Сергей Марков
Иногда следы остаются
Против своего желания она излучала такое нетерпение, что даже Петя с Оксанкой собрались к началу, хоть это и было не в их привычках. Зато получилось занять тот же столик, что и вчера.
Леся решила, что это хороший знак.
Никита в белой рубашке в мелкий серый горох тоже пришёл к началу .
Леся сочла, что это второй хороший знак. Как же здорово они будут смотреться в паре! Практически инь и янь! Ну, подумаешь, горох на его рубашке не чёрный, а серый. Это же такие мелочи жизни!
Но, похоже, именно из-за этой мелочи у жизни сбились настройки. Иначе как объяснить почему Он совершенно не смотрел в её сторону, а пялился на пьянющую вдрызг курицу за диджейским пультом?! И ведь ладно была бы она какая-то королева красоты, так ведь нет. Она, Леся-то, куда лучше! И это не говоря уже о том, что в таком состоянии едва ли она сможет нормально танцевать. Неужели это не очевидно?
Похоже, он, как и все, просто хочет прикоснуться к известной московской штучке. А сразу и не скажешь, что из таких…
Пока её Никита танцевал с «этой размалеванной клушей» Леся старательно уводила взгляд от танцпола и нервно цедила глинтвейн через трубочку, но как только танда закончилась и зазвучала кортина не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть в их сторону.
А там происходило нечто вопиющее и совсем уж непростительное! Во-первых, они долго не расходились и продолжали стоять в объятии. Слишком долго для обычной дружеской танды. И даже расцепившись ещё секунд тридцать перекидывались какими-то шутками и смеялись. Во-вторых, хотя, на самом деле, во-первых, прощаясь эта кошёлка оставила сочный оттиск помады на его шее! Ну, это вообще ни в какие ворота! Да что она о себе возомнила!
От нахлынувшего возмущения Леся чуть не задохнулась. Она твердо решила, что в этот вечер он не дождётся от неё даже одной танды и принялась искать взглядом Петю, но тот всё не мог расцепиться с Оксанкой. Похоже, у них уже всё сложилось.
***
Никита постоял ещё какое-то время с Элей в обнимку чтобы дать ей понять, что танда уже закончилась и пора бы ей вернуться к пульту, а заодно и убедиться, что она не упадет сразу после того, как останется без опоры. Затем аккуратно отстранил её и потянулся чмокнуть в щеку – обычная форма прощания и благодарности за танду в танго-среде, но потянувшаяся в ответ Эля промахнулась мимо щеки и поцеловала его в шею.
По коже табуном пронеслись мурашки, но Никита быстро взял себя в руки и спокойно проводил её до диджейского столика. Он понимал, что это всего лишь оказия. А если и нет, то и тогда не стал бы пользоваться тем, что девушка пьяна.
Проводив Элю он сходил в уборную и тщательно избавился от бордовой улики. Пришлось даже немного застирать ворот рубашки.
Идти танцевать в таком виде было слишком самоуверенно для Никиты и он решил для начала немного обсохнуть для чего направился к бару через отдельный от танцпола коридор. Там было темнее чем в зале, болтали отдыхающие от танцев пары и компании, сновали официанты.
Никита заглянул в большое панорамное окно и увидел огни ночного Львова. Этот вид был столь прекрасен, что он забыл на какое-то время, что собирался к бару за кофе. Оперся на подоконник и умиротворенно глядел в тихую украинскую ночь. Простоял так целую танду и вспомнил о кофе.
У бара была солидная очередь, в которой ему пришлось провести ещё танду. Хорошо что ночь длинная, да и милонга не первая и не последняя. Можно никуда не спешить и спокойно перекинуться несколькими дежурными фразами со знакомыми питерцами. На содержательный разговор, конечно, рассчитывать не приходилось. Все были охвачены танцевальной лихорадкой и думали лишь о том, что там дальше запустит диджей, кого бы ещё пригласить из незнакомок и как добиться расположения московской и киевской элиты.
Никита в этом смысле был как Япония. То есть, шел своим путем. На мысли диджея оказать влияние нельзя, поэтому и смысла гадать, что будет дальше нет. В любом случае, это будет танго, вальс или милонга. В выборе новых партнерш Никита был привередлив, ведь его и дома весьма неплохо кормили, так что бегать с высунутым языком за каждой юбкой он не собирался. Но и со звёздами у него как-то всё не складывалось. То ли рожей не вышел, то ли статусом. В общем, поделиться с товарищами ему было практически нечем.
