Слава Доронина
Сделка с совестью
15 глава
Едва я успеваю отъехать от высотки, где располагается офис Яниса, как звонит Настя. Рассказывает, что несколько минут назад разговаривала с одним очень симпатичным и расточительным мужчиной, который недавно к нам наведывался с роскошным букетом роз, а теперь всерьез предлагает помощь в развитии нашего бизнеса.
Я улыбаюсь, вспоминая, как Хулио звонил моей лучшей подруге. Да уж. Вечер обещает быть очень интересным. Если не убавить контраст этого веселья. После переговоров с заказчиком отправлю Янису сообщение, что перенесла встречу с Настей на другой день. А то как бы и правда чем-нибудь неприятным не закончилась наша вылазка в свет. К тому же я не собираюсь задерживаться в «Веге»: только узнаю, что хотел Слуцкий, и дальше по своим делам поеду.
– Ну скажи же, он хорошенький? И идеи стоящие, – бубнит Настька.
– Ты такая наивная, – смеюсь я, слушая, как Ласка слово в слово пересказывает их разговор с Игнасасом.
– Что? – недовольно пыхтит подруга. – Он правда хочет вложиться в дело, умные вещи говорит. Почему нет? У нас так себе идут дела. Много таких предложений нам поступало за последнее время?
– Ну хорошо, – соглашаюсь, придавая голосу успокаивающие нотки. – А ты не задумывалась, почему у него нос такой?
– Какой? – вздыхает Настя.
– Ну кривой. Сломанный.
– Нет, – задумчиво тянет она, а я едва сдерживаюсь, чтобы снова не рассмеяться.
Девчонкам я еще не рассказала о своих веселых приключениях во Владивостоке, но на днях исправлю эту оплошность. Если из «Веги» выйду целая и невредимая.
– Наверное, много кому предлагал это выгодное сотрудничество, а потом получал в нос, потому что не выполнял обязанности и обещания, м? Как тебе такая версия?
– Да ладно? Ты что-то плохое о нем знаешь?
Ага, что этот «бракованный» бывает иногда очень настойчивым. Но зато целуется как бог.
– Подкатывает он так, Насть, ну что ты как маленькая? Я сейчас была у Яниса в офисе и слышала ваш разговор. Он и позвонил лишь потому, что я отказываю ему в свидании. Вот через тебя и интересуется, где мы встречаемся и когда. Бизнес-план придумал он, как же… Нет ему никакого дела до нашего бизнеса. Свой у него имеется. И… – Набираю в легкие побольше воздуха, зная, что сейчас услышу возмущения. – Я должна была сразу сказать, но побоялась. Вечером мы не одни будем в «Веге». Я со Слуцким встречаюсь. А теперь туда и Ян нагрянет с визитом с твоей подачи.
– Что? Со Слуцким? – уныло переспрашивает Ласка. – Скажи, что ты пошутила.
– Да, с Антоном. Только ты, прошу, не отказывайся. Если еще и Ян приедет… Не знаю, чем сегодня закончится наше рандеву, но ты мне клятву давала, что никогда не бросишь и во всем со мной будешь заодно, помнишь?
– Это было в детстве, – печально хмыкает Настя. – А мы уже взрослые девахи. Я хочу взять свои слова обратно. Что за подстава, цветочек? Мы так не договаривались!
– А вот я бы за тобой хоть на край света отправилась, если бы ты позвала, – с наигранным унынием произношу я.
Да, ситуация нештатная. Впору голову пеплом посыпать, зная, каким хитрым и изворотливым бывает Антон. Но настроение у меня сегодня хорошее, и грустить не хочется. Даже солнышко выбралось из-за туч. В прямом и переносном смысле этого слова. Хоть бы и дальше не скрывалось. Устала я от этих серых будней.
– Офигеть, Алёна. Ты ведь знаешь, как я не люблю Антона, и в самое пекло меня, да? К двум хахалям? Хочешь, чтобы и впрямь побоищем встреча закончилась? Я буду на стороне Яниса. Подначивать его. А ты?
– Тихо стоять в сторонке. А потом сбегу, прихватив лучшую подругу. Мы слабые и беззащитные существа, а они хищники, вот пусть и разговаривают без дам, на своем зверином.
– Идеальный план, – скептически выдает Ласка. – Кстати, кто этот Янис? Откуда ты его знаешь? Почему раньше мы с Нелли ничего о нем не слышали? Секретики заимела, да, цветок?
Отвечать я не спешу, потому что нечего особо рассказывать.
– Во Владивостоке привязался ухажер, и ничем не отвадить.
Снова улыбаюсь, теперь уже вспомнив, как Янис песню напевал в кафе про то, что я его якобы не замечаю.
– Хм-м… – Раздается грохот, и повисает многозначительная пауза. – Это я ноутбук чуть не уронила. Фамилия, имя, отчество? – требует Ласка.
– Без понятия. Хотя погоди… Я же сегодня была у него в офисе. Кажется, Багдасаров Янис Артурович. Ну да. Точно.
– Минутку… – Слышатся щелчки мыши и клацанье по клавишам ноутбука. – Есть. Ну ничего такой. Серьезный юноша. Юридическое образование… Отец политик, в прошлом крупный бизнесмен… Брат есть… Старший. В общем и целом ничего криминального за ним нет. Фоток с бабами мало, в романах ни с кем не замечен. Берем.
– Настя-я, – усмехаюсь я, громко цокая языком. – Мне все равно, чем этот мужчина занимается. Пусть хоть и криминалом. Меня это никак не касается и вряд ли коснется. Не берем. И давай закончим разговор. Не могу следить за дорогой и одновременно с тобой болтать.
Это и правда не мой конек: водить машину и поддерживать беседу, даже если телефон находится в режиме громкой связи. После аварии, которая произошла несколько месяцев назад, появились проблемы с концентрацией внимания. Удивительно, что я вообще села за руль, потому что долго в оцепенение впадала от одного взгляда на место водителя. Без конца мерещился свет встречных фар и последующий сильный удар.
– Хорошо, до вечера. Съезжу пока домой, переоденусь во все черное. Господи, если у вас со Слуцким когда-нибудь, не дай бог, дойдет дело до свадьбы, так и знай: у меня будет самый настоящий траур.
– Настя, я точку поставила в отношениях с Антоном. Успокойся.
– Да? А он сейчас хвостик дорисует, и будет запятая. Зря ты меня позвала, Алён. Лучше бы Нелли взяла. Она ведь сдержаннее и серьезнее, а мы с тобой как две петарды.
Нет, Настен, петард ты еще не видела, мы с тобой так, хлопушки. Причем тоже бракованные.
– Я сейчас в аварию попаду. Знаешь же, что абы как езжу, – начинаю заводиться.
– Всё. Хорошо. До вечера, – завершает Ласка разговор.
Через два часа я выхожу из кафе после встречи с крупным заказчиком. С подписанным договором о сотрудничестве и в приподнятом настроении, которое теперь обеспечено как минимум на неделю. Еще бы не было Аркаши на хвосте и не ждала встреча с Антоном, то можно было бы считать этот день одним из лучших за последнее время.
На обратной дороге попадаю в пробку и, чтобы хоть как-то скрасить время, звоню оболтусу. Дима сразу отвечает, говорит, что сильно занят, но вечером будет дома. Это обнадеживает. Надеюсь, и я тоже буду там, а не в полете не пойми куда в компании Слуцкого. На всякий случай предупреждаю брата о встрече с Антоном. Дима тут же предлагает подъехать. Похвально. Но пусть лучше ускорит свои мыслительные процессы и вернет Слуцкому всё до единой копейки. Пока не стало поздно.
