Сергей Михайлович Нечипоренко
Любовь эльфийки
Пришли на озёра. Расположились на небольшой полянке Лее вручили скрипку для образа и сказали пока отдыхать. Костя занимался с гномами, Леха о чем-то смеялся с вампиром и ведьмой, а Лея в создавшейся паузе решила пройтись. Приподняв подол длинного платья цвета морской волны, она, осторожно ступая, подошла к воде. Зеркальная гладь завораживала. Солнце приятно грело. Лёгкий ветерок перебирал её волосы, нежно щекотал кожу. Она стояла на берегу – смущенная, очарованная и красивая. Ей показалось, что на неё кто-то смотрит – пристально и настойчиво.
Лея оглянулась. На поляне, за кустами спиреи, ходили ребята, с которыми она приехала. Посмотрела по сторонам – вроде ничего особенного. И тут, она увидела его – человека, который следил за ней. Выглядел он немного странно. Смотря на Лею, мужчина забавно суетился рядом с расставленным мольбертом, как будто искал потерянную вещь.
Выглядел он лет на сорок, может быть сорок два. Внешностью напомнил Роберта Дауни-младшего . Такой же черноволосый непоседа с глазами гения. Лея улыбнулась собственным мыслям и плавно пошла к художнику.
Приблизилась. Поздоровалась. Обошла мольберт и взглянула на чистый лист.
– А где же картина?
– И-и-звините! Здравствуйте! – пролепетал художник, – Я, я только что пришёл и не успел… Я…
– Жаль. – Лея вкрадчиво улыбнулась и хитро прищурилась.
– Вы эльфийка? – спросил Дауни-младший. На его лице появилась нечто отдалённо напоминающее улыбку. – Вы играетете на скрипке? – Лея собралась с ответом, но не успела, – на самом деле я здесь хотел, – собирался рисовать этюды, не картины, – затараторил художник, – знаете, это такие наброски, сюжеты, чтобы расписаться. Понимаете? У меня небольшой кризис и я подумал, что может быть хватит, уже пора, надо. Но тут вы, – он кашлянул в кулак, Лея кивнула, – Вы там стояли среди деревьев. Это солнце, озеро, вы, вы, вы так прекрасны! – выпалил он последние слова и замер.
– Спасибо, – кивнула Лея, – приятно конечно, но это комплимент эльфийке. И на скрипке я не играю. Это для образа. А завтра ничего уже не будет. Только если на фото.
– Нет-нет, это вам, вам! Я художник, мы художники, мы видим немного глубже, по-другому. Ваш образ. Он безупречен. И кто его делает столь прекрасным? Это же вы! Вы!
Лея вновь улыбнулась. Ей показались искренними его слова.
– И что же мне с этим делать?
– Ничего. Может быть только, если бы вы согласились, чтобы я как-нибудь написал ваш портрет?
Эльфийка обвела взглядом Роберта, сделала задумчивый вид, и пожав плечами, улыбнулась.
– Я подумаю.
– Лея! – услышала она своё имя. Это был голос Кости.
– Это вас? Вас зовут Лея?
– Да. Гномы, вампир и ведьма меня потеряли. Мне пора.
– Если вы придёте, я буду безумно счастлив! – с чувством сказал художник и протянул визитку.
– А я, – спросила Лея, – буду счастлива? Приняла карточку, повернулась и неспешно пошла на поляну.
«Иннокентий Петров» – прочитала имя.
Глава 3. Две фигуры, разговаривающие между собой
Прошёл ровно год. Этюды так и не начались, зато в мансарде художника прибавилось новых картин. Кризис растаял, исчез, точно в оттепель снег. Иннокентий лежал в постели и наблюдал, как только что проснувшийся, маленький солнечный зайчик из еле заметного белого пятнышка медленно превращается в яркий солнечный блик. Сначала он увеличивался в размере, рос. А затем начал плавно, точно с опаской, сползать с лакированной рамы картины в лес – в густую листву ив. Ещё чуть-чуть, и коснётся лапкой кончика длинного ушка прекрасной эльфийки, стоящей на берегу небольшого озера со скрипкой в руке.
Иннокентий взглянул на Лею. Она лежала рядом и, овернувшись к нему спиной, поджав колени, спала. Медные пряди волос вьющимся пламенем рассыпались по одеялу и простыне – красота, граничащая с фантастикой. Он окинул взглядом комнату: картины, картины – и везде она – серьёзная, строгая, улыбчивая, смешная. Лея смеётся.
Иннокентий вспомнил их первую встречу. Здесь. Она смеялась так естественно, заразительно и легко, будто ребёнок, радующийся новой игрушке. А он смущался, рассказывал что-то о композиции, ракурсе, свете; серьёзничал, болтал, словно боясь тишины, предлагал ей чаю, в общем, – изображал. Иннокентий нахмурился.
Сумрачной грустной тенью снова сдавило грудь. В памяти всплыл вчерашний разговор на кухне. Сидели. Молча смотрели в планшете фильм. Вечер клонился к ночи.
– Почему мы вместе? – тихо, немного растягивая слова, спросила Лея.
– Что?
– Я спрашиваю, почему мы вместе, точнее, зачем?
«Ну, вот опять!» – Застучало в висках.
– Наверное, потому что нам хорошо?
– Да. Хотя бы кому-то должно быть хорошо. – Лея смотрела на экран планшета остекленевшим взглядом. Казалось, что она пропала, ушла глубоко в себя, в свои самые потаенные мысли. – Наверное, нам надо расстаться, – выдержав паузу, проговорила Лея.
– Ты хочешь уйти? – сдавленно произнес Иннокентий. Он смотрел на неё и боялся. Боялся и ждал.
– Не знаю.
Солнечный зайчик давно превратился в огромного жирного зайца, на половину накрывшего фею у озера. Лея спала, а Иннокентий просто лежал и думал:
