Светлана Евгеньевна Сидур
Темная материя
Забегая вперед, скажем, что мастера готового изготовить футляр из эбенового дерева за пятьдесят местных тугриков Паша все-таки нашел. Кусок красного атласа на подкладку он выпросил у завхоза, тот нашел рваный флаг, который давно был списан, но лежал на складе в ожидании новой участи. Мастер долго кормил Пашу завтраками, дескать, куда спешить, масса? Африканцам, действительно, некуда спешить, у них время не движется, а Паше надо было к почте успеть. Наконец Паша устал ждать и пошел на решительные меры. Он с раннего утра засел в мастерской умельца и сказал ему твердо: «Сейчас или никогда!» Мастер немного поворчал, но потом очень быстро прямо у Паши на глазах сварганил какое-то подобие гробика для удава.
Скреплять отдельные части футляра при помощи гвоздей невозможно, ибо гвоздь в эбеновую древесину не входит, слишком уж она твердая, поэтому в идеале надо изделие выдалбливать из ствола эбенового дерева целиком. Но это стоит явно не пятьдесят тугриков. Поэтому футляр собрали из отходов от каких-то других изделий, а скрепляли их простым столярным клеем. Клея не жалели. Местами он вылез из швов да так и застыл. Естественно, что никакой резьбы, никаких узоров на крышке не было. Не тот бюджет. Краснодеревщик предложил Паше заехать за футляром завтра, ведь клей должен был просохнуть. Но Паша побоялся расставаться со столь выстраданным изделием и сказал, что возьмет футляр в том виде, какой есть, а досыхать все будет у него дома. Пока Паша вез домой еще не совсем просохший футляр, его малость перекосило. Паша попытался было коробочку выправить, но вовремя понял, что сделает только хуже, и остановился.
Перекошенный гробик для удава посол хотел было кинуть Паше в лицо, но сдержался. Не к лицу коммунисту заниматься рукоприкладством, даже в порыве праведного гнева. Отделался простым выговором за срыв политически важного мероприятия. А сроки уже поджимали, через пару дней уходила почта. Посох завернули в подарочную бумагу и сунули в общую вализу с письмами и документами. Дипкурьеры с этими вализами не церемонятся. Они спят в самолете, положив на них ноги, кидают, волочат по земле (тяжелые все-таки). Что уж там осталось от тоненькой палочки с резным набалдашником, одному богу известно. Следы этого подарка теряются в недрах МИДа. Ни одно советское средство массовой информации не осветило на своих страницах радости нашего генсека по поводу подарка от африканских вождей. Соответственно африканские вожди до сих пор ждут ответного презента от лидера великой державы.
Не возьмут нас на понт аксакалы!
Ни огромной подачки, ни малой
Не дождутся от нас!
Ведь наш правящий класс
На себя тянет все одеяло.
Глава 17. Черный тормозной след на асфальте.
Эх, особая жизнь у артистов!
Ярче! Краше! Задорней! Лучистей!
Что ни роль – то роман.
Даже если ты пьян,
То любовь, все равно, будет чистой.
Сколько раз уже Иван ловил себя на мысли о том, что Антон Выхухолев был прав, утверждая, что время в Африке не то, что не движется, оно просто отсутствует. Ведь совсем недавно он ездил в продовольственный десант, а уже месяц прошел с тех пор, даже немножко больше. Опять народ засуетился, стал мыть холодильники. Опять профком стал опрос населения проводить, чтобы точно знать, кому, чего и сколько надо везти. У посла в резиденции готовились к очередному обеду, и продуктов надо было много и разных.
Людмила Алексеевна на этот раз решила тоже съездить за покупками. В компанию она себе взяла Эллу Брутальскую. Все-таки путь не близкий, а кто, как не она, лучше всех развлечет в дороге. Ивана тоже пригласили поехать в качестве переводчика и сопровождающего лица. Нельзя же отпускать столь высоких дам на базар одних. Так и поехали на трех машинах: повар в автобусе рядом с водителем, третий секретарь на своей легковушке и дамы вместе с Иваном на «Мерседесе».
