Сергей Николаевич Борисенко
Школа имени одиннадцатого космонавта
– Пушкин, Пушкин, Пушкин,
– Лермонтов и свет,
– Гоголь – обличитель своего времени.
Экскурсионные поездки в Царское Село, в Петергоф, Ораниенбаум,
Гатчину и ещё многое – многое. Везде стояли номера телефонов для заказа экскурсии, стоимость на одного человека, время начала экскурсий и окончания.
А ещё на отдельном столике стоял обыкновенный телефонный аппарат, буклеты каждой экскурсии, стаканчик с карандашами и листки писчей бумаги.
– Что же, очень удобно, всё продумано! Молодцы, – сказала, обернувшись на Дмитрия Дмитриевича, Степанова и тут же нахмурилась, поскольку её дочка снова оказалась рядом с Егоровым.
– Светлана Степановна,– обратился к ней Ершов. Я думаю, что для начала надо заказать экскурсии первые три. Нас повозят по городу, покажут места, связанные с революцией, где жил и работал В. И. Ленин, где проходила линия фронта, как трудился и оборонялся город. А самое главное, что при этом мы «убьём» ещё одного зайца – мы поколесим по городу и посмотрим его архитектуру. Дальше мы распланируем поездки по местам жизни писателей и поэтом и с выездом из города. Вы со мной согласны?
– Я вижу в этом рациональное зерно.
Да! Тяжела ты жизнь экскурсанта!
Сразу после завтрака группа поехала смотреть революционное прошлое Ленинграда. В городе трех революций есть, конечно, что посмотреть. Начали с восстания декабристов. Рассказ и демонстрация материалов о Рылееве, Муравьеве-Апостоле, Пущине… Сенатская площадь…
Буржуазная революция: вольнодумство интеллигенции и дворянства, тайные кружки, крестный ход, организованный попом Гапоном…
И, наконец, социалистическая революция: Кировский завод, Финляндский вокзал, Смольный институт, Зимний дворец, посещение крейсера «Аврора», оборона молодой советской республики…
Обед был организованно сорван. Перекусывали кто чем мог прямо во время экскурсий.
Вернулись назад почти в шесть вечера. Голова трещала от объема информации: что запомнилось из всего дня – что не запомнилось, никого уже не интересовало, хотя учительница постоянно твердила ребятам:
– Смотрите, слушайте, запоминайте!
В семь вечера поужинали и легли на кроватях, высоко вверх задрав свои ноги.
Светлана Степановна, обутая в домашние тапочки подошла в мужской спальной и вызвала Ершова.
– Пройдемте в библиотеку, поговорим.
В библиотеке Степанова сказала без обиняков:
– Еще один день такой экскурсии и я вообще не смогу ходить. Вы сам как?
– Я-то натренирован, и ходил по городу в спортивной обуви, но даже я сильно устал. А Вы что предлагаете?
– Мне кажется, нужен перерыв.
– Я бы с Вами согласился, но я думаю, что день перерыва нам обойдется ещё труднее. Ребята ведь за ночь отдохнут, наберутся сил и, если мы их оставим здесь, то они от безделья всё разнесут. А мы будем весь день за ними бегать и ловить кого за руку, кого за ногу, кого за пояс.
– Тоже верно!
– Предлагаю, Вам завтра отдохнуть, а с ребятами поеду я. Меня они слушаются, думаю, я справлюсь с ними.
– Если Вы так поступите, я Вам буду безмерно благодарна…
Она замолчала на несколько секунд, а потом резко спросила:
– Дмитрий Дмитриевич! А что у Вас с моей дочерью?
– Что Вы, что Вы, Светлана Степановна! Ничего нет и быть не может. Я
никогда не обижу девочку. Я её просто опекаю. Вы чаще меня заняты, вот я и присматриваю, чтобы не потерялась.
– Хорошо, если это так. Не обижайтесь. Вы же понимаете, я мать и переживаю, чтобы девочка, чего доброго, не увлеклась. Забудем разговор.
– Забудем, Светлана Степановна, на время забудем, а лет через пять, может быть, и вернемся к нему.
