Софья Сергеевна Маркелова
Затопленная комната
VII
Ближе к обеду о случившемся знала, по ощущениям, уже половина города. Телефон Сени, ещё в начале рабочей смены переведённый в беззвучный режим, не переставал принимать входящие звонки и тонны сообщений от всех, кто когда-либо был знаком с матерью. Кто-то сочувствовал, кто-то задавал вопросы, другие сыпали проклятьями на голову неудавшегося убийцы, но были и те, кто переживал о состоянии именно Арсения. Например, Ангелина.
Она позвонила в обеденный перерыв и стала одной из тех немногих, кому Сеня всё же ответил, приняв звонок. Девушка с непритворной искренностью поинтересовалась его самочувствием, предложила вместе сходить вечером в больницу, навестить маму, если это позволят врачи. Но Арсению вовсе не хотелось видеться с матерью, которая могла пострадать из-за тайных желаний собственного сына. Он неловко объяснился с Ангелиной, сославшись на выдуманные причины, и та, в который раз показав ангельский характер, понятливо отступила.
До самого вечера Арсений больше никому не отвечал, от назойливых соседок, сидевших на лавочке у подъезда, позорно сбежал, а после и вовсе заперся в квартире на все замки, выключив дверной звонок и домашний телефон.
Создавалось такое впечатление, что его общительная мать была кумиром всех жителей этого чёртового городка.
Заварив себе крепкий чай, Арсений сидел на пустой кухне, пытаясь собраться с мыслями и придумать, что ему делать дальше. Деяния кровавого призрака, неведомо как проникшего в его реальность, доставляли хлопоты и вызывали растущее беспокойство. Сперва Тимур, теперь мать. Кто на очереди? А вдруг однажды этот безжалостный монстр из кошмара придёт и за ним?
На экране телефона беззвучно появлялись чьи-то номера и имена. Арсений хмуро следил за ними одним глазом, не собираясь поднимать трубку. Постепенно, чем темнее становился вечер за окном, тем реже люди пытались дозвониться до сына пострадавшей.
Но когда телефон вдруг высветил контакт «Сестра», Арсений невольно застыл с поднесённой ко рту чашкой чая. Пальцы сами собой подобрались к экрану и приняли вызов.
– Д-да?.. – хрипловато выдохнул в трубку Сеня, весь внутри сжавшись от волнения.
Он не хотел разговаривать с сестрой, не хотел слышать её гнусавый голос, но отчего-то всё же не смог проигнорировать входящий вызов.
С Лидой он не встречался и не общался уже больше двух лет. В своё время их разлучила разница взглядов на жизненные ценности. Сестра ставила на вершину пирамиды потребностей брак и детей, коих у неё самой было пятеро, в то время как Арсений просто хотел тихой и спокойной жизни для себя. В чём-то мать с его сестрой были очень близки: обе они настаивали, что Сене помимо работы без выходных следовало ещё и заняться поисками девушки. Но сестра была куда настойчивее и несговорчивее. Ей не терпелось женить брата, чтобы тот быстрее обзавёлся потомством. Лида искренне считала, что человек, не имеющий детей, человеком считаться вовсе не должен, и убеждала в этом других. А капать собеседникам на мозг она умела уверенно и безжалостно.
Потому Арсений и постарался ограничить с ней всё общение. Сестра на это тоже обиделась, обложила брата непечатными словами и в свою очередь пообещала больше никогда с ним не разговаривать. Не то чтобы Сеня был не рад такому повороту судьбы.
И тут Лида сама решила ему позвонить, хоть Арсений и догадывался в связи с какими событиями. Но проигнорировать капитуляцию сестры он не мог себе позволить.
– Значит так! – без каких-либо приветствий затянула нудным голоском сестра. – Маме нужен первоклассный уход в больнице. Нужно договориться, чтобы, как очнётся, её перевели в трёхместную, а лучше двухместную палату. Обязательно нужно следить за её питанием, а то знаю я, как там кормят в этих больницах – если не помрёшь от собственных болячек, то захиреешь от изжоги. Я тебе сейчас список продиктую, какие продукты ей следует купить в первую очередь…
– Здравствуй, Лида, я тоже очень рад тебя слышать, – равнодушно и бесстрастно прервал монолог сестры Арсений, откидываясь на спинку стула.
Лида на мгновение замолчала, а после нетерпеливо отозвалась:
– Нечего тут строить из себя этого… ну, как его… В общем, не пойми кого! Я тебе по делу вообще-то звоню, так что выслушай уж, блин, молча! Давай записывай продукты и вещи, которые ей нужно будет принести! Ты, кстати, уже был у неё сегодня? Как она там?
– Ничего я не буду ей носить. К ней не ходил и ходить не собираюсь.
