Сергей Николаевич Борисенко
Школа имени одиннадцатого космонавта
– Ну, что же! Инициатива хорошая. Я, лично, её поддерживаю, и буду
докладывать о ней на педсовете, обязательно.
– Только вы все должны понимать, что ваша инициатива потребует от
вас самих некоторых усилий. Во-первых, нужно будет подтянуть уровень
учебы на новый уровень. Во-вторых, точно так же потребуется поднять
уровень дисциплины… вы понимаете, о чем я говорю?!
– Ну, почему Вы нас попрекаете постоянно тем, за что нас даже дома не ругали, и никто из родителей не считает, что мы что-то нарушили, совершили «непростительный проступок», как нам сказал директор?– возмутился Мишка.
– Панарин! Эта тема не обсуждается! Я сказала, как это есть. Если вы не обещаете, то и я тоже не буду обещать содействие со своей стороны. Всё понятно объяснила?
– Поня-ятно, – протянул Панарин.
– Хорошо, что понятно. Я, вообще, зашла предупредить вас, что третьего урока не будет. У вас же математика третьим уроком стоит в расписании?
– Да, третьим.
– Татьяна Михайловна приболела. Первый урок провела в одиннадцатом классе и больше не может. Так что у вас «окно». А дальше всё по расписанию. Так что не расходиться по домам. Можно находиться в классе, но вести себя тихо. Можно пойти на улицу погулять. Но не болтаться по школе туда-сюда, не мешать урокам. Договорились?
– Конкретно и однозначно, – ответил за всех Рыбалов.
– Хорошо, ребята, я на вас надеюсь.
Зазвенел звонок на урок и классная пошла на занятия.
Погода была хорошая. Не холодно и солнечно. Часть учеников осталась сидеть в классе, а большинство пошло на улицу. Школьный двор был хоть и еще не сильно заросший деревьями, за два года они не успели сильно разрастись, но, тем не менее, очень уютный. Дорожки и аллеи проложены были продуманно, по ним стояли удобные лавки и садовые диваны. Много
места, чтобы посидеть, почитать, пообщаться друг с другом.
Девочки расселись на лавочках и затеяли свой тихий девичий разговор. Они периодически поднимали головки и высматривали, как поняли парни, предмет своего обсуждения. Потом находили его, о чем-то ещё шептались и затем все заразительно смеялись. Снова затихали, долго – долго шептались и… всё повторялось.
Парни не сильно обращали внимание на девичьи сплетни.
А сами парни в это время затеяли веселую игру в круговую чехарду. Игра действительно забавная и для играющих, и для наблюдающих. Двое галящих становятся лицом друг к другу, наклонившись буквой «Г», обхватывают туловища товарища в крепкий захват и образуют «мост». Третий галящий ходит вокруг них в качестве сторожа и не допускает остальных играющих, находящихся за линией обширного круга, запрыгнуть на мост. Цель же остальных игроков, как раз наоборот, запрыгнуть на мост и укрепиться на нем таким образом, чтобы и все остальные могли там рассесться. Галящие с простыми играющими при всевозможных ошибках меняются местами. Игра бесконечная, шумная и веселая.
В самый разгар игры к парням подошла Рябко Ирина.
– Парни, парни, смотрите. Там, за углом школы прячутся парнишки, кажется шестиклассники. Они там задумали что-то пакостное, я так думаю. Я видела, как они собирали всякий горючий хлам и у них в руках были спички.
– Да, что они смогут сотворить? Подумаешь: «У них в руках спички», ну покурят немного за углом, а потом их Гавриил Николаевич ремнем воспитает и родителям сообщит. Вот мы влезем в процесс воспитания молодежи – себе только навредим. Помнишь, что классная мне ответила?– не унимался Мишка.
– Парни, а ведь там и вправду, дымок тянется из-за угла. Не похоже, чтобы от папиросы. Пацаны пакость какую-то замыслили. Пошли, проверим!– сказал староста.
К Рыбалову прислушались.
– Действительно дымок тянет, да вонючий, какой! Тряпку, что ли подожгли?– согласился Пыхтин.
Парни большой гурьбой двинулись к углу здания школы. За углом четверо шестиклашек что-то палили, присев на корточках вокруг дымящейся кучки.
– Эй! Вы что тут безобразничаете? – строго спросил Рыбалов.
– Мы не безобразничаем, мы эксперимент проводим.
