Слава Доронина
Сделка с совестью
23 глава
– Мне еще никогда не хотелось домой настолько сильно, – хрипло произносит Ян и сваливает меня на кровать.
Когда один человек испытывает бурные и чрезмерные эмоции рядом с другим, это, видимо, не проходит бесследно. Логичного объяснения тому, что я тянусь к Яну в ответ, не находится. Чем-то похоже на опасный вирус. Которым меня отчаянно пытаются заразить.
– Думала обо мне, цветок? – Ян расстегивает рубашку и прижимает меня к себе.
– Немного… – честно отвечаю я.
– И что надумала? Что-то хорошее? – Он медленно проводит языком по моей нижней губе, которую еще недавно кусал.
– Ты говорил, что мы куда-то сходим вечером…
– Уже пришли. – Глаза напротив возбужденно расширены, Ян смотрит на меня с желанием.
– Я так поняла, что мы отправимся в город…
– Это обещание я по глупости дал, Алёна. У меня в висках пульсирует, когда о тебе думаю, и штаны весь день давят от этих мыслей. Потом свожу куда-нибудь, но сейчас о другом мечтаю, прости. И на завтра все дела отменил. Можешь тоже позвонить Ласке и сказать ей, что ты исчезнешь с радаров как минимум на неделю.
– Ты озабоченный маньяк, да? – Я начинаю вырываться, но Ян ласково и с заботой проводит ладонью по моим волосам.
– Нет. Но иногда и впрямь страшно за те эмоции, что ты у меня вызываешь. Как перемкнуло на тебе во Владивостоке, так и полетели все предохранители к чертям. И рубильник на одном месте заклинило. Никак вниз не опустится. – Он толкается в живот своей эрекцией.
Щеки горят от его фразочек и намеков.
– И ты хочешь посадить меня на эту иглу?
– Обязательно посажу, цветочек. Я ведь тоже упертый. Не меньше, чем ты.
Ян торопливо избавляется от остатков одежды, отбрасывает ее в сторону и кладет руки мне на бедра, ведет вверх и задирает подол домашнего платья. К его брюкам с бельем летят мои лоскутки ткани. Несколько мгновений он смотрит на меня изучающим взглядом, задерживая глаза на животе. Кожа в этом месте усеяна мелкими родинками и родимыми пятнами. В детстве я их очень стеснялась. А когда выросла, даже обращалась к специалистам, чтобы свести, но они запретили это делать.
– Идеальная ты, Алёна, – произносит Ян и нависает сверху, упершись локтем в матрас.
Снова целует, тянет зубами мою губу, а потом запускает в рот язык. Пальцами проводит четко по отметинам на теле, будто у него фотографическая память. Мне хочется рассматривать и трогать его в ответ, нащупав шрам на левой руке, но вместо этого закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Отдаться эмоциям, которые испытываю рядом с Яном, но долго блокировала и не давала им выхода.
Ладонь Яниса перемещается на лобок, спускается ниже и гладит меня между ног. Растирает смазку по складкам. Невозможно оставаться равнодушной. И похоже, не мне одной. Багдасаров уверенно раздвигает мои колени ногой и направляет во влагалище твердую головку, углубляя поцелуй. Входит аккуратно и медленно. Тихо шипит мне в губы. Держит за ягодицы и вжимает в себя до упора. До моего громкого стона и дрожи. Почти как утром. А потом начинается нечто. Он двигается быстро и мощно, уткнувшись лицом мне в шею. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что из этой спальни при таком раскладе я не выберусь сегодня живой по одной простой причине: тело откликается на ласки и движения с какой-то ошеломляющей силой, и оргазм не заставляет себя долго ждать.
– Да ладно, цветок? Так быстро? – шепчет Ян, когда я содрогаюсь под ним от экстаза, сжимая его тело ногами и царапая ногтями широкую спину.
Он замедляет скорость, продлевая эти потрясающие ощущения, а затем продолжает истязать в том же бешеном темпе и через минуту кончает мне на живот. Наше дыхание постепенно выравнивается, я хочу встать с кровати и отправиться в душ, но вместо этого Багдасаров по новой впечатывает меня в матрас и упирается в промежность возбужденным членом.
