Сергей Николаевич Борисенко
Школа имени одиннадцатого космонавта
– Ладно! Предварительно решили. Но я не хотела бы приглашать всех. Я за то, чтобы собраться своим классом, – сказала своё веское слово Дулина Света.
И все как-то незаметно склонились именно к этому решению. Всё – же своё слово сказала не абы кто, а комсорг, классная аристократия!
– Я тоже поддерживаю это решение, уже, как староста класса,– наконец, определился и Серега Конев. Не зря же вы меня избрали старостой?!
– Значит, собираемся прямо в эту субботу? – уточнила для себя Кислицына. Мне же договариваться надо с родителями, чтобы отправить их на дачу.
Из класса почти сразу все пообещали быть. Распределили, кто что приносит или делает и разошлись.
Парни вышли гурьбой, отдельно от девочек. Тот же Мишка тихонько предложил:
– Давайте купим вина!
– Да ты что!? Родители будут ругаться!
– Чьи родители, Ленкины? Так они будут на даче и не узнают.
– Наши родители будут ругаться! Домой придешь, и там всё начнется.
– А ты не напивайся до чертиков, вот они и не будут ругаться.
– Я и не собираюсь напиваться. Просто запах никуда не денешь. Сразу почувствуют.
– А ты заранее договорись с ними, что у нас вино будет.
– Тогда они запретят вообще идти на вечеринку.
– Ну, я не знаю! Вам и так плохо, и эдак тоже никуда не годится. Я же не предлагаю всем напиться. Ну, скажем, по сто грамм на человека. Если все пойдут – три литра. Шесть бутылок, всего – то! Девочки будут меньше, скажем по пятьдесят грамм. Так что нам достанется примерно по 150 грамм. Ты что от такого количества вина упадешь?
Хоть Панарин и говорил, вроде, как обращаясь к конкретному слушателю, но он говорил всем сразу, и все сразу с ним спорили.В конечном итоге победило вино. Но не Мишка, а, скорее любопытство.
– Так. Шесть штук по одному рублю двадцать семь копеек, это будет семь рублей шестьдесят две копейки. Завтра узнаем, сколько парней идет и
эту сумму разделим на всех поровну.
– Ты бы так хорошо на контрольных по математике считал, как сейчас перед нами,– пробурчал Конев.
– На математике сухие цифры, а здесь – живой продукт! Чуешь разницу?
– Чую, чую, как у тебя глаза и аппетит разгорелся на вино.
Утром, перед первым уроком выяснилось, что место им родители Лены предоставили, стало ясно, кто пойдет на мероприятие. Парни определились с суммой, девочки поделили меж собой блюда, и в течение недели шла негласная подготовка.
В субботу, на первом уроке, представители принимающих предприятий поговорили с ребятами, дали им задание сфотографироваться три на четыре, как на паспорт, для пропусков, составили очередность обучения. Она выглядела следующим образом: по субботам первым уроком их прямо в классе начинают обучать автоделу. Материальная часть автомобиля, «Правила дорожного движения». В дальнейшем изменят на обучение вождению на автодроме автобазы. Вторая половина – обучение техминимуму для работы на производстве. После теоретического экзамена всё тоже изменится и будут работать на станках, прямо на предприятии. Но это в последствие уточнится.
Определились со следующим занятием и всех распустили. Считай, до вечера, весь день свободен. Вечером, в назначенное время – семь часов, никто не опоздал. Приобрести вино поручили троим, как проживающим рядом друг с другом: Панарину, Коневу и Пыхтину. За летние месяцы Пыхтин уже привык и сжился со своим протезом на глазу. Выглядел протез довольно естественно и Виктор вел себя тоже естественно, поэтому никто не замечал необычности в его внешности. А это снимало зажатость парня, и он тоже вел себя, как и все. Так что, когда они появились в компании с сумками, на них никак не среагировали. Но когда содержимое сумок оказалось открытым, то все, а громче всех, девочки, радостно завизжали!
Мишка, обращаясь ко всем парням, но как бы под себя, сказал:
– Ну что? Я оказался прав? Надо было больше купить!