Взглянув на часы, я понимаю что домой заехать не успею. А очень хотелось. Как позавтракала утром, так больше и не держала ничего во рту. После встречи с Антоном и подавно кусок в горло не полезет. Грустно смотрю на поток машин впереди, который никак не рассосется. В итоге вереница железяк на колесах двигается, но в планы вмешивается новое недоразумение: моя развалюха глохнет в нескольких километрах от «Веги» и не подает признаков жизни. Дима давно говорил, что ее нужно показать мастеру. Но как же не вовремя она меня подвела. Бли-ин.
Я выхожу на улицу и, ударив носком ботильона по диску, громко стону от досады. Достаю телефон из сумки и набираю Настю. Она говорит, что уже едет на такси в «Вегу», и соглашается меня подобрать. В кафе мы приезжаем аккурат к назначенному времени. Слуцкий уже на месте. Стоит на улице и курит, с кем-то разговаривая по телефону.
И к сожалению, не только он такой пунктуальный. Машина Яниса припаркована на противоположной стороне. Хулио смотрит на нас через окно, и столько разочарования в его глазах… Аж не по себе становится, что я второй раз на одни и те же грабли наступаю. Ну какой же ты упертый, бракованный! Ведь написала еще в обед, что встреча отменяется. Зачем ты приехал?
Ян поджимает губы, прожигая меня осуждающим взглядом. Переводит его на Антона, а потом опускает стекло, выкидывает в окно букет роз и резко срывается с места. Почему-то обидно и стыдно. Но зато теперь я совершенно точно уверена в том, что Игнасас и Родригес уже встречались и знают друг друга в лицо.
– Мне больно, – делаю замечание Ласке, которая сильно сдавила мой локоть, и отвожу глаза от цветов на асфальте.
Жаль букет. Красивый. И наверное, розы опять с шипами.
– Извини. Терпеть не могу Антона в последнее время, – шипит Ласка, наблюдая за Слуцким.
Он убирает телефон в карман пиджака и приветливо улыбается нам, а затем кивает в сторону здания.
– Ничего, потерпишь.
Настя недовольно раздувает ноздри. Когда мы заходим внутрь и располагаемся за столиком, она даже не смотрит на Антона, но волны презрения так и хлещут. Словно черная кошка между Лаской и Слуцким пробежала, а раньше ведь нормально общались. Есть у меня соображения, из-за чего, и от них еще неприятнее становится. Тем более знаю, какой светлый человек моя подруга.
– Хорошо выглядите, девочки, – улыбается Антон. Прищурившись, разглядывает нас и сосредотачивается на мне. – Как самочувствие, звездочка? Ты чего такая поникшая?
Сердце мучительно сжимается в груди. Нет, не от боли, а от пустоты и равнодушия, которые в нем поселились. Это как нужно довести человека, чтобы он совсем ничего не испытывал вместо некогда сильных чувств?
– Переживаю, как бы неожиданные поездки не сорвали мои планы, – парирую я.
– Не переживай, обязательно придется их корректировать, – ухмыляется Антон и переводит хитрые глаза на Ласку, подтягивая к себе пепельницу: – Настюш, погуляй немного. Нам с Алёной тет-а-тет нужно кое-что обсудить.
– При мне говорите. У Алёны нет от меня секретов.
– Настя! – Слуцкий награждает ее тяжелым взглядом. – Конфиденциальная информация. Если Алёна захочет поведать тебе тайны мадридского двора, то ты всё узнаешь. Только не от меня. Иди давай, – кивает он на пустой соседний столик.
У меня сердце по новой сжимается, но уже от нехорошего предчувствия.
– Пять минут, Антон, – твердо говорит Настя. – А потом я вернусь.
Слуцкий подзывает официанта и заказывает ей кофе.
– Какая учтивость, – ерничает Ласка. – Я не буду!
Грохот, с которым она отодвигает стул и выходит из-за стола, разносится эхом по всему заведению, на что Антон недовольно покачивает головой.
– Ну и манеры. Твоя закалка, да?