– Что за эксперимент?– продолжил общение Александр.
– Вон, Вовка спер на стройке патрон строительный, мы хотели его взорвать и посмотреть, что с ним происходит, когда он взрывается.
– Мальчишки! Патрон вставляется в строительный пистолет и, когда с его помощью рабочий загоняет дюбель в бетонную стену, заряд из него вылетает, а гильза просто раскрывается и становится ровнехонькой, как стакан. Вот и всё. Понятно?– разъяснил малышам Петр.
– Понятно, дяденька! А когда без пистолета, тогда как?
– В таком случае, не знаю.
– Вот и мы не знаем и хотим посмотреть.
– И что вы для этого сделали?
– Мы нашли клочок какой-то старой ваты, в неё завернули патрон и подожгли. Вот, – он указал пальцем на землю в центре их круга, – вата сгорела, а патрон целый лежит.
– Да он у вас, наверное, холодный даже, надо было огня побольше. Вот в костре, наверное, он бы шандарахнул. Но только вы бы все равно ничего не узнали, поскольку он от взрыва улетел бы в неизвестном направлении, а вы еще и пострадать могли. Вдруг он в кого-нибудь прилетел бы? Что тогда?
– Наверное, убить бы мог…– неуверенным голоском протянул один из естествоиспытателей.
– Вот именно! Поэтому я у вас патрон изымаю, чтобы вы больше не баловались такими вещами.
При этих словах Мишка наклонился, взял патрон с земли в ладонь.
– Ой, черт,– вскрикнул он, горячий, и невольно подбросил патрон вверх.
От такого резкого движения нагретый внутри порох сдетонировал, и произошел взрыв патрона. Он взорвался в центре плотного круга шестиклассников и десятиклассников. Взрыв оказался оглушительным в прямом смысле этого слова.
Некоторое время все стояли, замерев, от испуга ничего не видя и от взрыва ничего не слыша. Сколько это длилось секунд, минут?
Петр в этот момент оказался стоящим в пол оборота к месту взрыва. Поэтому он стоял и смотрел на прибежавших девочек. Они что-то спрашивали, но он одним ухом просто ничего не слышал, а вторым, кажется, слышал, но страшный звон в голове заглушал речь.Мысли стали каким-то образом приходить в голову. Он понял, что произошло, и тут же вспомнил, что общался с малышами Мишка.
– Они все целы, все живы?
Малыши стояли, как ни в чем не бывало, только, похоже, тоже оглохшие. Все ребята-одноклассники так же пребывали в прострации. Только Мишки не видно. Мишка где?!
Петя увидел Мишку. Тот сидел на корточках, прижав ладони к лицу.
– Мишка! Мишка!!! Что с тобой? Ты жив?
Нет ответа.
– Мишка! – тронул за плечо товарища Петр. Скорее всего, Мишка жив, раз не лежит в луже крови, а сидит на корточках.
Все вокруг тоже зашевелились, глядя друг на друга немного туповатым взглядом. Приходят в себя, оценил ситуацию Петр, при этом, не отставая от Миши. Наконец Михаил распрямил ноги, поднялся с корточек, так и не убирая ладони от лица. Петр хотел отнять ладони от лица товарища, чтобы увидеть, что случилось? Он потянул свои руки к ладоням друга, но тут же отпрянул. Большой палец правой ладони висел вертикально вниз, болтаясь на какой-то белой веревочке параллельно руке. Место, где этот палец должен был находиться, оказалось полностью развороченным и оттуда свисали обрывки белой человеческой плоти.
– Почему мышца белая, почему крови нет? – такая глупая мысль пришла в голову.
Мишка сам отнял ладони от лица. Лицо, как лицо. Никаких ран нет!
– Меня, кажется, порохом обожгло. Всё лицо горит и глаза тоже.
– Миша! У тебя с лицом всё в порядке. Никаких ран. А вот рука повреждена, – пояснил для друга ситуацию Петя.
Но стоило ему завершить свою короткую фразу, как по лицу Михаила стали выступать малюсенькие, меньше капиллярных, точки крови: на лбу, на щеках, на подбородке, на носу, даже ушах и губах, шее, и, о ужас, прямо на глазных яблоках. Кровь проступала интенсивно, собиралась в небольшие ручейки и стекала струйкой по подбородку. Прибежавшие девочки тут же достали свои беленькие, ароматные платочки и стали их подавать Михаилу, чтобы промокать лицо.