Иван сел на переднее сидение рядом с водителем, а дамы сзади. Там им никто не мешал щебетать за жизнь. Ивана такой расклад устраивал на все сто. Никого не надо развлекать разговором. Можно сидеть всю дорогу тихо и только бросать реплики, если вдруг спросят о твоем мнении по какому-либо поводу.
Элла Брутальская за этот месяц успела слетать в соседние африканские страны со своим супругом. Формально он собирал материал для серии очерков о трудовой Африке, о борьбе простого народа с пережитками первобытно-общинного строя, о его вере в поддержку большого брата, СССР, и т.д. и т.п. На самом же деле, господин Подшивалов собирал материал для детища всей своей жизни, книги «Сезон тропических дождей», где гневно клеймил пороки совзагранработников, этих оборотней, прикинувшихся простыми советскими людьми, а на самом деле, погрязших в самых низменных пороках человечества, таких как, стяжательство, алчность, карьеризм, лизоблюдство, доносительство и т.д.
Забегая вперед, скажем, что черной краски он не пожалел. Господин Подшивалов столько пороков отыскал в людях, которые, в общем-то, и не прикидывались святошами, что сатирики прошлого на его фоне выглядели бледно. Основная мысль его эпопеи заключалась в следующем: за границу у нас посылают только лучших из лучших, самых проверенных, самых верных делу, а вы к ним приглядитесь повнимательней, и увидите, что они далеко не святые, они простые люди, и у каждого есть свои недостатки. Ему бы в отделе кадров работать, а еще лучше в выездной комиссии ЦК. Вот уж погонял бы Кирилл Маркович людей! Вот уж поизмывался бы! Не даром его на исследовательском судне «Витязь» прозвали Мочекаловым. Но это так, к слову, забегая вперед.
По дороге Элла не очень распространялась о своей поездке. Ничего там интересного для себя она не нашла. Те же пальмы, те же фикусы с кактусами, та же нищета. Вспомнить не о чем. В данный момент ее волновало другое. Совершенно неожиданно она получила от дочери сообщение, что та выходит замуж. Причем буквально на днях. Дочь училась в театральном, то есть, пошла по стопам родителей. Папа у нее тоже был актером, да не безвестным каким-нибудь третьим погонщиком мулов, а очень популярным, известным буквально на всю страну после главной роли в сериале о войне, где он сыграл советского майора, спасшего Краков от уничтожения фашистскими захватчиками. Мама с папой давно разошлись, но гены взяли свое, и девочка тоже собиралась стать актрисой. Так что весь разговор дам крутился вокруг этой темы.
– Не понимаю, – жаловалась Элла, – к чему эта спешка? Ведь я уехала всего три месяца назад, так тогда и разговоров никаких на эту тему не было.
– Ну, Вы хотя бы знакомы с будущим зятем? – спросила Людмила Алексеевна.
– Дочь пишет, что он бывал у нас, но не один, а в большой компании. Но я вспомнить его персонально не могу. Были какие-то мальчики, но кто из них ее избранник, я не знаю.
– А чем он занимается? На что он собирается содержать семью?
– Он тоже актер, совсем молодой, вот только закончил институт. Но она пишет, что он подает большие надежды, что он только что снялся в главной роли.
– И что ж это за фильм?
– Это экранизация спектакля, который долго шел у нас в театре. Назывался спектакль «В дороге». Там в главной роли блистал Гена Бортников. Это распространенная практика. Когда хороший спектакль закрывают, то есть перестают показывать в театре, его снимают на пленку, и он потом еще какое-то время работает в прокате.
– Так почему же не сняли в кино Бортникова? Это же он принес спектаклю славу?
– Да потому что он там играет совсем молоденького паренька. Спектакль потому и закрывают, что Гена уже не может мальчиков изображать. Если в театре еще можно как-то возраст свой камуфлировать, то на пленке все видно, ее не обманешь.