– Говори, зачем я понадобилась, Антон.
– Прежде чем озвучу, хочу уточнить одну деталь: ты не передумала?
– Насчет чего?
– Свою женщину я в обиду не дам. А если она не моя, то и впрягаться за нее мне незачем. Так понятнее?
Слова Антона царапают нутро и даже в некоторой мере пугают, но я беру себя в руки и не даю непроницаемому выражению сойти с лица.
– Наши отношения закончились в тот день, когда ты поднял на меня руку. И не остановился, трахая, как шлюху, хотя я просила ко мне не прикасаться, – говорю, высоко задирая подбородок, потому что в глазах против воли собираются слезы.
– Ты сама меня выбесила и спровоцировала. Получила в итоге то, что заслужила. Ну и потом, я извинился перед тобой, Алёнушка, а ты в отместку уничтожила мой подарок. Хочешь сказать, что каждый день на блюдечке с золотой каемочкой получаешь такие дорогие? Мы в расчете, звездуль.
– В расчете, да? Считаешь, подобные отношения – это норма?
– Вполне, – кивает Антон и достает сигареты. – Меня все устраивает. Точнее, устраивало.
– А вот меня что-то не очень, – огрызаюсь в ответ.
– Жаль. Видит бог, звездочка, я не хотел так с тобой. Яркая ты очень, ослепительная. Твоей красотой много кто захочет попользоваться, и ты потом в сравнении поймешь, что я вовсе не такое дерьмо, каким ты меня выставляешь. Долг Димы мне срочно нужен обратно. Если в течение двух дней не вернет, в квартиру к вам менты нагрянут и найдут наркотики. Ну или Дима случайно приход в машине словит, а под сиденьем у него обнаружат что-то впечатляющее с внуши-ительным таким сро-оком. Или у вас обоих. Тут уж как повезет.
Меня бросает одновременно в жар и холод от его слов, становится нечем дышать.
– Что ты хочешь? – шепчу, сжимая под столом руки в кулаки и пытаясь сохранить хоть какие-то крохи самообладания.
– Какая ты все-таки умница, Алёна. Если думаешь, что с Багдасаровым что-то выгорит и защиту от этого ублюдка получишь, то сейчас разрушу твои ожидания. Да, ублюдка, звездочка, не нужно так морщиться. Помнишь нашу сорвавшуюся поездку и угрозы двух здоровенных мужчин из черного внедорожника?
– Ну? – голос предательски дрожит, в мыслях зарождается паника.
– Это были люди моего врага, а Багдасаров – один из его сыновей. Дорогу Артур мне перешел. Причем два раза. Потому что звездочка моя, которая нос от меня с недавнего времени воротит и ищет с кем бы ей ошибиться, приглянулась одному из его отморозков. Выбрала, да? – зло оскаливается Антон.
К такому повороту я была не готова. Совсем.
– Только ты еще раз подумай хорошо, Алёна. Вдруг несчастье с братцем случится? Возможно, и тебя рикошетом заденет. А если фотки, где ты прелестями своими сверкаешь, до Федерации фигурного катания дойдут? Разве тебя к детям после такого подпустят? Да еще со статьей за наркоту. Ничего не останется, как только в свой Задрипинск вернуться. В лучшем случае. В худшем – это произойдет через несколько лет после отсидки. Думаешь, за тебя Багдасаров-младший будет впрягаться? – мерзко улыбается Антон. – За мою женщину? Да ему насрать. Он вьется возле тебя, чтобы мне насолить. Папа поручил сыну заниматься общей проблемой, вон он и крутится как уж на сковороде. Поэтому предлагаю их всех обыграть. И тебе выгода, и мне.
Я нервно сглатываю образовавшийся ком в горле, трудно уложить в голове услышанное. Хочется выхватить из рук Антона сигарету и тоже затянуться.
– Чтобы избежать этого кошмара, предлагаю чуть-чуть спровоцировать мудака, а потом заявление на него написать. За домогательство или что-то посерьезнее. – Антон пожимает плечами. – Артур Ремович, это отец отморозка, в политику с недавних пор подался, сто процентов захочет мирно урегулировать конфликт. Там грехов у обоих сыновей неме-ерено, и мы обязательно с их папой всё решим. Меня в покое оставят, а следом и я тебя. Как тебе мое предложение?
Хуже просто не бывает. Это вовсе и не предложение, а самый настоящий капкан и тупик. Я резко втягиваю воздух через ноздри, стараясь унять в теле дрожь, которую вызвали слова Антона.
– Меня же в порошок сотрут после этого… Даже разбираться не станут…
– Непростой выбор, Алёна, – кивает Антон. – Или ты, или тебя. Но ты помни, звездочка, что на кону много всего: прощенный Диме долг, ваша свобода, твоя карьера. А если всё чисто сыграешь, то и я встану на твою защиту, когда семья отмороженных захочет тебя уничтожить.
– Ты…
– Два дня, – резко обрубает Слуцкий, осаживая меня давящим взглядом.
– Ты мерзавец, Антон… Говорил, что никому не дашь в обиду, а теперь предлагаешь такие вещи? Это очень грязные игры. Ты ведь понимаешь, чем это чревато для меня? Зачем ты так? Что я сделала тебе плохого?
Слуцкий тушит окурок в пепельнице и поднимается из-за стола. Смотрит на меня сверху вниз неживыми глазами.
– Сама ты этого захотела, Алёна. Но все еще можно изменить. Ты или подо мной, и я тебе помогаю, или под ним, но тогда раскрошу твою жизнь в пыль. Не ошибись, звездочка. Если не растеряешься, вдвоем при выгоде останемся. Приятного вечера.
16 глава
– Алён! – Настя трясет меня за плечо. – Что он тебе сказал? Пожалуйста, не молчи!
Я перевожу взгляд в окно, наблюдая, как Слуцкий садится в машину и отъезжает от кафе. Внутри появляется тошнотворное чувство, и оно такой силы, что невозможно сделать вдох. В мыслях паника, за грудиной тянет, и кажется, что всё, конец – если встану на ноги, то упаду в обморок. И больше не приду в себя. Это, конечно, прекрасный выход из сложившейся ситуации, но всё-таки не выход. Наверное, в прошлой жизни я была очень плохим человеком, поэтому приходится расхлебывать кучу дерьма в этой. Должно же быть какое-то разумное объяснение этому затяжному кошмару.
– Алёна, ну что ты молчишь? Я боюсь, когда ты такая.
Не могу произнести и звука, потому что сильно ошарашена услышанным от Антона. Никак не получается уложить в мыслях, что человек, шептавший нежности по ночам, обещавший защиту, заботившийся, теперь так подло пускает меня в расход. Что я сделала тебе плохого, Антон? За что ты со мной так? За то, что захотела выйти из отношений, в которых стала чувствовать себя несчастной? Таким образом ты предлагаешь заработать билет в счастливую жизнь? Толкаешь к тому, чтобы пошла искать защиты у такого же хищника, как и ты? Почему одни люди умеют отпускать, а другие скатываются до шантажа и угроз? Я же после тебя не смогу доверять ни одному мужчине! А если все, что ты сказал о Янисе, правда и он тот самый Багдасаров… Нет, это слишком жестоко. Выходит, что теперь я между двух огней. То есть подлецов.
Тру пальцами виски, пытаясь собраться с духом, но ничего не получается.
– Если ты сейчас же мне не скажешь…
– Не скажу, – обрываю я Ласку, подняв на нее просящий взгляд.
