Светлана Андрианова
1/365
Благими намерениями
«Никто не в силах избежать долины слёз,
но боль будет меньше,
если мы перестанем считать себя
главным героем собственной драмы»
Леонард Коэн
Она вкатила инвалидную коляску с сыном во двор. Остановила её у крыльца. Отработанными, чёткими движениями вытащила сына из кресла. Умудрилась каким-то образом расположить его у себя на руках и вошла в здание.
Их ждали.
Эти люди испытывали смущение и неловкость, глядя на них, но понимали, что ничем не могут им помочь. Особенно ей, – матери.
Нет, конечно, они, увидев, как она вкатывает коляску во двор, сразу выбежали на улицу, засуетились вокруг них, предложили внести кресло в здание, но она наотрез отказалась от их помощи. Зачем ей это?
Она чувствовала свою власть над ними, этими растерянными людьми, и испытывала гордость. Гордость от того, что привыкла бороться со всеми всегда и везде, доказывать, что сама, единолично, со всеми жизненными трудностями справлялась, справляется и будет справляться.
Сама!
Полненькая, приятная женщина с укором и вызовом в глазах. Очень невысокого роста. Сыну – 9 лет. У него – ДЦП. Форма ДЦП не сложная: интеллект сохранен; речевой аппарат развит достаточно; основное повреждение пришлось на верхнюю часть верхней и нижней конечностей левой стороны тела (гипертонус). Удивительным и радостным было то, что обе стопы были прямые, и он очень твёрдо и уверенно мог стоять на них.
Но…
Она не выпускала его с рук. Было чувство, что на физическом уровне мать уже не умела ходить одна, без него, своего сына. А сын был довольно рослый, с её рост. Как бы она не крепилась и не делала вид, что ей удобно, – неудобство испытывал сам мальчик.
Его ноги неловко свисали и постоянно ударялись о её колени, при каждом её шаге – руки соскальзывали с шеи матери. Она не справлялась с его весом. Её невысокий рост не позволял удобно расположить его у себя на руках. Так неуклюже и неловко они передвигались. От помощи, предложенной в очередной раз этими людьми (с её точки зрения ничего не испытавшими в жизни), она, конечно, как всегда отказалась. С чего ей менять свои привычки?
Сын иногда делал попытки попросить разрешения пойти самому, на что она ставила его на пол, и, не обращая внимания, что он с удовольствием и вполне даже очень ничего себе как делает уверенные довольно-таки шаги, через пару-тройку шагов хватала его на руки, приговаривая: «Хватит тебе, а то больно будет. Ножки вот как заболят, так узнаешь тогда, что делать будем?»
Дома он ползал. Попытки передвигаться на ногах, опиравшись на предметы мебели, использовать стул, в качестве опоры, также всегда пресекались. Озвучивание было всегда одним и тем же, с той разницей, что его не брали на руки, как на людях, а утверждая: «Забыл, что не можешь ходить? Хочешь, чтобы ножки заболели? Чем плохо тебе ползать? Смотри, как хорошо получается! И не больно!»
Она ограничила его во всём и в буквальном смысле привязала к себе.
У него не было своих привычек, своего мнения, права выбора.
А он часто мечтал, как он побежит с мальчишками во дворе наперегонки и обязательно прибежит первым.
Но мама не разрешала вставать на ноги, переживая, что ему будет больно, а он не знал, как можно научиться ходить и бегать, не встав на ноги.
Здесь, в этом здании, все были добрые и весёлые.
Никто не показывал на них пальцем, и особо пристально не таращился.
Какая-то тётенька (которая показывала им очередное учебное заведение, где он может учиться, познакомив его с ребятами, которые как-то сразу приняли его и начали делиться с ним, кто игрушками, кто конфетами, кто расспрашивать умеет ли он читать и писать, и какая книга у него любимая) после того, как они пришли в её кабинет, очень внимательно посмотрела на него своими необычно добрыми глазами, в которых не было ни жалости, ни страха с пустотой, как обычно у всех, а читалось именно внимание и желание сделать что-то для него, именно для него, спросила вдруг: «О чём ты больше всего мечтаешь? Что ты хочешь больше всего?»
Он не был готов.
