Сергей Марков
Иногда следы остаются
Глинтвейн пошёл так чудесно, что одним стаканом дело не ограничилось и к себе, на пересечение Гребинки и Богдана Лепкого, они вернулись ближе к десяти. Первая милонга уже началась, но бывалым милонгерос, а все они, и Леся, и Оксанка и Петя были, конечно же, бывалыми, приходить к началу не пристало.
Явились ближе к полуночи.
***
Компанию Никитки со Светой и Надей облагодетельствовали примкнувшие к ним Аня, известная, да что там, практически легендарная, диджейка, преподавательница одной из питерских школ Наталья, и Виталий – сухонький мужичок под полтинник с искрящимися от восторга и коньяка глазами.
Они вшестером поселились в двухкомнатной квартире с атмосферным внутренним двором, высокими потолками с лепниной и даже консьержем в парадной.
Хозяйка подробно и со вкусом смаковала достоинства своей недвижимости, словно была некоторая вероятность того, что питерские гости подумают, да и купят квартиру в складчину. Фестиваль-то каждый год, к чему мучить себя постоянными поисками пристанища? А тут тебе и кухня с кастрюлями для борща, и бельё постельное, и кровать, и два кресла раскладных и диван. И матрас надувной. А главное, тихо. Тут с этим строго. После одиннадцати консьержка превращается в Гендальфа Серого и никакой гоблин с бутылкой не пройдёт.
Но дети ночи из Северной Пальмиры не должны переживать – хозяйка знает о цели их визита в город и заблаговременно умаслила консьержку, так что в шесть утра можно смело красться на цыпочках к себе и спокойно укладываться спать.
О том, что во всём районе нет горячей воды она упомянула вскользь, словно о досадной, но вполне обычной и простительной житейской мелочи.
– С водой бывают перебои. Это во всем городе так. Трубы старые, да и дом на холме стоит – воду приходится снизу качать. Ну да ничего. У нас есть и тазик, и плита, так что без помывки не останетесь.
Сколько времени потребуется шестерым танцорам на сборы к милонге с учётом стирки и мытья в единственном тазу она не думала – это уже не её печаль.
Гости остались в недоумении, но скандалить не стали. Заплатили сполна и принялись делить жилплощадь.
Комнаты было всего две, а их было шестеро. Зато была просторная кухня, в которой отлично поместился надувной матрас.
По итогам плебисцита маленькая комната отошла Никитке с Виталием. Они расположились на узких односпальных креслах с жёсткими деревянными подлокотниками. Света с Надей и Аня с Натальей расположились в большой комнате попарно на диване и кровати соответственно. Матрас решили поберечь на непредвиденные обстоятельства.
Распаковав самое необходимое и переодевшись группа решила разделиться. Виталий и Наталья ушли на базар за продуктами для борща.
– Моим борщам все аргентинцы признавались в любви, – самоуверенно заявила Наталья и шустро взяла в оборот покорного Виталия в качестве тягловой рабочей силы.
Остальным предстояло докупить в магазине продуктов по своему усмотрению и такие необходимые в быту вещи как стиральный порошок с туалетной бумагой.
Не прошло и получаса как обитатели свежеиспеченной питерской коммуналки во Львове рассосались по городу.
Никитка с Аней, Надей и Светой потратили некоторое время на поиски достойного универмага. Накануне Нового года многие полки с продуктами пустовали, так что пришлось бродить с покупками из первого магазина по второму и так далее, пока всё необходимое не было приобретено.
Обвешанному как мул Никитке скитание по хозяйственным нуждам быстро обрыдло, причем настолько, что спустя час после заселения в квартиру он совершенно не мог уже представить, что вечером окунётся «в омут танца с головой» и мечтал только о том, чтобы скинуть с себя пакеты и свернуться в кресле калачиком ровно до завтрашнего утра.
А вот сильная половина их компании, девушки, то есть, совершенно не разделяли его настроя. Они весело щебетали о том, какой смешной этот украинский язык, вспоминали кодовые слова для прохода в одно известное заведение, присматривались к окрестным кофейням с шоколадными лавками и строили грандиозные завоевательные планы на вечер.