Пытаюсь возмутиться, но Янис невинно округляет глаза и обворожительно ухмыляется.
– А ты как хотела, Алёна? Столько динамила и собиралась по-быстрому, одним разом в миссионерской позе отделаться? – Он загоняет в меня член, выбивая из легких воздух. – Это тебе за фальстарт ответка.
– А говорил, что не садист и не извращенец…
– Беру свои слова обратно, цветок. Кажется, извращенец. Хочу тебя. В разных позах, по-всякому. У меня действительно голод, Алёна. И его нужно утолить.
После второго раза подряд мы принимаем душ. Вместе. А потом возвращаемся в спальню и все повторяется, но уже с презервативом. Ян вжимает мою голову в подушку и пристраивается сзади. В такой позе и с защитой половой акт длится чуть дольше, но после победного финиша, спустя время, все начинается снова. Божечки, сколько еще залпов меня ждет? Больше не выдержу.
Дергаюсь в сильных руках и отталкиваю от себя Яниса, когда он опять ласкает меня внизу, а потом тянется за серебристым квадратиком.
– Сделай с ним что-нибудь, – прошу севшим голосом, тыча пальцем в твердый член. – Я его уже боюсь.
Столько стонать опасно для горла, сердца и жизни. Меня даже тренер так не гоняла!
– Ему тоже страшно, Алёна. Поэтому он все время хочет спрятаться. Раздвинь ноги, – требует Ян, когда я свожу их и натягиваю на себя одеяло.
Я не ошиблась. Действительно бракованный фейерверк! Целый ящик! И когда он отстреляет, неизвестно… Хоть подмогу вызывай. Как там его эскортницу зовут? Диана? Я согласна. Пусть приезжает. Пока поем и посплю в гостиной, они делом в спальне займутся.
– Когда я в негодность приду, то домой все равно не вернусь, так и знай. Повесишь меня как трофей перед входом и будешь показывать гостям со словами: «А эту я затрахал до смерти».
– А что так? Почему не вернешься? – настораживается Багдасаров, цепляясь за мои слова.
Чуть помедлив, решаю рассказать, что Слуцкий заявлялся ко мне домой и что Димку его человек выцепил в городе и про меня расспрашивал. Про сообщение с угрозами тоже не утаиваю. Багдасаров приходит в бешенство. Хотя он и пытается это скрыть, но дикие глаза и пульсирующая вена на лбу говорят сами за себя. И похоже, заниматься сексом Янису вмиг расхотелось.
– Это всё, – зачем-то говорю я, начиная жалеть, что затронула эту тему.
– То есть он приходил к тебе домой, пока ты вещи собирала? – грубо переспрашивает Ян.
– Слуцкий вчера был у меня дома, – уточняю я. – В котором часу, не знаю. Но кажется, до вашего разговора. После той встречи в «Веге» мы с ним больше не пересекались.
Игнасас шумно вздыхает и недовольно трет подбородок.
– Ладно. Идем перекусим. Я тоже проголодался. – Он опять смотрит на мои сведенные под одеялом ноги.
– Ласка немного гуглила про тебя и сказала, что в серьезных романах ты ни с кем замечен не был и с женщинами в интернете фоток мало. Они все сбегали от тебя, да? Не выдерживали твоих аппетитов? Или с ними что-то похуже случалось? Они живы?
– Живы, – улыбается Ян. – Сама ты виновата, Алёна. Сколько времени я за тобой бегал? Столько еще ни одна не держала оборону. Хотя нет… Одна была. В школе.
– И почему же столько печали в голосе?
– Погибла она, – коротко отвечает Ян. – А я потом очень страдал.