Всегда и везде разговаривали с мамой. Вопросы задавали только ей. Отвечала только она.
Он посмотрел на маму. Мама хотела начать что-то говорить, но женщина мягко, по-доброму улыбаясь, остановила её и повторила свой вопрос мальчику.
Он набрался храбрости и не глядя уже на маму, чтобы не огорчать её, втянув голову в плечи, очень тихо вымолвил: «Хочу наперегонки бегать и первым быть». Женщина попросила повторить его это очень громко. Мамины руки обвили его посильнее. На первый раз у него сорвался голос, когда он попробовал побойчее сказать эту фразу, – руки мамы ещё крепче вцепились в него. Во второй раз он не просто громко, а озорно выкрикнул эти слова, рассмеялся и … почувствовал, как у мамы опустились руки. Не смотря на то, что рядом были пустые стулья, она всегда садила его на руки. Поэтому он физически ощутил, как в ней что-то изменилось.
Мама заплакала. «Вот видите, какой он фантазёр наивный. Думает, что он интересен кому-то, что с ним играть будут, что он когда-то бегать сможет, да он идти не может, куда бежать ты собрался, глупыш мой…»
– Вы позволяете ему ходить? Вашему сыну так неслыханно повезло! Иметь такую форму ДЦП для многих детей и родителей несбывшаяся мечта…
– Да куда он без меня?! Как Вы себе это представляете?!!!!
– Встань, пожалуйста, – попросила мальчика женщина. Она присела, протянула к нему руки и сказала: «Подойди, давай сам… смелее».
Он смотрел на маму. Мама молчала. Он видел, что она разгневана и недовольна, но он знал, что может пройти это расстояние, длиной в «два великана» (такие шаги ему показывал старший брат), он верил в это и чувствовал, что эта женщина тоже доверяет ему и знает, что он справится. У них как будто появился секрет, о котором раньше нельзя было рассказывать никому, тем более показывать. Со страхом он наступил на левую ступню, почувствовал твёрдый пол, наступил на правую ногу и снова… Медленно… Неуверенно… Левой… Правой… Женщина считала шаги. Их оказалось 9.
– Устал?
Он был просто счастлив…
Мама плакала…
Осознание горького факта, что твой ребенок тяжело болен, что это навсегда, невероятно болезненно и мучительно.
Синдром жертвы: «Моя жизнь закончена, радости не для меня. До конца моих дней мне придётся нести этот крест» – общая склонность к тому, чтобы «пострадать», демонстративность поведения; неумение разглядеть в ребёнке существо, способное приносить радость, достойное полноценной жизни и способное развиваться», – вот что страшнее самой болезни ребёнка. Плюс мания «отличия»: «Мы не такие, как все, у нас особая жизнь, особые обстоятельства» – эгоцентризм, компенсаторная реакция от подсознательного «мы хуже других» к противоположному «мы – особенные, т.е. лучше других». Такие настроения и привели эту мать к изоляции от общества, исключают для неё помощь и поддержку со стороны других людей.
А расплачивается за это и пожинает плоды – сын.
Никто из нас не застрахован в этой жизни ни от чего. Тем более от того, какой ребёнок появится в нашей семье. Будет ли он с ограниченными возможностями; будет ли он иметь особенности психофизического развития; будет ли он сохранен интеллектуально, но иметь проблемы в эмоциональной сфере и т.п.
Суть не в этом.
Перед любым больным ребёнком на протяжении всей жизни встает масса разнообразных проблем и препятствий, тем не менее, многим детям действительно удаётся получить образование и впоследствии самореализоваться. Именно родители в данном случае не просто затрачивают огромные душевные, материальные и временные силы/ресурсы, а справляются с этой трагедией, горем, не позволяют себе отвлекаться и обращать внимание на молву и пересуды, пророчества «доброжелателей», отчаяние и боль. Не раствориться в беде, вот главная задача всех членов такой семьи. Не стать её заложником самому и не сделать заложником ребёнка. Не выполнять за ребёнка то, с чем он сам в состоянии справиться! Научить жить ребёнка, учитывая свои особенности, адекватно реагировать на его болезнь и по максимуму адаптировать к социуму, к самостоятельной, на сколько это позволяют сохранные функции, жизни, использовать и испробовать все шансы и варианты, помощь окружающих вот то, что окупает все страдания и не оставляет нас в тупике с чувством безысходности, в полном отчаянии и один на один с недугом. Позволить ему быть живым. Разрешить себе быть живыми.