Вечеринка началась. Громко звучал магнитофон. На катушках были записаны модные песенки, танцевальная музыка всё больше отечественная.
– Ленка, магнитофон твой? – поинтересовалась Редькина.
– Родителей.
– А музыка только «наша»?
– Не только…
– Послушаем?
– Обязательно, но попозже. Хорошо?
Все расселись за столом. Пошел легкий беззаботный разговор. Мишка
достал из заветной сумки первую пол-литра вина и разлил его по стаканам.
Парни храбрились, девушки смущались… Похоже, что до этого момента почти никто вина не пробовал. Может быть один – два парня, да и те под присмотром родителей за домашним столом.
Парни выпили всё в своих стаканах. Девушки слегка пригубили и поставили, почти нетронутыми, стаканы на место. Закусили и заговорили между собой. Разговаривать было приятно, поскольку, парни даже не заметили, как их девочки «правильно» рассадили. Вся честная компания сидела, чередуясь: юноша, девушка, юноша, девушка. Да и количество участников позволяло по всему кругу соблюдать эту шахматную композицию.
– Кто бы мог подумать,– рассуждал про себя Петя, что такая мелочь, как нахождение одновременно между двумя девушками за столом, может доставить столько приятных минут!
– Ребята! Давайте-ка ещё выпьем,– объявил Мишка и полез в свою сумку.
Это вызвало восторженный возглас.
– Погодите! Ребята у меня есть что обсудить, как говорится «на трезвую голову». Вот я уже неоднократно встречал: такая-то школа в таком-то городе общим решением стала называться «имени первого космонавта Ю.А. Гагарина», другая, имени Титова и так далее. Я вот и думаю: «А чем же наша школа хуже»? Почему бы нам не назваться тоже именем космонавта?
– Вот это мысль, вот это идея! С такой головой, как у тебя ни мне надо быть старостой класса, а тебе! Может, мы переизберем тебя, а?
– Нет-нет! Староста у нас ты, Серёга, и вполне заслуженно. А идея может прийти в голову кому угодно. Важно, чтобы её поддержали или не поддержали.
– А кем бы ты хотел назвать нашу школу?– загорелся вопросом Панарин.
– Фу, Миша! Ну, как ты безграмотно выражаешь свои мысли! Надо
говорить «Чьим именем»?– заступилась за русский язык Дулина Света.
– Подумаешь? Какая разница, как сказать. Вы-то меня поняли?
– Да! Мы тебя поняли. А вот если таким образом обратиться, куда
требуется, то там не только не поймут, а ещё и засмеют. Безграмотные ученики просят присвоить имя космонавта их школе. А сами даже мысль свою не могут правильно сформулировать.
– А, кстати, куда надо будет обращаться с этим вопросом?– не давая разгореться спору, спросил староста.
– Мне кажется, такое предложение надо будет оформить решением общего, я имею в виду школьного комсомольского собрания и подать решение в горком комсомола, – огласила своё видение решения комсорг Света.
Мишка не стал возражать, поскольку Света ему очень нравилась, да он и считал её очень умной девушкой.
– А мне кажется, – снова заговорил Петр,– это должно быть решение не только комсомольской организации, но ещё и пионерской, а, может быть, и партийной. Поэтому мы должны провести вначале классное собрание. С его решением обратиться в наш комитет комсомола. Они проведут общешкольное собрание и подключат пионеров. А, когда всё будет решено, то школьной партийной организации и деваться некуда будет.
– Так, всё-таки, чьим именем мы хотели бы назваться? – спросил Рыбалов.
– Вот, это вопрос очень серьезный. Всех космонавтов уже разобрали. Так что я предлагаю обсудить такой вариант. Давайте мы назовемся именем следующего космонавта. Кем бы он ни был: мужчина или женщина,– сказал Васильченко.
– Точно! Так и надо сделать. Следующим пока ещё не назвалась ни одна школа, и мы будем первые в очереди, – подала свой голосок хозяйка квартиры.
