Сергей Елисеев
Призраки. Кишинёвский котёл
– Нет! – Прорычал Серёга. – Мы должны захуярить его!
– Да ты на ногах еле держишься, какой захуярить?! Надо срочно отходить!
Серому было трудно поспорить, как бы он не хотел, ведь сил у него с каждой секундой становилось всё меньше. Выстрелы из гранатомёта не наносили роботу никакого вреда, лишь немного тормозили его.
– Короче, план такой: ты его отвлекаешь, а я ему внутрь броне листов закидываю гранату. Понял? – Спросил Мишаня.
– Да! – Прорычал Серый, после чего поднялся на ноги и побежал в сторону поднимающегося на ноги робота.
Тот не успел среагировать и сразу же пропустил удар от Серого, а потом ещё один и ещё. В момент над ним появился Мишаня, и закинул под броню гранату РГД-5.
Дальше Серёга не запомнил, что произошло, ведь именно в тот момент он отключился.
Подполковник Пересветов
Утро. 19 марта
– И откуда эти черти взялись? – Сквозь зубы сказал Стёпа, наблюдая за происходящим в посёлке.
С момента прорыва из аэропорта вплоть до подъезда к селу Бык ничего не произошло. Признаков погони не было, как и любой другой вражеской активности. Зато в самом Быке их уже ждал сюрприз.
На въезде в посёлок, “Хамви” чуть не влетел в блокпост, состоящий из наспех сооружённой баррикады из бетонных блоков, за которой стоял БМП “Брэдли”. Спасла ребят лесополоса, способная вплоть до самого блокпоста закрывала бронированный автомобиль от дозорных. Всё благодаря дороге, которая представляла из себя извилистую ломанную линию.
Вариантов прорыва не было, так как впереди посёлок, предположительно находящийся под контролем противника, а позади аэропорт, с большой вероятностью уже занятый противником, а по левую руку – позиции правительственных войск, контролирующих Мунчештскую трассу и трассу М2.
В конце концов, бойцами было принято решение бросить машину, и двигаться в посёлок по лесополосе, в обход блокпоста.
И вот, сейчас, они втроём наблюдают за танковой колонной, растянувшейся вдоль всей главной улицы посёлка. В колонне были видны “Абрамсы” последней модификации, “Брэдли”, БТР “Страйкер”, а во главе колонны виднелся бронеавтомобиль Cougar. Но что удивляло больше всего, так это целая батарея установок РСЗО “HIMARS” в конце улицы.
– Вот так добрый вечер. – Протянул Олег. – И куда это наши партнёры намылились на таком количестве бронетехники, да ещё и с артой?
– Как куда? – С усмешкой спросил Стёпа. – Восстанавливать демократию и мир во всём мире.
– Отставить разговорчики! – Прошипел Пересветов. – Нужно убираться отсюда.
– Есть идеи? – Уже на полном серьёзе спросил Стёпа.
– С вами – “войсками” шансов нет вообще. Нашумите и наследите, как медведи. – Ответил с укором подполковник.
– Ну и чё тогда делать? – Обиженно спросил Стёпа.
– У тебя рация есть? – Спроси Павел.
– Есть конечно. Доложить нашим? – Спросил Стёпа, доставая из нагрудного кармана рацию с длинной антеной.
– Передай, что возможно движение по Узинелор и Мунчештской. Необходимо минирование подъездов к позициям и выставление засад.
– Передаю. – Ответил Стёпа.
В тылу врага
Утро. 19 марта
Чё это они так копошатся? – Прошипел Мишаня наблюдая за улицей.
Сейчас они находились на крыше одной из брошенных двадцатиэтажных новостроек, которые были брошены в первый день войны. С крыши этих домов открывался хороший обзор. Был виден торговый центр Shopping MallDova, сразу после которого шла длинная эстакада. Прямо сейчас возле торгового центра наблюдалось скопление правительственных войск. Однако вели они себя как-то неуклюже. Дозоров не было, за бронетехникой никто не наблюдал. За два часа наблюдения они даже не попытались провести разведку местности.
Удручало лишь то, что ещё позавчера бои шли у института матери и ребёнка. А раз войска уже у торгового центра стоят, значит Долина Роз уже взята. Значит продвижение противника за два дня составило пять километров. Про диверсионную деятельность или партизанские отряды Мишаня не знал, а потому не мог сказать, насколько плотно закрепились войска. Однако судя по столбам чёрного дыма и хлопкам у них за спиной, закрепление шло скорее всего только вдоль основных автодорог и значимых объектов.
Издалека часто раздавались хлопки, коими были взрывы разных калибров. Преимущественно это были гаубицы и миномёты, что соответствует правительственным войскам.
Прокляв, и одновременно порадовавшись за тупость “коллег”, взял на спину Серого, и двинулся дальше. До позиций повстанцев оставалось полтора километра.
