Слава Доронина
Сделка с совестью
17 глава
Боже, ну и вид. Лицо опухшее, глаза заплывшие. На китайца похожа. Я снова умываюсь ледяной водой и иду к холодильнику за патчами. По дороге на кухню заглядываю в гостиную. Димка спит на диване с телефоном в руке. На полу валяется листок, на котором написано черным маркером: «900». И приписка: «в них тачка Громову». Красавец. Почти всю сумму нашел. Теперь дело за малым – вернуть деньги Слуцкому. Еще бы все получилось, как я придумала, и на какое-то время можно выдохнуть, а потом… Не знаю. Видно будет, что потом.
В конце концов, не я первая и не я последняя, кто наступает на горло своим принципам ради семьи или собственного благополучия. Некоторые за цацки и деньги спят с папиками, а мне оказывает знаки внимания молодой и очень даже симпатичный мужчина. У него я и собираюсь попросить защиту и помощь: чтобы отдал долг моего брата лично в руки Слуцкому, взяв расписку, что тот получил всю сумму и претензий не имеет. Вряд ли у Антона возникнет желание угрожать влиятельному сопернику подброшенными наркотиками, правда?
В моих мечтах все в радужном свете представляется, а на деле… Сколько раз я отвергала Игнасаса – не счесть. Вдруг он не захочет помогать и оставит меня на растерзание Родригесу? Особенно когда поймет, что я пришла из-за Антона. В таком случае ничего не останется, кроме как написать на Багдасарова заявление об изнасиловании. О чем я его, конечно, предупрежу. Что за этим последует – не знаю. Но и так понятно, что впереди меня ждет мало приятного. Так что выбор невелик.
– Алён, – слышу за спиной голос брата и вздрагиваю, выронив баночку с патчами из рук.
Хватаюсь за сердце. Зачем же подкрадываться и так пугать? И без того вся на нервах.
– Димка, ты меня напугал, – недовольно вздыхаю я, придя в себя.
– Встала, Алён?
– Да.
Он поднимает патчи с пола и протягивает их мне.
– Я нашел деньги. Стольник у меня в заначке лежит, с девушкой хотел съездить отдохнуть, но обойдемся. Сейчас заберу всё у ребят и отдам долг Слуцкому. Дальше сам буду выкручиваться.
– Дим, деньги забирай, но пока не дергайся к Антону. Хорошо?
– Это еще почему?
– Я решила попросить Багдасарова, чтобы он вернул деньги Слуцкому от моего имени, заодно объяснюсь с Яном. Небольшое недоразумение вчера случилось. Не хочу иметь в его лице влиятельного врага. Лучше уж Антона во враги записать. Только не наоборот.
– Что? – непонимающе хмурится Димка. – Что ты задумала, Алён? Головой от стресса поехала за ночь, да?
– Не поехала. Решила больше не мучить парня, а дать ему зеленый свет, чтобы Слуцкий нас не трогал, – как можно равнодушнее пожимаю я плечами.
– Не мучить парня? Это еще что за бред?
– Всё хорошо, Дим, – успокаивающе глажу его по плечу.
«Конечно же, всё просто замечательно, Алёна! – фыркаю про себя. – Фактически ты будешь в пользовании Багдасарова, если он все еще этого хочет».
Но лучше «бракованный» Хулио, чем Антон и его шантаж. Не хватало еще, чтобы потом у него это в привычку вошло: подкладывать меня под каждого неугодного партнера, а после – писать на них заявления. В подобных ситуациях не может быть вторых и третьих шансов. Особенно после той пощечины и грубого секса.
Улица и спорт меня многому научили, в частности без сожаления отрезать лишнее и изжившее себя. Да и холодная голова не раз приходила на выручку, спасая от неприятностей, но как сейчас устоять на двух ногах и не упасть ни перед кем на колени?
– Так, стоп, Алёна. – Димка отрицательно мотает головой. – Я правильно тебя понял? Ты хочешь попросить Яниса отдать Слуцкому деньги?
– Под расписку, – киваю я. – Потому что уверена: ни от тебя, ни от меня Антон сегодня денег не возьмет, а если возьмет, то начнет новыми условиями жонглировать и вновь опустится до шантажа. Я сейчас не в лучшей физической форме. Нервная система и без того изрешечена последними событиями, что случились в нашей жизни, а на носу защита диплома. В магазине только-только стали налаживаться дела, не хотелось бы все это потерять. Пусть Ян вступится и на своем языке попросит Антона не трогать меня и мою семью, укажет Слуцкому его место. Я хочу спокойствия, Дима. Устала трястись за тебя, а выходя из дома – лицезреть Аркашу, который ходит за мной по пятам. Надоело жить в постоянном страхе и ожидании, откуда прилетит следующий удар… Больше не могу так.
– Думаешь, Багдасаров просто так будет помогать? – усмехается Дима, разглядывая меня. – За красивые глазки и родинку на щеке?
– Мы еще во Владивостоке с ним переспали, – вру я, чтобы усыпить Димину бдительность и совесть. – Так что теперь это будет просто почаще между нами случаться. Зато в его силах осадить Антона. С моей стороны требуется всего лишь озвучить просьбу о помощи ртом.
Наступив при этом на хвост собственной гордости. Мелочь какая, подумаешь…
– Я против, – заявляет брат безапелляционным тоном.
– Дим. – Громко хмыкаю, скрестив руки на груди. – Разве я спрашивала твоего разрешения сейчас? Или когда вступала в отношения с Антоном? Кстати, выходила из них я тоже без твоего ведома. И не обязана ставить тебя в известность, с кем, как и когда провожу свое время. Или тогда ты тоже докладывай, с кем и где бываешь. А хочешь, буду кастинг проводить, благословения раздавать? Согласен?
– Блядь, Алён, ты глупость совершаешь! Ты даже не знаешь, куда лезешь. Тебя эти двое размолотят – не успеешь и оглянуться. Пусть Багдасаров поможет, и свинтишь от него, если все между вами уже было. На хер такие связи и знакомства! Не суйся, умоляю. Не надо подвергать себя лишнему риску.
Я подхожу к брату и чмокаю его в щеку. Ох, Димка, прав ты, конечно. Не нужны мне эти связи, но все так сложно.
– Без паники, Дим, – изображаю спокойствие. – Я пока не особо уверена, что Янис за нас вступится: вчера косякнула сильно, благодаря настойчивому Антошке. Как бы от ворот поворот не получить. И если выбирать из двух зол, то Ян – меньшее.
– Меньшее? Уверена?
Не очень. Но ничего не остается, как утвердительно кивнуть.
С минуту Дима рассматривает меня, склонив голову набок. Прищуривается.
– Знаешь же, как это называется без цензуры? То, на что ты решилась.
– Мне Багдасаров действительно нравится. Не переживай за меня. – Натягиваю улыбку на лицо, очень надеясь, что Янис не какой-нибудь извращенец и кровожадный браконьер, у которого есть тайная комната в квартире для истязания несчастных зверушек.
Димка прицокивает языком и шумно вздыхает.
– С тобой к Багдасарову поеду. Опасно одной кататься с лямом в сумке. Это во-первых, а во-вторых, в качестве поддержки под дверью посижу, пока ты с ним разговаривать будешь. И не дай бог выйдешь в слезах или с убитым выражением лица.
– А не боишься, что уши придется закрывать руками? – с насмешкой в голосе спрашиваю я.
Димка морщится, на его шее и лице проступают красные пятна. Всегда так, когда он из себя выходит.
– Я тогда глаза по очереди ему закрою. В целом идея, что Ян вернет деньги Слуцкому под расписку, мне нравится. Я тоже думаю, что Антон выебываться начнет и искать лазейки, как всё повернуть в свою пользу и против нас. А если у них терки с Янисом и семья Багдасарова влиятельнее, то кого-то ждет облом. Вот только… я бы на твоем месте больше никакого интима между вами с Янисом не допускал, Алёна, – строго произносит Дима. – Это не то, что тебе нужно. Держись от этих двоих подальше. Умоляю.