Я закусываю губу, рассматривая сосредоточенное лицо. Правду говорит или нет? Подобными вещами ведь не шутят…
– Честно, – будто прочитав мои мысли, продолжает он. – Новенькая у нас в классе появилась в начале учебного года. Недотрога была. Почти как ты. У нас дискотеку в конце второй четверти организовали в честь новогодних праздников. Она туда тоже пришла. Я на танец ее пригласил. Алиса дрожала, смущалась, а в конце вечера призналась, что я ей тоже нравлюсь. Я был на седьмом небе от счастья. Впечатлений на все каникулы хватило от этих признаний. В красках представлял, как буду добиваться ее расположения в новой четверти, а потом прихожу в школу – и учитель сообщает, что Алиса и ее семья в горах разбились, авария. Я безумно страдал. На похороны не пошел. Не смог. Чтобы запомнить Алису живой, с той смущенной улыбкой, когда она призналась мне в своей симпатии. Но это не спасло. Алиса мне потом все равно снилась. И день похорон, хотя меня там не было. Наверное, с полгода просыпался среди ночи в разбитом состоянии, и зубы стучали от холода. Когда мертвые снятся, всегда такие странные ощущения.
– Всегда такие странные ощущения? – непонимающе повторяю я за Яном, заметив, как дрожат его ладони.
– Да, – кивает он. – Я же немного со странностями, Алёна…
– Уже заметила, – показываю на его вздыбленный пах.
– Я не про это.
– Что с тобой еще не так? – Я нервно сглатываю напряженный ком в горле.
– Сны вещие иногда снятся. С мертвецами, бывает, общаюсь. То есть раньше общался, – поправляет Ян себя. – После несчастья с братом все резко прекратилось. Я показывал тебе видео с его падением, помнишь?
Я быстро киваю.
– Ну вот. После того случая стрессанул и все прекратилось. Хотя недавно, перед нашей встречей, приснилось, как за мной гоняется буква «А». И потом пару раз были сны в руку.
– Ты сейчас серьезно? – недоуменно хмурюсь я. – Буква «А» за тобой гонялась? Точно был сон в руку?
Ян недовольно раздувает ноздри и встает с кровати.
– Смысл мне тебе по ушам ездить, когда ты подо мной три часа провела?
Вот это да! Похоже, не врет. И правда пришибленный на всю голову… Батюшки…
– Ты обиделся, что ли?
Наблюдаю, как Янис поспешно натягивает домашние брюки, которые достал из шкафа.
– Нет.
– А если бы я такое сказала, то безоговорочно поверил бы?
– Да. Я тебя всерьез воспринимаю. И знаешь ли, к тридцати годам научился неплохо разбираться в людях и собственных чувствах. Будь ты телка на раз, тебя бы здесь не было. Домой я абы кого не вожу.
– Ну да, под определение «на раз» я точно не подойду. Еще суток не прошло, а у нас было… – осекаюсь, подсчитывая в уме. – Четыре раза! И это не считая утреннего секса. Срочно найди эти сломанные переключатели и почини их. Заодно и свой рубильник. А то и впрямь из строя выйду, и со мной мертвой ты лишь болтать сможешь, во сне, а не вот это вот всё, что было несколько минут назад, – предупреждаю я, снова задерживая глаза на выпирающем бугре между его ног.
– Алёна! – Ян закатывает глаза и жалобно вздыхает. – Остановись. И вообще, если хочешь знать, то ты меня с самой первой встречи взбесила.
– И можно узнать чем? – тут же возмущаюсь язвительным тоном.
Просто поразительно! Трахал почти три часа подряд, а теперь говорит, что я его бешу?
– Взглядом своим равнодушным, – отзывается он, натягивая футболку.
– Ян… – широко улыбаюсь я, наблюдая за ним, – а с рыбками ты разговаривать можешь?
После этого вопроса следует уже обреченный вздох и такой же взгляд.
– Если ты сейчас не поднимешься, то опять подо мной окажешься и тела наши начнут вести диалог. Хочешь? – с вызовом бросает Ян.
– А ты еще расскажешь про свои эти штуки? – продолжаю я провоцировать. – Кстати, Ласка ни одну серию «Битвы экстрасенсов» не пропустила. Вам бы с ней пересечься. Я же скептик до мозга костей. Но, видимо, тебя и впрямь способности покинули, если ты себе в любовницы такую проблемную девушку выбрал.
– Зря ты так. – Ян смотрит с осуждением. – Я с тобой о серьезных вещах говорю, а ты сейчас высмеиваешь мои чувства. С Лаской отныне буду шушукаться по углам, а ты молча завидуй.
– Отдыхать, ты хочешь сказать, да? Стараюсь во всем искать плюсы, – со смешком парирую я.
Наверное, все еще нахожусь в состоянии стресса. Иначе, как объяснить то, что пытаюсь уколоть Игнасаса, хотя он действительно сейчас этого не заслуживает?
– И какие же ты плюсы извлекла, появившись в моем офисе и предложив себя? – наконец летит в меня обидная ответка.
– Мне было страшно, Янис. Наверное, понять человека, который остается один на один с неприятностями, сложно, но в моей жизни уже была подобная ситуация. Тогда я сильно сглупила, проявив гордость. Не обратилась ни к кому за помощью. И в итоге проблемы приняли масштабный характер.
– Типа это ты сейчас так сожалеешь, что с кем-то из руководства не переспала за карьерный взлет? – задает он не очень лестный вопрос, второй раз припечатывая ответкой.
– Нет, спать ни с кем не пришлось. Девочка из команды оказалась со связями. После нашего конфликта она создала мне проблемы перед важными выступлениями, а сама вышла сухой из воды. Я не стала тогда никому об этом рассказывать, но многих трудностей могла бы избежать, если бы не смолчала.
– Это из-за нее ты получила травму? Она намазала тебе коньки какой-то дрянью?
– Возможно, – философски отвечаю я, не желая углубляться в прошлое. – Ладно. Идем ужинать. Ты же сомятину любишь? – уточняю насмешливо.
– Руки оторву за него, Алёна. Даже не смей, – в голосе Яна слышатся угрожающие нотки. – Бернард на моих глазах вырос, а теперь вон какой красавец плавает в аквариуме. Поняла?
– Не смею. – Примирительно поднимаю руки. – Пусть живет и здравствует твой любимец. Кстати, а ты сам ухаживаешь за аквариумом и рыбками?
– Нет. Человек приходит раз в неделю.
Я сползаю с кровати. Сил совсем нет. Впрочем, как и аппетита. Опять он куда-то исчез. Но нужно через силу заставить себя что-нибудь съесть, иначе эта черная дыра напротив засосет мое худосочное тело одними лишь глазами.
– Сегодня больше не трону, – говорит Янис, наблюдая, как я надеваю домашнее платье и меня при этом штормит. – Перекусим и отдыхай. Завтра продолжим. Может, в город скатаемся. Поужинаем где-нибудь.
Я изумленно поднимаю глаза.
– Одни?
– А что? Третьяковы понравились?
– Вчера я была сильно взвинчена, Ян. Даже не помню, о чем с ними разговаривала.
– Но после же помнишь, что было? – с ехидством спрашивает он.
– После – помню, – отвечаю устало.
Янис довольно улыбается и кивает на дверь, но мне почему-то страшно идти впереди. Опасаюсь, что до кухни не дойду и снова окажусь в руках этого сумасшедшего. От него всего можно ожидать. Но Ян сдерживает обещание и больше не трогает меня. Почти до самого утра. Лишь потом будит и все повторяется. Меня берут в заложники несколько раз подряд. И хотя безумно приятно сдаваться натиску Багдасарова, я упрямо продолжаю делать вид, что это не так.
24 глава
– Как давно у тебя эта красота? – киваю я на аквариум и отправляю в рот кусок отбивной из курицы.
Ян задумывается и смешно при этом щурится, но в глазах появляются озорные огоньки.
– Примерно с месяц. Как вернулся из Владивостока, начал слезки собирать после твоих отказов, потом рыбок завел. Что добру зря пропадать, правда?
– А если серьезно? – фыркаю я, закатывая глаза. – Это ты мстишь за тот разговор, когда я твои странности высмеяла, да? Все время в шутку переводишь теперь мои вопросы.
– Давно, Алёна, – равнодушно пожимает он плечами и расслабленно откидывается на спинку дивана. – Думаешь, я помню? Эльке нравилось, ради нее все это и затеял. Началось с маленького аквариума, потом побольше взял, потом еще, и так всю стену занял. Мне поначалу жутко было. Все ждал, что какая-нибудь трещина пойдет по стеклу и квартиру зальет этим рыбьим фонтаном. Но ничего. Пока без эксцессов обходилось. Дохнут только, бывает, питомцы. Но я потом с ними ночью во сне пообщаюсь, прощения попрошу, что не уследил и дома редко бываю, так сразу и отпускает.
Ну вот. Опять эти «Шутки за триста». Но я почему-то улыбаюсь.
– А кто такая Эля?
– Племяшка. Что самое интересное, папашу своего она редко о чем-то просила, а из меня веревки вила. Ну это и понятно, я почти никогда и ни в чем ей не отказывал.
– А почему ты говоришь о ней в прошедшем времени?
– Нет ее. Умерла она.
Проглатываю вязкий ком. Аппетит бесследно исчезает, и я, сложив столовые приборы в тарелку, тоже откидываюсь на спинку дивана, не сводя с погрустневшего Багдасарова глаз. С матерью мы никогда близки не были, а вот с сестрой – очень, и где-то в глубине души невыносимо болит, что ее больше нет. До сих пор не могу смириться с ее смертью. Раны свежие, а признание Яна как удар ножом в сердце. Но он так легко говорит о своей потере…
– Это давно случилось? – не могу удержаться от вопроса.
– Да не особо. Полтора года назад.
– Ты… знал об этом?
– О чем? – Ян непонимающе смотрит на меня.
Голос разума вопит заткнуться, но когда я его слушала?
– Что она умрет.
Тот разговор, когда Ян признался, что ему снятся вещие сны и мертвецы, отложился в сознании. Пару раз Игнасас беспокойно спал и будил меня своими стенаниями, а я в это время в красках представляла, как к нему во сне пришла та девочка, его первая любовь, и они сейчас общаются… Я очень впечатлительная натура, зря он этим поделился. Одно дело – знать об этом как-то в общих чертах, по рассказам Ласки, а другое – спать с таким человеком в одной постели. Немного кривила душой, когда говорила Хулио, что я скептик до мозга костей. Это совсем не так.
– А, ты про это… – печально вздыхает Янис. – Да, знал. И она знала. Я Эрику не говорил, что дочь у него тоже со странностями, но однажды Элька проболталась, что, как и я, мертвых видит во сне. От нас, наверное, унаследовала. Незадолго до болезни она сказала, что сон плохой видела: как мы все плачем, стоя над ней. Я тогда значения не придал. Зря.
– Эрик – это твой брат? – уточняю я.
Ян кивает.
– У него тоже, как у тебя… эти странности?
– Да. Но не так выражены. Он всячески пытался блокировать в себе способности и даже преуспел в этом деле, а мне с самого начала по кайфу было все эти чудачества испытывать. Даже какое-то время пытался их развивать. У девушек спросом пользуются подобные шалости. Не все же такие специфические и осторожные, как ты.
– А в семье как к этому относятся? – пропускаю мимо ушей его замечание.
– Примерно как ты. – Ян награждает меня недовольным взглядом.
– Смеются над тобой?
– Ранят безразличием. Собственно, поэтому Элька ко мне всегда и тянулась. Из Эрика слова клещами вытаскивать приходится, многое в себе держит. Мать и отец – деловые и холодные рептилии. А я в семье, как бабуля, – с душой нараспашку. Дети это хорошо чувствуют. Да и ты сама подсознательно ко мне тянешься, просто какие-то барьеры в своей голове выстроила и царапаешь ядовитыми колючками. Так же, Алёна?
– У каждой причины есть следствие, Ян, – пытаюсь я подыграть ему и копирую его тон. – Ты юрист и образованный человек, тем более с эзотерикой на «ты», должен понимать, что ничего не бывает просто так.
– Я это уже понял. Поэтому ты взаперти и времени на подумать у тебя нет.
– Тактика верная, но она не принесет результатов. Всю жизнь ты меня взаперти не продержишь, а чувство, будто я обязательный атрибут в комплекте «Успешный миллионер», пока тебе это подходит, вряд ли исчезнет само собой. Ощущение будет лишь усиливаться, учитывая ситуацию, в которой я оказалась. Ты ведь можешь дать ничуть не меньше, чем Слуцкий, так? – припоминаю Яну его же слова.
– А говорила, что девушки рядом с респектабельными мужчинами не ради благ, а из-за чувств. Или я ошибаюсь?
– Ну ты подари какую-нибудь безделушку, и упростим друг другу жизнь, – холодно улыбаюсь я в ответ.
Мы молча смотрим друг на друга с минуту. Желание шутить и продолжать вечер в позитивном ключе сходит на нет. Из-за разговора, который зашел не в то русло, из-за племянницы Яна и моей Ириски. Жаль, что, даже имея деньги, ты все равно ничего не можешь изменить и уберечь близких людей от надвигающейся катастрофы.
Я собираю тарелки и иду на кухню. Загружаю их в посудомоечную машину и включаю ее. Обнимаю себя за плечи и подхожу к окну. Красивый вид. Вот бы накинуть пальто и выйти на улицу. Чтобы выбросить из головы гнетущие мысли. Заодно проветриться. Мы и впрямь давно не выходили из квартиры. Сколько еще будет длиться мое заточение?
– Давай погуляем? – предлагаю я, когда слышу, что Ян подходит сзади и останавливается за моей спиной.
– Уже поздно, – отзывается он. – И темно. Бродячих псов мне во Владивостоке хватило. Секс в общественных местах я не жалую.
– Максимум, что нам грозит, – это пьяные хулиганы и групповуха. Но ты отправишь всех в нокаут и предотвратишь беду, да?
Ян выдает глухой смешок и подходит еще ближе.
– Уверена?
– Абсолютно. Хук справа ты делаешь зачетный.
– В другой раз, Алёна, – смеется он. – Не хочу одеваться и куда-то идти.
Все жду, что Ян положит руки мне на талию и опять потащит в спальню, но вместо этого он берет сигареты с подоконника и протягивает мне пачку.
– Будешь?
Отрицательно качаю головой.
– Но от бокала вина не отказалась бы.
Ян закуривает и идет к бару. Достает бутылку вина, наливает его в бокал и ставит передо мной.
– Ты обещал мне ужин в ресторане и прогулку, помнишь?
В глазах Яниса опять ад. Они с поволокой, и в них много желания. Снова думает о сексе? Ненасытный.
– Тебе скучно со мной, что ли, Алёна? Мы уже замучились тебя развлекать. – Он опускает взгляд на свой пах. – Какая-то ты привередливая. Все хлеба и зрелищ подавай. Остановись. Иначе меня сердечный приступ бахнет.
– А если серьезно?
Ян подходит вплотную, и я улавливаю его запах вперемешку с сигаретным дымом.
– Куда ты хочешь? – тихо спрашивает он.
– На каток и на концерт. Ладно. На концерт без тебя схожу. А с катком предложение в силе.
– У меня командировка на днях. Давай, когда вернусь? Ты как раз диплом защитишь. Будет повод отметить. Потом в ресторане посидим. И что там за концерт? – Игнасас вопросительно изгибает бровь.
– Ласка любит на них ходить. Мы с Нелли обещали составить ей компанию. Все время попадаем под раздачу.
– Кстати, – кивает Ян, сбрасывая пепел в стекляшку за моей спиной. – Настя выглядит очень молодо. Сколько ей лет?
– Мало. Ласка совсем еще девчонка. И очень близкий для меня человек, за которого я теперь несу ответственность.
– Мало? – Ян прицокивает языком. – А тебе, значит, в двадцать три с хвостиком много? Не слишком ли рано, чтобы ответственность за других на себя брать? – Его верхняя губа чуть поднимается, демонстрируя оскал.
– В самый раз. Это лучшая подруга сестры. Я помогла Насте перебраться в столицу и теперь за ней присматриваю. Ближе меня у нее никого нет.
– А сестра где?
– Там же, где и Эля, – еле слышно отвечаю я. – Это очень грустная тема, Хулио. Ты же не хочешь, чтобы я остаток вечера и ночи выглядела печальной и плакала?
– Не хочу, – говорит Ян и снова затягивается. – Коньки, значит, да? – переводит он тему. – Смерти моей захотела? Только ногу осталось сломать и из строя выйти. Меня и так на работе уже потеряли. Еще чуть-чуть, и получу нагоняй от отца.
– А ты вернись на работу, – улыбаюсь я. – Хватит держать меня в заложницах. Я же не убегаю, не вырываюсь и добровольно иду в твою темницу каждый раз, когда ты меня туда тащишь.
– В командировку уеду, и отдохнешь. А пока терпи и с достоинством носи свои кандалы, – усмехается Ян. – К тому же ты сама ко мне пришла, – напоминает. – И притворяешься уже не так убедительно. – Он протягивает руку и поглаживает большим пальцем мой подбородок. – Втянулась, да? Нравится?
– Возможно… – уклончиво отвечаю я.
Ян хитро улыбается и сканирует меня горящим взглядом. Словно в душу им проникает. Особенность это его глаз или действительно я ему так нравлюсь – не хочу анализировать. А еще интересно с ним болтать, забравшись на широкий подоконник. Этот треп растягивается надолго, мы впервые так много разговариваем с того дня, как я появилась в стенах этой квартиры. Лишь спустя пару часов ополаскиваю бокал в раковине и мы идем в спальню. К счастью, просто спать, а не заниматься сексом. Наконец-то.
Утром просыпаюсь от раздражающего шума и сажусь в кровати. Ян, заметив, что я встала, с грохотом закрывает дверцу шкафа. Я непонимающе тру сонные глаза и смотрю на Багдасарова, который вытирает полотенцем влажные волосы и при этом выглядит очень бодро.
– Я уже потренировался, выпил кофе, успел немного поработать. Хватит дрыхнуть. Вставай, – спокойно бросает он через плечо.
– Мне разве не полагаются привилегии? Выходной там или отгул? – недовольно бормочу я и опять тру глаза.
Картинка перед ними никак не обретет четкость. А еще немного подташнивает после вчерашней попойки, хотя и выпила всего ничего.
– Погнали на каток, Алён, а потом в кафе где-нибудь посидим. Ты же хотела. Завтра я в командировку уезжаю, потом куча дел намечается. Нескоро увидимся. Дома буду редко бывать.
– Каток, да? – довольно улыбаюсь я. – А ты знаешь, с какой стороны подойти к девушке.
– С тобой все знания обнулились. Встаешь?
– Да. – Спускаю ноги на пол и иду в душ, пока Игнасас не передумал.
Разве я упущу шанс поиздеваться над ним? Сомневаюсь, что Багдасаров умеет стоять на коньках. Уже предвкушаю эти захватывающие часы триумфа.
Мóю голову и быстро принимаю душ, затем сушу волосы и, скрыв макияжем следы усталости, возвращаюсь в спальню, думая о том, что у Ласки железная выдержка. За эти дни Настя писала и звонила коротко и по существу, взяла на себя всю работу в магазине, и иногда даже кажется, что это больше ее детище, чем мое. Может, они с Яном пообщались втихаря, пока я не слышала, и он по ушам ей поездил? Нужно будет потом уточнить у Насти при личной встрече, в чем все-таки подвох. И обязательно сходить с ней на концерт. Она давно об этом просит.
Спустя полчаса мы с Янисом выходим из квартиры. Оказавшись на улице, я дышу полной грудью и, расставив руки в стороны, улыбаюсь солнышку.
– Господи, свобода… Наконец-то! А на сколько у тебя командировка? – спрашиваю с радостью, отчего Игнасаса перекореживает. Обожаю его злить.
– Можно подумать, я тебя силой удерживал в квартире, – хмыкает он, дерзко ухмыляясь.
– Ну вот будь в тебе пятьдесят килограммов, а сверху груз в два раза тяжелее, я бы посмотрела, как ты сопротивлялся бы. Если еще перед этим и так все соки выжали… – с ехидством замечаю я.