– А я думаю так,– снова своё веское слово решил вставить Нифонтов.
Пока мы провернем эту бюрократическую машину (извини, Светик, не в обиду тебе будет сказано) в виде собраний, протоколов, утверждений и прочее, следующего космонавта уже запустят, и мы вновь останемся с носом. Давайте примем решение назвать школу именем десятого космонавта, как бы заранее.
–Точно! Правильное предложение, Петька! Поддерживаем!
– А мне кажется, что десятого тоже заранее расхватают на «имена». А давайте подойдем нестандартно и назовемся именем ни десятого, а одиннадцатого космонавта, а?
Парни при этих словах засмеялись, а вот девочки завизжали от того,
насколько им понравилась именно эта идея:
«Школа имени одиннадцатого космонавта СССР, летчика – космонавта… такого –то!
– Отлично,– сказал Петр, тогда в понедельник обсудим наши действия, а сейчас давайте потанцуем. Лена, ну где твоя иностранная музыка.
– Сейчас катушку принесу. Только на ней пленка часто рвется.
Мальчики, кто умеет склеивать пленку, поможете?
Она побежала в соседнюю комнату, потом на кухню. Принесла с собой большую катушку с магнитной пленкой и пузырек с уксусной эссенцией. Помогать вызвался Генка. Он установил катушку с пленкой, заменил вторую, на катушку бОльших размеров, и включил магнитофон. Молодежь услышала какую-то незнакомую песню на английском языке. Знания языка не хватало, чтобы понять, о чем поют парни, но сама песня была столь красива и столь необычна, что все заслушались и даже девушки, которые просто мечтали сегодня натанцеваться, сидели и слушали песню.
– Лена! А кто это исполняет?
– Это ансамбль из Англии, из города Ливерпуля, называется «Битлз».
– Как-как?– засмеялся Пыхтин. Это что, ансамбль называется «Жуки», так, что ли?
– Нет! «Жуки» – это по-русски, так некрасиво звучит. А по-английски, красиво! «Битлз».
Вдруг песня прервалась, принимающая катушка быстро-быстро завращалась.
– Обрыв пленки, сказал Генка. Он остановил магнитофон, открыл флакон с эссенцией, прикрыв пальцем узенькое горлышко трехгранной бутылочки, опрокинул на палец эссенцию, закрыл аккуратно, чтобы не опрокинуть и не разлить содержимое пузырька, остатками эссенции смазал место порыва с одного конца пленки, другой прислонил и сильно прижал их между собой. Пленка склеилась. Генка снова зарядил пленку в звукосниматель аппарата и включил. Музыка, волшебная музыка, непривычная музыка вновь полилась из магнитофона. Теперь уже, не теряя времени, девочки, подхватили своих кавалеров и стали медленно, переминаясь с ноги на ногу, тесно к ним прижавшись, изображать, будто они танцуют.
Вечер прошел и приятно и продуктивно. Все прибрав за собой, не оставив следа выпитого вина, молодежь разошлась по домам. Разбредались они по парам, только некоторые поодиночке. В этот вечер Петру Нифонтову и Наталии Редькиной снова удалось вдоволь нацеловаться, прежде чем они разошлись по домам.
Глава 15.
Наступил понедельник, день, когда Петр планировал поделиться своими мыслями о получении школой имени космонавта, с директором.
Гавриил Николаевич – очень строгий, требовательный к вопросам дисциплины педагог. Для него на первом месте всегда стояло: исполнительность ученика, его стремление к получению знаний, или как это называлось – «прилежание», затем уровень знаний, опрятность, дисциплинированность. Поэтому он никогда не стеснялся потребовать от ученика или его родителей, короткой прически у мальчиков, собранные в косички волосы у девочек. Неслухов – мальчишек он мог запросто показательно, собственноручно постричь на сцене актового зала на глазах у всей школы в назидание остальным.