– То есть, что Вы хотите этим сказать?
– Только то, что эти пять лет она будет находиться под моим бдительным контролем, а дальше, как жизнь распорядится.
– Но Вы же старше её аж на пять лет!
– Сейчас АЖ на пять, а потом будет ВСЕГО на пять. Но повторю. Я время торопить не буду и никогда девочку не обижу.
Они разошлись, а Светлана Степановна продолжала обдумывать весь разговор.
– Да! Замечательно началась поездка, ничего не скажешь! Что мне теперь делать? Привязать её к себе и никуда не отпускать? Глупо! Тем более, ну что он может с ней сотворить при всех? Да и слово дал. А ведь это даже неплохо, с другой стороны. До настоящего взросления она будет находиться постоянно под мужским присмотром. Это может вполне заменить ей отсутствие отца. Пусть он смотрит за Стешей, а я буду следить за ним.
На следующий день школьники посетили много мест в экскурсии «По Ленинским местам». Некоторые из них повторяли вчерашние.
К Дмитрию Дмитриевичу потекли претензии по этому поводу.
– Ничего страшного в повторении посещаемых мест нет,– возразил он. Всё-таки это разные экскурсии. Так что в одних и тех же местах нам рассказывают другой материал. А если и что-то повторяется, так, знаете поговорку: «Повторение-мать учения». Услышали дважды – лучше запомнили!
Воспользовавшись отсутствием матери, Степанида вообще не отходила от Димы.
Он, правда, вел себя совершенно независимо, не показывая никакого вида происходящего, но, разве от досужих девичьих глаз может ускользнуть такая деталь в поведении Стеши.
После обеда в городской столовой во время перерыва в экскурсии они отвели девочку в сквер, подальше от мальчишек и там стали всё выпытывать.
А выпытывать оказалось совершенно нечего. Дима девочке нравится, но он старше и не обращает на неё внимания.
– Ты вот что! Ты веди себя поаккуратней! А то мама твоя заподозрит в чем-нибудь Диму и ему конец. Знаешь, есть статья Уголовного кодекса об этом. Так что не доведи его до суда, а свою маму до того, чтобы она Диму в этом заподозрила, ясно?
– Ясно!
Так-то, девочка! Даже мы к нему не пристаем, а уж ты и подавно, притихни. Вот доживем до совершеннолетия, тогда посмотрим, чья возьмет. Только у тебя слишком мало на это шансов. Мы-то повзрослеем на четыре года раньше тебя.
– На три,– уточнила Стеша и больше ничего не ответила.
После такого внятного разъяснения Стеша стала вести себя более осмотрительно. Но девочки сильно ошиблись и после окончания Степанидой школы, Дима Ершов на ней женился.
Глава 12
Вечером, после двух дней насыщенных экскурсий, Степанова и Ершов совещались о планах на завтрашний день.
– Можно провести одну из литературных экскурсий, скажем по
Достоевскому или Пушкину. Это очень полезные экскурсии, дети получат
массу новой, свежей, наглядной информации.
– Здесь вы правы, это абсолютно бесспорно. Но у меня имеются возражения. Им за два дня дали столько информации, что у них уже сейчас сплошная каша в голове. Готов поспорить, что если сейчас им учинить опрос по полученному материалу, то они запутаются. Нужно время, чтобы информация полученная уложилась надежно в головах. Так что я «против» загружать их завтра новым потоком знаний. Нужно совершить просто познавательную экскурсию, чтобы они меньше слушали, а больше смотрели, восхищались красотой и фотографировались на красивых видах.
– Так что вы предлагаете?
– Я предлагаю совершить поездку в пригород Ленинграда. Что там у нас имеется: Царское Село, Константиново, Петродворец.
– Константинова нет. Ораниенбаум и Гатчина есть.
– Ну, в какой – нибудь из них. Давайте согласуем с ребятами.
Пошли в комнату к парням.
– Ребята, позовите, пожалуйста, сюда девушек. Поговорим.
Девушки пришли быстро. Учителя рассказали о своем разговоре и предложили сделать выбор, куда завтра поехать. Как ни странно, это предложение ни у кого не вызвало энтузиазма.
