ну если такие молодые и помирают…
– Погодите! Может я чего путаю… Говорите, недавно звонил?
– Да вот, на Пасху по весне!
– И у вас есть его номер?
– Есть, конечно, раз звонил.
– Вы могли бы ему набрать? Прямо сейчас. – Добавила: – Срочно!
Старик обрадовался возможности узнать наверняка: всё ли в порядке с Кириллом, но не придал значения, какие мотивы могут скрываться за этой просьбой и безоговорочно вытащил из кармана свой старенький телефон. Пошли гудки.
– А?! Кто говорит? Кирилл, это ты? – Иван Иванович растянулся в улыбке.
Как раз перед звонком Ивана Ивановича, Кирилл разговаривал с Ингой. Та в последнее время была недовольна проделками Нунэ.
– Постоянно где-то шляется… – жаловалась Инга. – И где его черти носят? Да к тому-же у меня в последнее время стабильно улетучивается еда…
– В каком смысле? – удивился Кирилл.
– В прямом! Я приготовлю, наполню тарелку, отвлекусь куда-нибудь, поворачиваюсь – тарелки нет! А один раз у меня были гости. Я накрываю стол им в беседке: выношу одно блюдо, возвращаюсь – второго нет, нарезаю снова, отношу, возвращаюсь – исчезло третье! На утке, которую я пекла, прямо в духовке пропала часть – так и подавала гостям раскуроченную. Неужели не ясно: чьих рук это дело? Куда он её таскает, не понимаю…
– А в Выселки ты случайно никого не заселила? – спросил Кирилл.
– Причём здесь Выселки? Никого я туда не селила… А если б заселила, я сама в состоянии привозить еду и для этого не обязательно отламывать у меня пол утки! Знаешь, чего мне стоило – объяснить гостям? – Кирилл в ответ только хмыкнул, Инга продолжала: – Придумала на ходу легенду про соседку, которой я задолжала элитный кусок мяса…
– В твоих способностях выкручиваться я давно не сомневаюсь, – съязвил Кирилл.
Инга проигнорировала, и хорошо, так как она без того была вся на эмоциях. Неоднократно этот юноша помогал выявлять в Призраке то, до чего она сама не могла докопаться, но сейчас Кирилл только разводил руками – Нунэ был необъясним.
Выплеснув всё, что накопилось, Инга закончила, оставив парня в недоумении, и тут высветился номер Ивана Ивановича. Странное совпадение – редкий звонок от Инги, а затем сразу более редкий привет из Студёных Выселок. Кирилл вобрал в себя глубокий вдох, прежде, чем взять трубку, заговорил настороженно.
Голос у старика был на редкость весёлым, можно сказать радостным, будто у него произошло знаменательное событие, о котором он позвонил сообщить.
– У тебя всё хорошо, Кирилл? – кричал он в трубку, взволнованно, энергично.
Парень не мог понять почему старик долго топчется вокруг темы о его, Кирилла, самочувствии, расспрашивает всё ли с ним в порядке. Наконец Иван Иванович успокоился, перейдя к делу – юноша приготовился внимать: чем ещё порадует пенсионер помимо разговоров о наличии недугов у парня в самом рассвете лет.
– Тут с тобой хотят побеседовать… – Иван Иванович покосился на Яну – та стояла рядом, не смея прерывать, вокруг неё даже воздух застыл.
Кирилл напрягся вдвойне. Кто? – застучало в мыслях. С Ингой он минуту назад общался… Из всех вариантов, что пронеслись в голове за какие-то тридцать секунд никто не соответствовал логическому представлению: ну кто ещё в захолустной деревеньке, в отсутствие других знакомых, может просить Ивана Ивановича с ним связаться?
– Это девушка, – продолжал довольный старик, будто поделился радостным известием. – Мы тут с ней учимся печку растапливать… – Пояснил: – В твоей избе.
При последних словах у Кирилла подкосились ноги. Та-ак, подумал он, а мне сказала, что никого у неё там нет. Снова взялась за враньё, без вранья мы ну никак не можем… Значит, он ошибался, полагая, что Инга стала ему доверять, обсуждая недостатки монстра, добытого из неизвестного мира. На самом деле она держит парня за дурака, лишь бы он думал, что он особенный: приближённое лицо, участник небывалого эксперимента.