– Знаете, Элла, что я Вам скажу? Если этого мальчика взяли заменять Гену Бортникова, то, наверное, в нем что-то есть. Это очень тяжелая задача тягаться с Геной. Так что я думаю, что не все так плохо у вашей дочки.
– Пока что во всей этой истории я вижу только один положительный момент: новый избранник дочки тезка ее отца. Они оба Вадимы. Но к чему нужна такая спешка? Я же должна приехать домой через три месяца. Неужели нельзя было меня подождать? Или сообщила бы мне хотя бы за неделю, я бы билет поменяла и примчалась бы на эту свадьбу. Так ведь нет.
– Ах, Эллочка! Дело-то молодое. Разные бывают ситуации.
– Вот этих-то ситуаций я и боюсь. Она там кого-нибудь родит, а ей надо учиться, потом в театре работать. Тут перерыв смерти подобен. Кому нужна начинающая актриса в возрасте? Да никому. А кто будет сидеть с ребенком? Я? У меня тоже работа, которую я бросать не собираюсь. А бабушки у нас далеко. Моя мама в Тамбове, а папина, вообще, на Кавказе. Да и разошлись мы давно с ее папой. Мы сейчас с Кириллом Марковичем живем. Я не уверена, что ему понравится младенец в доме. У него их никогда не было. Просто голова кругом идет!
– Не отчаивайтесь, моя дорогая! Не вы первые, не вы последние. Все утрясется. Вы знаете, что? Для начала, напишите-ка мне на бумажке название этого фильма, где ваш новый зять играет, а я спрошу у киномеханика. Может быть, у нас в посольстве этот фильм есть. Тогда мы с вами устроим смотрины в день свадьбы вашей дочери. Вы будете с ними не только мысленно, но и зрительно. И кто знает, быть может, зять Вас очарует с экрана. А уж дальше будете действовать по обстановке.
– Ах, как это мило с Вашей стороны. Большое Вам спасибо. Мы с Кириллом Марковичем с удовольствием придем.
На этой оптимистичной ноте разговор и закончился, ибо наша кавалькада подъехала к границе, где надо было проходить таможенный и паспортный контроль. Но все эти операции много времени не заняли, так как наших десантников там знали в лицо и весело козыряли им, поднимая шлагбаум. А уж от границы до столицы там было рукой подать. Так что дамы переключились на обсуждение своего маршрута по поиску нужных товаров.
Забегая вперед, скажем, что супруга посла оказалась права. Дочка Эллы, действительно ждала ребенка, потому и спешила со свадьбой. Очень скоро посольство облетела весть о том, что у Эллы родился внук, весом аж в пять килограммов. Элла срочно полетела домой наводить там порядок. С мальчиком потетешкались до года, а потом сдали на воспитание бабушке из Тамбова. Той самой, которая была немкой, а немцы знают толк в воспитании. Бабушкины уроки со временем очень помогут мальчику стать не просто хорошим актером, а любимцем публики. Прославится он даже не ролями в многочисленных сериалах про бандитов. Это в эпоху его дедушки сериалы были большим новшеством и приковывали к телеэкранам миллионы зрителей. Он завоюет себе славу и всенародную любовь исполнением роли Эраста Фандорина, культового героя начала двадцать первого века. А еще он станет участником телешоу «Ледниковый период», где попробует себя в качестве фигуриста и станет победителем этого шоу в паре с чемпионкой Олимпийских игр. Гены – большая сила, но и бабушкино воспитание тоже дорогого стоит. А теперь извинимся за отступление и вернемся к нашему продовольственному десанту.
В столице десант разбился на две группы. Первая группа, в составе третьего секретаря, повара и водителя, пошла заказывать продукты в супермаркет, а вторая группа, в составе двух дам, Ивана и водителя, отправилась по тряпкам. Встретиться договорились в час дня в кафе около платной стоянки, на которой припарковали автомобили.