Вспоминаю одну из своих подружек, которую нашли убитой в квартире. Даша снимала ее вместе со своим молодым человеком. Однажды она вернулась с тренировки позже обычного, а парень ее задушил в порыве ревности: якобы она довела его до такого состояния своими частыми отлучками и провокациями. Ему дали два года тюремного срока. Но я бы пожизненно сажала ублюдков, которые отнимают жизнь, поехав крышей на фоне каких-то собственных комплексов. Тогда это казалось дикостью, а оказывается, подобная жестокость вокруг сплошь и рядом. И увы, за прессинг, что мне устраивает Слуцкий, ему ничего не будет. А я с лихвой получу, потому что задела самолюбие властного говнюка своим отказом. За это мне и сделали такое чудовищное предложение?
– Что значит «не скажу»? – шепчет Настя. – Ты сидишь с таким лицом, словно из тебя душу вытащили.
Так и есть, Настён. Вытащили. И душу, и позвоночник. И сердце растоптали грязными ботинками. Но что самое мерзкое: мне теперь с этим дальше как-то предстоит жить.
В горле першит, в мыслях сумятица, но все равно я отчетливо понимаю, что втягивать подруг в конфликт со Слуцким нельзя. Антон раздавит девчонок. Начнет с Ласки, потом Нелли прилетит. Нужно нам с Димкой самим как-то искать выход. Вот только есть ли он? Где находится этот пятый угол?
– Слуцкий до шантажа опустился, – отвечаю, чуть помедлив. – Не очень хорошего. Так он просит, чтобы я вернулась и не смела смотреть в сторону других мужчин. Вызови, пожалуйста, такси. Домой хочу.
И Диме позвонить. В его жилетку поплакаться. Боюсь, найденный миллион уже ничего не решит в этой ситуации, но попытаться, конечно, стоит. А дальше… не знаю, что делать. Или под Антоном, и подобие мира, или под Янисом – и никакого спокойствия. С виду оба отмороженные, неуступчивые, при деньгах. В глубине души я не желаю быть ни с кем из них!
Мы выходим из кафе. Глаза натыкаются на растерзанный букет роз на асфальте. Я в таком же состоянии сейчас нахожусь. Но ничего. Выкручусь. Со мной и похуже вещи случались.
– Все-таки я оказалась права про запятую, да? – печально вздыхает Ласка.
Я сажусь в такси, слушая удары собственного сердца. Голова кружится от мыслей. Так же хреново ощущала себя после того проигрыша, когда первое место было почти в руках, но вместо этого я в больницу отправилась, а не на пьедестал.
– Пока не знаю, Насть. Не трогай меня сейчас, хорошо?
– Я не оставлю тебя в таком состоянии одну. К тебе поеду.
Я награждаю Ласку таким взглядом, что она недовольно поджимает губы.
– Ну почему ты такая, Алён? Никого к себе не подпускаешь, когда тебе плохо. Да, ты на улице выросла, матери была не нужна, отцу особо тоже, но это в прошлом. Спорт твой тоже. А жизнь вот она, тут. Настоящая. Один в поле не воин, какой бы крепкой ни была закалка. Звереныши, и те, когда им плохо, выходят из леса и идут к человеку, просят еду, чтобы не сдохнуть от голода. А у тебя же мозги еще есть, не только инстинкты. – В глазах Насти мелькает тень грусти, когда она говорит эти слова, пытаясь до меня достучаться.
Я втягиваю в себя воздух и просто дышу. А ведь действительно. Животные, бывает, выходят к человеку из леса, когда им совсем туго приходится, и просят о помощи. Это так схоже с моей ситуацией, потому что несчастная зверушка тоже не знает, попадет она в нормальные руки или к кровожадному браконьеру. Господи, совсем я, что ли, из ума выживаю? Всерьез думаю пойти к Янису на поклон? И что я ему скажу? Хотя говорить, скорее всего, и не придется. Ему от меня вовсе не задушевные беседы нужны. А если подумать глубже, то написать на Яниса заявление об изнасиловании или же прийти и предложить себя, чтобы он помог решить проблему с Антоном, – одно и то же. Между этими поступками стоит знак равенства. С одной лишь поправкой: в первом случае пострадает репутация Яниса и его семьи, а во втором – мне придется наступить на горло собственным принципам. Вот и выбирай, Алёна. Хотя есть шанс, что рядом с Багдасаровым появится подобие спокойной жизни. Пока «бракованный» будет заинтересован в том, чтобы я находилась рядом. Если ему понравится меня трахать. Да, вот так цинично и грязно, а всё благодаря тебе, Антон. К твоему имени сейчас другое слово в рифму напрашивается.