– Девочки! Бегом в учительскую и вызывайте скорую.
– Что раскомандовался, сам беги, резко ответила Дулина и стала помогать Мише.
– Да не можем мы звонить, мы оглохли!
Быстро всё сообразила Лена Кислицына.
– Я бегу уже. Лена, скажи, ожег порохом всего лица…
– И травма руки, – добавил Петр.
И только после того, как Лена убежала звонить, шоковое состояние у Миши стало проходить.
Он увидел свой болтающейся на сухожилие палец, до раны тут же дошла кровь и она потекла уже ручьем. Вот теперь ему стало окончательно страшно! И так же окончательно больно!
Машина скорой помощи приехала почти моментально.
Одновременно с врачами на площадке пред школой оказались почти все учителя и директор. Увозя Михаила, врачи обнадежили, что палец ему пришьют, и он будет как новый, со зрением сложнее, но, как правило, от такой травмы зрения не теряют. Так оно и случилось в конечном итоге.
Михаил отлежал в больнице всего – то две недели и пришел в класс. Внешне, когда палец окончательно зажил, он стал от всех отличаться лишь тем, что его лицо смотрелось, как татуированное. Но, впоследствии, когда он начал работать постоянно в шахте, это вовсе перестало быть заметно.
Пока же он находился в больнице, и всё было неопределенно.
Снова собрал класс директор и постарался разыграть карту строгого директора перед десятиклассниками. Но, когда ему рассказали, что Михаил, фактичекски спас пацанов – малолеток от возможной гибели, он сменил гнев на милость.
Но это только для пострадавших. А всем пацанам младших классов учинил личный досмотр портфелей, и карманов. Выудил не один десяток строительных патронов, ещё больше гипсовых зарядов для пугачей, которые тоже причиняли пацанве серьезные травмы; обожженные руки, подбитые глаза и, даже, выбитые зубы, когда, вместо семечки, случайно надкусывал такой заряд для пугача.
В воскресенье утром Петр встретился в своем переулке с Геннадием, своим соседом, другом и бывшим одноклассником.
– Петя, – обрадовался Генка случайной встрече, что там у вас с Панариным приключилось, расскажи.
Петя всё рассказал товарищу.
– Петька! А у меня в сарае тоже лежат строительные патроны. Я их натаскал со стройки, когда ещё с вами учился.
– И что?
– А тебе самому не интересно, как их разрывает, если они не в стволе?
– Интересно, конечно. Вот только пробовать, как-то не тянет. Я уже на одном испытании побывал. Слава Богу, все живыми остались.
– Да ты послушай. Там, в сарае, от бати остался верстак с тисками. Мы патрон зажмем в тиски и шарахнем его. Он никуда не улетит, зато посмотрим, во что он превратится.
– Ну, так – то совсем другое дело. Так можно попробовать и посмотреть.
Они зашли в сарай, установили в тиски патрон и крепко его зажали. Потом приставили к капсюлю гвоздь и по гвоздю стукнули молотком. Всю эту процедуру производил хозяин сарая. Через несколько секунд шока Генка заметил, что молотка – то нигде нет! Правда, что он при этом говорил, Петр не слышал. Не слышал он, кстати, еще три дня после этого. А спустя ещё несколько минут в сарай влетела мама Геннадия, в руках у неё была мокрая половая тряпка. Похоже, взрыв патрона её застал за мытьем полов.
Не разбирая где сын, а где гость она настегала парней грязной мокрой тряпкой. Что ж! Если внушение директора школы не дошло через голову, то через простой бытовой прибор – половую тряпку предмет усвоился на всю жизнь. А стреляный патрон Геннадий позже показал своему товарищу. Тот, в свободных от тисковых губок местах развернулся, как цветочек своими многочисленными лепестками. И эти лепестки были закручены в плотную спираль. Такой страшный снаряд получился. И как он миновал тогда, около
школы, толпу плотно стоящих вкруг ребят?!
Глава 18
Время движется только вперед, что бы ни происходило в жизни. Оно не зависит от поступков людей. Скорее наоборот. Течение времени подталкивает людей на те, или иные события.
Вот время перевалило за Новый год. А дело с определением имени школы так и не двигалось.
В начале третьей четверти в расписании уроков литературы стояло по плану написание школьного сочинения.