– Так куда же мы всё-таки поедем завтра на экскурсию, а, ребята, – потребовала ответа Степанова.
– Что же вы молчите? – подала голос Кислицкая Лена. Мы ведь тоже только что об этом говорили! Толя, Влас, Степан, девочки,– обращалась она к каждому и ко всем сразу.
– Вот что мы между собой решили и хотим предложить, – как обычно начал дипломатические переговоры Петя Нифонтов. Мы за пять суток пути сильно устали и, ещё не отдохнув, начали наши экскурсии. Мы понимаем, что время для нас ограниченно, оно идет, и вы хотите использовать его для нас наиболее рационально. Но, поверьте, мы устали и хотели бы немного
отдохнуть. Мы хотим предложить завтра никуда не ехать, а всем отоспаться.
А вот вечером, когда станет прохладнее, просто сходить самостоятельно,
прогуляться по окрестностям. Мы, почти все, приобрели себе карту-схему города, поэтому мы не заблудимся.
– Я тебя правильно поняла? Вы предлагаете просто пойти и бесцельно болтаться по городу?
– Нет! Ну почему так? Во-первых, мы хотим всё-таки увидеть, что такое белые ночи. Во-вторых, мы мечтаем увидеть, как будут разводить мосты, а их днем разводят только в экстренных случаях. Значит надо смотреть ночью. Ну, и в-третьих, мы обещаем, что пойдем гулять не поодиночке. А вы в это время сможете тоже хорошо отдохнуть. Дальше примем все ваши планы по экскурсиям.
Ребята одобрительно загудели. Светлана Степановна оказалась в некоторой растерянности, а вот Димитрий Дмитриевич сказал:
– Я привык доверять этим ребятам. И, если они сами предлагают, то ни на йоту от обещания не отступятся. Я думаю, что можно поддержать такое предложение.
Светлана Степановна молча кивнула головой в знак согласия и молча вышла из спальни парней.
Утро следующего дня началось как обычно: подъем, зарядка на свежем воздухе, завтрак… А вот после завтрака кто-то снова прилег на кровать одетым, поверх одеяла и задремал, кто-то сел в библиотеке с книжкой, некоторые пошли прогуляться по округе пешком.
К обеду все снова собрались. Поели, и утреннее поведение повторилось, только лица несколько поменялись. А вот после ужина все прилично оделись и гурьбой вышли из здания интерната. Выйдя из двора на улицу Марата, все разбились на группки, и каждая из них пошла в свою сторону. В каждой из групп обязательно была карта города.
Пройдя по улице Марата, ребята вышли на Лиговский проспект, по нему до Невского и направились в сторону Дворцовой площади. Все это не спеша, заглядывая в магазины, заходя в кафе – мороженное, разбредаясь неизвестно куда и снова встречаясь, собирались из маленьких коллективов в большой и снова дробились. Следующий раз большой своей компанией оказались на набережной у Зимнего дворца. Прогулялись вместе по Сенатской площади, обрадовались, увидев знаменитый памятник Петру I, стоящему на огромной гранитной глыбе и победоносно взирающему на покоренную Неву. Было светло и весело, даже никто не обращал внимания на время. Но тут со стороны набережной Большой Невы послышался гул голосов, вещающей, что ТАМ что-то происходит.
Среагировали вовремя. Начали разводить мосты.
Казалось бы: ну что в этом такого? Работает механизм. Нет! Зрелище очень впечатляющее, неизгладимое и … романтичное.
Как-то так получилось, что больших компаний не стало, а большинство разошлись дальше гулять по парам.
Медленным шагом Петя Нифонтов и Наташа Редькина направились в
сторону своего интерната. Идти довольно далеко, и разговор никчемный, но приятный, мягко лился и коротал время. Петя себя чувствовал чуть ли не на седьмом небе. Рядом с ним шла девочка, на которой он постоянно останавливал свой взгляд, но ни разу не предложил ей вместе погулять или сходить в кино. Стеснялся… И вот сейчас она идет рядом с ним, такая вся тонкая, воздушная, в легком летнем платьице чуть выше колен. Светло-голубое с меленькими цветочками платье высоко обнажает красивые девичьи плечики и только подчеркивает всю её красоту!