Виталию он советовать не стал ничего, а неплохому танцору Витьке Иванову, после минутного колебания порекомендовал Лесю. Колебался потому, что и сам намеревался её пригласить, а Витька, помимо того, что нравился девушкам ещё и не страдал ветхозаветными предрассудками – “одна танда-одна партнерша”. Понравившуюся даму он мог затанцевать до изнеможения.
Никита сомневался, стоит ли оказывать услугу столь вероломному конкуренту, но совесть победила.
– Обрати внимание на брюнетку в черном платье в горох, – ответил он Витьке, – техника, может быть, и не топ, но обнимается шикарно.
Витькины глаза хищно блеснули и Никита тут же пожалел о собственной откровенности.
***
Леся всё ещё не пришла в себя от возмущения когда перед столиком вырос с протянутой рукой мужчина лет тридцати пяти в темно-синей рубашке с цветочным узором.
– Потанцуем? – спросил он самонадеянно.
Леся от удивления молча положила ладонь в протянутую руку и пошла за незнакомцем к танцполу.
– Виктор – коротко представился он.
– Леся…
– Как в песне? – бодро ухмыльнулся он.
– Наверное… – не поняла Леся. – Я не знаю.
– Ну, как же! – сказал Виктор, и начал фальшиво напевать – Ах, Алеся, как бы нам встретиться и поболтать…
– А, точно…
Танцевал Виктор великолепно. Четко, уверенно, разнообразно и при этом весьма музыкально. Было, правда, небольшое ощущение, что он танцует скорее партнершей, чем с партнершей, но, быть может, оно было надуманным. В конце концов, такие ценные кадры Лесе попадались не часто и она охотно согласилась и на вторую танду, и на третью, и даже на четвертую. С каждой последующей мелодией чувство собственной вторичности крепло. Казалось, Виктор считал своим долгом планомерно наращивать мощности. Темп всё быстрее, фигуры всё изощреннее. Леся перестала успевать за полётом его креатива.
Виктор не растерялся и пришел ей на помощь. А как иначе? Позволить себе танцевать скучно он не мог – женщину надо удивлять. Выглядеть в танце неумёхой тоже, это могут видеть и другие партнёрши. Осталось только взяться за снаряд покрепче и исполнить свой номер. Чувства «снаряда» в этом случае пришлось принести в жертву.
После четвертой танды разгорячённая и слегка раздосадованная Леся отпросилась передохнуть и Виктор, посчитав, что девушка удовлетворена, барски проводил её к столику. Мавр сделал свое дело.
Пару мелодий она приходила в себя. Обмахивалась оставленным Оксанкой веером, пила воду и тихо постанывала в унисон оттоптанному Петей пальцу, который оказался не готов к сдаче спортивных нормативов.
Постепенно дыхание пришло в норму. Леся машинально окинула взглядом танцпол и настроение испортилось окончательно.
Прямо перед ней скользил по паркету Он с известной минской тангерой Плюшевой – весьма и весьма сдобной блондинкой, которой, казалось бы, ничто не предвещало головокружительный успех на милонгах. Но этот самый успех она снискала. Не смотря на внушительные габариты Надежда Плюшевая отличалась прямо-таки феноменальной грацией и отточенной техникой, а главное, необычайной для средней полосы откровенностью.
Всё это вместе заставляло многих известных и просто хороших партнёров сквозь пальцы смотреть на её далекую от идеала фигуру и даже не столь уж миловидное лицо. Тактильное побеждало зрительное.
Вот и у Никиты было то самое идиотское выражение лица, которое вызывало жгучую ревность и зависть у многих, куда более эффектных чем Плюшевая, партнерш.
– Да она просто жирная потаскуха! – возмутилась внутренне Леся, хоть и сама была в неплохих отношениях с добродушной и веселой Надей – это ж надо так ему в ухо сопеть! Эй, снимите уже себе номер!
Возмущенная и опустошенная Леся решила, что на сегодня с неё хватит. Сняла со стула сумочку и побрела в гардероб. Танцевать больше не хотелось.
***
Витька взял себе вискарика, хлебнул немного и уверенной походкой направился в сторону Лесиного столика.