Им очень жестко пресекались попытки кого-либо из пацанов научиться курить. При первом подозрении он раньше, чем это сделают родители, заходил в класс и лично проверял карманы курток и пальто. Если находил в карманах спички, рассыпанный в кармане табак, и, не дай Бог, целые папиросы или сигареты – кара виновного настигала моментально. Без опасения гнева родителей он давал затрещины проказникам, а мог и ремнем шлепнуть по мягкому месту. «Для закрепления пройденного материала», – говорил он при этом. И, надо сказать, такой метод имел свои положительные результаты. А вот отрицательной реакции со стороны родителей подобные воспитательные акции не имели.
Зато положительную инициативу своих учеников он старался всемерно поддерживать на всех уровнях, до каких имел возможность дотянуться.
Петр шел в кабинет директора школы, твердо будучи уверенным, что уж эта инициатива старшеклассников в лице директора точно найдет положительный отклик и всемерную поддержку. Ему хотелось рассказать о желании учащихся присвоить школе имя космонавта.
Однако стоило ему закрыть за собой дверь кабинета директора и раскрыть только рот, как его прервал гневный вид и голос директора.
– Что? Явился каяться, так что ли? Каждый по одному будете приходить, или же ты за всех пришел коллективную покаянную зачитать?
– Чего я пришел читать?
– Ты мне здесь хвостом не крути! Ты зачем пришел? В грехах покаяться или «настучать» на всех своих товарищей?
– Гавриил Николаевич! Я не знаю, что Вы думаете, только я пришел не с этим. Да я и никогда ни на кого не «стучал» и не буду «стучать». Я пришел с коллективным предложением от десятого «Б».
– Да!? Интересно! И что это за такое предложение? Сходить с вами на вечеринку и выпить вина?Значит так. Ничего я от тебя и всего десятого «Б» выслушивать не буду. А вот вы от меня сегодня выслушаете, ох и выслушаете! Всем после шестого урока быть в классе! Я к вам приду лично. Вашему классному руководителю я сам скажу. Марш из кабинета, видеть тебя не могу!
Петр вышел из кабинета директора очень озадаченным. Директор его не то, что не выслушал, он даже и слушать не захотел. Но, главное, он на весь класс сильно рассержен из-за вечеринки, это мне понятно! Но кто и в каком виде это ему донес? Очень хотелось бы узнать и поговорить с этой личностью.
Петя, очень удрученным, вошел в свой класс.
– Петя! Ну, что, рассказал директору о…
Вопрос не успели задать, как Нифонтов начал на него отвечать:
– Нет! Не рассказал я ничего! Кто-то меня опередил и рассказал о нашей субботе. Директор встретил меня разъяренным, наорал и сказал, что всем нам учинит сегодня «тихую Варфоломеевскую ночь» после шестого урока.
– Петя, а что такое Варфоломеевская ночь?– спросил Пыхтин.
– Витя, – спокойным голосом ему Петр ответил, – если бы ты читал не только ЖЗЛ, но и историческую или хотя бы художественную литературу, то знал бы, что в ночь на святого Варфоломея протестанты Франции поубивали почти все гугенотов.
– Ничего себе! А почему же она «тихая»?
– Это, Витя, называется «черный юмор» и с его проявлениями нам сегодня после уроков предстоит ознакомиться.
Настроение у всех упало. Как известно, страшна не сама казнь, а её ожидание! Уроки тянулись медленно – медленно, просто невыносимо, а перемены казались вообще бесконечными. И вот он, час расправы настал!
После шестого урока в класс просто ворвался директор, волоча за руку испуганную Светлану Степановну.
Не делая никаких предисловий, он свирепым голосом зарычал:
– Дулина, к доске!
Трепещущая от страха девушка вышла с таким видом, что её сейчас
будут пытать, а что ответить – она не знает, поэтому её тут же, на месте казнят без суда и следствия.
– Ну, доложите нам, каким это образом вам пришла в голову мысль собраться на вечеринку, да ещё с употребление алкоголя? Чья это была идея?
– Я… я не знаю, чья идея.
– То есть как это «не знаю»!
– Не знаю и не помню, – уже уверенней ответила Света.