Вернулись они уже затемно и очень удивились, когда поняли, что Наташи с Виталием все ещё нет. Расфасовали еду по полкам шкафов и холодильника, а туалетные и мыльно-рыльные в помещении, которое в родных краях было принято именовать гаваной, девушки принялись готовить какой-то перекус, а Никитка упал лицом в разложенное кресло и провел в таком положении около получаса, по прошествии которых в прихожей послышалась возня и вялое переругивание.
На кухне уже что-то бодро шкварчало. Залихватски свистел чайник.
Он вышел из комнаты и застал сцену немого противостояния характеров добродушного Виталия и смелой, уверенной в себе Натальи. Похоже они прекратили пикировку только для того, чтобы не привлекать к участию в конфронтации лишние стороны. Виталий, улыбался несколько более скованно, чем обычно, в глазах Натальи поблескивали электрические разряды.
Как они умудрились поссориться, будучи едва знакомыми, Никита не знал и чувствовал, что попытка провести расследование чревата серьезными осложнениями уже для него самого. Поэтому он просто перехватил пару пакетов с едой из рук Виталия и понёс их на кухню.
Там царила почти армейская дисциплина и слаженность действий. Аня строгала салат, Надя жарила картошку, Света мыла посуду и поглядывала на кастрюлю в которой закипали пельмени.
Круглый столик в углу кухни явно не был рассчитан на шестерых, но для хорошей компании это не проблема, в студенческие годы и сильнее трамбоваться случалось, так что разместились. Зато чувство локтя усилилось. Упирающегося в бок локтя. Но никто не жаловался. Все весело болтали и шутили, даже Никитка временами отрывался от тарелки, чтобы ввернуть в разговор свои три копейки.
Только Наташа с Виталием недобро поглядывали друг на друга с разных концов стола.
После еды всех немного сморило, но времени на послеобеденный сон не было. Скоро милонга, а они всё еще немыты и неглажены с поезда. Никитка помог перелить в большой таз горячую воду из кастрюли и чайника, а сам взялся за утюг.
Девушки после непродолжительной игры в поддавки образовали очередь в гавану.
К началу милонги все были в сборе и торопливо шагали вверх по улице к Днестру. Да, приходить на милонгу к началу – это, конечно моветон. Хорош тот гость, которого долго ждали. Но опыт Ани с Наташей подсказывал, что на подобных мероприятиях лучше всё-таки поступиться принципами и занять столик, иначе придется до шести утра мыкаться по разным углам.
Никита, Света, Надя и Виталий всецело доверились «старшим товарищам».
Они спешили.
Условились не ждать друг друга после переодевания, а сразу подниматься наверх к банкетному залу и занимать места.
Первым наверху оказался Никитка.
Диджей поставил музыку всего-навсего десять минут назад, но с посадочными местами и впрямь была напряжёнка.
Пришлось изрядно побродить между обвешанными сумками стульями и столами с красными скатертями и искусственными карликовыми деревцами с кофейными зёрнами вместо листьев. Но свободный всё-таки среди них отыскался. В самом углу у входа.
Никитка бросил кардиган на один свободный стул, а барсетку – на второй. Возможно, следовало лечь на несколько стульев сразу, но на это он не решился и просто врос в сидение готовясь держать оборону.
Через пять минут у входа в зал показалась Аня со слегка сумасшедшими глазами. Она принялась судорожно сканировать ими пространство и Никитке пришлось привстать со своего места и помахать ей рукой, чтобы обозначить своё присутствие на стратегически важной точке.
За Аней в зал влетела Наташа, следом за ней понуро плелся Виталий. Света и Надя пришли только пол часа спустя. Накрашенные и невозмутимые.
Стол был занят прочно. И только теперь можно было приступить к отдыху.
Виталий отправился в сторону бара, Аня, Надя и Света принялись стрелять глазами по сторонам, а Никитка решился пригласить на первую танду Наталью.
Несмотря на самое начало милонги трафик на танцполе был весьма оживленный, как в час пик на регулярной милонге в Питере, а то и более плотный. Правда в основном тут были новички и те, к кому танго-возраст пришел в одиночестве. Иными словами, уровень вождения оставлял желать лучшего.