На том конце заговорил растерянный женский голос:
– Здравствуй, Кирилл, меня зовут Яна, – тихо произнесла незнакомая девушка, – я прочитала твоё послание… В «Робинзоне». – Она замялась, подбирая слова. – Я хотела сказать, что со мной происходит тоже самое…
Парень быстро сконцентрировался, расправив плечи. Подбежал к двери офиса, запер её изнутри, вернулся в кресло.
– Я слушаю! – сказал он, но почувствовал, как девушка мнётся, видимо не решаясь рассказывать в присутствии посторонних. – Ты не хочешь говорить при Иван Иваныче? – Яна согласилась. – Значит так, давай говорить буду я, а ты отвечай кратко: «да» или «нет», но чтобы я понял.
В эту минуту она почувствовала поддержку со стороны. Иван Иванович её сильно не волновал, её беспокоил другой слушатель, которого не обвести вокруг пальца, всемогущий и вездесущий – хозяин-невидимка. Хотя иногда ей казалось, что он читает её мысли, поэтому изъясняться краткими «да» или «нет» будет бесполезно.
– Ты Его уже видела? – спросил Кирилл, отчего у Яны пробежал холодок по телу.
– Кажется да… Не знаю… Наверное.
Дед моргал глазами, не понимая о чём у них идёт речь. Юноша задал следующий вопрос:
– Ты там прячешься от кого-то?
– Нет! Наоборот! – разволновалась она. – Я хочу домой, но не могу! Меня не пускают!
– В каком смысле? Не можешь – почему? Как ты вообще там оказалась?
Кирилл остановился, понял, что начал заваливать её своими вопросами, да такими, на которые не дашь однозначного ответа. Тут он решил идти последовательно:
– Инга тебя заперла?
Яна хотела махнуть на старика и демоническую силу, рассказать всё как есть, но представила, какое за этим последует наказание: лишение еды, воды и прогулок, а в завершение её добьют ночным кошмаром, какие снятся в аду.
– Она обо мне не знает, – ответила девушка. – Я здесь уже с месяц. Так хочет Он.
Кирилл издал звук будто подавился, после чего он перестал выспрашивать тихим заговорщицким тоном, а перешёл в состояние возмущения.
– Дохлятина так хочет? – взорвался он. – Ну ни фига себе новость! Он там что, совсем обнаглел?! Мало того, что страху нагоняет, ещё и домой не пускает… Вот тщеславный козёл! – Яну поразило отсутствие боязни у Кирилла перед нечистью. – Это тебя он снабжает пищей? Утку случайно не приносил? Горячую, из духовки…
Девушка открыла рот от удивления.
– Утка была. А откуда ты знаешь?
Кирилл в нетерпении крутанулся в кресле: скуке пришёл конец, опять всё начинается…
– Короче, никого не бойся, я скоро буду! В смысле – скоро… – Юноша забуксовал на последнем слове, затем начал рассуждать вслух: – Та-ак, начальство сегодня сто процентов пораньше не отпустит, вечером мне надо обязательно дождаться одного мужика… Блин! Мужик приедет часам к двенадцати. Так-так-так… – Снова прижал к уху телефон. – Приеду где-то пол второго ночи. Ты как, продержишься до пол второго?
– У меня нет других вариантов, – ответила Яна.
По тону отчаяния в её голосе Кирилл понял, что надо выдвигаться в Студёные Выселки при первой возможности, не теряя ни минуты. Быстрей бы только покончить с делами.
Иван Иванович убрал телефон, наблюдая за девушкой с интересом. Расспрашивать не стал – неудобно. Затем он перевёл внимание на печь, объяснил, когда надо выгребать золу и прикрывать заслонки, и как быстрее разводить огонь. Уходя остановился в дверях.