Я поднимаюсь в квартиру и иду на слабых ногах до дивана. Всё как в тумане. В ушах по-прежнему звучит сказанное Антоном, а перед глазами мерзкое выражение его лица. Он раньше иначе на меня смотрел. Не таким пустым взглядом, как сегодня. Это пугает посильнее, чем все его слова и безумные предложения.
Настя включает какой-то сериал, усаживается рядом и прижимается ко мне всем телом, обнимая за плечи. Всегда так делает, когда волнуется или переживает. Ей жизненно необходим телесный контакт. Поэтому и Ласка. Нежное, милое и доброе создание. Под стать фамилии, которую мы с Нелли ей придумали, а Настя потом сменила ее во всех документах и безумно этому радовалась.
– Алён, – зовет Настя, поднимая голову.
– Что?
– Я никому не скажу. Что он хотел?
– Чтобы вернулась. Угрожал, что мои шалости по молодости, когда было особо тяжко с деньгами после травмы, дойдут до Федерации, и не видать мне тренерства как своих ушей.
– А ты?
– А что я? Пусть доносит. Как я могу Слуцкого заставить не делать этих ужасных и низких вещей? Валяться в ногах? Так не падишах – целовать ему ботинки не буду.
– Но это же не всё? Да?
К счастью, продолжения наш разговор не получает. Слышно, как открывается входная дверь, и у меня немного отлегает от сердца: Димка вернулся домой целый и невредимый. Чувствую, скоро начну вздрагивать от любого шороха в квартире и названивать брату каждые полчаса, как полоумная, боясь, что его и впрямь примут с наркотиками. Предварительно их подкинув. Господи, как же страшно… Неужели это со мной по-настоящему происходит?
Вызываю Насте такси и обещаю завтра появиться в магазине. Мысли так и крутятся вокруг Слуцкого и его бессердечия. От последних новостей меня сильно штормит, едва стою на ногах. Провожаю Ласку до двери и возвращаюсь в гостиную. Дима как раз выходит из душа в белой футболке и спортивных штанах, вытирая полотенцем влажные волосы. Я падаю на диван, не чувствуя опоры под ногами, и долго смотрю на брата, который тоже не отводит внимательных глаз.
– У нас беда, Дима… – глухо произношу я, набрав в легкие воздуха.
– Из-за тех денег?
– Из-за них.
Дима присаживается рядом и откидывает полотенце на кресло. Я в подробностях рассказываю о встрече с Антоном, а затем прижимаю ноги к груди и утыкаюсь в них лицом. Хочется дать волю слезам, но их, как назло, нет. Лишь оцепенение и ступор. Словно все внутренности сковало тисками.
– Пизде-е-ц, – тянет Дима. – Два дня, чтобы найти миллион?
– Меньше. Зная нечестные игры Антона, думаю, он уже завтра к вечеру нагрянет с визитом и ребятами. И хорошо, если он, а не полицейские.
– Так, давай я клич среди своих брошу. С миру по нитке, как говорится. В крайнем случае, тачки наши продадим, хер с ними. Прорвемся, Алён. – Дима трогает меня за плечо и слегка сжимает его в утешающем жесте.
Я поднимаю на него уставший взгляд.
– Ты только не смей соглашаться ни на какие его условия. Если даже всей суммы за сутки не соберу, то завтра сам к нему съезжу и поговорю. Поняла?