Полный смутных и недобрых предчувствий Никита проводил его тоскливым взглядом.
Товарищ не обманул его ожиданий.
Когда бармен осчастливил Никиту бодрящим эспрессо Витька уже вовсю отплясывал с Лесей под развесёлого Enrique Rodriguez.
Леся выглядела довольной происходящим, и Никита ощутил легкий укол в самолюбие.
Немного подумав, он решил, что Витька вряд ли станет плясать с ней больше двух танд. К акробатике Леся, явно не готова, а Витя без неё не может. Должно быть, считает пресной танду без единого болео и ганчо.
Надо подождать.
Но Виктор не выказывал признаков неудовольствия. Поначалу он вообще держался в рамках приличий – количество пар на танцполе не позволяло ему особенно разгуляться, но постепенно он всё же начал наращивать обороты.
После второй танды Никита заметил признаки усталости на лице Леси и думал, что третьей танды не будет, но ошибся. Виктор был словно розовый кролик из рекламы Durasel которому в пару достался кролик с обычной щелочной батарейкой.
После третьей танды Никита уже не думал о том, чтобы приглашать Лесю, ей явно нужен был отдых, но Витька так не считал. Четыре танды – это уже серьезно!
Расстроенный Никита перестал за ними следить и принялся блуждать взглядом по сторонам.
Блуждал целую танду пока не забрел в опасные зеленые омуты глаз Плюшевой, которую так настойчиво рекомендовала Наталья.
– Ну, почему бы собственно и нет… – обреченно подумал Никита.
Плюшевая танцевала прекрасно, этого у неё было не отнять. Никита сразу понял почему многие статусные партнеры, даже молодые и привлекательные, закрывали глаза на её, не совсем канонические габариты. Будь Плюшевая хотя бы обычной парнершей, высокого уровня шансов потанцевать у неё было бы не так много. Танго-мир, как и любое другое человеческое сообщество, безжалостен к тем, кто не вписывается в общепринятые представления о прекрасном. Но Плюшевая была выдающейся танцовщицей не только в прямом смысле этого слова.
Никиту, правда, смущала её манера уж слишком откровенно сопеть в ухо во время танца. Всё-таки для него танго это танго, а секс – это секс. И шансы у одного перетечь в другое для него ничуть не больше, чем встретить свою любовь, скажем, в метро или на работе. То есть, конечно, такой шанс всегда есть, но не то, чтобы это было обязательной частью программы.
Он был бы благодарен Плюшевой, уменьши та мощность своей необузданной энергетики. В этом случае скорее всего, он пригласил бы её ещё на тандочку уже в этот же вечер. Но как сказать о таком? Мадемуазель, я гнусь под напором вашего либидо, не могли бы Вы немного сбавить обороты?
Никита решил оставить подобные просьбы на самый крайний случай и попробовал воспользоваться языком тела – слегка обмяк сам, пытаясь таким образом предложить партнерше меньшую интенсивность. Его сигнал был услышан, но, к сожалению, истолкован превратно – Плюшевая удвоила напор.
Никита невольно усмехнулся ситуации и вдруг почувствовал кожей какое-то движение силы в воздухе.
Звучит несколько сомнительно, но любой милонгеро поймет, о чем речь. В условиях жестокого дефицита партнеров каждый, хоть сколько-нибудь приличный ощущал на себе чужие заинтересованные взгляды. Причём для этого совсем не обязательно видеть тех, кто смотрит на тебя. Обычно это бывает просто интерес разной степени интенсивности, но если очень повезёт, вы можете почувствовать любовь.
Никите достались какие-то лучи смерти. Он невольно повернулся в сторону столиков и увидел прожигающие насквозь черные глаза вчерашней киевлянки. От неожиданности он даже слегка запнулся о торчащую на танцполе ножку стула, самортизировал о Плюшевую и остаток танды провел в размышлениях о том, что же стало причиной такой ненависти.
Решил попробовать как-нибудь разузнать лично и проводив Плюшевую тут же направился в сторону Лесиного столика, но её там уже не было. Пустовал и стул, на спинке которого до этого висела маленькая сумочка.
Должно быть, ушла в дамскую комнату, решил Никита и снова принялся ждать.
Но Леся в ту ночь так и не вернулась.