Народ оказался дисциплинированным, и после часа дня все стали медленно собираться в условленном месте. В кафе было уютно и прохладно. И хоть ходили они не по грязному рынку под открытым небом, а по кондиционированному помещению универмага, каждый ощущал усталость. Усталость эта шла не столько от физической нагрузки, сколько от эмоциональной. Увидеть столько хороших вещей разом, столько перемерить, столько потрогать – это же никаких сил вообще не хватит. И как только живут люди в капиталистических государствах? Каждый день наблюдать это изобилие во всем! Каждый раз, придя в магазин, ломать голову, какой сыр купить, какую колбасу, какую кофточку! С ума можно сойти! Нет, тут нужна специальная тренировка и внутренняя дисциплина. А то нахватаешь сразу всего, деньги все потратишь на ерунду, и тут сразу же, как на зло, попадется тебе та самая заветная вещь, о которой всю жизнь мечтал. А денег-то уже и нет. Такое пережить трудно, надо закаляться и учиться не разбрасываться по мелочам.
К половине второго вся группа была в сборе. Обычно все «десантники» садились весте и обедали одной большой группой. Но сегодня с ними были дамы, представительницы элиты посольского общества, поэтому обедали за двумя столами: за одним дамы, Иван и третий секретарь, а за вторым водители и повар. Несмотря на усталость, дамы продолжали щебетать. (Сказывалось возбуждение от увиденного изобилия товаров.) Иван и третий секретарь отделывались короткими фразами, в основном налегая на еду. В разгар трапезы Людмила Алексеевна тихо спросила третьего секретаря, не повредит ли водителю автобуса пиво, которое он так жадно поглощает. Не понравился ей этот факт. Все-таки жара и усталость. Это уже тяжело. А тут еще и пиво. Как бы чего не вышло? Третий секретарь успокоил ее, дескать, от одной банки ничего не будет, до выезда у него все выветрится, но сам на всякий случай к водителю подошел и сказал ему что-то на ухо. Водитель отреагировал неожиданно бурно. Он покраснел, стал бить себя в грудь и громко заявлять о своем совершеннолетии. Третий секретарь приложил максимум усилий, чтобы его утихомирить. В воздухе повисло тягостное молчание. Трапезу закончили не так благодушно, как начали.
После обеда дамы с Иваном решили поехать на местный рынок масок и прочих экзотических вещей. А остальные «десантники» отправились получать и грузить заказанные с утра продукты. Встретиться все должны были все в том же кафе через два часа с тем, чтобы выпить перед отъездом по чашечке кофе, сходить в туалет и немного передохнуть перед последним этапом пути.
На масочном рынке дамы наперебой стали советовать Ивану, какие африканские сувениры больше ценятся в Москве, что надо купить себе домой на память, а что друзьям и родным на подарки. Иван сначала отнекивался, дескать, отцу много всяких экзотических вещей дарят, да он домой их не носит, потому что бабушка этих идолов боится, но потом купил фигурку носорога. Надо же что-то купить на память. Не каждый же год в Африку выбираешься. Себе дамы купили какие-то бусы и по отрезу местной хлопчатобумажной ткани, разрисованной вручную, тем самым, утолив свой покупательский голод сполна.
На повторную встречу в кафе дамы приехали первыми. «Десантники» где-то еще грузили продукты. Дамы успели уже и руки помыть, и кофе с пирожным выпить, а тех все не было. Наконец, появились усталые и взъерошенные «десантники». Третий секретарь подошел к Людмиле Алексеевне доложить обстановку, а водитель автобуса стал делиться впечатлениями со своим коллегой, водителем посольского «Мерседеса». Говорить он стал очень громко, сильно размахивая руками, при этом матерные слова из него так и сыпались. Третий секретарь сделал ему замечание, на что услышал еще более отборный мат. За начальственным столом начался импровизированный «совет в Филях».
– Валерий Николаевич, – сказала Людмила Алексеевна, обращаясь к третьему секретарю, – я не знаю, сколько пива сегодня выпил Петя, и было ли это только пиво, но, по-моему, он пьян.