Беременная
Отношения с родителями перешли на формальный уровень с того дня, когда те узнали, что она беременная. Смирившись с тем фактом, что она не скажет им кто отец ребёнка, для чего ей этот ребёнок, как собирается растить его в одиночку, вынесли вердикт: «Помогать тебе, в таком случае, никто не будет. Как хочешь, – так и живи. Жалобы твои слушать не будем. Если настолько самостоятельная и взрослая, будь самостоятельной и взрослой. Выбор сделала. С нами посоветоваться не посчитала нужным, сейчас слышать не хочешь. И к моменту появления ребёнка сделай так, чтобы у тебя было отдельное жильё».
Не вопрос. Съехала из отчего дома не к моменту рождения ребёнка, а через пару недель после того разговора, подобрав на первое время оптимальный вариант. Далеко вперёд не заглядывала и ничего не планировала. Было страшно. Очень страшно и одиноко. Мысли крутились одни и те же: «Почему меня должны были насиловать? Почему я должна была случайно «залететь»? Господи, мы современные люди и полной дурой надо быть, чтобы случайно «залететь». Почему такой простой факт, что я решила родить для себя, вызывает изумление и негодование? Почему я должна докладывать всем, кто отец ребёнка? На что это повлияет? Что это изменит? Почему нельзя просто принять беременность дочери, подруги спокойно, как действительно мой выбор, как моё право, в конце концов? Ведь я никому не жалуюсь, ни у кого ничего не прошу… Я хочу этого ребёнка, рада тому, что забеременела. Почему мы должны с голоду умереть и носить обноски? Почему я должна будут возненавидеть его? Чем мой ребёнок может испортить мне всю жизнь?»
Ей был 21 год. Она окончила педагогический колледж и работала в детском саду, то есть женском коллективе. Эти чужие женщины, с которыми она только начала осваиваться и сближаться, порадовали её тем, что не интересовались кто отец ребёнка, не удивлялись, что она не хочет замуж, а приняла решение родить ребёнка для себя. Они рассуждали: «У каждого своё счастье. Сам должен жизнь свою строить. Как сердце велит. Приспичило тебе – рожай. Тем более, не жалуешься, не ноешь. Вон мы всю жизнь прооглядывались на кого-то, боялись всего и всех, то родителей, то слухов, то того, что замуж потом не возьмут или ребёнка в одиночку не поднимем и что? Понятно, другие законы раньше были. А сейчас смотрим на вас, молодых, и даже завидуем. Половина из нас точно замуж бы сразу не выскакивали, забеременев. Редко в таких браках, что супруги, что дети счастливы. Гнетёт всю жизнь эта мысль и давит, а что, если бы не забеременела? Привычка берёт своё… Вцепились не ясно во что… Живём… Вон по сколько лет. Не плохо и не хорошо, нормально, как все, как принято. Что надо? Семья полная… А копни поглубже, так вон из всего коллектива две-три полные семьи на самом деле счастливо живут, и дети счастливые. А остальные точно также живём, чем тебя пугают. И в нищете, и в подачках, и в ненависти, в ограничении… А у тебя хоть спокойствие и стабильность будет, и терпеть рядом с собой не надо никого. Ну, а нормального мужика встретишь, так его никаким количеством детей не испугаешь. У нас случай был, такая баба замечательная работала, а с мужиками – не везло. То алкаш, то игрок, то трутень попадался. Ой, а она работящая такая, чистюля, наварено, убрано всегда, сама как игрушечка, но не везёт! Так вот рожала от всех, говорит, при чём дети здесь. Так троих и родила, а мужики те бросали её, как она родит. И ничего! За несколько лет перед твоим трудоустройством к нам, уволилась, уехала к мужу, случайно познакомилась и вот… Дождалась счастья! Попался- таки нормальный человек! Взял с тремя и не побрезговал. Живут – душа в душу… Ой, если вспоминать начнёшь… А сколько таких случаев, когда мужики своих родных детей и законных супруг бросают, а чужих детей таааак воспитывают, так с ними носятся! Да и вообще, ну, замужем мы, всю жизнь пропахали, а что своим детям дать смогли, ни жилья, ни образования достойного… Так что, девка, не бойся! Не пропадёшь!»