– Ну не преувеличивай, Алёна. Во мне нет центнера. – Ян хлопает себя по плоскому животу. – Но имей в виду, на коньках я давно не стоял. В случае падения на тебя сможешь точно прочувствовать на себе тяжесть моего тела. Как бы потом в травму кое-кого не пришлось везти.
– Сон какой-то приснился? – настораживаюсь я, услышавпро больницу.
– Блядь, я уже жалею, что сказал тебе об этом. Не снится мне сейчас ничего, ясно? – начинает раздражаться Ян.
– Просто спросила. Чего ты заводишься с пол-оборота?
– Поверь, у меня к тебе подобного рода встречных вопросов не меньше накопилось. Что ни скажу – тут же в штыки воспринимаешь. Но, оказывается, у меня не все так плохо с терпением и выдержкой, да? Оценила ее вчера? Я к тебе даже не прикоснулся перед сном.
Янис открывает дверь и ждет, когда я заберусь в салон.
– Оценила, – коротко отвечаю я.
У меня прекрасное настроение.Очень люблю лед и коньки, даже несмотря на то, что в спорт вернуться не получится. Не уверена, что и с тренерством что-то путное выйдет. Но эти мечты окрыляют. Если не думать о том, что они несбыточные. Наверное, стоит предупредить Яниса, что у Антона остались какие-то записи нашего общения и мои интимные фото, которые он обещал слить руководству Федерации и тем самым лишить меня крыльев? Но почему-то язык не поворачивается. Имея деньги, которых раньше в таком количестве не было, а теперь есть, Слуцкий вполне может пойти на решительные шаги. И морально я к ним готовлюсь.
– Брат не звонил? – будто подслушав мои мысли, спрашивает Ян.
– Позавчера. У него всё нормально.
– А в магазине как дела?
– Настя со всем справляется.
Круто вывернув руль, Янис показывает, как недоволен моим сухим ответом, но мне все равно. Пусть бесится.
Через сорок минут мы с Игнасасом стоим на катке в одной из торгушек. Я со счастливой улыбкой на лице, он – с кислой миной и не очень устойчиво, вцепившись в мою талию мертвой хваткой.
– А почему в спорт вернуться нельзя? – спрашивает Ян, когда я с уверенностью прокатываюсь три круга подряд и возвращаюсь к нему. – Не заметил у тебя особо проблем в движениях, – кивает он на мои ноги.
– Зря. У меня лодыжка болит. Кость была раздроблена после аварии. Чудо, что вообще хожу, а не инвалидка. Но сегодня вечером буду ею, начну хромать после нагрузок. Возможно, даже пить обезболивающее, – грустно вздыхаю я, прижимаясь к Игнасасу.
– Неужели все так серьезно?
– Ну… в спорте на обезболивающих я долго не протяну. Слабенькой стала после всех операций и нервных встрясок. Пришлось, как и тебе, выбирать минимальные риски для здоровья. А ты? На ринге травму получил?
– Нет. У нас с тобой очень много схожего, Алёна. Сначала небольшой сотряс был после боя, да. А потом в подворотне удар битой по затылку получил. Сразу в отключку ушел и долго в сознание не приходил. Конкуренты отца в те времена жестко вели разговоры. В больничке я месяц провалялся.
Яну кто-то звонит, и он, прервав наш разговор, откатывается к опоре, а я захожу еще на круг. И видимо, глубоко задумавшись о словах Хулио и в красках представив, как ему прилетело по голове, нечаянно задеваю плечом мужчину небольшого роста. Не удержавшись на ногах, он падает и следом за собой тянет свою спутницу. Я тут же оказываюсь рядом с ними, пытаюсь помочь встать, бормоча извинения, но молодой человек неожиданно отталкивает меня.
– Ты что, овца, совсем не видишь дальше собственного носа? – рявкает он и снова толкает.
Не удержав равновесия и не успев сгруппироваться, я лечу вниз и больно ударяюсь ногой и плечом о лед.