– Да Вы не обращайте внимания, Людмила Алексеевна, – отвечал третий секретарь, – это он такой человек, эмоциональный, он еще ни разу никого не подводил.
– Насколько мне известно, Петя человек замкнутый, он молчун, а тут его разобрало не на шутку. Думаю, что ему надо проспаться, а уже потом ехать назад.
– А кто же продукты повезет? Все же пропадет.
– Продукты повезет мой водитель, а Вы повезете нас. А Вашу машину мы оставим Пете. Когда он проспится, он нас в ней догонит.
– У Пети доверенности нет на мою машину, у меня – на Вашу, а у Вашего водителя, скорей всего, нет допуска к вождению автобуса.
– Давайте, у него спросим. Игорь! Вы можете водить автобус?
– Теоретически могу, но документов не имею, – ответил водитель «Мерседеса».
– Какой автобус? … Что вы там придумали? …, – неожиданно вступил в разговор Петя Налимов, – я на автобусе приехал, я и уеду. Ишь, тоже мне умные нашлись! Будут здесь командовать!
– Петя, – решительно встала из-за стола Людмила Алексеевна, – Вам лучше остаться и поспать несколько часов. Потом нас догоните. Зачем рисковать. Сейчас быстро стемнеет, а ночью ехать тяжело.
– Да идите вы все… Будут тут мне указывать! Разъяренный, налившийся кровью Петя Налимов встал из-за стола, отшвырнул стул и неровной походкой направился к выходу. Дамы, не сговариваясь, кинулись ему наперерез, но он отпихнул их плечом, распахнул дверь и вышел на улицу. Тут уже все «десантники» кинулись за ним вдогонку, но Петя продемонстрировал завидную расторопность. Он моментально залез в автобус, включил газ и помчался в обратный путь. Третий секретарь тоже быстро сел в машину и помчался вслед удаляющемуся Пете. «Догоняйте!» – бросил он на ходу Людмиле Алексеевне. Дамам пришлось вернуться в кафе, чтобы расплатиться. Только после этого они смогли утрамбоваться в «Мерседесе», ведь теперь к ним присоединился еще и повар, а он был плотным дяденькой. Его пришлось сажать вперед, а Ивану садиться с дамами.
Долго ехать не пришлось. На самом выезде из города сначала все увидели на дороге черный тормозной путь, а потом и автобус, частично съехавший в кювет и упершийся лбом в столб. Рядом с автобусом ходил притихший и протрезвевший Петя и объяснял третьему секретарю, что надо делать, чтобы вытащить автобус назад на дорогу. Валерий Николаевич только отмахивался от него. У него впереди были несладкие перспективы. Надо было вызывать полицию, составлять акт о ДТП для страховой компании, надо было вытаскивать из кювета автобус, надо было отгонять назад в город на платную стоянку свой автомобиль, надо было сажать за руль автобуса Игоря, а самому садиться за руль «Мерседеса». А главное, молить бога, чтобы к ним никто по дороге не прицепился с проверкой документов и чтобы больше их столбы магнитом к себе не притягивали.
Валерии Николаевич, хоть и был всего лишь третьим секретарем, но дело свое знал четко. Десант вернулся домой, и продукты не пропали. Правда ждала их советская колония до глубокой ночи.
А вот для Пети Налимова эта поездка стала последней в этой командировке. Не простил ему посол хамства по отношению к своей жене. Велел он Пете оплатить ремонт автобуса из своего кармана, хотя автобус и был застрахован. На сбор денег он дал ему две недели. Для этого Пете пришлось продать магнитофон, купленный на деньги, сэкономленные на нарядах жене. Пришлось залезть в копилку, где хранились деньги, отложенные на автомобиль. Даже колечко, купленное жене на день рождения, пришлось продать. Деньги Петя насобирал, но через две недели его отправили домой досрочно.
Вот вам и баночка пива!
Ну, какой вред от кружечки пива?
Как ковбой сядешь в баре красиво,
А потом как в рекламе
Лезешь в пену усами,
Не потребовав даже долива.