Вот в таких противоречиях, потихоньку откладывая деньги и покупая необходимое для малышки (она была твёрдо уверена, что родится девочка) она и жила. Слушая, с одной стороны, пугающие истории подруг о жизни матерей-одиночек, их призывы, пока время есть сделать аборт, и, с другой стороны, подбадривающие случаи из жизни женщин по месту работы. И те, и другие по-своему были правы. Никто из нас не знает к чему приведёт наш выбор… Нельзя просчитать, предугадать, предусмотреть всё на 100%. Нельзя… Ни выйдя официально замуж и родив ребёнка в браке, ни выбрав путь матери-одиночки.
А, ещё же родители! Её родители… Они оказались не такими суровыми и безразличными, какими хотели стать для своей вдруг неожиданно для них повзрослевшей и действительно самостоятельной дочери. Конечно, увещевали её прекратить выделываться и вернуться домой, но она смеялась, обнимала их, целовала и говорила, что всё равно бы так поступила. Началась новая жизнь. В ней должно быть всё иначе. И в-первую очередь она сама должна научиться жить отдельно от родителей. От их налаженного быта, активной помощи. Их жизни. Это её родной дом, но в нём их правила и их уклад жизни. Это правильно, так должно быть. Поэтому и у неё должен быть свой дом. У них с ребёнком должен быть свой дом.
В общем, жизнь налаживалась. Чем заметнее становился живот, тем больше вопросы переориентировались на то: «Сколько ещё осталось ходить? Всё купила? А знаешь, есть примета… Молоком грудным будешь вскармливать или не будешь груди портить? Мы тоже хотим завести ребёнка, но что-то боязно пока. А правда, чем больше срок беременности, тем ешь больше?» и т.п.
Чувство одиночества незаметно отодвинулось, растворилось. Она понимала, что даже если бы родители не пересмотрели своё отношение к её беременности, если бы подруги не стали теперь так активно наблюдать и вместе с ней проживать беременность, если бы она работала в коллективе не таком дружном и добром, то чувство одиночества всё равно отошло бы, отступило. Она не одинока и не может быть одинокой. В ней живёт ещё одна жизнь! Мало того, что она не может быть одинока теперь, она не может быть слабой, пассивной. От неё теперь зависит не только её собственная жизнь, а жизнь ещё одного человека. Пока очень маленького, крохотного, но человека!
В консультации ей было смешно, когда беременные жёны с мужьями вели себя так, будто их семья совершает героический подвиг. Гордо осматривая беременных женщин, пришедших на приём без мужа (в глазах этих пар читался укор и ужас таким вопиющим фактом вандализма к беременности жены и к своему будущему наследнику) уверенно и с нахрапом врывались они в пространство больничного коридора «мемориальным комплексом под названием: «Пример современного героизма! Наконец-то, именно их семья подарит нам самого лучшего ребёнка столетия!»». Мужья громко выясняли дополнительную информацию у врачей, жена делала вид, что беременность, это не нормальное состояние женщины в положении, а вид инвалидности, дающий ей преимущества и льготы перед всеми смертными. Она – МАТЬ! Человечество посмотри! Эта современная девушка, молодая заметьте девушка, такая вся раскрасавица и умница, не побоялась испортить своё совершенное тело беременностью. Это ли не чудо? Так благодарите её за это!