– Теперь понимаю, чему Кирилл так удивлялся… – сказал он напоследок. – Зачем столько материалу привезли?.. Куда столько цементу, да проводов?.. Где он, ремонт? Нету! – Развёл он руками, глядя по сторонам. – Если только в подвале красоту навели… – Он засмеялся, покидая дом. – Или я не видал, когда опять всё повывезли…
Девушка наблюдала, как он выходит через калитку, ей не терпелось крикнуть ему, напросится, чтобы забрал её с собой, вызвал подмогу, спасателей – уже не важно кого… Только бы ей поверили… Не поверят – залечат, как брата. Вспомнила, как он показывал пальцем в экран телевизора – теперь она понимала, что показывал не просто так, а она засунула ему в рот таблетку, лишь бы он заткнулся, и заставила проглотить. Пенсионер исчез из виду, Яна вернулась в дом, оставшись один на один с некой сущностью, в распоряжении которой она оказалась.
Дом наполнился запахом горящих поленьев, из топки слышался гул – огонь разогнался в полную мощь, в просветах приоткрытой дверцы алели языки пламени. Если убрать всё потустороннее, Яна погостила бы здесь недельку-другую… Тут она поймала себя на мысли, что она прожила здесь гораздо дольше, только это была не жизнь, а тюремное заключение, ссылка.
Треск в печи убаюкивал, Яна проваливалась в сон, закутавшись в холодное ватное одеяло, согреваемое её собственным теплом. Скоро приедет Кирилл – единственный, кому без боязни можно выложить всё, что с ней творилось в этих стенах. Он испытал подобное на себе, вряд ли удивится её истории. Единственное, чему он наверняка удивится – машине, оказавшейся внутри развалин. Если ей удастся отвести парня к заброшенному дому, то она наглядно продемонстрирует, что стало с Ауди, и Кирилл удостоверится лично.
Яна поражалась смелости парня, с какой он обсуждал ужасы этого дома – складывалось ощущение, что повидал он здесь достаточно – он точно Его видел, монстра, а она всего лишь очертания, тень, движение, серую массу… Сама не знает, что она видела.
В очередном сне, похожем на реальность, Макс рвал на части бумагу. Яна склонилась над газетной обложкой – не та Яна, которая сидела с ним рядом во сне, а та, что наблюдала за происходящим со стороны, та, что лежала с закрытыми глазами, окутанная сновидениями. Она разглядывала рисунок в центре кроссворда, очень знакомый – именно эта газета лежала на столе в тот день, когда ей понадобилось покинуть квартиру, чтобы сбегать в магазин, а у сиделки Макса был выходной. Яна проводила взглядом себя уходящую, перевела внимание на брата, оставшегося в одиночестве.
Брат прервал своё занятие и оглянулся на дверь – кто-то настойчиво давил в звонок. Вновь продолжил мусорить обрывками газеты, игнорируя. В приоткрытую створку окна подул сильный ветер, и бумага взлетела, словно листва. Сложенная часть газеты лежала на месте, она лишь трепетала от ветра, но бумажная мелочь свободно летала – печатные обрывки валялись по всей квартире.
Звонок играл беспрерывно. Максу видимо надоело, он настороженно встал, подкрался к двери, приложил к ней ухо, начал заглядывать в глазок. Отошёл, походил по квартире, вновь приблизился – кто-то настойчивый не уходил, периодически давя на кнопку, будучи уверенным, что своего добьётся. В конце концов Макс не выдержал и открыл.
Парень отступил назад, пропуская гостя. Яна смотрела вошедшему в спину – силуэт медвежьей комплекции никого не напоминал из тех, кого она знала.
– Чего уставился?! – прохрипел незнакомый голос. – Не узнаёшь?
Брат замычал, иногда вставляя неразборчивые фразы.
– Да я вижу, вижу, что ты придурком стал… Что ты мне стоишь тут… рассказываешь: ме-ме-ме? Значит, Бог тебя всё-таки покарал… – Незнакомец закивал в знак удовлетворения, восхищаясь наказанием свыше, затем будто опомнился, с ненавистью прохрипел: – Но это абсолютно ничего не меняет!
Макс попытался что-то объяснить, при этом незнакомец утих, выслушивая очередной набор невнятных звуков.