– Очень интересно! В классе комсорг Дулина, а командует всеми какой-то хулиган!
– Гавриил Николаевич! В нашем классе хулиганам места нет,– уже твердым голосом возразила комсорг. Идея провести вечеринку родилась спонтанно, и была поддержана всеми. Даже тот, кто не смог прийти, саму идею поддержали. Я, кстати, ничего плохого в этом не вижу. Мы не обременяли своей встречей ни учителей, ни администрацию школы. Сами собрались, поговорили, потанцевали…
– Так-так! К танцам мы ещё вернемся. Так ты говоришь, ничего плохого не видишь? Так я вижу «плохое». Вы, несовершеннолетние, устроили коллективную попойку и ты, комсорг, ничего в этом ТАКОГО не видишь?!
– Ну что Вы её пытаете?!– раздалось с мест. Никакой вины за Дулиной нет. Единственное, это она не отказалась от участия. А идея была не её.
– Не её говорите? Тогда чья?
– Мы, парни, меж собой переговорили и предложили девочкам. Так всё и получилось. Только мы хотели собраться, чтобы поговорить о прошедшем лете, обсудить ещё одно предложение, чтобы потом с ним обратиться можно было к Вам.
– Серьезные вопросы на пьяную голову не решаются!
– Да с чего Вы взяли, что мы там устроили пьянку?
– Вы устроили не пьянку, а попойку! Пьянка – это когда собираются сугубо мужики и своим тесным кругом потребляют. А вот, если пьют вместе мужчины и женщины – это называется попойка. Мужчины спаивают женщин. Разница понятна?
– Понятно, Гавриил Николаевич. Только ведь у нас никто никого не спаивал, возразил староста. Все, абсолютно все были трезвыми.
– Трезвыми? А кто, в таком случае выпил ШЕСТЬ бутылок вина? Или скажете, вина тоже не было?
– Вино было. Шесть бутылок, как Вам и доложили! Но ведь нас-то было тридцать человек, ну двадцать восемь, двоих не было. А шесть бутылок на тридцать человек, получается, по сто миллилитров на каждого. Почему Вы думаете, что с такого количества весь десятый «Б» напился до чертиков»?
– Я не об этом думаю. Я думаю, что вы, дети, без присмотра взрослых, принимали алкоголь. Так что за это я вас всех накажу. Приказом по школе я вам объявляю выговор. И учтите, этот выговор повлечет за собой снижение отметки за поведение. Тем, кто планирует после школы продолжать учебу в техникумах, а тем более в институтах, я бы посоветовал задуматься. Что-то неясное осталось?
– Никак нет. Всё ясно!
– Теперь о содержании вашего вечера. Какую музыку вы там слушали и под что танцевали? Слушаю тебя, староста.
Мы вначале пели наши песни из кинофильмов «Коллеги», «Прощайте голуби», эстрадные песни. Потом такие же слушали с магнитофона. А танцевали под ансамбль английский… как же он по – английскому называется…забыл. В переводе на русский «Жуки».
Из класса прозвучало: «Битлз». Это Кислицына озвучило название.
Директор обратил на это внимание.
– Так, Кислицына, поднимись-ка, нечего тебе рассиживаться. Тебе есть что нам рассказать. Ну-ка, расскажи, у кого на квартире вы собирались?
– У меня! Точнее, на квартире моих родителей.
– Воспользовались, что родители на дачу поехали, так?
– Нет, не так! Они специально уехали на дачу, чтобы нам не мешать. Мы никого не обманывали, так что Вам доложили неверно! Я заранее договорилась с мамой и папой и они нам разрешили собраться у нас дома.
– Так, значит, они знали, что вы будете пить вино и слушать запрещенную музыку?
– Нет! Про вино я им не говорила, потому, что сама заранее не знала. Иначе бы сказала. А музыку они мне брать и слушать разрешают и никогда не говорили, что она запрещена кем-то. Они сами любят группу «Битлз» с удовольствием слушают, а папа говорит, что эти парни совершили в музыке революцию и их еще признают классиками. И никогда не говорил, что их творчество у нас запрещено. А вот про содержание я Вам возражу. Я переводила слова песен. Они поют о любви и антивоенные песни.