Корила себя за эти ассоциации и думала, что это от того, что у неё нет мужа, и она не знает, как это, когда восторгаются тем, что для любой женщины является естественным предназначением и главной функцией от природы. Кроме того, она была твёрдо убеждена и в том, что родив ребёнка, только от одного этого факта, ты не имеешь права называться матерью с большой буквы, кичиться им. Матерью ты сможешь считать себя только тогда, когда твой ребёнок вырастет достойным человеком. Так она считала… Понятно, что та женщина, которая выносила, родила, каким-то образом вырастив ребёнка – мать, но так пафосно и громогласно сотрясать воздух: «Пропустите, я мать! Вы что, не видите, – я будущая мать?!»… А в итоге… Откуда при наличии в стране таких героических матерей тогда такое количество несчастных детей? Как тогда потом такие мамочки, превращаются в тех, которые и вовсе больше и качественнее ухаживают за кошечками и собачками, вкладывают в них себя, а их ребёнок, живой настоящий человек остаётся в стороне… Как и те, которые сутками сидят в интернете и знают всё о детях далёких подруг и родственников, а не знают элементарного о собственном ребёнке… Но она предпочитала не углубляться в эти мысли, гнала их от себя, списывала на издержки профессии и верила в то, что в их семье, пусть неполной, но семье, будет всё иначе.
Она была на девятом месяце. Новая жизнь, которая началась с возникновением в ней новой жизни, ей очень нравилась. Она была счастлива и ни дня не сожалела о том, что сделала этот выбор. Не ждала ничего ни от кого. Поборола страхи, преодолела сомнения. Знала, справится со всем… Справится, а иначе и быть не может!
Кто, кому дарит жизнь? Мы, рожая детей или наши дети, давая нам смысл жизни?.. На самом деле, это весьма и весьма спорный вопрос.
Мать никогда не бывает одинокой. Материнство изменяет. Изменяет сильно. И не только фигуру. Материнство помогает понять, что теперь ты не можешь себе позволить заниматься самоуничтожением. Проживать себя без заботы о себе, без поддержки себя, безотносительно себя.
И, да, родить ребёнка и стать матерью – совершенно не одно и то же. Ведь приобретя рояль, к примеру, ты вряд ли станешь утверждать, что отныне ты – пианист?
Проза жизни в том и состоит, что до тех пор, пока ты не родишь ребёнка, самонадеянно и опрометчиво заявлять то, что ты готова быть матерью.
Послесловие или выбор быть.
Так уж получилось, что все истории, с которыми я вас знакомлю, не вымышленные. Все случаи, рассказываемые мной, имели место быть. Другой вопрос, что чаще всего образы в них собирательные и ситуация рассматривается узко/однобоко, с точки зрения одного участника событий. Но для восприятия происходящего, с точки зрения именно этого человека, оправданно такое изложение рассматриваемого эпизода. Эпизода, который изменил жизнь и изменил самого человека. Не всегда эти изменения положительные, но каждый приходит к своему счастью своей дорогой и так, как умеет. Кому-то достаточно малого количества проб и ошибок, и он приучается мыслить другими категориями, быть хозяином своей судьбы, кому-то необходимо большее количество трагических ошибок для того, чтобы осознать, что всё происходящее с нами дело наших рук и никак иначе. Мы сами всегда делаем выбор, каким бы он ни был. И мы сами должны уметь справляться с теми последствиями, которые происходят с нами в дальнейшем. За исключением редких случаев…
В заключении, я поделюсь с вами несколько иными историями.
Образы в них не собирательные и ситуации, в которых оказались их участники, вовсе не были ими выбраны. Они были предрешены. Возможности изменить их не было, и не будет никогда. Так получилось. По воле других. Тех, кто мог поступить иначе, но поступили так, как сочли нужным, сделали свой выбор. Выбор, за который ответственность несут другие. Их дети…
Истории эти посвящаю тем взрослым, кому кажется, что счастья в жизни нет, что все мы заложники обстоятельств, что от нас мало что зависит в этой жизни и что в-принципе, радоваться жизни непростительно глупо и странно.