***
Ремолино превратился для Леси из сказки в фестиваль обломанных надежд. Никогда ещё в её жизни не случалась столь длинная полоса невезения. На фоне Никитиного загула оттоптанный Петей палец казался мелочью, но главное она совершенно не чувствовала в себе сил переломить ход событий. Если бы у неё была возможность немедленно уехать она бы не колебалась ни минуты.
Но её поезд отправлялся только через двое суток и что делать в такой ситуации она не знала. Раньше ей не приходилось конкурировать за мужское внимание. Даже в детском саду все мальчишки были её, а на милонгах родного Киева мужчин и женщин было примерно поровну, и она танцевала почти не присаживаясь. К тому же никто из киевских партнёров, даже самых лучших, не вызывал в ней таких странных противоречивых чувств. Они все были какие-то родные, тёплые и домашние, но чтобы вот так ревновать их? Неужели она влюбилась?
Перестань она ходить на милонги, тут же вызвала бы неудобные вопросы у Пети с Оксанкой и других знакомых и друзей. К тому же Львов – чудный город, но она была тут уже раз пять, а за фестиваль отдала приличные деньги.
Эти мысли не отпускали её весь следующий день. Ничто не могло отвлечь, ни обеды в Пузатой хате и болтовня с друзьями, там к Пете с Оксанкой присоединялась целая ватага московских, киевских и минских ремолиновцев, ни любимый кофе в турке, приготовленный на песке – предмет глупых шуточек россиян5, ни «майстерня шоколаду»6. Ну, то есть Леся отвлекалась конечно, но эпизодически, на пару минут, после которых снова погружалась в раздумья.
Под вечер Леся так измучилась переживаниями, что вместо того, чтобы собираться на милонгу, уснула.
Петя деликатно потрогал её за плечо.
– Ты в порядке? Скоро милонга. Сегодня Аня из Питера диджеит, она невероятно крутая!
– Вы идите, я попозже… – пролепетала Леся.
– Вставай или проспишь своего питерца! – съехидничала Оксанка.
Леся мгновенно вспылила, но виду не подала. Сон испарился, но она осталась в постели с закрытыми глазами словно слова подруги её не задели.
– Ну и ладно, – сказала Оксанка, – тогда я сама буду его кабесеить, раз тебе всё равно.
И ушла, зараза. Подруга, называется.
А Леся поворочалась-поворочалась и опять уснула. На этот раз уже до утра.
***
Аня за пультом – гордость любого организатора фестиваля. Все хотят её заполучить. Есть у неё что особенное, помимо отменного вкуса и богатого опыта. Что-то неуловимое, но при этом выделяющее её из массы коллег по цеху и воздвигающее на заведомо недостижимую ступень пьедестала.
У каждого диджея есть своя публика: кто-то нравится молодежи, кто-то, наоборот, старым милонгеро, на кого-то специально ходит только небольшая группка друзей, а кто-то вытаскивает из нор даже тех, кто впал в танго-спячку. Аню любят абсолютно все. Для этого ей пришлось пройти долгий путь, полный упорной и кропотливой работы, съедить в Аргентину и сберечь полученные там знания от модных веяний и вкусов толпы. В результате Аня стала той самой желанной для любого торта вишенкой и лишь краснокирпичные стены Каса Латины да отдельные долгожители питерского танго помнят её первые шаги. Но они никому не скажут о недовольном ворчании по раздевалкам, сопровождавшем Аню на заре карьеры.
Теперь за лоскутной бахромой, отделяющей полуобнаженные тела от танцпола, перемывают свежие кости. Как знать, быть может сейчас там песочат будущую новую Аню.
Никита был чрезвычайно рад соседству со звездой цеха. Он как раз был на той самой стадии, когда публика доверие в кредит не даёт и каждую танду воспринимает в лучшем случае с недоверием. А тут есть у кого поучиться.
Он ежедневно терзал Аню практическими вопросами, а та охотно, и даже с энтузиазмом, делилась секретами ремесла.
Вот и теперь, пока она выбирала музыку, он сидел рядом и наблюдал. Пытался понять логику построения композиций в тандах и, по возможности, разобраться как она взаимодействует с эквалайзером.
Получалось так себе. Аня работала слишком быстро и уверенно, при этом успевала болтать с подсаживающимися друзьями, попивать чай с облепихой и даже изредка убегать танцевать. Частенько случалось так, что когда начинала играть кортина, впереди был пустой плейлист. Она прибегала из дальнего конца зала и секунда за десять решала, какой оркестр выбрать, находила первую мелодию и пока та звучала, вооружившись наушниками выбирала остальные три.
