Сергей Юрьевич Катканов
Тьма Господня
Конечно, в индийском религиозном эпосе полно персонажей исполненных благородства, великодушия, человечности, любви. И они тоже служат богу, но их прекрасные нравственные качества никак с этим служением не связаны. Они то ли от рождения такие хорошие, то ли вообще не пойми почему. Причем, им постоянно приходится сражаться со злодеями, которых бог наделил могуществом.
И христианские святые тоже порою совершали невероятные аскетические подвиги, их тоже Бог наделял за это великими силами. Но эти силы попадали в их распоряжение только тогда, когда они очищали душу от греховных страстей, причем именно поэтому. Они могли двигать горами именно потому, что очистили свою душу от греховной мерзости. Бог не дает чудесной силы негодяям. По мнению вайшнуистов, это происходит постоянно.
Да и не ради силы наши святые совершают аскезы, а ради того, чтобы через очищение души от греха приблизиться к Богу, просто потому, что они любят Его. Сама по себе возможность двигать горами для наших святых ни чего не значит, это лишь показатель их духовного развития. У индусов человек совершает аскезы ради решения чисто земных проблем при помощи бога. Строго говоря, это уже вообще не религия. Цель религии всегда находится вне этого мира. Любое действие, направленное на улучшение своей земной жизни, уже не является религиозным по определению.
Собственно, я уже решил свою главную задачу, сделав вывод о том, что вайшнуизм для меня неприемлем. Чтобы говорить о равноценности вайшнуизма и христианства надо перестать понимать самые элементарные вещи. Это не вопрос вкусовых предпочтений, и дело совсем не в том, что мне не нравится их способ служения Богу. Дело в том, что вайшнуизм вообще не является способом служения Богу, он не приближает человека к Богу, а удаляет от Него.
Но остается самый главный вопрос. Христиане считают, что Библия – это откровение Бога. Вайшнуисты считают, что «Махабхарата» это откровение Бога. Я могу просто верить в богооткровенность Библии и не верить в богооткровенность «Махабхараты». Для религиозного человека этого вполне достаточно. Мы ведь не можем доказать, что творение мира происходило так, как это описано в Библии, а не так, как это описано в «Махабхарате». Никто из нас не присутствовал при творении мира. Тут уж каждый сам решает во что верить.
Для религиозного человека действительно вполне достаточно веры. Но тогда не вполне понятно, для чего Бог дал человеку разум? Неужели только для того, чтобы придумывать машины? И нельзя ли использовать разум, как дар Божий, для укрепления нашей веры?
Вайшнуизм – сложнейшее интеллектуальнее построение. Многих европейцев привлекает в вайшнуизме именно его интеллектуальная утонченность. Так можем ли мы принять интеллектуальный вызов вайшнуизма? Можем ли доказать, что бог вайшнуизма – совсем не Бог? Давайте попытаемся.
Для этой цели мне не потребовался общий детальный анализ вайшнуизма, оказалось вполне достаточно одного эпизода из жизни индийских богов.
Шива и его жена Парвати производят впечатление великих мудрецов, которые управляют миром, прекрасно понимая, как он устроен и что надо делать. Парвати не может иметь детей и очень по этому поводу переживает. В конечном итоге она как-то смастерила себе сына. И вот однажды Шива ушёл, а Парвати затворилась в пещере для медитации и у входа поставила сына, приказав ни кого не впускать. Шива возвращается, хочет видеть жену, но у входа стоит мальчуган с копьем и отказывается его пропустить. Сначала Шива уговаривает сына пропустить его, дескать я всё-таки её муж. Но мальчик уперся и ни в какую, дескать мать приказала не впускать ни кого и не говорила, что для Шивы я должен сделать исключение.
Вообще-то твердость и непреклонность мальчишки, его верность слову на взрослого мужчину должны были произвести очень хорошее впечатление. Шива мог просто улыбнуться, похвалить мальчика за безупречное несение караульной службы и подождать, пока жена сама выйдет из пещеры. Так поступил бы любой нормальный мужчина. Но Шива, этот всемудрый и всемогущий бог, приходит в неописуемую ярость и убивает ребенка на месте.
Как Шива может управлять миром, если он не в состоянии управлять даже самим собой, если не может совладать с собственным гневом? Его поступок недопустим даже по меркам обычного нормального человека, он ведёт себя, как тупой и злобный дегенерат, которого рвет на части мелочное тщеславие. Дескать, я тут самый крутой и ни кто не смеет вставать у меня на дороге. Так становится понятно, что Шива – не бог, он и до уровня нормального человека не дотягивает.
Ну и Парвати в ответ показала себя во всей красе. Узнав о смерти сына, она «включила» Кали и пригрозила, что уничтожит весь мир, если Шива не воскресит ребенка. А Шиве трудно было это сделать, поскольку он испепелил голову мальчика, так что Кали начала уничтожать мир. Катастрофы удалось избежать, только приделав мальчику голову слона (так появился Ганеша).
Парвати считают матерью мира. Дескать, каждая травинка в этом мире, каждый муравей, не говоря уже о каждом человеке, находятся под защитой Парвати. Она всех любит и обо всех заботится. Но с какой легкостью эта «Матерь мира» решила уничтожить весь мир из-за личного горя. Конечно, мать, у которой убили сына, может превратиться в страшное существо, горе действительно лишает разума. Но даже обычная женщина, если она и до этого не была чудовищем, не стала бы в отместку за гибель сына уничтожать всю свою деревню, убивая множество ни в чем не повинных людей. А ведь Парвати – богиня, привыкшая нести ответственность за весь мир. И вдруг оказывается, что наплевать ей на мир, если у неё горе.
Индийские боги ведут себя не как боги, а как люди, причем и люди-то довольно скверные. Горе было бы нашему миру, если бы он и правда имел таких припадочных и безответственных попечителей. Дело не в том, что «в таких плохих богов я верить не согласен». Дело в том, что под управлением таких богов мир не может существовать.
От этой и многих других историй слишком веет человеческим и даже самым худшим в человеке. Индийские боги ведут себя, как люди, а это свидетельствует о том, что они просто выдуманы людьми. Вайшнуизм не может быть результатом божественного откровения, это измышление человеческие.
Возьмите «Новый завет», прочитайте его хотя бы раз десять и вы без труда убедитесь в том, что это книга сверхъестественная, сверхчеловеческая. Люди не могли это придумать, потому что люди придумывают по-другому, и мы прекрасно знаем, как. На всем, что делает человек, остается отпечаток человека. На «Новом завете» лежит отпечаток Бога.
Христос поступает не так, как поступают люди, и говорит Он не так, как говорят люди. Ни один человек в мире не смог бы «придумать Христа». У человеческого воображения есть границы, которые определяются характеристиками нашего мира. Поэтому то, что приходит к нам из иного мира, мы всегда можем распознать. То, на чем лежит печать вечности, сильно отличается от того, на чём лежит печать человечности.
Возьмите «Махабхарату», и она вам может быть даже очень понравится, но вы поймете, что это книга человеческая. Кришна – источник великой мудрости, но это человеческая мудрость, в ней нет ни чего сверхъестественного. «Махабхарата» – очень хорошая книга, но она не от Бога, она создана людьми. Если вы сравните Христа и Кришну, то поймете, что Кришна – литературный персонаж, а Христос – Живой Бог.
Практически важно только одно: отличить веру истинную от человеческих измышлений, а их очень даже можно отличить, потому что между ними пропасть. Верующий человек не тот, кто верит без доказательств и не пользуется разумом. Верующий тот, кто чувствует истину, чей разум свободен от предубеждений.
Могут спросить, почему мы должны следовать вере древних евреев и отвергать веру древних индийцев? Того, кто ни к одной из этих двух религий и мизинцем не прикасался, этот вопрос, конечно, собьёт с ног. Но вы познакомьтесь с источниками, отбросив предрассудки и предубеждения. Постарайтесь полюбить и евреев, и индийцев, иначе вы не сможете взглянуть на мир их глазами. Поживите и внутри «Библии» и внутри «Махабхараты». И тогда вы поймете, что с евреями разговаривал Бог, а индийцы делились с миром своей человеческой мудростью.
Что значит «прости»?
Порою самые элементарные и бесхитростные требования христианства, если над ними хорошенько задуматься, вдруг становятся совершенно непонятны. Вот, к примеру, Христос велел нам прощать других людей. И от своих близких мы часто слышим: «Ты его (её) прости». Но что значит «прости»? Ну ведь это понятно. Счастлив тот, кому это понятно.
Начнем с самого простого понимания прощения. В древних обществах существовала традиция кровной мести, да и сейчас она кое-где существует. Если посмотреть на тему изнутри этой традиции, то очень несложно понять, что означает прощение. Это отказ от мести. Если он убил брата, значит и его тоже надо убить. Если же его решили не убивать, значит его простили. Вероятно, в древних обществах призыв к прощению ни чего иного и не означал, так что воспринимался элементарно.
Такое реликтовое, элементарное понимание прощения может касаться и не только кровной мести. В широком смысле это отказ ответить злом на зло. Мало ли какое зло можно причинить современному человеку. Может быть, его оклеветали, может быть, на работе подсидели, может быть, любимого кота у него отравили. За всё это можно отомстить, а можно этого и не делать. Здесь прощение означает примерно тоже, что и в случае с кровной местью – отказ от любых враждебных действий по отношению к обидчику.
В этом смысле простить не так уж сложно, потому что речь идет всего лишь о том, чтобы не совершать некоторых действий. Я, например, не только способен к такому прощению, но это вообще не стоит мне ни каких усилий над собой. Например, подставили мне подножку. Моя первая мысль будет о том, чтобы оценить характер полученных травм, то есть размер нанесенного ущерба. Вторая мысль о том, могу ли я продолжать идти, куда шёл, несмотря на причиненный мне ущерб. Если могу, то я просто продолжу движение, если не могу, буду что-то придумывать. Мысль о том, чтобы отомстить тому, кто подставил мне подножку, как правило, не возникает вообще, просто потому, что она к делу не относится. Я имею дело с изменением ситуации не в мою пользу, месть ни как не поможет мне с этим разобраться, не поможет преодолеть возникшие трудности. Мне, строго говоря, без разницы, запнулся я за чью-то ногу или за камень, если результат один и тот же.
Вполне осознаю, что эта моя немстительность не имеет никакого отношения к моему духовно-нравственному развитию. Просто месть представляется мне бессмысленным расходованием сил, то есть чем-то совершенно глупым и нерациональным. Ну кто-то создал мне проблемы, так мне надо с проблемами разбираться, а не с тем, кто мне их создал. Я, конечно, запомню «создателя проблем», отфиксирую, что этот человек может быть источником неприятностей, но не более того. Моё отвращение к мести это всего лишь отвращение к любой бессмыслице.
Зло всегда приходит в нашу жизнь через кого-то. И я очень хорошо помню фамилии тех людей, через которых в мою жизнь приходило зло. Помню потому, что я много думал об их действиях. И всегда приходил к одному и тому же выводу: эти люди просто такие, какие они есть, они поступают так, как им свойственно поступать, а не обижаться же на человека за то, что он является самим собой.
У проводников зла всегда есть фамилии, но они как правило являются носителями тенденций, а у тенденций фамилий нет. Если жизнь проехала по вам колесами, так много ли смысла в том, чтобы пинать колеса? Ни чего ведь не изменится. Если из-за действий одного человека другой человек, например, потерял работу, то мстить за это всё равно что мстить за то, что лето в этом году холодное. Кому вы будете мстить за холодное лето? А если вдуматься, то окажется, что мстить всегда некому.
Это не теория, это способ восприятия реальности. Надеюсь, не самый худший способ. Но поставленный мною вопрос гораздо сложнее.
Ещё один тип «прощения» – это оставление неправильных действий без последствий. Речь тут вовсе не обязательно об отказе от мести. Вот, скажем, муж изменил жене, а она его простила. Что это значит? Она не стала с ним разводиться и не более того. И если перед этим её уговаривали не разводиться, то говорили: «Прости его». Или работник причинил ущерб своей организации, но его не уволили, то есть простили. Или ребенок сделал что-нибудь нехорошее, но его не наказали, то есть опять же простили. Действие совершено, а последствия не наступили. Это принято считать прощением.
В этом смысле простить тоже не сложно, надо всего лишь отказаться от некоторых действий. Всё, что связано с определенным типом поведения – это самая простое. Речь тут совсем не идет о том, что происходит в душе человека, а вот попробуйте изменить состояние души. Но всё, к чему призывает нас Господь, так или иначе касается души.
Что же тогда значит простить не формально, а по-настоящему, то есть «от всей души»? Вот, скажем, один человек предал другого человека. Отказаться от мести предателю не так уж сложно. Освободить предателя от каких бы то ни было негативных последствий его поступка тоже довольно легко. Но что делать, если душа так и не может простить того, кто тебя предал? И как это выглядит, когда душа простила, что это значит? Очевидно, надо вернуть своё отношение к человеку к тому моменту, который предшествовал предательству. Но возможно ли это? Да и правильно ли это?
О том, кто сделал вам что-то плохое, вы получили новую информацию. Теперь вы знаете, что этот человек не такой, каким вы его считали. Естественно, под влиянием новой информации ваше отношение к этому человеку меняется. Неужели «простить от в сей души» означает относиться к нему по-прежнему? Но ведь для этого надо либо всё забыть, либо ни из чего не сделать выводов. Неужели духовный смысл прощения требует от человека амнезии или глупости?
Говорят, «единожды солгавший, кто тебе поверит?» Если я больше не верю «единожды солгавшему», значит я не смог его простить? А если я продолжаю ему верить, может быть, я просто дурак?
И вот тут вопрос о том, что означает настоящее прощение, совершенно запутывается. Говорят: «Не держи зла». Но что это значит? Не желай своему обидчику зла? Это легко. В моей душе никогда не было ожидания того, чтобы в жизни моих обидчиков произошло что-то плохое. Какой мне от этого прок? Но это ли прощение? Может быть «не держать зла», значит не испытывать к своему обидчику ни каких отрицательных чувств? Но если я, предположим, не нахожу, за что человека уважать, так я его и не уважаю. Чтобы я начал такого человека уважать, я должен узнать о таком человеке что-то новое. Если этого не происходит, то и моё отношение к человеку не меняется. Значит ли это, что я держу на него зло? Ну не знаю… Я не могу произвольно менять в своей голове картину мира на ту, которая кажется мне оптимальной. Картина мира складывается из опыта и может меняться по мере приобретения нового опыта, но не по моему желанию.
Или вот человеку нанесли жгучую обиду или даже тиранили его несколько десятилетий к ряду. Душа такого человека болит от нанесенных ей ран. Если человек испытывает боль, значит ли это, что он не может простить своего обидчика? Ну так запретите себе чувствовать боль. Начните практиковаться в этом благом деле, когда у вас зуб заболит. А если человек считает поступки, причинившие ему боль, плохими поступками, значит он не может простить? Вот когда он поймет, что это были хорошие поступки, тогда значит простил. Каждый человек в этом мире испытал на себе не мало зла. Неужели умение прощать требует умения объявлять зло добром?
Я совершенно запутался и не мог понять, как такой простой вопрос может оказаться настолько сложным. Потом поделился этой путаницей с другом, и он мне ответил: «В моей жизни есть человек, которого я люблю. Этот человек сделал мне много такого, что требует прощения. Простил ли я его? Да, простил. Говорю с легкой душой и чистым сердцем. При этом я ни чего не забыл, я всё очень хорошо помню. Но моё отношение к этому человеку не то что бы стало хуже, просто оно стало сложнее. Жду ли я теперь от этого человека какой-нибудь пакости? Не в большей степени, чем от самого себя. Я тоже причинил этому человеку не мало зла, я тоже оказался способен на предательство. Я вовсе не начал считать добром то зло, которое причинил мне этот человек, как, впрочем, и совершенное мною зло я тоже добром не считаю. Из чего же следует, что я его действительно простил? Я отношусь к нему с нежностью и доброжелательностью. Знаешь, в чем признак того, что не можешь простить? Когда думаешь о таком человеке, чувствуешь тяжесть на душе. А если простил, то чувствуешь легкость, как будто камень с души упал».
Выслушав друга, я вспомнил выражение «покрыть любовью» и вдруг неожиданно всё понял. Простить, значит покрыть любовью, то есть как бы прикрыть грех обидчика своей любовью к нему. Грех таким образом не предается забвению, но когда смотришь на прощенного, то видишь не его грех, а свою любовь к нему, и чувствуешь не боль, а нежность, и на душе становится легко.
По-настоящему простить это на самом деле невероятно сложно. Настолько сложно, что кажется вообще невозможным. Как, впрочем, и всё в православии. Чтобы действительно простить человека, который нанес вам тяжелую обиду, надо этого человека любить, иначе ни какое прощение немыслимо, потому что невозможно запретить себе чувствовать боль. Когда говорят «Прости меня», по сути говорят «Люби меня».
Господь заповедовал нам любить всех людей, именно поэтому Он говорил, что надо прощать друг друга. У нас не получается любить всех, поэтому многих мы не можем простить. Но понимаем ли мы, что значит «не простить»? Это значит оставить внутри себя червячка, который будет постепенно пожирать вашу душу.
