Сергей Николаевич Прокопьев
Шашлык по-баграмски
Учебка
Как жить с фамилией Дося и ростом метр в кепке – на физкультуре в школе Артём все десять лет стоял в конце шеренги. Имел он по вертикали в выпускном классе сто шестьдесят пять сантиметров. Как с такими данными держаться в суровом мире? Ответ прост – компенсировать недостачу бойцовским характером, умением постоять за себя. Артём уже во втором классе обзавёлся гантелями, купил брошюру «Атлетическая гимнастика», заставил отца сделать турник над дверью. В пятом классе записался в секцию бокса. Кто знал Артёма, не рисковал нарываться на кулак малыша.
Жил Артём на Крайнем Севере. Родители сначала построили Хантайскую ГЭС, потом взялись за Курейскую, переехали в Светлогорск. Отец – монтажник и таёжник – брал сына с детства на охоту и рыбалку. Тот легко ориентировался на любой местности, в тайге был как у себя дома. И в горах Афгана ходил уверенно. Здоровье Бог дал отменное: не пил, не курил, на призывной комиссии определили в особую команду, в которую записывали абсолютно здоровых и спортивных парней.
Забрали в армию стремительно: восьмого апреля 1986 года приехал на призывную комиссию из Светлогорска в Игарку, а там огорошили: всё, парень, отгулял ты, звони родителям, завтра улетаете. Отец с матерью по зимнику примчались в Игарку, а это сто пятьдесят километров, прощались второпях.
– А как же проводы в армию? – растерянно спросила мать.
– Не по-человечески, – вздохнул отец, – не война ведь, вот так на раз забирать!
– Типун тебе на язык, – вскинулась мать на «войну».
– Пару дней могли бы дать. Я водки заготовил, лосятины, рыбы. Эх…
– А мы встречу устроим! – нашёлся Артём. – Обычно проводы, а мы встречу дембеля!
– Береги себя, сынок! – обняла и заплакала мать!
Отец обжог щеку Артёма колючей щетиной, побриться перед дорогой не успел, неуклюже поцеловал сына в шею. Наказал:
– На рожон не лезь, в хвосте не плетись!
– Как же он в хвосте будет, – с укором сказала мать, – ему вечно на рожон надо…
Мать неумело перекрестила спину сына, когда в аэропорту уходил с группой призывников на посадку.
Девятого апреля они прилетели в Красноярск. В пересыльном пункте собрались парни из Лесосибирска, Норильска, Хакасии. Народ разношёрстный, Артём сошёлся с двумя норильчанами и двумя абаканцами. Их пятёрка никому спуску не давала. Были ухари, у кого чесались кулаки потренироваться в дедовщину. Тут же поставили их на место. Себя в обиду не дали, за других заступились. Через пять дней отправили сибиряков на перераспределение в Бийск. Там обболванили под ноль: чубы, гривы и кудри безжалостно скосили, после чего отправили ещё на одну медкомиссию. Впервые объявили: всех ждёт Афган и служба в автобате. Учебка «у самого синего моря» – в Новороссийске.
Собрали сибиряков, сто тридцать человек, в один вагон. Перед этим случилась стычка с дембелями алтайского края, которые надумали поучить уму-разуму сибирских лаптей. «Лапти» не согласились с такой категоричной постановкой вопроса и хорошо отволтузили местных, Артём поварёшку сломал об одного из них, в столовой свара началась.
В Новороссийске в День Победы, 9 Мая, приняли сибиряки присягу не где-нибудь, а в героическом месте – на Малой Земле, где русский солдат в Великую Отечественную в полной мере продемонстрировал силу своего духа. Новоиспечённым воинам это выпало сделать в Афгане, а пока для них начались тяжёлые армейские будни. На танковом полигоне Раевский осваивали на ЗИЛ-131 и Урал-4320 искусство военного вождения. Два месяца гоняли их в хвост и гриву. Но это были цветочки, дальше пошли ягодки. В первых числах июля тридцать пять человек таких же армейских водил, включая Артёма, рано утром посадили в автобус и повезли на аэродром. Новороссийск проводил жарой, Ташкент встретил пеклом. Разместили в бараке. В рассчитанный на сто человек загнали сто тридцать посланцев разных учебок. В бараке духота, после ужина со страшной силой пить хочется, а в умывальнике вода хлорированная настолько, что в горло не лезет. Вместо воды предусмотрен чай в трёхвёдерной ёмкости, заваренный верблюжьей колючкой.