– Чё? Реально меня не помнишь? – Вошедший удивлялся. – Точно не придуриваешься?
Гость вместе с Максом уже стояли в кухне, в той самой кухне, где они с братом любили принимать друзей.
– Знаешь сколько я тебя выслеживал, тварь?! Чё ты киваешь, как осёл? – Незнакомец приблизился вплотную, в нём нарастала злость. – Не помнишь меня? И не помнишь, что ты с отцом моим сделал? Старым человеком, героем-пожарником, который отродясь вреда никому не делал… Не помнишь?! Я тебе сейчас покажу.
Незнакомец выключил свет, затем подтащил Макса к окну – тот не сопротивлялся. В стекле исчезло отражение кухни, тёмное стало светлым – то были последние мгновенья уходящего солнца. Медвежий силуэт открыл настежь окно и вытолкнул Макса с седьмого этажа. Яна услышала далеко за пределами свой собственный пронзительный крик, стихший в момент пробуждения.
Огонь уже не трещал. По всей видимости он давно угас, так как дрова в печь долго не подкидывались. Внутреннее пространство дома заволокла сумеречная пелена – день подходил к концу. Сколько же она спала…
В ней учащённо билось сердце – результат страшного сновидения. Но ни о каких сумбурных снах речь уже не велась – все эпизоды, которые она увидела о своём брате, несомненно были реальностью… Макс не выбрасывался сам из окна – его вытолкнули под эгидой кровной мести, а значит, события, произошедшие в этой деревне, не имеют прямого отношения к его гибели. Брата разыскали и отомстили бы в любом случае.
Яна привстала, протирая глаза, спустила ноги, поплелась на кухню. Присела за пустой стол, не включая свет. Сумеречный пейзаж за окном был будто нарисован – каждая ветка и каждый лист замерли в одном положении.
Странный старик… Надеялся, войдя в этот захудалый домишко, увидеть ремонт… Кому он здесь нужен, этот ремонт? Дом стоит без особой надобности, в морозы не отапливается. Неужели эта Инга стала бы вкладывать деньги, чтобы он дальше стоял, не отапливаясь, зато с ремонтом? В подвале, говорит, красоту навели… Причём тут подвал?
Мысль прервалась. Яна огляделась по сторонам, подумала: почему он заговорил про подвал? Разве он не знает, что здесь нет никакого подвала? Тут она резко встала, включила свет. Сначала осмотрела сени – отодвинула трухлявые комоды, отдающие запахом плесени, затем заглянула под кровать с ржавой сеткой, на которою был навален всякий хлам, простучала деревяшкой вдоль половых досок. Вернулась в комнаты: проползла на коленях, ощупывая пол и плинтус, наконец, задержала внимание на линолеуме под кухонным столом.
Стол и стулья она отодвинула в сторону, приподняла линолеум. Её внимание привлекло металлическое кольцо, торчащее между досок – Яна поддела его ножом. Вот она – потаённая дверца.
Вниз вела лестница, на удивление абсолютно новая, какие она видела в современных промышленных помещениях, внизу находилась дверь из металла, запертая на современный замок. Ночные прогулки по кладбищу и появление дымящихся обедов так не настораживали, как наличие столь качественного подвала в доме, снос которого был не за горами.
Девушка изучила замок, поднялась наверх за подручными средствами. Внутри всё колотило, руки тряслись. Что же там хранится, думала она, копаясь в замке, неужели несметные богатства, припрятанные сокровища… Вот куда эта Инга унесла тот старинный антиквариат и вовсе не забирала с собой в Никольское. Теперь всё ясно: сюда она складывает награбленное. Страшно представить сколько здесь ценностей, раз установили крепкую дверь, да замаскировали вход. Ради одной маленькой вещицы такое не устроят. Здесь может и картины хранятся – не зря старик обмолвился о проводах, значит, проведено климатическое оборудование, чтобы они не портились.