Глава 18. Ее превосходительство госпожа Блэк и наше русское гостеприимство.
Хлебосольство в крови у всех русских.
Круг широкий гостей и круг узкий
Накормить до отвала
Можем мы, как бывало,
Огурцами и кислой капустой.
Передряги передрягами, а жизнь в посольстве шла своим чередом. Раз запланирован был обед на десять персон у посла в резиденции, значит, так тому и быть.
Иван тоже оказался в числе приглашенных. Людмила Алексеевна попросила его поприсутствовать в качестве ее личного переводчика. Иван отнекиваться не стал. Ему было даже интересно, как проходят эти обеды, где гости такие разномастные, все со своими очень индивидуальными представлениями о вкусной и здоровой пище, а повар один, повар простой русский дяденька, выросший на картошке и гречневой каше. В училище ему, конечно, рассказывали о всяких там жульенах, соте и рататуях, но одной теории мало, надо эти блюда иностранные хотя бы понюхать, хотя бы рядом с ними постоять, чтобы сотворить нечто подобное самостоятельно.
Впрочем, не только профессиональную пригодность повара хотел проверить Иван. На одном приеме он уже имел счастье наблюдать нашего посла в действии, очень захотелось Ивану расширить свой кругозор в этой области. Ведь тогда посол стал выделывать коленца уже после того, как иностранные гости разошлись, в исключительно русской компании. А теперь на обед были приглашены и местный министр с женой, и филиппинский посол с супругой, и одинокий старик, посол Швейцарии, и посол США, очаровательная и неповторимая Ширли Тампл Блэк, с супругом.
Если честно, то на Ширли Тампл ему хотелось взглянуть особенно. Иван как-то видел старый довоенный фильм, где маленькая девочка в кудряшках лихо отплясывала чечетку в паре со старым негром на ступеньках какой-то огромной лестницы. Девчушка запала в душу, уж больно она была шустрая, да и отплясывала так лихо. А теперь сказали, что она здесь в Африке, и не в качестве какого-нибудь заштатного волонтера Красного Креста, а в качестве посла огромной державы.
Ивану стало интересно. Он даже нашел кое-какую литературу о новом эмиссаре США в Западной Африке. Да, эта дама была личностью необыкновенной. В детстве она была Голливудской звездой, снялась в куче разных фильмов, где неизменно танцевала с неповторимой пластикой. Потом девочка выросла, и оказалось (о, ужас!), что у нее не достаточно длинные ноги. Ну, не может голливудская звезда и танцовщица быть коротконогой! Пусть она хоть сама грация. Стереотип оказался сильнее гениальности. Пришлось менять профессию. А это, в принципе, не легко. А ей было в сто раз труднее, ведь в то время, когда все нормальные дети ходили в школу, она выкладывалась на съемочных площадках. Но характер и природное трудолюбие сделали свое дело. Девочка стала дипломатом. А умение себя преподнести быстро вознесло ее наверх теперь уже не актерского, а дипломатического Олимпа. Так актерское прошлое помогло ей добиться многого на дипломатическом поприще.
Ради вечера в компании этой дамы Иван был готов задержаться в стране хоть на месяц, хоть на два. А тут такое везение. Целый вечер в обществе Ширли Тампл, голливудской звезды, обладательницы малого Оскара. Миниатюрную фигурку Оскара ей вручили много позже, когда с актерской карьерой давно было покончено, когда она уже стала миссис Блэк, когда она уже смогла достичь известных высот на ниве дипломатии. Оскароносцем она стала «За общий вклад в развитие американского киноискусства». В этом случае уже дипломатическое настоящее заставило людей вспомнить о ее блистательном актерском прошлом. Просто она была гениальной личностью и умела в нужный момент поворачиваться к людям то одной, то другой своей блистательной гранью.