На уроках шло изучение отечественной классики. Только что закончили изучение поэмы «Мертвые души» и следом приступили к Достоевскому. Поэтому для написания сочинений Светлана Степановна на классной доске написала сразу несколько тем по Гоголю и «Преступлению и наказанию». Но, чтобы разнообразить выбор оставила одну свободную тему.
Десятый «Б» выбрал именно её. И ни потому, что плохо изучали «Мертвые души» или совсем запутались: виноват Раскольников или не виноват. Преступник он, понесший наказание, или он стал жертвой обстоятельств. Это все объяснялось и доказывалось неоднократно на уроках.
Просто весь класс интересовал один и тот же вопрос: «Ну почему никак не принимается окончательное решение, чьим именем назвать школу?»
Весь класс корпел над сочинением в течение двух уроков (именно столько отвели для написания работы). Но класс слукавил. И заранее договорились, что все пишут на тему присвоения имени школы, и каждый пишет своё обоснование. Вот только они договорились между собой, что как бы не обосновывали, а предлагать имя одиннадцатого космонавта.
После уроков Светлана Степановна устроилась в учительской, чтобы проверить работы своих учеников. Она прочла с большим интересом сочинение в первой тетради. Содержание ей понравилось, обоснование вполне логично и закономерно доказывает необходимость присвоения школе имени космонавта. Ошибок она не нашла, все-таки проверяла сочинение Наташи Редькиной. У той никогда не было оценок ниже пятерки.
Взяла вторую тетрадь. Она даже не заглядывая на фамилию хозяина тетради, по почерку поняла, что это Рыбалов.
Саша у неё, как преподавателя русского языка и литературы, тоже никогда не вызывал претензий. Но тот взял для сочинения тоже «свободную» тему и тоже посвятил свою работу обоснованию необходимости присвоить школе имя одиннадцатого космонавта СССР. Все было тоже очень логично и все было точно и грамотно. Его сочинение тоже заслужило отличной оценки.
Следующее сочинение попалось Кислицыной Лены. И тоже на ту же тему!!! Ладно, когда об этом пишут парни, но девочек-то могла бы привлечь и иная тема. По содержанию особых претензий не возникло, хотя «доказательная» часть значительно слабее, чем в двух первых, да и в языке, допущена серьезная ошибка, правда, одна. Лена получила от учительницы четыре-четыре.
Следующее сочинение оказалось тоже девочки, Иры Рябко. И тема оказалась та же…
–Да что они, в самом деле, сговорились, что ли? Светлана Степановна стала по очереди открывать все подряд сочинения и убедилась, что так оно и есть. Все её ученики написали своё сочинение на одну и ту же тему.
Она добросовестно проверила все работы ребят до конца, оценила по всем требованиям знания русского языка и раскрытия темы. После этого она взяла все работы ребят и пошла к директору. Последовало короткое пояснение со стороны преподавателя, а затем демонстрация сочинений.
Первоначальная реакция директора была суровой:
– Эти великовозрастные сорванцы сорвали Вам тематическое сочинение! Их следует примерно наказать за это!
Но классная руководительница переубедила Гавриилу Николаевича. Она сказала, что педагогический коллектив оказался неправым перед детьми. Давно обещанное рассмотрение их инициативы несправедливо и не обоснованно затянуто. Необходимо срочно собирать педсовет на эту тему, необходимо дать команду комсомольской и партийной организациям школы рассмотреть на своих собраниях инициативу десятиклассников.
Пружина стала раскручиваться буквально со следующего дня. Появилось объявление о проведении совместного открытого собрания комсомольцев и коммунистов школы «Об инициативе учащихся десятого «Б» класса». Это решение на следующий день поддержал весь педагогический коллектив школы на расширенном педсовете, куда была приглашена инициативная группа класса.
Выписки из всех этих собраний полетели в соответствующие инстанции: городской комитет партии, городской комитет ВЛКСМ и ГорОНО.
На «высшем уровне» инициативу поддержали, даже похвалили за такую идею. Дело осталось за малым. Дождаться очередного запуска Советского космического корабля. За этим дело тоже не стало. Похоже, некоторый застой, получившийся межу шестым «Востоком» и первым «Восходом» решили компенсировать и восемнадцатого марта одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года радиоэфир взорвался сообщением о новой победе отечественной космонавтики. На околоземную орбиту был запушен очередной космический корабль «Восход 2»!