– Это я ещё уточню у специалистов. Так что не будем об этом спорить. На сегодня я вам всё сказал, что хотел. Теперь буду разговаривать с вашими родителями. О родительском собрании Светлана Степановна вам доложит дополнительно. Всё, по домам!
Но ни кто не шевельнулся. Класс, не сговариваясь, выжидал чего-то ещё. Это выжидание Нифонтов понял по – своему.
– Гавриил Николаевич. Я сегодня утром к Вам заходил с предложением, но Вы не стали выслушивать. Разрешите Вам сейчас доложить?
– Ну, что у тебя ещё, Петр?
– На этой самой,– он немного запнулся, вечеринке…
– Попойке, попытался поправить его директор.
– … вечеринке, продолжил Нифонтов,– мы обсуждали такое предложение. Мы бы хотели присвоить нашей школе имя нашего советского космонавта. При выборе имени мы решили поступить таким образом: из числа новых, чьими именами ещё никто не воспользовался…
– Довольно! Я вас понял. Идея, конечно, интересная. Но она совершенно неуместна сейчас, при подобных обстоятельствах. Вы, нарушители школьной дисциплины, и вдруг выступаете инициаторами политического процесса! Вот вы искупите свои грехи, тогда и вернемся к обсуждению.
Глава 16
Родительское собрание директор провел, как и обещал. Он там тоже строжился на счет снижение оценки по поведению, угрожал плохой характеристикой по окончанию школы, даже угрожал, что могут исключить всех из комсомола.
Но вот, когда пришло время обсуждения поведения ребят, то отец Лены Кислицыной поднялся и сказал:
– Ребята вечеринку проводили на нашей территории и с нашего родительского разрешения. Они уже довольно взрослые. У них уже и отношения становятся довольно взрослыми, я имею в виду возможную симпатию друг к другу. Ну, не проявлять же им эту симпатию на уроке физики или обществоведения. Вот посидели ребята в приятной компании, никто никого не обидел. Да, мы не были в курсе того, что у них будет вино на столе. Так ведь они столько выпили, что ни один из родителей дома даже запаха не заметил. Я точно знаю, поскольку почти со всеми родителями хорошо знаком и общался. Поэтому у меня предложение такого рода. Согласен, школа должна воспитывать наравне с родителями, поэтому так: построжиться над ними школа должна какое-то время, дав это самое время на исправление, мы дома так же будем поддерживать эту строгость. Но вот
на этом я предлагаю остановиться. И не будем дальше раздувать эту тему.
Меня же в данный момент беспокоит совершенно иное! Среди ребят, которые считают друг друга друзьями, которые доверяют друг другу, вдруг оказывается стукач. Этот стукач вместе с ними сидит за одной партой, вместе с ними проводит время, сидит за одним столом и пьет это самое пресловутое вино, а затем без зазрения совести бежит к директору и докладывает о том, чем класс занимался. И директор это стукачество поощряет!
А Вы не задумывались, уважаемый Гавриил Николаевич, что если дети сами начнут выявлять этого доносчика, то может случиться катастрофа. Дружный класс распадется на следователей и подозреваемых, пойдут тяжелые, неуправляемые вами разборки, в конечном итоге могут кого-то обвинить, устроить ему или ей обструкцию, причем совершенно несправедливо! И что потом случится с этим ребенком? Молчите? Ничего, я отвечу за Вас. Ребенок останется на всю жизнь изгоем.
Так вот. Я считаю, что всякое преследование надо прекратить, это первое. Второе, они должны узнать источник Вашей информации. Кто со
мной согласен, товарищи родители, прошу поднять руки?
Речь была настолько твердой и убедительной, что руки подняли все, включая директора школы.