Ивану хотелось выглядеть в этот вечер как можно ближе к европейским стандартам, чтобы, не дай бог, не вылезло из него что-нибудь рассейское, посконное и кондовое. Ну, одежда-то у него, положим, и так вся была импортная, но этого мало. Надо, чтобы все это импортное великолепие между собой сочеталось как родное. Часа два у него ушло только на то, чтобы подобрать правильный галстук, рубашку и платочек в карман пиджака.
Да, тяжелая работа у дипломата. Попробуйте хоть раз пообедать в полной экипировке, то есть в костюме и при галстуке, в парном отделении бани, и при этом улыбаться и вести светскую беседу. Не каждый выдержит такое. Вы можете возразить: а как же кондиционеры? Да, кондиционеры работают и охлаждают помещение на какое-то время, но десять человек в маленькой столовой быстро это охлаждение сводят на нет. Вся прохлада куда-то улетучивается еще на стадии холодных закусок. А уж когда подают горячее…
И вот настал ответственный момент сбора гостей. Иван, как привязанный, ходил за Людмилой Алексеевной, а та все больше норовила не разговоры с гостями разговаривать, а, прикрываясь обязанностями хозяйки, инструктировать официанток и контролировать ситуацию на кухне. Приехали, наконец, и американцы. Но госпожа посол держалась больше в мужской компании, ведь все политические вопросы обсуждались именно там, а дамское общество с разговорами о детях, о саде, о погоде, о покупках, ее мало интересовало. Хотя поздоровалась она со всеми очень приветливо, персонально пожав руку каждому.
Ее бедный супруг, мистер Блэк, чувствовал себя в дипломатическом обществе совсем в чужой тарелке. Он был простым американским бизнесменом, политических тем обсуждать не любил, поэтому от мужского кружка держался подальше, а примкнуть к дамскому кружку ему гордость не позволяла. Так он и ходил по гостиной, рассматривая картины, написанные в духе социалистического реализма и присланные из Москвы для утверждения нашего советского взгляда на искусство.
Однако, аперитивная часть скоро закончилась, и гостей пригласили к столу. Стол был украшен скромно, но торжественно. Скатерть была белая, сервиз тоже белый, но с золотыми советскими гербами. Эти специальные представительские сервизы выпускал наш фарфоровый завод в Ликино-Дулево. Вернее не весь завод, а один его специализированный цех. Как и весь дулевский фарфор, этот сервиз был тяжеловатым на вид. Но для африканской страны это был, конечно, шик.
На столе стояли холодные закуски, украшенные зеленью, а в центре стола красовалось блюдо с традиционным русским холодцом. Гости активно налегали на рыбку, ветчинку и буженинку, а на холодец косились с недоверием. Наконец, жена местного министра не выдержала и спросила у хозяйки, что это такое. Пришлось Ивану пересказывать рецепт изготовления холодца. Однако, когда любопытная министерша решилась попробовать экзотический русский продукт, вышел казус. Холодец к тому времени уже утратил большую часть своего холода и стал постепенно переходить в стадию теплого бульона. Когда мадам министерша попыталась подцепить его лопаточкой, холодец побалансировал на ней туда-сюда, а потом благополучно соскользнул с нее назад на блюдо. Тут же были вызваны официантки, которым было приказано изловчиться и положить каждому гостю по куску холодца, не зависимо от того, желает гость его пробовать или нет. Официантки изловчились и положили, после чего гости долго пытались подцепить вилкой растекающуюся массу. Кое-кому удалось подцепить кусочек мяса. Их разочарованию не было предела. Оказалось, что холодец – это просто замороженный бульон с кусками вареного мяса. Эка невидаль! Дальше шел суп харчо, а на второе пельмени в горшочках. Обычное меню, даже не ресторанное, а какое-то столовское. Иван был разочарован. Однако, хозяева выглядели вполне довольными собой. Местный министр с женой и филиппинцы воспринимали все это как экзотику, а швейцарец с американцами работали вилками и ложками очень вяло, лишь бы не обидеть хозяев.