П., 11 лет. Первое, на что обращаешь внимание, при знакомстве с этим мальчишкой, его лучистые озорные зелёные глаза и всегда довольное выражение лица. Он очень подвижный, энергичный. Там, где он, всегда весело и интересно. Смешливый сам, любит поднять настроение другим. Чем он отличается от тех, других? Его родители алкоголики и П. родился с физическим недостатком. Правая рука у него сформирована только до половины предплечья. По сути, это однорукий ребёнок. Больше изъянов нет. Интеллект сохранен, эмоционально-волевая сфера развита. Он умеет стирать, зашивать вещи, варить супчики и каши, кататься на велосипеде. Он самостоятельно меняет постельное бельё, завязывает шнурки и много чего делает самостоятельно. Ему никогда в голову не придёт просить помощи ни у кого, ни о чём. «Сам», – ключевое слово в его лексиконе. «Если что-то не умею, – научусь, приспособлюсь. Не переживайте за меня, всё хорошо. Мне надо быть сильным и много уметь. У меня младшая сестрёнка есть. Если я не смогу быть ей настоящим старшим братом, она пропадёт». Все заботы о сестре на нём. С момента рождения. Родители как пили, так и пьют. Девочка родилась без физических недостатков, но с интеллектуальной недостаточностью. Кто с этим справляется? П., старший брат. Он знает, если он её не перепеленал бы, не накормил, так и лежала бы она кричащая и мокрая, никому не нужная. Разница в возрасте у них – 7 лет. Сестрёнка, как одно целое от своего брата, без которого никуда, без которого не слушается никого, не может минуту находиться, но при этом избалованная девчонка, привыкшая, что всё сделает брат. Сделает за себя и за неё, сделает за родителей. На вопрос: «П., бывает так, что ты устаёшь или тебе грустно становится?», – он отвечает: «Нет, что Вы. Посмотрите, как мне повезло, хоть какие, но у меня есть родители, сестрёнка вон какая. Я их очень люблю. Мне их очень жалко и совсем не трудно быть сильным для них. А то, что у меня руки нет. Так я не обращаю внимание. Я родился такой, поэтому мне нормально. Я не знаю, как это, две руки. И устаю не очень. Мне приятно всё делать для своей семьи, да и для других. Мне очень страшно, если бы я один жил, тогда бы мне было грустно. Тогда не знаю, каким бы я был». Его не удивляет, когда здоровые сверстники просят сделать за них что-нибудь, он всем готов прийти на выручку, подарить свою заботу и внимание, улыбку, поддержать, помочь. Безусловное принятие себя и наполненное любовью и состраданием ко всему живому его детское сердечко интуитивно научилось жить полноценной жизнью в этом мире. Жить счастливо и дарить частичку своего тепла и счастья окружающим.
В., 12 лет. У его матери сифилис. В. родился с деформацией нижних конечностей. Голени уплощены. Ему тяжело быстро передвигаться, ходить на большие расстояния, походка неуклюжая. В. похож на умудрённого и прожившего долгую жизнь старца. Неспешный, рассудительный, он живёт будто в другом измерении. В детстве мечтал быть футболистом, потом просто о том, что хоть бы поиграть в футбол… Потом принял себя таким, как есть и научился с этим жить. «Что толку мне фантазировать о том, чего не дано? Так получилось у мамы, но она не виновата. Вряд ли она хотела такого своему сыну. Отказалась от меня, что ж… Её можно понять. И с обычными детьми хлопот сколько, а она не знала же, что у меня только на ноги последствия будут, наверное, думала, ещё и дебил. Но, здесь мне повезло, с головой у меня полный порядок. Чего мне горевать и обвинять кого-то, себя жалеть. Какой родился, такой и живу». В. много читает, увлекается математикой. Для сверстников он как очаг спокойствия и благоразумия. В непростых ситуациях и эмоционально сложных состояниях они любят слушать его здравые размышления о том, как он видит всё происходящее со своей точки зрения, и зачастую пользуются его советами. «Если в себе замыкаться и быть обиженным, то и жить некогда будет, а жизнь, – она вон какая интересная. Мне ещё столько прочитать надо, сделать… И может быть, когда-нибудь решусь маму найти, только не знаю зачем. Вот на этот вопрос не могу сам ответ найти…»
И., 16 лет. Её мама – проститутка. Лет с 8-9 таким словом стали называть и девочку. Она плакала, убегала от всех, пряталась. Не понимала за что они с ней так. И взрослые и дети: «Вон, видишь, пошла… красавица. Скоро подрастёт по стопам матери пойдёт. Видали мы таких. Яблоня от яблони…» И. действительно красивая, видная, заметная. Лет с 11 старшие мальчишки начали предлагать ей это: «Какая тебе разница, когда этим промышлять начнёшь, у мамаши спроси, пусть научит, пора и тебе начинать деньги зарабатывать». И. была закомплексованная, запуганная… Была до 13 лет. Как она справилась с ситуацией? Устала слушать всех и устала бояться, устала быть виноватой в том, чего она не делала. Сначала мысли направились в сторону размышлений о суициде. Потом разозлилась: «Почему я должна лишать себя жизни, отвечать за то, что мамка такая? Почему я должна жить не так, как хочу, а бояться всех, что они меня осуждают не известно за что и пророчат мне грязь всякую? Почему я должна оправдывать их ожидания и быть не собой, а кого они хотят видеть во мне? Я – другая». Поняла, что если сама не исправит ситуацию, то никто её не исправит. Научилась давать отпор. Научилась не прятаться. Научилась не быть незаметной. Воплотила в жизнь мечту – начала заниматься спортивными танцами. Теперь никому в голову не приходит сравнивать её с матерью: «Надо же у такой … такая дочь, кто бы подумать мог!»