Лида задохнулась от возмущения. Сеня замечательно слышал на том конце трубки негодующий скрип зубов. Раньше он бы никогда ей так не ответил, но сейчас он что-то отпустил внутри себя, позволив словам легко и безболезненно сорваться с языка.
– Ты чего там, совсем ошалел, что ли?! Смотрю, за два года без моего контроля ты вообще зарвался! У тебя мать чуть не убили! Мать!
– Почему бы тебе самой не навестить её? Она и твоя мать тоже, – не преминул напомнить Сеня.
– Мне за детками надо следить, знаешь ли! – гаркнула в трубку Лида, а где-то недалеко от неё вдруг пронзительно и противно заревел маленький ребёнок. – У младшей как раз зубки режутся, я же не могу её оставить одну! А ты и так там бездельем маешься, как последний бобыль. Вот ты и должен ехать к матери и не отходить от её постели, пока она на ноги не поднимется. Побудь хоть немного благодарным сыном!
– Лида. Лидочка. Лидонька, – мягко и тягуче позвал сестру Арсений, буквально смакуя каждую букву. – Милая моя, дорогая. Иди-ка ты на хрен. Сама разбирайся с мамашей. Вы обе и так достаточно крови у меня выпили. Так что отвяжитесь обе, наконец. И можешь не звонить мне больше, трубку я поднимать теперь не стану.
– Это ты кого на хрен послал?! Это ты меня на хрен послал?! – взвизгнула от негодования Лида, а её ребёнок завопил в унисон с матерью. – Да иди ты сам на хрен, козёл! Я маме всё передам, все твои слова!..
Арсений не стал слушать поток брани, изливаемый на него, а просто завершил звонок и с чувством полного удовлетворения глотнул остывший чай. Телефон ещё какое-то время разрывался от входящих звонков, Лида не унималась. Вскоре она начала бомбардировку сообщениями, но Сеня их не читал – сразу удалял.
На душе у него светлело с каждой минутой всё больше.
Сестра, как бы зла она ни была, ни за что не приедет к нему домой, на то и был весь расчёт. От своих детей она не отходила ни на шаг, а везти всю эту свору на другой конец города – весьма трудоёмкое и энергозатратное дело. Всё, на что была способна Лида, – это звонки и сообщения. Довольно малосущественная угроза, если подумать.
VIII
Его ликование и гордость за самого себя продолжались ровно до тех пор, пока он не лёг спать. Сон пришёл мгновенно, выбросив не сопротивлявшегося Арсения в чрево давно знакомой и уже практически родной комнаты.
Жестокий призрак в этот раз восседал на подоконнике. У него на коленях лежало тело, вытащенное из кровавого озера, и багряными пальцами обитатель комнаты медленно гладил труп по голове, словно успокаивая маленького ребёнка, который никак не мог заснуть.
Арсений смотрел не на тело, он, сжав губы и отведя взгляд в сторону, задал вопрос, который беспокоил его с самого утра:
– Это ведь ты напал на мою мать?
– А ты сам как думаешь? – тихо отозвалась фигура.
– Иных претендентов нет, – сурово проговорил Сеня. – Одно не могу понять. Зачем тебе это делать? Ты убил Тимура, чуть не убил мать. При этом оставляешь следы, которые могут привести ко мне, будто специально. Я не знаю, кто ты, мстительный дух, падший ангел-хранитель или сам чёрт во плоти… Но я хочу понять, чем ты руководствуешься.
Продолжая медитативно расчёсывать пальцами волосы трупа, кровавый призрак какое-то время молчал, не глядя на Арсения.
– Ты смотришь, но не видишь. Ищешь, но не замечаешь, – наконец отозвался силуэт. – Я делаю то, на что не мог решиться ты сам.
Сеня скривился.
– Если так желаешь знать, я рождён этой комнатой и исполняю её волю, – произнёс призрак.
– Мне не нужны человеческие жертвы и внимание полиции, – процедил Арсений, скрещивая руки на груди. – Да, это было захватывающе, признаю… На миг возликовать, что твои обидчики получили по заслугам. Но больше подобное тебе творить не стоит. Ты привлекаешь ко мне лишнее внимание, оставляешь следы. Я не хочу, чтобы ты ещё кому-то навредил.
– Не лги самому себе.
– О чём ты?..
– Я знаю всё, о чём ты мечтаешь, что ты таишь в глубине души и чего страстно жаждешь. Нельзя отказываться от самого себя. Прими этого. Прими свою суть.
Призрак обхватил обеими ладонями голову трупа, лежавшую у него на коленях, и медленно повернул её в сторону Арсения, чтобы тот мог хорошенько разглядеть мёртвое лицо.