С радостью бы держалась подальше, Дим. Но пока без вариантов. Даже жаль, что между мной и Хулио не случилось близости во Владивостоке. Это была бы своего рода гарантия хоть на что-то. А так… Боюсь, мой план не будет иметь успех и его забракуют.
Отменив на сегодня все дела и встречи, я звоню Ласке и предупреждаю о том, что магазин на какое-то время снова на ней. Облачаюсь в свое любимое платье, накладываю не бледные щеки побольше румян, и мы с Димой едем по его друзьям. Когда вся сумма оказывается у нас на руках, а тачка Димы – в гараже у Громова, брат вызывает такси, и мы направляемся в офис Яниса. Благо срок действия вчерашнего пропуска еще не истек. Дима остается ждать внизу.
Пока катались по его друзьям, я всячески блокировала мысли о том, что будет, когда переступлю порог кабинета Багдасарова, и что скажу. А зря. Потому что теперь в голове еще больше сумятицы.
Секретарша смотрит с недоумением, когда говорю, что у меня назначена встреча с Янисом Артуровичем.
– Это невозможно. У него важное совещание. Освободится не раньше чем через час.
– Я подожду, – мило улыбаюсь в ответ.
И заодно накручу себя до невменяемого состояния.
Диме пишу сообщение, что у Багдасарова летучка, и предупреждаю, чтобы пока не отвечал на звонки Слуцкого. Перевожу телефон в беззвучный режим и сажусь на краешек дивана, устремляя взгляд на фикус в углу приемной.
Ва-банк иду, появившись в офисе Багдасарова. Я безумно не люблю просить кого-либо о помощи, тем более быть обязанной людям, которых почти не знаю, но сейчас приходится переступить через себя.
– Кофе? – предлагает женщина, заметив, что я сильно нервничаю.
Кусок в горло с утра не лезет. Но соглашаюсь. Руки трясутся, когда подношу чашку ко рту. Нервы натянуты до предела. Секретарша наблюдает за мной с любопытством. Что? К Игнасасу редко барышни в офис наведываются? Можно было, конечно, у Кати спросить домашний адрес Хулио и вечером лично заявиться к нему на порог квартиры, но так еще страшнее. Здесь хотя бы люди и подобие безопасности. Ведь от этого «бракованного» все что угодно можно ожидать. Даже – что попросит выйти за дверь и больше никогда не появляться у него на глазах.
Спустя полтора часа кабинет Багдасарова покидают несколько человек, а меня начинает трясти с новой силой. Господи, помоги собраться с мыслями!
– Проходите, – кивает секретарь, положив трубку телефона. – Янис Артурович вас ждет.
Правда ждет? Я поджимаю губы, вдыхаю и выдыхаю через нос несколько раз. Разве с таким настроем идут просить о помощи? Знать бы еще, как о ней просят. Сразу раздеваются или для начала озвучивают, зачем это будут делать? Никогда подобными вещами не занималась.
Во мне сейчас борются две сущности, и та, что слишком гордая и принципиальная, убегает прочь из этого места. А та, которой в юности прилетали от жизни грубые пинки, нашептывает: «Ничего. Еще раз потерпишь неудобства. Не сломаешься.»
На ватных ногах я захожу в кабинет Яна. Трепещущее сердце подпрыгивает прямо к горлу. Отталкивать Игнасаса, когда он бегал за мной и зажимал по углам на базе во Владивостоке, мне очень нравилось, как и видеть азартный блеск в его глазах на каждое мое «Нет». Теперь пришло время Хулио получить реванш?
Невзирая на шаткость моего положения, жажда дерзить ничуть не поубавилась. Оно и понятно. Когда твоя судьба находится в руках двух ублюдков, которым плевать на всё, кроме денег… это вполне адекватная реакция любого здравомыслящего человека.
Янис сидит за столом и с кем-то разговаривает по сотовому на повышенных тонах. Я останавливаюсь в нескольких шагах и наблюдаю за его лицом, на котором застыла непроницаемая маска. Почему-то равнодушие Хулио пугает еще сильнее. Боже, как это унизительно… Ненавижу тебя, Антон! И тебя, Багдасаров, тоже! За то, что приходится идти против себя, в ущерб своим интересам и принципам.