Серёга так и не пришёл в себя, и Мишаня начинал уже строить догадки, почему так происходит. Всё сходилось к тому, что сила губительно влияет на организм, сильно изматывая его. Он и на себе ощущал это, ведь бежать уже не мог.
Самое ужасное во всём этом то, что оружия у них не было никакого. Единственное, что Мишане удалось сохранить – старенький потёртый ПМ. Сейчас они находятся прямо в тылу врага, без оружия, связи, еды и воды. Противная ситуация, ничего не скажешь.
Сначала путь проходил через дворы, где было тихо и безлюдно. Мишаня всё мог понять, и объяснить, но одна мысль ему никак не давала покоя: где все люди? И если в первый день ещё были видны какие-то признаки жизни в виде разворованных продуктовых магазинов, аптек и магазинов оружия, то сейчас люди вообще перестали подавать признаки жизни.
Во дворах ещё проглядывалась красота “прошлого”, довоенного Кишинёва. Облагороженного, забитого пробками, освещённого и с ясным небом. А сейчас, каждый день, родной и любимый город всё больше и больше превращается в руины. В руины, где задыхаешься от пыли, глохнешь от раскатистых взрывов крупнокалиберных снарядов и наблюдаешь за клубами чёрного дыма, поднимающимися вверх. Наглядный пример, как “демократия” пожирает сама себя. Начиналось всё с красивых лозунгов про светлое будущее и интернационализм, а закончилось танками на улицах и сотнями, если не тысячами смертей. А если государство и победит, то что дальше? Экономический, финансовый и производственный центр страны уничтожен. Республика Молдова фактически больше не существует. От неё остались лишь трупы, лужи крови, осколки снарядов и руины домов и архитектурных памятников, напоминающие о некогда существовавшей мирной жизни.
Иронично, что свобода и демократия не приходят, а приезжают на танках. А нужна ли такая демократия, которая будет навязываться крупнокалиберными снарядами? И вся либеральная общественность единогласно возникнет, что конечно же им такое не нужно, что это зверство, и так ни в коем случае нельзя делать. Но тем не менее, год за годом, раз за разом, люди продолжают наступать на одни и те же грабли. Мы уже сотню раз видели, как демократия разрывала на части целые государства, чтобы принести “свободу”. Но видимо в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии и десятке других стран построили неправильную демократию. В России в 1993 году видимо тоже не за ту демократию воевали на улицах Москвы. А почему защитники демократии и свободы в виде светлых ангелов из США не помогли Украине отстоять демократию, и ответили на её аннексию лишь новым пакетом санкций для России?
Везде была демократия, и где сейчас эти страны находятся? Весь ближний восток оказался у разбитого корыта, Украина перестала существовать, а Молдова в данный момент разрывает сама себя на куски.
Погружённый в раздумья, Мишаня двигался по улицам, вполне себе стандартным для Кишинёва: улицы с двух полосными дорогами, по краям которых стояли невысокие, зачастую трёх-пятиэтажные дома, на первых этажах которых были магазины. Иногда такие улицы сменялись дворами, по планировке схожие с любым двором в любом городе на постсоветском пространстве.
Такими дворами, Мишаня, вместе с Серёгой на плечах выбрался на перекрёсток двух широких дорог, а вдали была видна наспех сооружённая баррикада. Добрались.
Однако нужно было как-то заявить о себе так, чтобы не расстреляли. Не хватало ещё боя со своими. И Мишаня не нашёл ничего лучше, чем свистнуть и заорать во всё горло.
– Мужики, не стреляйте, я свой! – Крикнул Мишаня, выходя из укрытия в полный рост.
Он почувствовал на себе прицелы нескольких автоматов, по его телу пробежал холод, однако он пытался не виду.
– Назови себя! – Откликнулся хрипловатый мужской голос.
– Михаил Мунтяну, ДРГшник. Мы возвращаемся после неудавшейся операции, у меня трёхсотый! Если не веришь, свяжись с Ремом, он всё подтвердит!
Стрельбы не последовало, что уже хороший знак. Через пару минут голос невидимого человека снова окликнул Мишаню:
– Давайте сюда, сегодня я добрый!
Мишаня отказываться от предложения не стал, и взвалив Серого на спину, двинулся к баррикаде.
Баррикада состояла из наспех накиданных шин, мешков с землёй и песком и колючей проволоки, а справа, из окна двухэтажного дома, выглядывал ствол ДШК. Баррикада с обеих сторон примыкала к домам: с одной стороны – к пятиэтажной панельке, а с другой – к двухэтажному домику. Из-за угла пятиэтажки в сторону дороги выглядывал КПВТ древнего БТР, похожего на “шестидесятку”.
Кроме дежурного и пулемётчика на баррикаде было ещё человек 5.
Дежурный на баррикаде оказался не особо разговорчивым, а потому, поручив медикам позаботиться о Сером, сразу же отправил Мишаню к главному на блокпосте. Со слов дежурного, главный очень хотел послушать про диверсию, хотя у Мишани были догадки, что дежурный, чьё имя он так и не узнал, просто отмахнулся таким нехитрым способом.