– Горб не отрастёт после верблюжатины? – предположил острослов.
– А на ногах копыта! – поддержал другой юморист.
Артём сделал пару глотков – горб не вырос, но и «верблюжатина» не пошла. Воды бы кружку-другую, чтоб зубы ломило. Жажда мучит, дышать нечем, за окном темень, а сна ни в одном глазу. Кое-как часам к двум угомонились воины, засопели, захрапели, слюнки пустили. Но долго пребывать в объятиях сна не пришлось – началось шоу.
Молодые офицеры спецназа 15-й бригады ГРУ, сами недавно из десантных училищ, забияки и выдумщики, приехали из Афгана за пополнением и решили не по документам выбирать бойцов. Переоделись в солдатскую форму, проникли в барак и организовали коллективную драку, тестируя кандидатов – «годен – не годен». Впятером по-тихому внедрились в барак, и понеслась душа по кочкам.
Кровати двухъярусные, в темноте как пошли с двух концов барака стаскивать бойцов на пол. Те летят, спросонья в толк не возьмут: что происходит. Один на другого натыкается, один на другого грешит: вот кто меня с кровати сбросил. Заработали кулаки, зазвучали маты. Кто-то от жары с вечера на пол с матрасом перебрался, отведали в суматохи чужих пяток.
Артём тоже не понял: кто и зачем? Мирно спал, вдруг летит. Кого-то головой задел, не успел поняться на ноги, прилетел удар кулаком в ухо. Сам кому-то заехал по затылку. Когда свет врубили, весь барак бился. Человек десять азербайджанцев приняла круговую оборону в своём углу, много в бараке имелось ребят, как говорил их комбат: туркестанского производства – казахи, киргизы, узбеки. Но драка не носила национального характера. Артём выделил группу парней, человек пять, которая перемещалась по проходу, умело отбивая все наскоки, раздавая тумаки направо и налево. Артём хорошо помахался с одним из них, в боксе тот разбирался, пару ощутимых ударов по корпусу Артём пропустил, но и сам в долгу не остался – хорошо пробил по печени.
Остановил побоище наряд. С криком: «Прекратить!» – ворвался в барак и автоматной очередью в потолок отрезвил дерущихся.
Утром на построении бойцы выглядели не лучшим образом – мало у кого на физиономиях отсутствовали следы ночного боя. Они так и не могли взять в толк: кто затеял свару. Грешили на азеров – азербайджанцы отнекивались:
– Зачэм мы? Савсэм нэт!
И тут вышли зачинщики. Артём узнал в одном из офицеров того, с кем провёл короткий бой ночью, кого достал по печени. Позже выяснится, что это командир разведгруппы второй роты их батальона лейтенант Павел Корчака. Артём смотрел на офицеров с недоумением: с какой стати они затеяли ночную драку? Лейтенанты были одеты в афганку – форму, которую солдаты видели впервые, такую в Союзе не носили. Они пошли вдоль строя, выбирая бойцов: ты, ты, ты. Те в ответ на «ты» делали пять шагов вперёд.
Павел Корчака остановится напротив Артёма, весело подмигнёт ему и укажет рукой:
– Ты.
Артём сделает пять шагов вперёд.
Служить с Корчакой будут в разных ротах. При встрече здоровались крепким рукопожатием. В апреле 1987 Артём придёт с боевых и узнает о гибели Корчаки в Абчаканском ущелье. Тот пойдёт с бойцами досматривать кишлак. Духов выбили, но всё может быть. На пороге дувала Корчака отстранит сержанта и первым шагнёт во двор, а навстречу из пристройки к дому автоматная очередь…
Про их ускоренный курс учебки говорили, будто генсек Горбачёв где-то в присутствии военных поумничал: можно-де не полгода тратить на подготовку спецназовца, а в разы меньше. Брать спортсменов, которые ещё до призыва стали бойцами на ринге, борцовском ковре. Из таких физически готовых к любым нагрузкам парней создавать в сжатые сроки элитные подразделения. Ты ему покажи, как из автомата стрелять, остальное по ходу дела доберёт. Военные взяли под козырёк на мудрые речи.