Никита от такого режима сошел бы с ума. Он свои танды собирал дома. Выслушивал, вымеривал по часу иной раз, чтобы потом, сидя за пультом, заблаговременно доставать их из-за пазухи.
В общем, за Аней было не угнаться. К тому же музыку она подбирала так здорово, что ноги настойчиво требовали выйти на танцпол. Никита крепился сколько мог, но спустя пару часов ему стало совсем невтерпёж.
Начал лихорадочно искать глазами партнёршу. От долгого сидения на стуле под любимую музыку ему было уже почти всё равно с кем танцевать, но проблема была в том, что всех хоть сколько-нибудь приличных партнерш на Аниных милонгах разбирали в первые десять секунд после начала танды. Хлопать ушами было некогда.
Поначалу он ещё пытался высмотреть в толпе Лесю. Место, которое она занимала на предыдущих милонгах было занято какими-то незнакомцами, на танцполе её не было видно, и раздосадованный Никита отправился танцевать с Валей, знакомой девчонкой из Питера. После неё провел по танде с Надей, Светой и Натальей. Снова присел на хвост Ане. Потанцевал и с ней тоже.
И всё-таки Леся не шла из головы.
Уже давно миновал пик милонги и все, кто по тем или иным причинам не пришел к началу, уже были на месте.
Никита как бы невзначай обошел зал дозором, заглянул в бар, прошелся мимо столиков с отдыхающими, но той самой киевлянки так и не обнаружил. Настрой, который до этого был праздничным начал сдуваться как проколотый воздушный шарик. Музыка всё ещё была прекрасна, хороших партнерш уйма – танцуй пока ноги не откажут, но всё-таки какой-то червяк поселился в мозгу и методично жевал серое вещество в час по чайной ложке.
Прислушавшись к себе Никита понял, что танцевать ему уже не хочется. И что тут поделаешь? Алкоголь он не пьет, музыку может послушать и дома, а общаться с друзьями лучше в те моменты, когда их мысли не заняты поисками пары. В общем, выдохнул огорченно и ушел по-английски.
***
– Ну Леся, ну, пожалуйста! Пойдём, а? Последний день остался, завтра уедешь уже и не будет целый год Ремолино! – умоляла Лесю Оксанка.
– Не хочу я что-то. Какой смысл там просто так сидеть? – вяло ответила Леся.
– Ну, а ты не просто так сиди. Там будет куча классных партнёров! Неужели ты всё из-за того питерца страдаешь?
– Слишком много чести! – ответила Леся возмущённо.
Пригодились навыки, приобретённые в детстве в театральном кружке.
Но Оксанка чувствовала Лесю на интуитивном, животном уровне и даже хорошим спектаклем её было не провести.
– Ну хочешь, Петя сделает тебе массаж? А я глинтвейн принесу … – сказала она – А питерец твой забудется скоро. Зачем он тебе вообще? Наши ребята ведь танцуют не хуже, а кто-то и лучше. Савченок тот же, Турченюк, Вакуленко… А питерец дурак, раз не понимает, какую красоту теряет. Нечего было тереться со всякими…
Оксанка осеклась. Она была воспитанной девушкой и не позволяла себе грубых выражений даже в мыслях. Ну, почти не позволяла.
– Да что ты привязалась с этим питерцем, – раздраженно закатила глаза Леся, – сказала же, дело не в нем. Просто не хочу на милонгу и всё. Устала уже…
– Просто так? Ни с того ни с сего? Ты ведь спала вчера…
– Девчонки, – не ссорьтесь, – вмешался неосмотрительно Петей накладывая обеим яичницу с луком и томатной пастой. – Сейчас позавтракаем, погуляем, а к вечеру видно будет. Может, мы с Оксаной тоже не захотим на милонгу…
– Ещё чего! – возмутилась Оксанка, – я целый год ждала Ремолино, кучу денег заплатила и дома буду сидеть? Нет уж!
– Так вот и иди на милонгу свою, ко мне-то чего пристаешь? – сказала Леся.
– Девчата… – начал было Петя, но тут же смолк под гневными лучами двух пар жгучих карих глаз.