Завершив разговор, Ян зло швыряет телефон на стол и откидывается на спинку кресла. Переводит на меня внимательный, сосредоточенный взгляд.
– Зачем пришла, Алёна?
Я тянусь руками к плащу. Пальцы дрожат, такое ощущение, что сейчас спикирую на пол от напряжения, которое не покидает тело со вчерашнего дня.
– Ты знаешь, – от стресса говорю совсем не то, что хотела. И движения выходят резкими, неосторожными.
Надеюсь, мое любимое платье понравится «бракованному»? А еще я нанесла тонну румян на щеки, чтобы хоть частично скрыть природную бледность. На фоне черных глаз и такого же цвета волос это порой выглядит очень пугающе.
Багдасаров недовольно хмыкает, скользя взглядом по моей фигуре.
– Еще недавно бегала от меня и просила оставить в покое, а сейчас с чего вдруг такая щедрость? – Его губы кривятся в наглой усмешке.
– Передумала. Можешь ни в чем себе не отказывать. – Я бросаю плащ на кресло, которое стоит ближе всего.
Повисает многозначительная пауза. Лицо Яниса все такое же непроницаемое и равнодушное.
Он кивает, чтобы подошла.
– Не отказывать, да? – Глаза Хулио загораются опасным блеском. – В твоем случае придется не отказывать во многом и всю ночь. Становись на колени, Алёна.
Кровь отливает от лица. Что? Мне не послышалось? Нервно сглатываю ком в горле, впадая в оцепенение. Неужели он так со мной из-за вчерашнего инцидента?
Багдасаров смотрит с каменным выражением на лице и ждет моей реакции. Я прекрасно понимаю, что от нее сейчас будет многое зависеть, и без понятия, как себя вести. Все мое естество противится тому, чтобы подойти к Янису. Если только, чтобы отвесить оплеуху, а после бежать в приемную за кипятком, который плесну в наглую рожу, но на деле… На деле делаю шаг к столу, в очередной раз напоминая себе, что это мне требуется помощь и защита, которую Багдасаров может дать.
18 глава
Я подхожу вплотную, выдерживая взгляд темных глаз. Они у Яна необыкновенной красоты. Насыщенно-карие с зелёной радужкой. Когда он в хорошем расположении духа. А в такие моменты, как сейчас, его глаза пугают до чертиков и вызывают лишь одно желание: сбежать куда подальше.
– Я не встану перед тобой на колени. Ни перед тобой, ни перед кем другим, – твердо произношу, глядя в его мужественное лицо.
– А как же ни в чем не отказывать, Алёна?
Ян не трогает меня руками, но взглядом… Раздевает, ощупывает, задерживаясь на ключицах и груди. То ли от стеснения, то ли от страха я инстинктивно сжимаюсь, чувствуя, как горит ладонь, потому что хочется ударить Багдасарова по лицу за презрение в глазах. Но с защитниками так не поступают, правда?
– Не таким унизительным способом. Я это не заслужила.
– Бля-я-дь, – зло выдыхает Янис, хлопая ладонью по столу, отчего я вздрагиваю. – Всё. Наелся твоих игр. На выход, Алёна, – указывает он глазами на дверь. – Слуцкому можешь передать, что его бизнесу пришла крышка. – Сказав эти слова, Ян отворачивается к ноутбуку.
Выяснять, правда перегорел у Яниса интерес ко мне или нет, не решаюсь, хотя и нахожусь от него на расстоянии вытянутой руки. Могу коснуться ладонью черного ежика волос, только смелости не хватит так сделать. Испарилась куда-то. И чутье подсказывает, что сейчас этот жест лишь сильнее разозлит Багдасарова.
– Я никуда не уйду. Мне нужна твоя помощь, – произношу чуть тише и уже не с такой твердостью, как несколько мгновений назад.
– Да ну? Помощь? А я даже догадываюсь какая, – нагло усмехается Ян. – Только имей в виду, у меня в кабинете есть камеры видеонаблюдения. В том углу, – тычет он пальцем чуть правее себя, – а еще вон в том. – И вдруг неожиданно, в одно уверенное движение, протягивает руки и рывком усаживает меня к себе на колени, а после впивается в рот грубым поцелуем.