Их привезли в Черчик, в учебку спецназа. И стали готовить по ускоренной программе. Сжали её – дальше некуда. В этой же учебной части готовили пополнение спецназа по шестимесячной программе. В случае Артёма, к двум месяцам новороссийской учебки добавили три недели для освоения спецназовской специфики. Армейский дружок Артёма Никита учился там же в Чирчике по классическому сценарию – полгода.
– Мы удивлялись, – рассказывал Артёму, – за что вас гоняют как собак. Нас везут на стрельбище на ГАЗ-66, вы туда же бегом. Мы катим на машине, вы по жаре пыхтите. И обратно бегом. Думали: в вашу команду залётчиков собрали и дрочат почём зря!
Даже Артём – сибиряк, таёжник, спортсмен – измотался от ткого напряга. Стрельбы, прыжки с парашютом, марш-броски на измор. Один раз погнали в сверхмарафон – сто пять километров туда и обратно с полной выкладкой. В два дня уложились. Никакой горячей пищи – сухпай. И тот на ходу ели.
Учёба проходила в сумасшедшем ритме. Спать некогда – три-четыре часа в сутки отводилось на отдых. Причём, в эти короткие часы не только на сон, успей помыться и привести себя в порядок. Попробуй не подшей подворотничок.
Попал в ВДВ – гордись, не попал – радуйся. Оставалось радоваться. Тем паче: попал даже не в ВДВ, а в спецназ. Был случай, торопясь скорее постираться, помыться, подшиться, дабы ухватить на сон лишние пять-десять минут, Артём первым прибежал из умывальника и начал подшиваться. И уснул. Да так крепко, что во сне, указательный палец левой руки насквозь пробил иглой. Это нисколько не повлияло на мирное течение сна. Сержанты увидели картину крепко почивающего бойца с торчащей из пальца иглой и сделали вывод:
– Если уж сибирячок скапустился, значит, переборщили мы.
Тридцать человек из учебки Чирчика прилетели в Баракинский батальон (668-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления, провинция Логар) вечером третьего августа, накануне был день ВДВ. Как праздновал батальон неизвестно, но комбат вышел к новобранцам в трусах. Не потому, что потому, а потому, что жара. Командир батальона под два метра ростом посмотрел оценивающим взглядом на пополнение и остался доволен:
– Крепкие ребята! Нам такие нужны!
Потом повернулся к Артёму:
– А ты как сюда попал?
В воине, который, можно сказать, дышал ему в пуп, комбат не разглядел спецназовца.
На что старший лейтенант Коломиец доложил, что десантник Дося проверен, настоящий боец, который навяляет любому.
– Тогда в боевую, – определил судьбу Артёма комбат.
Так с благословения командира Артём попал в боевое подразделение. В батальоне имелось три разведроты (первая, вторая и третья), разведгруппы которых снова и снова уходили на операции, действуя под девизом спецназа: «Врага надо увидеть, уничтожить, а результат доставить в ППД». Не всё получалось так браво, враг тоже умел держать оружие, но воевать против спецназа не любил.
Первый бой
Первый бой запомнился Артёму ароматом манго и ранением. Проходил вблизи знаменитого каньона Мухамед Ага, по которому шла дорога Кабул – Гардез. Сержант-дембель на вопрос: «Что такое Мухамед Ага?» – глубокомысленно изрёк: «Это, брат, ага!» То, что «ага», читалось по количеству сгоревшей и подбитой военной техники по обочинам дороги. Валялись десятки наливняков, или того, что осталось от них. Ржавели бээмпэшки, изуродованные взрывами фугасов, сожжённые кумулятивными гранатами. Советская военная техника и через тридцать лет после войны продолжала оставаться красноречивым свидетельством того, каким горячим местом был участок дороги. Случалось, всю колонну разбивали в пух и прах. С появлением спецназа положение изменилось. Спецназ старался работать на опережение, не давая возможность духам занять позиции перед прохождением колонны.