– Товарищи! Чтобы развеять сомнения в вас я скажу, что узнал совершенно случайно из беседы двух молоденьких продавщиц продовольственного отдела. Я зашел в магазин в самом начале их беседы. Там работает продавцом соседка одного из наших парней. Они ей сказали о своей вечеринке, она даже им посоветовала, какое вино вкусное и понравится девушкам. И потом она рассказывала своей напарнице, что они тоже проводили своим классом вечеринки и сожалела, что очень редко. Ведь там намного интереснее, чем на организованном школьном вечере.
Я снял ваш вопрос о «стукачестве» среди ребят и моём поощрении этого процесса? В таком случае вы можете без подробностей сказать дома ребятам, что у них в классе предателей нет.
На этом конфликт был исчерпан полностью. Родители даже договорились, что если ребята и далее захотят собираться вместе, то их за это преследовать уже не станут, а вот прием ими алкоголя родители пообещали директору самостоятельно контролировать.Уже на следующий день десятому «Б» никто не напоминал об их провинности, но с другой стороны и не хотели выслушивать их предложение по принятию школой имени космонавта. Всё – таки «время перевоспитания» ещё не прошло.
Отношение к классу резко изменилось лишь после происшествия, повлекшее непоправимые последствия. Шла осень, зашедшая довольно глубоко. Хорошую, солнечную и довольно теплую дневную погоду сменяли довольно значительные ночные холода. Порой столбик термометра опускался до десяти градусов мороза, чтобы с восходом солнца вновь растопить замерзшие лужи, распустить придорожную грязь.Сложная и очень опасная пора для шоферов.
Дядя Лёша Васильченко, как обычно проверил состояние своего автобуса, прежде чем выезжать в рейс. Никаких причин для беспокойства проверка не вызвала. Он, как обычно, в положенное время на своем автобусе подъехал на остановку служебного транспорта. Там в него загрузилось около тридцати человек. На следующей остановке, а их было всего две, еще не менее двух десятков. Все эти люди работали в одном и том же предприятии, далеко за городом, километрах в двадцати.
Ехать далеко и довольно долго. В коллективе все давно разбились на несколько групп. Каждая играла в карты в «Дурака», на интерес: кто кому больше «повесит погонов» за время дороги.
Самые молодые или те, кто ещё не очень давно работает и не влился в коллектив, предпочитали либо читать журнал «Крокодил», либо дремать, досматривая последний утренний сон, прерванный будильником.
Пожилые, самые опытные пассажиры раньше всех завидели неладное.
Водитель сидел за рулем с изменившимся бледным лицом, постоянно судорожно переключая скорость рычагом, давил изо-всех сил на педаль тормоза, тянул рычаг ручного тормоза… Автобус ехал не сбавляя скорость, его заносило на изгибах дороги, колеса проскальзывали на остатках ночного льда…
Васильченко сумел, лавируя в таких условиях, длинномерным автобусом, выехать на длинный прямой участок дороги, идущей слегка вверх. В этих условиях ему удалось переключиться на первую скорость, чтобы ехать медленнее. Но скорость была приличной и масса автобуса очень солидна, так что автобус слабо ощутил сопротивления шестеренок двигателя.
Впереди был очень зауженный участок дороги, на котором, как правило, попадался встречный транспорт. Если сегодня таковой встретится, то серьезной аварии с жертвами будет не избежать.
Водитель успел громко крикнуть в автобус, что отказали тормоза, всем приготовиться к жесткой остановке автобуса. И в этот момент увидел, что навстречу едет груженый самосвал. Встретятся они точно в зауженном месте
дороги и там всем конец!
– Надо что-то делать, чтобы спасти людей!– подумал он.
Выход нашел один – лобовое столкновение с вагончиком дорожников…Удар на себя приняла кабина автобуса, в которой находился один шофер.
Как сказали следователи:
– Шансов выжить у шофера не было. Но он принял единственно верное в такой ситуации решение – столкнуться с вагончиком, который стоял на колесах. Это смягчило удар для пассажиров автобуса.
Среди пассажиров были такие, которые получили переломы ноги, руки, ключицы, ушибы внутренних органов, но смертельных случаев ни одного.
Проверка показала, что в дороге лопнул шланг тормозной системы. Водитель проявил не только мужество, спасая людей. Он вел себя очень грамотно, вначале сумев максимально сбросить скорость машины в тяжелых дорожных условиях. Его даже наградили посмертно медалью «За мужество».
Провожали дядю Лёшу в последний путь из дома.
Народу в переулке собралось невиданное до этого количество. Были, пожалуй, все коллеги – шофера городка, поскольку они друг друга все знали.
Были работники предприятия, которые с его автобусом ездили на работу, и домой, руководители этого предприятия, руководители городской автобазы, все одноклассники Геннадия и почти все из соседних старших классов, соседи с переулка. Пришли и многие учителя школы, а с ними и директор. Говорили очень много прощальных речей, из которых вырисовывался портрет скромного человека, красивого душой и поступками. Слез утраты не прятали даже мужчины.
Гавриил Николаевич подошел к Геннадию и сказал:
– Геннадий! Я понимаю, что в такой ситуации вам с мамой на её одну маленькую зарплату будет жить очень трудно…
– Я уже решил, – перебил директора Геннадий, – я брошу школу и пойду работать.
– Так и я о том же с тобой хочу поговорить. Работу ты, конечно, сам себе подберешь. Если будут трудности, то я с этим берусь тебе тоже помочь. А главное, что я договорился с нашим техникумом. Там, сам ты понимаешь, экзамены вступительные проходят летом, но я договорился, и тебя примут на второй курс без экзаменов и прямо сейчас, на вечернее обучение. Будешь работать днем, а вечером учиться. Так что от сверстников не отстанешь, а,
может быть, в чем-то и обгонишь.
– Спасибо, Гавриил Николаевич! Всё-таки у нас очень хороший, дружный класс, прекрасная школа и отличные учителя. Спасибо за помощь еще раз!
Так, в один день одноклассник Петра Нифонтова, его сверстник и сосед, перешел в разряд взрослых людей.
Глава 17
Так в прошедших скорбных днях совершенно незаметно и безрадостно для всех, включая учеников школы, произошел запуск очередного космического аппарата. Конечно, это событие между собой одноклассники обсудили. И то, что аппарат оказался совершенно иной по конструкции. В нем полетел уже ни один человек. В нем разместилось сразу три человека, а стало быть, он значительно мощнее и недалек день старта наших космонавтов на Луну. О новизне в космическом аппарате говорило и то, что он изменил своё название. Первые летали в космос корабли под названием «Восток». Их было шесть. Теперь полетел корабль с названием «Восход 1». Если он номер один, то, стало быть, точно будут и два и три…
И ещё. В первых «Востоках» слетало в космос шесть человек, а тут сразу трое! Стало быть, космонавтов уже девять.
– Ребята! Пока директор нас с нашим предложением игнорирует, время идет, и мы точно не успеем принять решение об имени для школы. Я хотел предложить имя десятого космонавта. А теперь вижу, насколько правильное решение мы приняли, предложив имя одиннадцатого космонавта,– на перемене при зарытых дверях всем объявил Нифонтов.
Его слова единодушно поддержали.
– Раз все поддержали меня единогласно, я предлагаю этот разговор считать нашим классным комсомольским собранием и это решение закрепить протокольно. Все согласны? Если согласны, прошу поднять руки!
– Света! А ты, как комсорг, не против, что я узурпировал твои права, на такое мероприятие? Прошу извинить меня за это. Просто уже ждать и тянуть нам некуда.
– Да не беспокойся ты за это, Петя! Ты всё правильно сделал. Только я буду оформлять протокол, обязательно напишу, что мы обращаемся в комитет комсомола школы с просьбой поддержать нашу инициативу. Это будет второй пункт протокола.
– Отлично! Я об этом и не подумал. А ты молодец, – похвалил он Свету Дулину. Когда ты сможешь оформить протокол и сделать выписку?
– Сегодня вечером дома всё сделаю и завтра передам в комитет.
В это время в класс вошла Светлана Степановна, классный руководитель десятого «Б». Ей тут же рассказали о своей инициативе.