– Смотри, Петя, – вдруг воскликнула Наташа, там, во дворе стоят качели!
–Ну и что?
– Да ты посмотри, какие это качели. Это не доска на веревках, привязанных к ветке дерева. Там качели такие, какие у нас только в центральном детском перке: высокие и в виде лодочки. Пойдем, покачаемся, а?
– Ну, пошли.
Наташа встала в гондолу, а Петя предварительно раскачав тяжелые качели, впрыгнут туда же и они стали раскачиваться всё сильнее и сильнее, выше и выше. Так, что стало дух захватывать, даже у парня.
Хотя, возможно у него дух захватывало по иной причине.
Ведь, когда качели летели в одну сторону, девушка летела как бы на Петра, её легонькое платьице плотно прилегала к юной девушке, и она становилась, как вылепленная художником с натуры. Ткань обрисовывала её юную красивую грудь, стройную фигурку с тонюсенькой талией, ровные красивые ножки, начиная с того места, где они сходятся наверху и до круглых коленочек, где заканчивалось платье.
А, когда качели летели в обратную сторону, когда она летела от Петра, то поток воздуха захватывал её легонькое тоненькое платьице и оно взлетало до непозволительно высокого уровня. Петр невольно отводил свой стеснительный взгляд, хотя этого ему совершенно не хотелось делать. Он бы всю жизнь так качался с Наташей и любовался всеми её прелестями со столь доступного расстояния.
Девушка видела смущение парня, и ей было весело и радостно от этого. Она тут же вспомнила тот самый новогодний вечер, когда у них возник «непристойный разговор» среди девчонок.
– Я даже представить не могла тогда, насколько Маринка Кускова была права! Это невыносимо приятно, когда тобой любуется мужчина и чем больше и восхищённее любуется, тем приятнее. У меня даже возникло желание, чтобы Петя мною полюбовался совершенно обнаженной, как Маринка и говорила! Я, наверное, умерла бы от счастья в этот момент!
А Пётр продолжал качаться, не имея возможности оторвать своего взгляда от подруги, и у него всё больше и больше кружилась голова. Она кружилась до такой степени, что он вцепился в железные прутья качелей, чтобы не выпасть из «лодочки». И он не знал, что же ему делать дальше.
Но помощь пришла неожиданно. С одного из окон верхних этажей, откуда конкретно, рассмотреть было невозможно, раздался громкий мужской крик:
– Да что же это такое, в конце – концов, дадут мне в этом доме нормально поспать! На дворе ночь – полночь, а они вздумали на качелях качаться. Да они за день своим скрипом всю душу вынули! Прекратите немедленно, свои качания, я вам говорю, а не то я сейчас милицию вызову!
Только сейчас Петя заметил, что качели, в самом деле, страшно скрипят. Когда они шли в одну сторону, то издавали звук громкий, заунывный, типа протяжного У-У-У, потом сменялся на более визгливое у-у-ю-ю. В обратном направлении звенело з-з-з-з и завершалось громким ударом «клац» и так постоянно.
– Надо останавливаться,– сказал парень,– иначе он и правда вызовет милицию.
Несколько раз ребята сделали движений телом в противотакт и качели быстро остановились. Но голос продолжал ещё кричать.
– Да ладно, извините нас, мы не знали, что качели такие скрипучие. А вы бы, чем каждую ночь просыпаться, лучше бы один раз смазали качели
солидолом,– громко ответил кричавшему, Нифонтов.
– Нет! Вы только посмотрите, люди добрые! Этот сопляк пришел в
чужой двор, разбудил среди ночи и ещё поучает меня!
Петя открыл свой рот, чтобы что-то ответить, но девушка его потянула
за руку вон из двора.
– Не надо, молчи! Ведь он на самом деле прав. Мы пришли в чужой
двор, качались на скрипучих качелях среди ночи, разбудили его, а может
быть и не только его. Это я во всём виновата, потащила тебе покачаться на
качелях, так, что, если сейчас что-нибудь плохое произойдет, то все, и я
сама, в том числе, буду винить только себя. Пошли быстрее, пошли!