Зато Никитка ощущал себя вполне сносной рыбой в этом лягушатнике и даже почти не переживал от того, что впервые танцует со слегка похожей по типажу на школьную учительницу Натальей. По его собственным ощущениям если она его и экзаменовала, то должна была остаться вполне удовлетворена. Крепенькую четверочку он, со скидкой на свой стаж, и начало милонги, вполне заслужил.
И всё же проводив её к столику он облегченно выдохнул, расплылся в улыбке и некоторое время отрешенно наблюдал как танцпол вновь заполняется парами.
Аня ушла плясать со знакомым диджеем из Москвы, Света и Надя выхватили каких-то турков, а Виталий любовно грел в руках бокал с остатками коньяка.
Между Никитой и Натальей завязалась оживленная беседа о технике танца. Эдакий разбор ошибок, впрочем, весьма корректный. Наталья, как опытный педагог берегла неокрепшую психику юноши. Они в питерском танго и так были штучным товаром.
Вечер стремительно набирал обороты. Когда Никита спохватился и понял, что не танцевал уже минут сорок, на танцполе была наглядная инсталляция выражения «яблоку негде упасть», а Наталья наметанным взглядом поймала коротыша аргентинца, вот уже несколько месяцев околачивавшегося в Москве и ушла танцевать.
Скучать за столиком в гордом одиночестве не хотелось, но удачи всё не было. То музыка была слишком быстрой. Танцевать милонги в такой давке? Это же самоубийство! То партнерши подходящей не находилось. Как и большинство мужчин Никита инстинктивно сторонился женщин, от которых исходили флюиды отчаяния, а таких тут встречалось не так уж и мало. При этом, в отличие от регулярных милонг Питера, атмосфера всё ещё оставалась праздничной, ведь в большом потоке никто не видит как много времени дама скучает. Никому нет до этого дела. Но Никитка сторонился также и слишком уж нахрапистых, разбитных женщин, готовых на всё, или почти на всё за танду-другую. Была в их поведении такая назойливость, из-за которой ценность танца с ними скатывалась к нулю.
Оставалась золотая середина. Но её представительницы в Никитке не особенно нуждались. Стайки симпатичных девчонок из Москвы умильно поглядывали на приодетых и надушенных иностранцев, особенно на редких гостей из Буэнос-Айреса, московских и киевских знаменитостей, в общем, всех тех, кто чего-нибудь да стоил в иерархии танго-сообщества. Знакомые петербурженки тоже не для того пересекли границу, чтобы со своими самоварами плясать. Нет, большинство из них соглашалось на тандочку, но в основном следовали его ведению несколько рассеянно – пляски во имя этикета. Отказать неудобно – фестиваль пройдёт, и наступят танго-будни. Откажешь сейчас – не с кем будет коротать вечера в Касе, Квартале и Мансе.
Никита на животном уровне понял причину внезапного падения мотивации и без особой нужды знакомых и подруг не тревожил. Пусть охотятся вволю, с ними он потанцует дома.
Пришлось пуститься в свободное плавание по мутным водам. Он уже успел привыкнуть к тому, что каждое приглашение – результат своего рода кастинга. Обычно у него была возможность понаблюдать за партнершей, примерно оценить уровень её мастерства и манеру танцевания. Теперь же всё смешалось. Знакомые лица были каплями в человеческом море, понаблюдать хоть за кем-то длительное время не удавалось.
Если ему нравилась партнерша, чаще всего она оказывалась какой-нибудь звездой и в те редкие моменты, когда оказывалась вне танцпола едва переводила дух и давала отдых усталым ногам. Беспокоить таких было как-то совестно и Никита решился на кота в мешке. В конце концов, есть свой шарм и в танцевальной лотерее.
Как только Никита отпустил вожжи и доверился слепому случаю, дело пошло бойчее. Девушки из Челябинска, Ростова и Самары были не столь привередливы и охотно соглашались потанцевать с ним. Правда чаще всего танцуя с ними он чувствовал себя довольно неуклюже. Из-за отсутствия практики переключаться с одной партнерши на другую, умения подстраиваться под каждую ему на условиях высокой плотности приходилось несладко.