Это их выбор. Выбор, благодаря которому они не наблюдатели собственной жизни, а её творцы, активные участники, благодаря которой все окружающие вынуждены признать факт, что они не такие, как все… не такие как их родители. Эти дети борцы и заслуживают уважения. Вынужденно оказавшись в условиях не успешности, они смогли принять себя и понять, что обозлившись, обидевшись, изолировавшись, если они и навредят кому, обездолят, то только сами себя. Им некогда терзаться, стенать, жаловаться, они не имеют на это право и времени. Они дали себе одно право, право на полноценную жизнь. Они сделали свой выбор.
За свой длительный опыт работы с детьми, таких ребят, как вышеописанные персонажи, было не три человека, конечно. Больше, гораздо больше. Все, кто хотел измениться, научиться жить не так, как им было уготовано обществом, те, кто принимали помощь и работали над собой – все достигли всего, чего хотели и живут полноценными жизнями. А я, в свою очередь, училась и продолжаю учиться у каждого ребёнка или взрослого клиента тому, как необыкновенно и мудро жизнь преподносит нам уроки, не изучив которые не было бы нас сегодняшних, не было бы нас таких, какие мы есть. Все мы даём друг другу удивительный опыт проживания различных ситуаций, историй, которые делают нас сильнее и позволяют практически осознать относительность всего происходящего с нами, выбирать тех, на кого надо равняться, благодаря кому и чему мы находим и раскрываем, познаём себя.
Аксиома: падать – часть жизни, подниматься на ноги – её проживание, быть живым – это подарок, а быть счастливым – это личный выбор.
P.S. Дописывая эти истории, вспомнилась пожилая женщина, у которой была парализована нижняя часть тела. С ней я познакомилась во время очередных выборов. Как известно, люди, по состоянию здоровья не могущие посетить избирательный участок вызывают комиссию на дом. Для этой одинокой женщины выборы – событие, праздник. Она всегда особенно тщательно мыла полы, одевалась в нарядную одежду и переживала только о том, что не может встретить нас у порога. Передвигалась она ползком. Убирала квартиру ползком. Нет, социальный работник был у неё, очень добросовестная женщина, хорошая помощница, но хозяйка просто не позволяла выполнять за неё ту работу, с которой она могла справиться сама. В том числе, – уборка квартиры и стирка белья. И это восхищало, и поражало все годы работы на участке. Пожилые люди, бабушки, не смотря на свои недуги, которые делают их практически нетрудоспособными и ограничивают физически, не жалуются, не просят, никого ни в чём не винят. В их квартирах всегда чисто (особенно бросались в глаза накрахмаленные салфетки). Они всегда доброжелательны, приветливы, радуются каждому новому дню. Они не ищут причины, которые не позволяют им сделать что-либо, не выполнить что-то, не ссылаются на возраст и трудности, ввиду состояния здоровья, а просто берут и делают всё, что им под силу. Они находят причины для того, чтобы действовать. Повод, чтобы продолжать быть. Быть живым. Они твёрдо знают, чтобы жить, надо действовать: ведь если не живёшь – то всего лишь умираешь. Они выбрали жизнь. Достойную жизнь.