Наташа еще энергичнее потянула Петра подальше от злосчастного двора. На аллее, по которой шли молодые, под тенистыми липами была почти настоящая ночь. Такая пора располагает к необычным разговорам.
– Петя! – спросила девушка. Скажи, пожалуйста, а ты уже … целовался когда-нибудь?
– Да сто раз уже!– сбравировал парень.
– Ой, правда!? А я ещё ни разу. Как стыдно!
– А что «стыдно»?
– Ну, что ещё ни разу не целовалась и не знаю, как это. Это приятно, а Петя?
Парень понял, что девушке хочется попробовать поцеловаться. Узнать, наконец, великую тайну: это приятно на самом деле, как говорят более опытные подружки, или они всё выдумывают. И это вовсе неприятно!
– Н…не знаю, – наконец, выдавил из себя парень.
– Как это «не знаешь»? Ты же сказал, что сто раз уже целовался.
– Да, соврал я тебе, ни разу ещё не целовался… – при этих словах он подумал о том, что, возможно, именно сейчас ему удастся поцеловать её, девушку, которая ему была так сильно симпатична, да, что там врать самому себе, очень нравилась ему, вот! И от этой мысли перехватило дыхание, сжало грудь до боли, но боли такой приятной, томительной.
– А хочешь попробовать, а?– несколько осмелев, спросила Наташа.
– Очень хочу,– еле выдавил он из своей сжатой груди эти два слова.
Они остановились в тени старой огромной липы и осторожно, не зная, как и зачем всё это придумали люди, прижались тихонечко друг к другу, пересохшими от волнения, губами, держа свои руки по швам и не дыша.
Так, немного постояв, они отпрянули друг от друга, смущенно посмотрели друг другу в глаза… и в это время им обоим одновременно природа всё подсказала.
Они набросились друг на друга, как голодный волк на кусок мяса. Они уже знали, куда девать им руки, обнялись, крепко прижавшись телами, соединились приоткрытыми губами и, задыхаясь от возбуждения, от нетерпения, от желания понять всю прелесть происходящего процесса, чуть ли не поедали своего партнера. Тут уже неизвестно откуда ввязались в процесс языки, и они тоже стали ласкать один другого: обнимая, отталкивая, цепляясь за партнера, как удав за ствол дерева.
Остановиться, перевести дух – это было для них подобно
преступлению. Они готовы были умереть в этой нежной любовной схватке.
Но они были живы, а вот время точно умерло.
Сколько они так простояли ни один из них сказать бы не смог. Но совершенно неожиданно в их тенистое липовое укрытие заглянул луч
первого утреннего солнца.
– Ой! Уже, наверное, очень поздно. Нам нужно вернуться домой. Иначе Светлана Степановна нас ругать будет и нам навстречу больше никогда не пойдет. Нам ещё далеко?
Нифонтов, нехотя отпустив свою подружку из объятий, достал из кармана карту и показал ей уверенным движением руки: где они сейчас находятся, в какую сторону им идти и тут же определил, что через пять минут они будут уже в интернате.
Ошибся он ненамного. На ходьбу они потратили не пять, а семь минут. Но вот вернулись они, как оказалось, самыми первыми.
– И что это мы вдруг так с Наташей заторопились домой? Сейчас бы были ещё вместе, а тут лежи один в постели и мечтай о…
О чем мечтать ему, Петр сам себе уже не успел договорить. Его сморил лёгкий, волшебный, сон влюбленного первой любовью, юноши.
Глава 13
Утро очередного дня началось необычно. Вечно невидимое для отдыхающих местное руководство устроило побудку под громкую музыку. На часах ещё и половины восьмого не было, как по коридорам спящего интерната загремела громкая маршевая музыка, молодежные и патриотические песни. Через пятнадцать минут этой музыкальной вакханалии раздался через динамики задорный женский голос:
– Внимание всем отдыхающим! Администрация интерната просит вас всех построиться отрядами на площадке перед центральным входом через пятнадцать минут!
На вопросы ребят о причинах раннего построения ни Степанова, ни Ершов ничего ответить не могли.
– Зато мы сможем увидеть всех, с кем одновременно проживаем в этой школе,– отшучивался Дима.
А посмотреть, оказывается, было на кого! На площадку высыпало столько детей-сверстников, что оставалось только удивляться: почему же раньше их не видели? Когда в этой неразберихи отряды всё-таки построились, то Ершов насчитал десять «коробок».
– Если в каждой из них столько же, сколько у нас,– рассуждал он, – то уже получается 400 человек. А, ведь добрая половина выглядят посолиднее нашего строя. Там явно не меньше пятидесяти человек. Так что в школе проживает где-то человек пятьсот приезжих. Молодцы, принимающие! Так отлично всё организованно, что дети почти не видятся, никогда не пересекаются на приеме пищи и всё выглядит так, будто кроме нас здесь и отдыхающих больше нет! Вот у кого надо учиться работе с группами людей!
Тем временем в середину построенных почти сомкнувшейся буквой «О» отрядов, вышла заведующая интернатом.
– Дети! Я вас надолго не задержу, но при этом не собрать и не оповестить вас я просто не могла. Сегодня в жизни нашего государства, нашей выдающейся советской науки совершилось событие, потрясшее собою весь Мир! В нашей стране осуществлен очередной запуск космического корабля «Восток-6», впервые в мире пилотируемый женщиной – космонавтом Валентиной Терешковой! Ура, товарищи!
Тут же раздалось громкое многоголосье, трижды повторившее «Ура»!
– Я ещё хочу вам сказать, что в этот сезон у нас отдыхает группа ребят, прибывшая к нам из К-ой области. Область, которая фактически является нашим космическим портом. Именно в этой области находится наш космодром, с которого производят запуски космических спутников уже несколько лет и космических пилотируемых кораблей, в шестом из которых впервые совершает полет наша советская женщина! На эту же землю наши космонавты приземляются, возвращаясь из космоса домой.
Давайте поприветствуем этих ребят. Прошу, отряд из К-ы сделайте шаг вперед!
Ребята будто ждали этой команды, настолько организованно у них получился этот «шаг вперед». Со всех сторон понеслись аплодисменты, поздравления, а потом свершилось что-то непредсказуемое. Народ из других делегаций подбежал к именинникам, подхватили их на руки с стали подбрасывать в небо, ловить и снова подбрасывать. Поздравлений хватило всем, поскольку никто не разбирал, кого подхватывали: юношей, девушек, Светлану Степановну или Дмитрия Дмитриевича.
Когда всех поставили на ноги, Дмитрий Дмитриевич сказал:
– Вот насколько велика любовь нашего народа к своим героям! Не имея возможности поздравить самих космонавтов, вы поздравили нас, таких же, как и вы учителей и школьников лишь за то, что мы живем в одной области и, надо сказать, не так уж и рядом, с космодромом.
– Это почему же «не рядом», область ведь одна!?
– Так-то оно так. Да только наша область по величине такова, что, скажем, Ленинградскую превышает по площади раз в восемь – десять. Специально не сличал, но вы на досуге сами проверьте. Но дело не в этом. Мы точно так же, как и все вы, как вся страна радуемся успехам нашей космонавтики и не за горами то время, когда первый советский человек ступит на другую планету!
Последние слова Димы потонули в бурных аплодисментах и криках «ура». После окончания скоротечного митинга Светлана Степановна обратилась в шуточной форме к Ершову:
– Дима! Да, я смотрю, Вы прирожденный оратор и агитатор. Вон как
народ зажгли! Я с Вами уже столько дней тесно работаю, и, сказать надо не кривя душой, Вы мне всё больше и больше нравитесь!
– Спасибо на добром слове, Светлана Степановна! Самое главное, что это обнадеживает меня на добрые отношения и в будущем.
А вот, что касается трибуна и агитатора, то это всё же не по адресу. У нас с вами есть настоящий агитатор – Рыбалов. Он и опыт уже имеет многолетний и информацией обладает обширной и агитировать умеет.
– Да!? А я именно так относилась к Нифонтову.
– Нет! вы ошибаетесь. Петр очень начитанный, грамотный, но он не агитатор, он – дипломат! Он способен разрешить и договорится в любой, даже очень сложной, ситуации. Я скажу, что мне очень повезло с этими ребятами познакомиться. Совершенно случайно, но это знакомство меня радует общением с ними, оно изменило в корне мою жизнь, и, надеюсь, приведет к счастливому её продолжению. При этих словах он многозначительно посмотрел в глаза Светланы Степановны, тем более что Ваше мнение обо мне, вы сказали, улучшилось.
– Поживем – увидим, Дмитрий Дмитриевич!
После столь неординарных событий, как самостоятельна ночная прогулка по городу, митинг по случаю полета Терешковой, вроде бы ничего не изменил в жизни ребят, но с другой стороны изменения всё же бросались в глаза.
Теперь на следующий день экскурсии планировали заранее и совместно. При поездке на экскурсии уже порознь не сидели парни и девушки. Большинство из них садились на привычные места и попарно. Так же парами они посещали эти экскурсии. И это правило стало распространяться и на Диму со Стешей. Так и прошли все последующие дни в Ленинграде. Неожиданно для всех настал день отъезда.В последний день утром Дмитрий Дмитриевич изменил немного своё расписание. После зарядки, прежде чем все пошли принять утренний душ, он построил всех ребят на площадке, где проводился митинг и сказал:
– Сегодня у нас завершающий день пребывания в Ленинграде.
Хотелось бы от вас услышать, понравилось ли вам здесь?
– Да! – раздался хор голосов.
– Хотели бы вы сюда вернуться?
– Да! – вновь повторил хор.
– В таком случае, предлагаю вам произнести клятву: «Дорогой
Ленинград! Клянусь, пройдя все жизненные трудности и невзгоды вернуться
к тебе навсегда! Клянусь! Клянусь! Клянусь!»
Строй школьников громко и внятно трижды повторил клятву.
– В чем это вы клянетесь, уважаемый педагог?– спросила, подошедшая к
строю, заведующая.
– Дело в том, что мы сегодня у Вас находимся последний день и вечером
отбываем домой.
– Так, я это знаю. И что?
– Нам очень понравилось, как Вы нас приняли и мы за это Вам очень
благодарны и об этом обязательно напишем Вам в книгу отзывов. А ещё нам
очень понравился город и нам с ним совершенно не хочется расставаться.
Мы уезжаем, оставляя его в своем сердце, и даем клятву городу, что
приложим все усилия и преодолеем все трудности, но вернемся сюда, уже
навсегда.
– Замечательно! Мне это очень понравилось. Я теперь буду всем группам
рекомендовать при расставании проводить линейку, и, прощаясь,
произносить клятву. Текст мы ещё продумаем.
Возвращение домой было не столь бурным и веселым, как поездка в
Ленинград. Ребята больше спали или, уединившись парочками, о чем-то
своем, шептались.
Но заведенные физруком утренние зарядки свою актуальность не
потеряли. Напротив! Они теперь приобрели иной физиологический смысл.
Поезд шел на восток, и каждый новый день утро наступало на час раньше
предыдущего дня. Так что подъем в восемь часов утра местного времени
давал возможность молодому организму легче адаптироваться дома к своему часовому поясу.
Когда ребята уезжали в путешествие, то их провожали утром. Теперь же поезд приходил вечером. На перроне было довольно много встречающих, но ребят встречал всё тот же дядя Лёша, один, со своим автобусом.
Рассадив всех по местам, он снова дал команду «Запевай!»
Ребята запели. Не столь энергично и весело, как было первый раз, но
время в поездке скоротали.
А возле школы ватагу ребят встречала большая и дружная компания родни: мамы, папы, братья, сестры, дедушки, бабушки и даже дяди с тетями и двоюродными родственниками, а некоторых даже соседи.