Слушавший и впитывающий каждое слово диктора Петр внутри бурлил от переполнявших его чувств гордости, радости, счастья, что мы живем в самой передовой стране! Он даже с первого раза не понял всё то, что было сказано диктором. Петя сдержал свои эмоции, чтобы понять всё содержание сказанного. Благо, что такие сообщения принято зачитывать неоднократно.
– Ага! Вот, командир корабля космонавт Беляев Павел Иванович и космонавт – инженер Леонов Алексей Архипович… Сложная, насыщенная программа полета…
Значит, снова нас ждет сенсация, значит, полет будет не одни сутки.
Значит… – тут Петя задумался,– значит, их полетело двое. Стало быть,
получается, что было девять космонавтов, а теперь полетели десятый и
одиннадцатый сразу!!!
А кто из них десятый, а кто одиннадцатый? И чьим именем мы теперь назовем свою школу?
Вот таким озабоченным, он пришел в школу.
– Ребята! Вот мы опростоволосились, – начал он, когда, на следующее утро, почти все оказались в классе. Вот каким теперь именем нам называться, как вы думаете?
Мишка, уже вернувшийся к этому времени в школу, предложил такой выход:
– У космонавтов есть командир и все остальные. В данном случае их всего двое. Значит десятый – это командир, а второй – одиннадцатый. Вот его именем и назовемся.
– Логика в рассуждении имеется, конечно,– рассудил Конев. Но я скажу, что старший по званию или по должности не означает, что он выше в списке стоит. Выше может быть только по алфавиту. По нему, кстати, командир десятый получается. Но мы же не заем, как они учтены в отряде космонавтов.
– Так что, в конечном итоге, ты нам предлагаешь? Какой выход?– спросил Пыхтин.
– Да, пока никакого. Просто рассуждаю.
– Понятно.
– А у меня, конкретное предложение,– как всегда рассудительнее всех повел себя Нифонтов. Я предлагаю написать письмо в отряд космонавтов, рассказать о нашей школе и желании принять на себя честь носить имя одиннадцатого космонавта. И, чтобы не получилось разногласий, попросить их разрешить это недоразумение.
– Я думаю, что мы здесь уже обойдемся без Горкома комсомола, сказала комсорг. Я этот разговор оформлю собранием и с выпиской пойду в школьный комитет. Там заверю печатью организации и в таком вид отправим письмо.
– А куда отправлять-то, «на деревню, дедушке, Костантин
Макарычу»? – захихикал Мишка. Адреса-то у нас нет!
– Адреса как бы нет, но и как бы есть. Ты что, не слышал, где космонавты живут и работают постоянно? Они же не только в космосе работают. У них и на Земле есть постоянное место работы,– сказал Серега Конев. Живут и работают они под Москвой, в городке «Звездный». Такой во всей стране один. Так что, если написать, скажем, Москва, город «Звездный», отряд космонавтов, я думаю, письмо дойдет.
– Точно, точно, – подал голос Виктор. Это правильное и очень хорошее предложение. Как вы думаете, девочки?
– Конечно, конечно! Так мы и сделаем, – запрыгала от радости Нина Ивлева, что найден выход и, что её Витя, наконец, тоже участвует со всеми в жизни класса.
Всю канцелярскую работу Света провела в течении следующего дня, а на утро двадцатого марта, когда вся страна с восхищением обсуждала великий подвиг великого советского космонавта – впервые осуществившего выход в открытый космос, она опустила письмо в почтовый ящик и класс погрузился в ожидание.
Ответа не было.
Все друг друга успокаивали тем, что космонавтам пишет вся страна и весь Мир. Они ОБЯЗАТЕЛЬНО все письма читают и ОБЯЗАТЕЛЬНО на все отвечают. Придет и наша очередь.
Где-то, в конце апреля Петр спросил у Дулиной.
– Света! А, ты письмо отправляла каким образом?
– А, каким я должна была отправить? Я знаю один: запечатала в конверт и опустила в почтовый ящик.
– Да, надо было, наверное, отправить заказным, через почтовое отделение. Там бы выдали квитанцию и по ней точно ответа дождались бы. А так…
– Ты сомневаешься в порядочности наших космонавтов? Думаешь, они нам не ответят?
– Что ты, Светик! Я всегда, о людях, думаю только хорошо. И, уверен,
что и до нас дойдет очередь. Только когда?
Закончился учебный год. Десятый «Б» перешел в одиннадцатый. Прошло своим чередом лето. Вновь школа, вновь занятия. Только нет уже прежнего азарта вокруг вопроса об имени школы.