От этих слов становится еще страшнее. Аж мутнеет перед глазами от красочных картинок, что может случиться с Димой, если он расстроит планы Антона. Я теперь точно знаю, что найденная сумма полностью не решит нашей проблемы. То есть моей. Деньги, которые Дима взял у Слуцкого, – это всего лишь законный повод надавить на мои болевые точки. Уехать из города тоже не вариант. Да и с моим бюджетом это очень проблематично. А защита диплома? Я ведь столько усилий приложила, чтобы довести его до ума! А магазин? А девочки?
– Дим, у меня машина сломалась, – вспоминаю, глядя на серьезное лицо брата.
Он смотрит, как врачи – на родственников смертельно больных пациентов: шанс есть, но в вашем случае слишком маленький, чтобы на него надеяться.
– Черт, как же вовремя, – хмыкает Дима в ответ, нервно потирая руками предплечья.
– Я ее недалеко от «Веги» бросила. Нужно эвакуатор завтра вызвать. Займешься?
– Да, всё решу. Иди отдыхать. – Дима берет в руки телефон. – Я сейчас пойду по сусекам скрести. Если бы знал, что так обернется для тебя, не связывался бы с этим козлом.
– А с виду нормальный мужик, – саркастично припоминаю я брату его же слова.
Встаю с дивана, но, не удержавшись на ногах, падаю обратно. От стресса совсем не чувствую тела. Опять штормит.
– Эй ну ты чего, Алёна? – хмурится Димка и присаживается рядом. Обнимает за плечи и ласково гладит по волосам.
– Мне страшно, – шепчу, уткнувшись ему в грудь. – Мы не найдем такой суммы за несколько часов. А если найдем, то Антон придумает какие-нибудь проценты и неустойку. Или вовсе скажет, что ты ничего ему не отдавал. Дело не только в деньгах, Дим. Совсем не в них, – накрывает меня вдруг озарением.
– Хочешь сказать, если бы Багдасаров не нарисовался, то Антон бы так не прессовал?
– Да, давай его крайним выставим и четвертуем, – горько усмехаюсь я, покачивая головой.
– Может, соберешь чемодан и к моей маме в Норильск? Ну не поедет же Антон туда, в конце концов? Это черт-те где!
– Расстояние для него не проблема, если он решил кому-то подложить свинью и вывалять в грязи. Слуцкий в заднице, Дима, и я, в свою очередь, там же, потому что он уже мысленно составил план, как всё повернуть в свою пользу. С моей помощью. Против Багдасарова. Похоже, они разговаривали, Антон оценил степень интереса Яниса ко мне и сделал для себя соответствующие выводы. Поэтому и бесится так. Теперь хочет выгоду получить и заодно меня в глазах другого мужика мразью выставить.
– Два салона, говоришь, отбирают у Антошки? – насмешливо уточняет Дима.
– Да, и суммы долга какие-то космические, судя по его взвинченности после общения с теми людьми по дороге в аэропорт.
– Да понятно, что немаленькие. Я бы эти салоны спалил к черту. Тварь. Ладно, Алён. Идем, в спальню тебя провожу. Ты поспи немного, а мне нужно обзвонить кучу людей. Сумма для нас большая, но я тачку Громову завтра предложу. Потом, как всё соберу, позвоню Слуцкому. Глядишь, обойдется. Не трясись раньше времени.
Опустошение сменяется гневом, когда я вспоминаю слова Ласки про диких зверенышей. Похоже, именно это мне и предстоит сделать: выйти из леса к людям и попросить их о помощи, заткнув гордость с принципами куда подальше. Потому что ничего не обойдется, Дима. Играть на стороне Антона после всего, что сегодня услышала… Нет, не смогу я так. А деньги Слуцкому мы обязательно вернем. Только через третьи руки и под расписку. Чтобы наверняка. Господи… Надеюсь, не пожалею о принятом решении, потому что если окажусь во власти очередного безжалостного браконьера, то не вынесу подобных жизненных реалий и могу окончательно сломаться, придя в негодность.