Глава 14
Новый учебный год начался сразу с события. Еще на общем построении первого сентября директор школы всем рассказал:
– Школьники должны помнить о том, что наша советская средняя школа является «политехнической». Это значит, что по окончания обучения в одиннадцатом классе, каждый выпускник будет готов к самостоятельной жизни, имея в кармане не только аттестат о среднем образовании, позволяющий поступать с ним в иные учебные заведения, как среднего, так и высшего образования, но и рабочие специальности. Эти рабочие специальности вы будете получать в рамках учебной программы. Для этого в этой программе предусмотрен один учебный день вне школы.
Вас будут обучать на получение прав профессионального водителя в нашей городской автобазе, а экзамены вы будете сдавать в ОРУДЕ. Помимо этого мы вам дадим еще специальности заводские. Вас будут обучать на заводе специальностям слесаря-механика и станочника (сверловщика, токаря, фрезеровщика). Техминимум вы тоже будете сдавать заводской комиссии.
Несмотря на то, что в этот день вы не будете находиться в школе, мы будем контролировать процесс вашего обучения, и прогулы не допустим.
Ученики десятого класса будут обучаться вне школы один день в неделю, учащиеся одиннадцатых классов – два дня. Удостоверения о полученных вами специальностях вы получите по окончания учебы в школе вместе с аттестатами.
Одиннадцатиклассникам это уже не в новинку, а десятиклассникам в первый день производственного обучения прибыть в школу. Здесь с вами все вопросы решат производственники.
Так для ребят из бывшего 9 «Б», теперь из 10 «Б» начинался новый учебный год. В расписании занятий день производственного обучения стоял в субботу.
– Товарищи,– на одной из перемен громко крикнул Панарин. У меня есть интересное предложение.
– Какое, какое, – закричали все. Давай, вываливай своё предложение на всеобщее обсуждение.
– А давайте устроим вечеринку у кого-нибудь дома, без родителей, сами! Отметим хорошую поездку в Ленинград летом, мы же не отмечали это?! Отметим начало нового учебного года, посидим в непринужденной обстановке, пообщаемся без посторонних ушей и глаз.
– Идея сама по себе замечательная, я поддерживаю, – заявил Васильченко. Можно еще позвать ребят, которые ездили с нами в Ленинград.
– Знаем, кого тебе хотелось бы позвать, Вику, да?– подколол товарища Конев.
– Да перестаньте заводить друг друга, – встрял в спор, как всегда, дипломат Петр. Идея, конечно очень неплохая, что и говорить. Вот только кто из родителей пустит к себе в квартиру столько народу? Просто из опасения, что такая толпа может разнести всю квартиру.
– Мои могут,– сказала тихая Лена Кислицына. Мне даже мама сама как-то задавала вопрос: «А почему мы никогда не собираемся на домашние вечеринки? Они, в своё время собирались постоянно». Я спрошу разрешения и, думаю, получу его.
– Вот! Проблема с местом, считай, решилась, – обрадовался Панарин. Теперь дальше. Надо все решить по еде. Не объедать же родителей Лены.
– Нет. Давайте вначале всё же решим: зовем ребят, с которыми ездили или нет? – вновь поднял свой вопрос Гена. А от этого будет решаться всё остальное.
– В этом Генка абсолютно прав, – пояснил Петя. Всё же большая разница: тридцать человек или сорок?!
От неожиданности Кислицына аж присвистнула.
– Лена! Ты что, свистеть умеешь?
– Научишься с вами! Я думала, человек пятнадцать нас соберется, но двадцать. А сорок – то куда я запихну?
– А у меня мысль, ребята! А что, если мы соберемся не в квартире, а во дворе? Петя, ты же знаешь наш двор: огород отдельно, а за домом у нас просторная площадка. Дом эту площадку закрывает, от соседей – высокий забор, да и наш переулок тихий. Посторонний никогда не зайдет. А, как ты думаешь?– обрадовался Генка.
– Честно? Думаю, тетя Маша, твоя мама, никогда не разрешит. Она шибко строгая!
– А я с папкой поговорю.
– Ну, разрешит дядя Лёша, а тетя Маша будет «против». В итоге они между собой поругаются… Тебе это надо?
– Нет! Если можно во дворе, то я с родителями точно договорюсь, – вновь взяла инициативу в свои руки Лена.