Ян больно, мертвой хваткой сжимает мой затылок и раздвигает губы языком. Мне это совсем не нравится. Как и то, что он задирает подол платья, лапает ноги, сжимает бедра ладонями. Очень откровенно, не оставляя путей для отступления. Даже не замечая моих инстинктивных реакций в попытке его остановить. Я упираюсь в грудь Яниса руками, начиная дрожать еще сильнее. Если до этого момента как-то справлялась, то сейчас едва сдерживаюсь от рыданий и близка к тому, чтобы и впрямь опуститься на колени и умолять прекратить эту унизительную муку.
Но, к счастью, Багдасаров сам останавливается.
– Это видео уже сегодня вечером окажется в телефоне у твоего хахаля. – Янис дышит шумно и глубоко. – Настоящего. Мы как раз встречаемся с ним в клубе по одному общему вопросу. Тоже там будешь? Щеки гореть не будут от стыда? Или его нет? Помощь вздумала просить, Алёна? Для Слуцкого? А как же «Нет к нему чувств»? Тебя сейчас спасло, что бегала от меня и ни разу не далась за все это время, иначе бы вышла из кабинета со спущенными трусами и на коленях ползла до двери. Но по-хорошему с тобой закончим. Сделаю вид, что ты не приходила. Вон пошла.
Он убирает от меня руки, прожигая злым взглядом.
Боже, всё даже хуже, чем я представляла. И рада бы встать и уйти, но не могу. А если и встану, то тут же спикирую на пол. Будь моя воля, забыла бы об этом унижении как о страшном сне.
– Я пришла, потому что мне очень страшно, Янис. Настолько, что мысли путаются. Не знаю, как ведут себя в подобных ситуациях и что говорят. Еще недавно я отталкивала тебя, не подпускала к себе, а сейчас… Готова даже на близость, только бы Антон больше меня не трогал. Никогда. Мне плевать, что будет с его бизнесом и с ним самим. Пожалуйста, Ян…
В голове пульсирует от напряжения, а когда пальцы Яниса хватают меня за подбородок и дергают к его лицу, опять начинаю дрожать. От давящего тяжелого взгляда Багдасарова, которым он сканирует меня в течение целой минуты.
– Ничего не понимаю, – хмурится Ян, не переставая разглядывать мое лицо.
Где-то на краю сознания мелькает мысль, что если Багдасаров не поймет и прогонит, то я и впрямь напишу на него заявление об изнасиловании. А потом на Слуцкого. Чтобы их вдвоем посадили в одну камеру и они там поубивали друг друга. Но быстрее меня найдут за что закрыть, а мужчин, с их связями и возможностями, обойдут стороной любые неприятности и поклеп.
– Антон шантажирует меня. И в этом есть доля твоей вины, ведь я просила оставить меня в покое, – начинаю я, ощущая себя так, словно окунулась в ледяную прорубь: легкие горят и тяжело говорить. – Недавно я ушла от Антона, а потом уехала во Владивосток, на базу к Кате. Пока я там находилась, брат взял у Слуцкого в долг крупную сумму денег. Признался в этом Димка не сразу, а только после нашего совместного ужина в «Бристоле». В тот вечер Аркаша доложил Антону о твоих ухаживаниях, и, подумав, Слуцкий решил повернуть всё в свою пользу. Вчера мы встречались с ним в «Веге» и он предлагал ужасные вещи… Мне плевать, что вы делите, но я не хочу никому причинять вреда, как и не хочу принимать во всем этом участия. Если в твоих возможностях мне помочь, то не прогоняй.
Повисает долгое молчание, которое вновь бьет по нервам. Какая-то нескончаемая казнь. Пусть этот день поскорее закончится.
– Охренеть, цветок, – наконец произносит Багдасаров. – Ты даже в этой ситуации умудрилась преподнести всё так, что тебя сломать хочется, а не помочь. Это упрямство до добра не доведет.