Замок сработал на открывание. Взломщица дёрнула за ручку – образовалась щель, она всмотрелась в плотную тьму, медленно открыла полностью. Ей почудилось, что внутри кто-то есть. Испугавшись, она обратно прикрыла дверь и только сейчас заметила снаружи выключатель, щёлкнула им: вокруг двери осветился контур. Яна прислушалась. Да кто здесь может быть, наглухо запертый без воды и еды? Девушка смело её отворила.
Там оказалась комната, заставленная стеллажами, столами, ящиками, полными исписанной бумаги, камней, коробок, бутылок с неизвестным содержимым – такого разочарования она ещё не испытывала. Радовало одно: тот старинный сосуд, привезённый Ингой, красовался на видном месте. Яне показалось странным: организовывать специальное помещение ради одной вещицы…
Бумаги и бутылки её не заинтересовали: этому хламу место на свалке. Старый компьютер тоже пора бы выкинуть на помойку, а его зачем-то припёрли сюда. Латунная ёмкость с крышкой оказалась единственным предметом, представляющим интерес. Яна, держа её в руках, провела пальцами по выпуклой гравировке: непонятные символы – безусловно старинная, только почему-то она показалась не такой блестящей, чем та, что была у Инги. Крышка открылась с трудом – тоже удивительно: вроде не плотная, а её будто присосало давлением. Кроме остатков чёрного порошка в ёмкости ничего не обнаружилось – из неё повеяло сквозняком; единственная лампочка пару раз мигнула, после чего утратила яркость и таковой осталась: тусклой, с желтым оттенком. Сосуд напоминал погребальную урну с прахом – взломщица с неприязнью вернула её на стол, положив рядом крышку, стала разглядывать обстановку: вентиляционные решётки, трубу под потолком, прикрытую створкой из каучука – такие устраивают для домашних питомцев, только в нижней части двери и гораздо шире в размерах.
Предположения об увлечении хозяйки колдовской деятельностью стали рассеиваться – здесь было что-то другое. Яну не покидало ощущение присутствия кого-то рядом, хотя спрятаться в этой комнате было негде. Ей показалось, что некто дышит ей в ухо – она почувствовала, как шевелятся волосы у виска.
Девушка застыла на одном месте, вслушиваясь в едва уловимую поступь за спиной – сомнений не осталось: позади кто-то стоял. Страх сковал её тело, от напряжения сводило судорогой. Была бы она ближе к выходу, то кинулась бежать без оглядки, но, чтобы убраться отсюда, ей требовалось повернуться к двери, а значит увидеть того, кто стоял за её спиной.
Яне вспомнились наставления Кирилла, что она должна продержаться до пол второго ночи… Угораздило же её сунуться в этот чёртов подвал – ею овладела жадность к сокровищам, а надо было всего лишь сидеть и ждать пол второго, не выключая света. Яна с замиранием сердца медленно начала поворачиваться, не поднимая глаз, так как иного выхода не оставалось. Первое, во что упёрся её взгляд – босые грязные маленькие ноги. Когда она подняла глаза, из её груди вылетел душераздирающий вопль. Девушка забралась на стол и забилась в угол, трясясь от увиденного – немыслимого зрелища, которого ей не доводилось видеть когда-либо, даже в кошмарных фильмах.
Сразу после звонка Ивана Ивановича Кирилл первым делом набрал Инге и удивился, что номер стал недоступен – должно быть она оказалась в зоне плохого приёма на своей ферме. Во время разговора с ней парень отчётливо слышал квохтанье домашней птицы и брёх знакомого пса, значит Инга была в Никольском. Перезвоню позже, подумал он. Но сколько бы юноша не набирал ей снова, абонент одинаково не отвечал. Тогда разрядился, подумал он. Время ещё есть, когда-нибудь Инга подключит к розетке свой гаджет и связь наладится.
Шли часы, Инга по-прежнему была не в доступе. Кирилл уже сидел, одетый наготове в чёрное короткое пальто с приподнятым воротником, психовал по двум причинам: до Инги так и не дозвонился, и человек, которого он ждал, никак не доберётся с вокзала. Именно сегодня Кирилл был вынужден перехватить важный свёрток по заданию шефа, и именно сегодня у курьера произошла заминка с такси. Выезд в Студёные Выселки отодвигался уже на двадцать минут – за эти двадцать минут там могло произойти всё, что угодно. Пока он сидел и вздыхал, думал о девушке. Занесло же её в эту Ингину кунскамеру… Может ей негде жить – влезла в первый подвернувшийся дом, Нунэ и обрадовался.