На брата двумя мутными бельмами уставилась безжизненная Лида. Рот её был приоткрыт, из него капала кровь. И в комнате в тот миг не раздавалось иного звука, кроме мерного стука, с которым капли крови падали вниз, разбиваясь о гладкую поверхность чёрного озера.
С коротким вскриком Арсений выпутался из паутины кошмара, вскакивая со своего тесного диванчика. Перед его глазами всё плыло, всё дрожало и пульсировало.
За окном стояла предрассветная тьма, и, чем дольше Сеня вглядывался в войлочно-серое небо, тем сильнее становилось гнетущее ощущение, что рассвет никогда не наступит. Что этот рыхлый мрак никогда не развеется, навечно пленив в себе разум и чувства.
Телефон сам оказался в руках. Дрожащими пальцами Арсений выбрал номер сестры в журнале звонков и принялся вслушиваться в однообразные гудки. Но гудки всё шли и шли, неумолимо растягиваясь и заставляя сердце подстраиваться под этот размеренный ритм. Сеня ждал полминуты, минуту, вторую. Ничего.
– Ну же, давай, давай! Возьми трубку! – шептал он вслух.
Вдруг гудок прервался, на вызов ответили, и Арсений облегчённо выдохнул:
– Лида, наконец! Ты как там, в порядке?
– Это не Лида, – ответил низкий мужской голос. – Это её муж. А ты ещё кто такой?
– Эм, – запнулся Арсений, – я её брат… А где Лида?
– Лида?.. А Лиды больше нет, – с долгими паузами произнёс её супруг, и его голос вдруг дрогнул: – Её убили… Убили мою Лидочку…
В трубке послышались гудки, и Сеня потрясённо убрал телефон от уха. В сердце его бушевал настоящий шторм: смешались все чувства, страх и сомнения. Он не находил в себе сил, чтобы подняться с дивана, включить свет и осмотреть квартиру на предмет новых следов крови. Но почему-то он не сомневался, что они есть, как и всегда. Что его сестру, как и остальных, забрал к себе в кошмар кровавый призрак.
А Сеня никак не смог этому помешать. Он не сумел это предотвратить, хоть догадывался, что подобное могло случиться.
По всему выходило, что этот оживший мстительный дух не собирался успокаиваться, а был намерен вершить свой самосуд каждую ночь. Сколько ещё трупов друзей и знакомых плавало в тесной комнате? Сколько ещё из виденных Арсением во сне смертей кровавый призрак желал воплотить в реальность?
Как это всё остановить?!
Будь его воля, он бы не выходил больше из дома, заперся бы на все замки, питался одним кофе и не смыкал бы глаз, но это казалось непозволительной роскошью. И Арсений, сам себе не отдавая отчёта, привычно засобирался на работу. Он тенью скользил по квартире, перешагивая дорожку кровавых капель, тянувшихся от двери, ничего вокруг не замечая.
Родной станок встретил его деловитым гулом, и до самого вечера Сеня занимался тем, что лучше всего умел делать – подкладывал новых жертв под лезвие ножа. Машина без устали опускала гильотину на бумагу, кромсала и резала края, а Арсений, бледный и притихший, с замиранием сердца смотрел за бритвенно-острым краем, ловя в его гладкой поверхности отражение собственного испуганного лица.
Никто так ничего и не заметил. Почти никто с ним не говорил, телефон не разрывался больше от звонков, и даже после смены ни одна живая душа не подошла к Арсению.
И он практически бежал домой, уверяя себя, что не станет спать этой ночью, что не позволит ещё кому-нибудь пострадать или умереть. Сперва он ликовал, что справедливое наказание получили все те, кто портил ему жизнь долгие годы, но теперь Сеня испугался не на шутку. Теперь он опасался, что, сам того не ведая, запустил маятник смерти, который не собирался больше останавливаться и который угрожал уже и самому Арсению. Жалости к другим не было, была жалость к себе и страх оказаться перемолотым жерновами беспощадной машины правосудия.
Засев на кухне, раскрыв окно пошире и заставив весь стол кружками с кофе, Сеня приготовился к долгой ночи. Он был напряжён, он был сосредоточен и напуган до ужаса, но хотел бороться.
Ближе к полуночи вдруг позвонила Ангелина, и голос её звучал обеспокоенно:
– Ты молчишь со вчерашнего дня, даже не пишешь. Что-то случилось?
Сеня собирался ответить, что стал причиной смерти минимум двух человек, но сдержался и лишь шумно сглотнул.
– Или это всё из-за мамы? – не дождавшись ответа, предположила Ангелина. – Ты волнуешься из-за неё?
– Да, – солгал Арсений.
– Я всё понимаю, – вмиг потеплел голос девушки. – Я бы на твоём месте тоже места себе не находила. Хочешь я поднимусь к тебе? Посидим, попьём чай вдвоём?