– Если ты не согласишься, то меня ждут не самые лучшие времена. Проблем я не хочу. Ни себе, ни брату, ни девочкам из магазина. Даже тебе их создавать не желаю. Но выбор у меня невелик. Если Антон будет давить, а ты прогонишь, то…
Янис резко вскидывает ладонь вверх, чтобы я замолчала. Замечаю на внутренней ее стороне царапины и нежно прикасаюсь к ним пальцами, рассматривая свежие следы. Это от шипов? Тех самых роз, которые он вчера выкинул из окна на асфальт?
– Чем конкретно тебя шантажировали? – с нажимом спрашивает Ян, сжимая ладонь в кулак и убирая ее на подлокотник.
Неприятно, что трогаю его порезы? Больше не буду.
– Пригрозили, что если Дима не вернет деньги, то к нам в квартиру нагрянут полицейские и найдут наркотики или брат поймает приход в машине, а потом кто-то из нас обязательно сядет в тюрьму. Мы с ним ничем подобным не балуемся и никогда не делали этого. Всю ночь брат обзванивал друзей. Нашел необходимую сумму. Но… я боюсь идти к Антону и переживаю, что он не возьмет деньги, а если возьмет, то за этим все равно не последует ничего хорошего…
– Чем конкретно тебя шантажировали и что просили сделать? – повторяет Ян вопрос, заводясь.
– Спровоцировать тебя, а потом написать заявление, якобы ты меня изнасиловал. Слуцкий сказал, что твой отец с недавних пор имеет вес в политике, а ты… Что у тебя не все гладко с репутацией. Поэтому твоя семья не захочет новой шумихи и пойдет на все условия.
– И таким образом ты решила подсуетиться и от одного мерзавца с плохой репутацией к другому перейти, правильно тебя понимаю? – спрашивает Янис на удивление ровно, но в голосе слышится недовольство и презрение.
От волнения сильно кружится голова. Я уже с трудом понимаю, что говорю, и улавливаю суть услышанного. Пусть не цепляется к словам и скажет как есть: поможет или нет. Зачем на меня давить? Разве не видит, что я правду говорю и мне действительно очень страшно?
– Думай, что угодно, но писать на тебя заявление я не хочу. Для меня это куда более плохой шаг, чем прийти и предложить услуги интимного характера. По своей воле. В обмен на защиту.
– Н-да, Алёна… Просто нет слов. Думал, меня уже ничем не удивить. Однако тебе это опять удалось.
Ян шумно вздыхает. Вместе со мной поднимается с кресла и, оставив меня стоять у стола, отходит к окну.
– Какая сумма долга?
– Деньги брат нашел. Я лишь хочу, чтобы ты отдал долг Слуцкому лично в руки, под расписку, и попросил Антона оставить меня в покое.
– Я спросил про сумму, а не о ее наличии и о том, что от меня требуется, – холодно осаживает Багдасаров.
– Миллион.
– Чего?
– Рублей.
– Пиздец тебе, Слуцкий, – говорит Ян так тихо, что я едва разбираю его слова. – А брат сейчас где?
– Ждет внизу.
Багдасаров резко поворачивается в мою сторону.
– Хочешь сказать, что он отпустил тебя решать ваш общий вопрос подобным мерзким путем одну?
– Был против и пытался отговорить. Это моя инициатива. Димка дезинформирован и думает, что мы с тобой уже состоим в интимных отношениях.
Янис молчит с минуту, потом подходит к столу и набирает секретаря.
– Инна Сергеевна, выпишите пропуск для… – Он переводит на меня вопросительный взгляд: – Фамилию брата назови.
– Ковалёв Дмитрий Владимирович, – произношу я на автомате.
– Ковалёва Дмитрия Владимировича. И наберите Виктора, пусть поднимется. – Завершив разговор, Ян вновь сосредотачивает внимание на мне.
– Не трясись, Алёна. Чем смогу, тем помогу. Но если окажется, что ты мне соврала и хочешь таким образом…
– Я не вру! – перебиваю Яна с отчаянием в голосе.
– Вечером пойдешь со мной в клуб, – чеканит он.