Собраний больше не проводятся на эту тему, педсоветов тоже, городские начальственные органы о прошедшем не вспоминают.
Тихо – мирно учебный процесс идет к окончанию школы: выпускные экзамены, прощальный вечер и все школьные страсти останутся где-то далеко в детстве. Как в сказке. Как будто их и не было вовсе.
О своем письме бывший десятый, теперь уже одиннадцатый «Б» тоже перестали вспоминать. Шла планомерная подготовка к выпускным экзаменам.
И тут в школу приходит письмо!
Письмо из космической столицы страны: городка «Звездный».
Первым его вскрыл и прочитал директор. Там был листок с машинописным текстом:
– Дорогие ребята! Мы просим у вас прощения за столь долгое молчание. Поверьте, что писем в наш адрес приходит сотнями каждый день. Мы очень стараемся всех их прочесть и на все ответить. Вот отвечаем на ваше письмо. Мы очень польщены, что вы хотели бы назвать свою школу именем одного из членов отряда космонавтов, но вы попали в сложную ситуацию. Мы тоже не можем предложить вам выход из неё. Дело в том, что для всех нас существует один, первый космонавт – Юрий Алексеевич Гагарин, а все остальные равные по счету. Мы хотим вам всем пожелать, в своей учебе и общественной жизни, равняться на него и этого будет достаточно. А имя своей школе вы присвойте одного из героев вашего родного края. Ведь в нашей Советской стране место для героизма есть всегда. Вы же учитесь, взрослейте, и мы вас всегда ждем в нашей дружной семье космонавтов СССР.
От имени отряда космонавтов СССР,
летчик – космонавт Феоктистов Н.П.
Гавриил Николаевич прочел письмо несколько раз. Он поверить не мог, что держит в руках письмо, присланное в его школу, из отряда космонавтов. Наконец он сообразил, что надо будет собрать общешкольную линейку и там зачитать письмо. А потом оформить его в виде стенда и вывесить на всеобщее обозрение. Но прежде всего надо ознакомить с письмом героев всей этой истории.
Он пошел в одиннадцатый «Б», держа, как огромную драгоценность, конверт письма. Шел урок физики и все сидели затаив дыхание, слушая своего любимого преподавателя.
Директор приоткрыл дверь кабинета физики.
– Владимир Николаевич! Разрешите мне сделать важное сообщение?
– Да, да! Пожалуйста!
Гавриил Николаевич с торжественным видом раскрыл конверт и извлек письмо на официальном бланке.
– Опять какой – то новый закон для нас придумали, – громко прошептал Мишка.
– Панарин! В честь такого события я вашу реплику оставлю без внимания.
Он надел очки и торжественным голосом зачитал текст письма.
Слушатели даже не знали, каким образом им на него реагировать?
Не знал и Нифонтов.
– С одной стороны ответ всё же пришел, и это здорово! Лично с ними общались космонавты СССР, а это уже не хухры-мухры, такого вряд ли во всей области найдешь! И это тоже здорово! Но с другой стороны все их усилия только к этому и свелись, им посоветовали хорошо учиться и прилежно себя вести! Да они это и сами раньше знали. Ах, да! Им пожелали вступить в отряд космонавтов. Будем считать это личным приглашением для каждого.
Значит, до скорой встречи, дорогие наши космонавты. Скоро и наш класс перейдет в ваш отряд. Ой, нет! Что-то я неправильно размечтался. Кто-нибудь из класса… Да, именно кое – кто из класса может пополнить ваш отряд космонавтов. Ждите!
Эпилог
Годы прошли. Из бывшего «Б» класса никто так и не стал космонавтом. Они стлали горняками, инженерами, учителями, продавцами, врачами, станочниками… Много полезного сделали за свою жизнь стране. Вот только в космос не слетали. Да столь уж это важно, чтобы ты лично полетел в космос, на Луну, на Марс? Каждый может найти свой личный космос на Земле и всю жизнь его покорять. Главное, иметь цель и желание и космос покорится любому.
А школа, существует и поныне. Обучает таких же мальчишек и девчонок. Может статься, что кто-то из них и полетит в космос, а пока, они с большим любопытством рассматривают на стене школьного музея, под стеклом письмо, присланное в их школу из отряда космонавтов СССР за подписью Константина Петровича Феоктистова.