Были и совсем забавные случаи. Например, одна очень опытная и энергичная дама при попытке станцевать хиро сама начала его кружить, да так мощно, что у хлипкого петербуржца закружилась голова.
В общем, вечер был полон открытий и к четырем утра усталые, но счастливые они осторожно нащупывали дорогу под свежим снежком и на ходу делились впечатлениями.
А впереди было ещё шесть дней танцевального угара.
***
Первая милонга обернулась для Леси неприятным происшествием.
Они с Оксанкой и Петей, как и полагается, явились уже ближе к полуночи, когда половина партнёров успели сменить первые рубашки, а самые востребованные партнёрши устало обмахивались веерами и полоскали рты шампанским.
Несмотря на это движение на танцполе не уступало по плотности дорогам Дели. Но справедливости ради стоит сказать, что порядка тут всё-таки было побольше. Если тихо трусить гуськом по крайней полосе, то вполне можно было сохранить и ноги и нервы. Но если какая-то дьявольская сила уносила пару на соседнюю полосу или, не приведи Господь, в центр зала, то о танце можно было смело забыть – начиналась борьба за выживание, в которой шансы обойтись без потерь можно было приравнять к одиночному плаванию по горной реке. Без лодки.
Здесь была законная вотчина тех самым джигитов, которые презирают езду на зеленый сигнал светофора и заодно придуманные трусливыми отцами-основателями танго правила передвижения на милонгах.
Организаторы мероприятия не уставали каждую милонгу прерывать диджея для того, чтобы напомнить собравшимся о необходимости уважения к остальным участникам процесса, но труд их был сродни тому ручью, что точит камень. Неуклонно, но всё-таки не очень быстро.
Едва очутившись в зале Леся тут же включила взгляд незнакомки Крамского2 и почти сразу, буквально кожей ощутила интерес. Но удариться в эксперименты она не успела.
Петя решил воспользоваться «правилом первой ночи». То есть танды. И пригласил её по-свойски, без игры в гляделки. Оно и к лучшему. У него были весьма внушительные очки, минус пять, если не семь, так что кабесео в его исполнении выглядело жутковато.
Леся не стала говорить приятелю, что не нуждается в выгуле и согласилась.
Поначалу всё шло неплохо. Они ввинтились в поток на самом краю танцпола. Задняя часть Леси была ограничена багажником стоящего впереди партнера. Петя, в свою очередь, находился в критической близости от багажника стоящей позади него дамы. Посмеялись над ситуацией, перекинулись парой фраз, чтобы разрядить напряжение и тихонько поползли за направляющими, словно свидетели Джобса в очереди за свежим яблоком.
Играл величественный и лиричный Di Sarli, который своей неспешностью и гармонией слегка притормаживал опасные порывы особенно горячих партнеров. Петя вел не то чтобы очень уверенно, но старательно и достаточно мягко. Леся оценила и эту деликатность, и парфюм, которым он уже успел где-то себя окропить. Ей даже удалось пару раз прикрыть глаза и позволить тактильным ощущениям взять верх над зрительными. В общем, временами она отпускала ситуацию и целиком погружалась в танец.
Но следующим в плейлисте диджея оказался энергичный и забористый инструментальный Tanturi.
Петя предложил продолжить и Леся опрометчиво согласилась.
Музыка как будто обязывала Петю двигаться энергичнее и он, словно нехотя повиновался её призыву.
Леся с тревогой уловила в его движениях признаки суеты. Но это было ещё не так ужасно. Куда хуже то, что суета охватила и большую часть окружающих пар. Начался разброд и шатание. Кто-то решил, что пара впереди двигается слишком неторопливо и пошел на обгон. Кто-то, напротив, предпринял попытку вернуться из пекла середины зала к благословенной окраине и пошел к цели настойчивым противолодочным зигзагом.
Не прошло и минуты, как вместо плотного, но упорядоченного Токио вокруг Леси и Пети творился плотный и беспорядочный Мумбай.
А Петя, как бы ни старался, привык ездить по Киевским дорогам. Он как мог, пытался заслонить собой Лесю от прямых столкновений, хлёстких болео3 и размашистых ганчо4 и это сильно сказалось на его способности вести пару и вообще контролировать ситуацию. Очень скоро они вылетели даже из второго ряда и оказались в эпицентре ада.