Их разведгруппе поставили задачу не дать банде моджахедов выйти к дороге Кабул – Гардез и начать работать по автоколонне. Группа шла в составе восемнадцати человек. Ночью с соблюдением полной маскировки разведчики покинули расположение батальона. Дабы не спугнуть духов грохотом бронетехники, двигались пешком. Путь был не длинный, но и не сказать, короткий – двенадцать километров. Конечная точка – кишлак, предполагалось, банда на рассвете пойдёт оттуда к дороге.
Скорее всего, разведчиков засекли на подходе. В кишлак они вошли, будучи на мушках у духов. Разведчики углубились в центр кишлака, дошли до места, к которому сходились улицы и… оказались между двумя частями банды. Первым подозрительное движение заметил взводный Артёма, лейтенант Кайсаров. Артём был с ним в головном дозоре, он тоже увидел в створе улицы тени, переместившиеся от одного дувала к другому. Духи готовились к бою. Командир разведгруппы отдал команду рассредоточиться и занять круговую оборону.
В центре кишлака возвышался дом в два этажа, большой с высоким забором. Вокруг лепились дома поскромнее. Командир принял решение, указав на внушительный дом:
– Заходим, зачищаем и держимся до прихода брони.
Взвод Артёма первым проник во двор. На их удачу, никого за глиняным забором не оказалось, в доме тоже – ни духов, ни хозяев. Зачищать с боем не пришлось. Духи не сразу поняли маневр разведчиков. Считали – те уже в ловушке. Спохватились поздно, открыли огонь, когда вся группа укрепилась в импровизированной крепости. Артём со взводным вбежал на второй этаж. В доме пахло манго. Артём не понял, что за аромат, никогда запаха экзотического фрукта не вдыхал. Через много лет в Египте удивит дочь, когда закрутит голову: «Где-то здесь манго!» «С чего ты взял?» – спросит дочь. «Его ни с чем не спутаешь!» «Откуда ты можешь знать запах манго?» – спросит дочь.
Судя по всему, в доме жил состоятельный афганец. Пол на втором этаже устлан большущим ковром. Богатые ковры драпировали стены. Фонарик в руках Артёма пробежал по всем углам – пусто. Но дом ещё хранил тепло человеческого тела, дыхания, похоже, хозяева покинули его недавно. Взводный скомандовал Артёму занять позицию у окна, дал сектор обстрела:
– Пресекай любое движение! Но попусту не пали! Надо продержаться до брони!
Артём бил на огонь выстрелов. Шли на задание налегке, боекомплект – 500 патронов, четыре гранаты, долгую осаду не выдержишь. Под утро, чуть начало светать, духи нагло пошли в атаку. Понимали: спецназ ждёт броню. Против неё долго не повоюешь. Надо спешить.
Разведчики отбили атаку, вскоре подоспела броня, ударила в тыл духам. Те, отстреливаясь, начали поспешно отходить.
Артёма ранило, когда забирался на БТР. Пуля угодила в броню, срикошетила и сердечником прошила бок. В горячке боя ничего не почувствовал. Вернулись в батальон, спрыгнул с брони и что такое? Упадок сил – автомат поднять не может. Волоком потащил. Потом глядь – бок в крови. Взводный скомандовал отвести бойца в медсанбат. Сердечник от пули прошёл между рёбер, ткнулся в лёгкое и остановился.
– В рубашке ты родился, – сказал хирург, вытащив из бойца инородное тело. – Лёгкое не спустило – кровь запеклась, свернулась и забила отверстие.
Через неделю Артём был в строю.
Группа легко отделалась в том бою. Кроме Артёма ещё один боец получил ранение. Обоих представили к медали «За отвагу». Через месяц комбат вручил награды!
– Служу Советскому Союзу! – бросил руку к виску Артём!
– Лиха беда начало! – напутствовал ротный! – Продолжай, боец, в том же духе!