В это время года на сельских дорогах чувствуешь себя словно в космосе: куда ни глянь – везде чернота. В городе наоборот на каждом шагу сверкают разноцветные рекламные вывески, подсвечивают квадраты окон, а здесь того и гляди слетишь с дороги на крутом повороте, поэтому Кирилл старался ехать не более семидесяти. Ближе к Выселкам вообще пополз на двадцати – раз по этой дороге редко кто ездит, значит ремонтировать необязательно. В результате в деревню он въехал только в начале третьего. Инга не отвечала.
В окнах дома горел свет – девушка не спала, вероятно, ждала его. Кирилл оставил Хонду у забора, ринулся в дом. К его удивлению навстречу никто не выбежал, но сразу бросился в глаза открытый вход в подвальное помещение – это означало, что человек, не посвящённый в страшные эксперименты Инги, сейчас с интересом копается в её документации по созданию фантастических существ и узнаёт то, что ему знать не положено.
Парень начал спускаться по лестнице, громко бряцая по ступеням. Дверь, ведущая в лабораторию, была открыта нараспашку – в проходе стояла девочка лет одиннадцати в белой ночной сорочке и с босыми ногами.
– Ого, какая ты оказывается маленькая! – сказал на ходу Кирилл. – А по голосу не скажешь.
Он остановился прямо перед ней, с удивлением таращась на неопрятный вид, подтверждающий её бездомный образ жизни.
– Кирилл! – раздалось за её спиной. Этот голос принадлежал взрослой девушке, до смерти напуганной, захлёбывающейся в истерике. – Я здесь! Помоги мне!
Забившись в угол, на столе сидела и тряслась другая, такая же бледная, только от ужаса. На костяшках её кулаков, в которых она сжимала концы верёвок толстовки, виднелись отпечатки её же зубов, локти с силой упирались в колени, те в свою очередь давили в грудь – это был дрожащий клубок человеческой плоти.
Краем глаза Кирилл увидел знакомую по никольским событиям ритуальную утварь на заднем плане. На переднем стояло маленькое существо, худое и грязное, главным отличием от живых людей у которого было полное отсутствие каких-либо эмоций. Мимика девочки так и застыла в одном положении: равнодушно-безучастная, иными словами, у неё было безжизненное фарфоровое лицо, лишённое любых реакций на происходящее вокруг. Глаза у девочки были будто стеклянными, чуть перекошенными, зрачки съехали вверх, как закат в перевёрнутом варианте – бледное замороженное создание, того и гляди расколется на мелкие части от удара по нему любым предметом.
Очарованный невероятным зрелищем Кирилл потянул к ней указательный палец, чтобы потрогать, но тут же отдёрнул, вспомнив насколько опасными могут быть эти существа. Он машинально полез в карман за телефоном – в подвале связь отсутствовала, взглядом он скользнул вверх по лестнице, намереваясь подняться, чтобы наладить сигнал. Яна уловила его намерение.
– Только не уходи! – вскрикнула она. – Не оставляй меня с ней наедине!
– Всё-всё-всё, я стою! – обнадёжил он. – Не уйду, не бойся. Ты, главное, не бойся! Такое явление называется: Недумающая.
– Что?
– Типа привидения, только без мозгов… Понимаешь… она совершает все свои действия необдуманно, не различая никого вокруг. Пустоголовый материал, взятый из могилы.
Яна снова завыла, услышав мерзость, леденящую кровь.
– Так! Давай успокоимся! – заволновался Кирилл. – Говорю тебе: здесь боятся нечего. – На эти слова она вытаращила глаза от удивления.
– Нечего бояться? – ошеломлённо произнесла она.
Неожиданно покойница двинулась с места, медленно, переставляя ноги, будто училась ходить заново. Яна при этом мгновенно прекратила истерику. Замерли оба. От происходящего у обоих душа уходила в пятки. Парень припечатался спиной к стене, когда создание проплывало мимо. Девочка-призрак стала подниматься по лестнице выше и выше, не опираясь руками, – они по-прежнему болтались вытянутыми вдоль тела. Живые перекрестились, проводив её взглядом – появилась надежда, что сущность совсем покинет дом, избавив их от своего нежелательного присутствия. Но Кирилл в душе понимал: никуда она не денется, пока её не загонишь обратно в старинный сосуд.
Яна настороженно сползла со стола, боясь задеть окружающие предметы и громыхнуть ими. Тело её вздрагивало, дыхание было учащённым, но едва слышимым. Она приблизилась к металлической двери, где по-прежнему стоял шокированный Кирилл, подпирающий стену.
– Ты слишком не паникуй, – произнёс он тихо. – Я уже имел дело с этой гадостью. Ты высвободила её вон из того кувшина. Зачем ты в него полезла? – Он уставился на неё с претензией. – А в подвал спустилась зачем? Вижу: замок вскрывала – инструменты валяются… Как ты вообще оказалась в этом чёртовом доме?! За каким хреном ты забралась именно в этот дом? Тебе что, жить негде?
Первые минуты она стояла в стопоре, жалея обо всём, затем опять завопила, произнося обрывками:
– Я отомстить хотела… За этим я сюда приехала – мстить! Больно мне надо – лазить по чужим домам, если б не обстоятельства… И если б не брат, меня сроду бы не увидели в этой нищенской дыре!
Парень открыл от удивления рот. Ситуация начала проясняться, только пока он не понял: за кого именно она приехала мстить, но сейчас это выяснится.
– Послушай, мстительница! Для начала скажи мне, кто этот варвар, что отправил девчонку одну на страшный риск, не понимая, во что он её втягивает?
– Никто! Я сама так решила. – Она вытерла рукавом лицо, начала понемногу приходить в себя. – Мой брат умер! Он выпрыгнул в окно, точнее его вытолкнули.
Кирилл опять не понял.
– Сочувствую… Только мы тут причем?
Теперь она заметила сходство между незнакомцем, что стоял перед ней и тем парнем из сна, которого Макс с дружками волочили по избе, а дальше они всем составом выдвинулись в заснеженные огороды. Яна собралась с духом.
– Это тебя мой брат приехал убивать? За что? – спросила она.
Кирилл молча уставился. Заметив, что он не врубается, о чём идёт речь, она начала излагать последовательно:
– Ладно, я сейчас расскажу, а ты подтверди: было такое на самом деле или нет.
Яна начала пересказывать сон:
– Полтора года назад сюда приехало трое парней на чёрном внедорожнике, затем они выбили дверь, схватили тебя за шкирку и поволокли… Ты им обмолвился про какие-то документы, потом вы все зачем-то полезли по глубокому снегу в огород… На тебе был коричневый свитер и у тебя было небритое лицо – не как сейчас. Всё, что я рассказала, происходило на самом деле?
Кирилл вышел из ступора.
– Ну знаешь… Я просто потрясён! Откуда тебе столько известно?
Получив утвердительный ответ, Яна впала в отчаяние, теперь своего парня она может вычеркнуть из списка пропавших без вести и внести в список убитых. Ей стало ясно на чьей совести его смерть – Макс был далеко не ангелом. Она его возненавидела.
– В это трудно поверить, – заговорила она, – но я видела в этом доме слишком реалистичные сны. Не просто сны – это и была реальность. Мне показали события, происходившие на самом деле… – У неё начали постукивать зубы, на этот раз от холода, на который она пока не обращала внимания. – Могу рассказать, что происходило с вами дальше: вы остановились и на вас надвинулась огромная тень… Ну и всё, сон прервался.
– Кстати… – перебил её Кирилл, переключившись на обстановку вокруг. – А где костлявый урод? – Его глаза стали обшаривать помещение.
Девушка сразу изменилась в лице, забеспокоилась, оглянулась через плечо в сторону ёмкости из латуни.