То и дело он корчил болезненные гримасы и утыкался в Лесю заставляя её терять равновесие пока после очередного толчка извне не наступил с размаху на оголенный большой палец её правой ноги.
Finita la comedia.
Из томных Лесин глаз градом покатились слезы. Она тут же согнулась пополам и тихонько заскулила.
Обескураженный таким фиаско Петя секунд тридцать простоял глупо озираясь по сторонам в поисках виновника своего провала, но тот или не желал выдавать себя чистосердечным признанием или был слишком поглощен стремлением накрутить еще пяток ганчо до конца мелодии.
Не найдя обидчика Петя испытал легкое разочарование и существенное облегчение. Он помог выпрямиться всё ещё страдающей от боли Лесе, приобнял её за плечи и уже без всяких танцев повёл к столикам зализывать рану.
***
Дневную милонгу Никита решил пропустить. Он с трудом выбрался из-под одеяла ближе к двум часам дня. Кресло Виталия было уже аккуратно, по-армейски, застелено.
Из кухни доносилась тихая ругань на полутонах.
Никита немного поглядел туповатым взглядом в окно на заснеженную улицу и решил взбодрить себя пробежкой по парку. Натянул спортивный костюм, прошмыгнул в коридор, достал из рукава пуховика шапку, а из кармана перчатки, снял один из ключей с гвоздя на стене и вышел в парадную. Скатился мячиком по лестнице и с наслаждением втянул морозный воздух.
Начал неспешно. Спустился ещё немного и потрусил тихонечко по краю парка параллельно Университету, мимо статуи усатого дядьки в шинели. Дальше начался подъём в гору.
Непривычному к перепадам высот петербуржцу было непросто, но скорости он не сбавил и даже нашёл в себе силы оглядеться. С противоположной стороны улицы на него смотрела вывеска какого-то банка, а на пересечении улиц Листопадового Чину и Гоголя возвышалось Управление Львовской железной дороги. На вершине холма стоял Днестр, где уже вечером на двадцатом этаже сотни человек вновь соберутся танцевать танго.
Дальше начинался спуск и ноги сами понесли Никиту вперед. Он дал им немного свободы, но всё-таки старался не упускать ситуацию из-под контроля, ведь под снегом прятались промёрзшие лужи.
Он сделал три таких круга и дыша здоровьем и энтузиазмом вернулся домой.
На кухне больше не бранились. Из неё доносился приятный запах какой-то еды. Из гаваны, в свою очередь, слышался шум воды и редкие вскрики, возвещающие о перепаде температуры в душе.
Никита зашел на кухню и увидел Виталия с Надей, Светой и Аней, попивающих чай с вареньем и сушками. Виталий лучезарно улыбался и рассказывал какую-то историю, девушки сонно хмурились и слушали его вполуха.
– Кто крайний в душ? – жизнерадостно спросил Никита.
Возникла пауза. Виталий попытался было показать на Надю, но Аня его опередила.
– Там Наташа моется сейчас, давай после неё. Тебе же недолго?
– Да, мне только сполоснуться – всё так же бодро ответил Никитка.
Девушки переглянулись.
– Ну, ладно, я пока к себе за шампунем с полотенцем. – сказал Никита и покинул кухню.
Через десять минут он сам уже вскрикивал от температурных виражей. Намылил всё, до чего смог дотянуться гелем типа “руки-рожа-вся другая кожа” и наскоро смыл. Вышел в кухню, а там уже Наталья, в полотенечной чалме разливала по тарелкам свой хваленый борщ.
– Борщу надо дать настояться, – назидательно говорила она Наде со Светой, – сутки хотя бы, а можно и больше. Тогда у него будет насыщенный вкус, ни один мужик не устоит.
Кухня наполнилась смехом.
А борщ и в самом деле было восхитителен. Быть может, Наталья знала какие-то великие секреты, а может дело в местной свёкле. Так или иначе, но проглотив по-волчьи свою порцию Никита начал грустить от того, что не растянул удовольствие.
Его печаль не укрылась от Натальи.