Все шло чинно: официантки в кружевных передничках разносили блюда, убирали использованные тарелки, дежурный комендант, переодетый в сомелье, разливал вино по бокалам, гости пили, ели, произносили тосты, слегка переговаривались, как вдруг посла прорвало. Выпил он, вроде, немного, не больше других, но, наверное, намешал несовместимого, вот в голову ему вдруг что-то и ударило.
Когда официантки унесли со стола последнюю порцию грязных тарелок, и настала пора десерта, неожиданно образовалась странная незапланированная пауза. Стол уже был пустой, есть было нечего. Официантки почему-то задерживались, сомелье тоже ушел, видимо, затем чтобы помочь официанткам разнести десерт. Гости сидели в терпеливом ожидании последнего блюда. А наш Чрезвычайный и полномочный вдруг резво выскочил из-за стола и побежал к какой-то тумбочке. Выражение его лица при этом очень походило на то, какое бывает у маленьких детей, когда они понимают, что старшие ушли и можно пошалить. Видимо, официантки были для него олицетворением этикета. Они лишний раз напоминали, что мероприятие это официальное. А тут они ушли, а в их отсутствие можно и про официальность забыть и немножко похулиганить.
Гости с недоумением стали смотреть друг на друга, не пора ли и им выходить из-за стола. Но хозяин быстро вернулся, и, похохатывая, стал сам обходить гостей, наливая всем водку в оставшиеся рюмочки. Гости вопросительно переглядывались. Водку с десертом пить не принято, не вяжутся они как-то между собой. Но что такое для русской души дурацкие правила этикета?! Чушь! Тем более, что официальное начало мероприятия в лице официанток отсутствовало. Да и потом, разве может быть что-нибудь лучше и приятней водки? Да ни в жисть!
Десерта все не было. Закусывать водку было нечем. Но для русских это не преграда. Чрезвычайный встал, поднял свою рюмку и сказал с рязанским прононсом: «Фор диа лэдис!» Дамы заулыбались, а мужчины тоже встали. Но как только все поднесли огненную воду к губам, посол выкрикнул вторую часть тоста: «Энд фор хоз!» Он лукаво глянул на старичка швейцарца и весело засмеялся. У Ивана от неожиданности случилось «опущение матки». Он ожидал от посла какой-нибудь непотребной выходки, но чтобы так! Это же выпад против всех присутствующих пить одновременно за милых присутствующих дам и за шлюх. Если бы здесь была его жена или невеста, он бы дал послу по морде, не раздумывая. А гости только глаза опустили и губки поджали. Многие водку эту дурацкую так поставили, не пригубив даже, а Чрезвычайный продолжал веселиться и буйствовать, спрашивая у швейцарца, как зовут его «хоз». Швейцарец буркнул что-то невразумительное в ответ, и тут (о, счастье!) принесли десерт. Все были несказанно рады этому событию, потому что можно было уткнуться носом в свою хрустальную вазочку, сосредоточиться на мороженом с фруктами и не смотреть на это жирное хохочущее животное.
А послу и дела было мало, он на это гробовое молчание гостей и внимания-то не обратил. Хорошо хоть отстал от старичка швейцарца. Теперь его внимание привлекли официантки. Он их как бы впервые заметил и стал обращать на них внимание гостей. Он стал тыкать пальцем в плавно скользящих мимо женщин в кружевных передничках и раскрывать наш национальный позор. Он тыкал и говорил: «Шы – тичер, шы – инженер, шы – технолог». Гости стали улыбаться сконфузившимся официанткам и сочувственно кивать головами. Они все правильно поняли. Зарплата учителей и инженеров у нас в стране такая мизерная, что люди готовы ехать в богом забытую Африку и работать там официантками, чтобы хоть как-то поправить свое материальное положение. На этой печальной ноте обед закончился. Все гости, не сговариваясь, кинулись благодарить официанток и даже жать им руки, что с точки зрения протокола выглядело просто дико. Но с чисто человеческой точки зрения все хотели хоть как-то поддержать в их лице всех учителей и инженеров Страны Советов, вынужденных терпеть сумасбродство хамоватых хозяев.