– Зачем? – Сердце в груди снова сжимается от нехорошего предчувствия. – И в качестве кого?
– Странные вопросы, цветочек, – холодно усмехается Янис. – Это же ты ко мне пришла и просишь о помощи. Думаешь, я благородный рыцарь и красавицу спасу от злого дракона, а взамен наград не потребую? Обязательно потребую. Даже не сомневайся в этом.
– Я не хочу идти в клуб и пересекаться там с Антоном. Это будет пытка. Я имею в виду, провести весь вечер в его обществе. После того как ты награды получишь, злой дракон может по новой активизироваться в моей жизни и тоже их попросить. В ультимативной форме, возможно даже силой. Я хочу скромно, по-тихому всё решить.
– А я громко, зрелищно и с унижениями. Вчера ведь так и было, когда я уехал? Унижали тебя?
Я молчу, не зная, что ответить.
– Было так? – продолжает настаивать Ян, пристально глядя в мое лицо.
Слабо киваю, понимая, что мне ничего не остается, как принять данное положение вещей и согласиться на все условия Багдасарова. Если он хочет вечер в клубе, чтобы Слуцкий видел, кому я теперь принадлежу, – значит так тому и быть. Скорее всего, я пожалею о принятом решении, но выбора у меня нет.
В дверь стучат, Ян отводит глаза и снова возвращается к столу, берет телефон.
– Подожди в приемной, Алёна. С твоим братом я хочу поговорить наедине. В девять мой водитель тебя заберет. Закинься успокоительным, чтобы вечером быть счастливой и веселой, а не дрожать, как сейчас, словно тебя держат на сорокаградусном морозе в одних трусах и лифчике. Сама ты ко мне пришла. Я не подталкивал тебя к этому шагу. – Багдасаров равнодушно кивает на выход.
Я выхожу из кабинета Яниса на ватных ногах. Не чувствуя тела. Даже забыла про плащ, который остался лежать на спинке кресла. Закрываю за собой дверь, пропуская Диму, и концентрируюсь взглядом на диване в приемной, до которого во что бы то ни стало нужно дойти и сесть. Сейчас я смутно представляю, как появлюсь вечером в клубе с Багдасаровым. На виду у Антона. Счастливая и спокойная. Это же будет открытое объявление войны, а я не этого хотела. Просто чтобы Ян отдал Слуцкому деньги. И всё.
– Вам нехорошо? – спрашивает секретарша.
Я не отзываюсь, пытаясь уложить в голове услышанное несколькими минутами ранее. Через какое-то время женщина повторяет вопрос, а потом подходит ко мне, протягивая стакан воды. Я принимаю его, но удержать в руках не получается, и стакан со звоном приземляется на пол как раз в тот момент, когда открывается дверь и выходят Багдасаров и Дима.
Янис задерживает на мне хмурый взгляд, затем опускает его на разбитый стакан. Шумно вздыхает и скрывается в кабинете, попросив секретаря зайти.
– Сейчас всё уберут, ничего страшного – заверяет Инна Сергеевна, возвращаясь на рабочее место, и набирает хозяйственный отдел, а после торопится в кабинет к своему начальнику.
Дима присаживается рядом, отдает мое пальто и заказывает нам такси через приложение в телефоне. Обнимает меня за плечи, помогая встать.
– Идем, – кивает на дверь.
– О чем вы говорили, Дим? – спрашиваю я, когда мы выходим из приемной. – И где пакет с деньгами? – Замечаю, что их нет.
– Деньги Слуцкому Янис вернет. Сегодня. Этот мудак больше к тебе не сунется. Пока это все, что тебе нужно знать. Успокойся.
– Пока? – цепляюсь за слова брата.
Дима грустно улыбается:
– Выдохни, Алёна. Слуцкий к тебе больше не подойдет.
Очень в этом сомневаюсь, особенно учитывая, что вечером меня ждет встреча с Антоном, где я предстану в новом для себя амплуа любовницы Багдасарова. Пусть и будущей, но все-таки любовницы. А это безумно взбесит Слуцкого. Господи, дай мне сил пережить все эти унижения.