– Ты сейчас о ком? – вполголоса спросила она. – Здесь помимо девчонки ещё кто-то есть?
– Да-а, наш хитрый манипулятор любит поиграть в прятки… – Кирилл говорил уже не ей, а самому себе, шаг за шагом направляясь вверх по лестнице, вытянув шею. – Эта девочка по сравнению с ним – просто цветочек ангельский.
На лице Яны отразился страх – парень уже не обращал на это внимания, его уже беспокоило нечто другое. Девушка двинулась вслед за ним, дёргаясь от каждого взмаха комариных крыльев.
Голова юноши медленно выглянула из люка. Он осмотрелся, прислушался, никого не обнаружив начал выбираться из подвала. Яна всё время следовала за ним.
– Куда же она подевалась? – тихо произнёс Кирилл, заглядывая в комнату.
– Ты сказал: эта сущность без мозгов… – прошептала за спиной Яна. – Что это значит? Как будто у призраков должны быть мозги…
– Можешь в этом не сомневаться. – Кирилл обернулся. – При первой возможности я тебя с ним познакомлю.
Девушка напряглась вдвойне, у неё появилось предположение, что тень, которая ей мерещилась, вовсе не плод воображения. Не хватало ещё заводить знакомства с разной нечистью, подумала она, пора отсюда сваливать.
Кирилл прокрался по дому, осмотрел сени, выглянул в окна, отодвигая занавески, после чего озадачился:
– Как сквозь землю провалилась…
– Ну и прекрасно! – осмелела девушка. – Я только возьму свои вещи и быстрей погнали отсюда! К твоей машине.
Парень преградил ей путь.
– Сначала мы избавимся от неё.
Яна отступила назад, держа в охапке сумку и куртку.
– Что значит: избавимся? – возмутилась она. – Да пусть себе бродит на здоровье… – Она двинулась на него, толкая к двери. – Давай скорее сматываться отсюда! Мне нет никакого дела и до этой твари и до того, который с мозгами! Кто их вызволял с того света, тот пусть и заморачивается!
Кирилл начал держать оборону, упираясь руками в бока дверного проёма – дверь распахнулась от их толкотни, вернулась назад, ударив его по спине.
– Я не могу позволить, чтобы она гуляла свободно по деревне, – заявил он. – Первый дом на пути как раз Иван Иванычев – у старика случится инфаркт… А он мне помог когда-то.
– Значит, не желаешь отсюда сваливать? – Яна насупилась.
– И не подумаю, пока мы не устраним последствия твоего любопытного вмешательства!
– Кто это мы?! Звони своей Инге и творите здесь, что хотите! Можете устраивать здесь хороводы вокруг костра… Только для начала увези меня из этой дыры, да побыстрее!
– А-то я не звонил! У неё номер не доступен, иначе она давно была бы здесь.
– Ваши проблемы! Радуйся, что я вообще вас оставляю в покое, а ведь могла бы испортить вам жизнь!
– Какая же ты лицемерная…
Девушка резво полезла в сумку под удивлённые сопровождающие взгляды Кирилла. Быстро достав оттуда нож-сувенир, блеснула им, направив его на парня.
– Давай ключи от машины! – потребовала она.
Теперь он понял, что такое настоящее безумство, когда стоял остолбеневший и поглядывал на зеркальное лезвие ножа, направленное на него, поблёскивающее при свете лампочек и отражающее фигуры людей. Она не шутила, у неё явно хватило бы смелости порезать любого, кто стоял на пути. Кирилл неохотно достал из кармана ключи, кинул ей – она поймала их на лету.
– Ну и хрен с тобой! – сказал он. – Беги! – И отодвинулся в сторону.
Яна медленно вышла вперёд спиной, ни на мгновенье не сводя глаз с Кирилла, острие ножа всё время указывало в него. Нащупала позади себя ручку двери, дёрнула за неё, оказалась во дворе, освещённом единственной блеклой лампочкой из сеней.
Одновременно поглядывая по сторонам, она направилась за угол, парень не спеша следовал за ней – провожал, одним словом.