На блокпосте было довольно мало людей. Пара взводов, и парочка импортных румынских TAB-7112, поэтому это и был именно блокпост, а не ПД или укрепление.
Командно-штабную машину на этом блокпосте представлял собой бронированный армейский Урал-4320, в кузове которого и находился импровизированный штаб.
К слову о самом блокпосте. Он был расположен на круговой дороге, на площади Константина Негруцци. Вокруг этой дороги расположились два из трёх крупнейших торговых центров в стране – Grandhall и Atrium, и ещё один гипермаркет.
Командующий блокпостом не заставил себя долго ждать, и вылез буквально спустя минуту ожидания. Он оказался приятным молодым, симпатичным парнем. Причём настолько молодым, что Мишаня даже усомнился в совершеннолетии парня. Однако не смотря на возраст, парень был очень неглуп.
Он поведал, что его сюда определили потому, что всех остальных хоть сколь-нибудь опытных командиров определили непосредственно на линию боевого соприкосновения, в горячие точки. Он так же рассказал, что несмотря на малое количество войск на этой дороге, она очень важна, как для логистики повстанцев, так и для единого фронта. В случае взятия этого круга противником, условный “фронт” будет прорван, и правительственные войска смогут пройти маршем через весь телецентр и центральную площадь, почти не получая сопротивления, так как тыловые гарнизоны повстанцев испытывают нехватку солдат и техники, ибо все они сосредоточены в основном на линии боевого соприкосновения, самыми горячими участками которой сейчас являются Мемориальный комплекс “Вечность”, Педагогический университет, перекрёсток на Студенческой и площадь Овидиу. Мишаня так и не понял, как ребята с мемориала смогли не попасть в окружение.
Из полезного, он узнал то, что его теория оказалась верна. Правительственные войска закрепляются только на главных дорогах и важный объектах. Это объясняет, почему вояки у Shopping Malldova особо не смотрели в сторону позиций повстанцев. Потому что основная опасность исходит не оттуда.
Мишаня понял, что малые ДРГ приобретают массовый характер, и скоро они будут орудовать по всему городу, за что он подсознательно похвалил товарищей из сопротивления.
В самый последний момент Мишаня вспомнил, зачем они вообще сюда шли:
– Слушай, братан. Можно рацию попользую? Мне с командиром связаться надо, доложить ему о результате диверсии. – Сказал Мишаня.
Парень разрешил, однако взял с Миши слово, что после сеанса связи он всё расскажет про диверсию.
Рем
Полдень. 19 марта.
С каждым часом в центре города становилось всё меньше и меньше повстанцев, так как они уходили закрывать “бреши” в обороне на линии боевого соприкосновения. 17 марта гарнизон повстанцев в центре города составлял более 700 человек, а к 19 марта осталось меньше 300. Однако ситуацию спасали мирные жители. Повстанцы с первого же дня заимели колоссальную поддержку городского населения, которое, как оказалось, было готово погибать за родной город. Уже в первый день боёв, у дома правительства выстроилась очередь из сотен и даже тысяч добровольцев, готовых сражаться за свободу и честь своей страны. Это были те самый люди, которые не играли никакой роли в политической жизни страны начиная с 2020 года. Люди, которым не один раз плевали в лицо, и ставили перед фактом, что им нужно терпеть, ради западных хозяев. Их избивали на митингах за выражение гражданской позиции, арестовывали за поддержку специальной военной операции, а потом и вовсе заткнули рот со словами “будешь возникать – сдохнешь”. И эти люди всё это время копили в себе гнев, и вот, когда им уже нечего терять, проявился этот самый гнев терпеливого человека. Теперь эти люди готовы брать в руки оружие, и идти убивать за родную страну.
Конечно, какой-нибудь либерально настроенный гражданин воскликнет о недопустимости убийства людей, но его возгласы так и не выйдут за пределы “твиттера”. Люди злы и теперь они идут на линию боевого соприкосновения, защищать то, что у них осталось.
Кто только не приходил за эти дни. Приходили и четырнадцати летние пацаны, и семидесятилетние старики. Приходили и русские, и украинцы, и молдаване, и румыны, и гагаузы. Эти люди буквально месяц назад могли ненавидеть друг друга за национальность, но сегодня они стоят в одном ряду, плечом к плечу, сжимая автоматы в руках.
Многие, кто не успел примкнуть к сопротивлению, сформировали партизанские отряды и орудовали в тылу врага. И это давало результат. Только за 18 марта было совершено 24 атаки на колонны снабжения правительственных войск, что существенно замедляло их продвижение.
Сейчас Рем находился в командном пункте, который был расположен в одном из множества кабинетов дома правительства. Прямо сейчас в импровизированном командном пункте находился радист, который принимал радиопередачи от повстанцев и сам Рем. Если в первые дни в эфире царил хаос, то сейчас всё плюс-минус пришло в норму. Звучали только монотонные доклады о ситуации на линии боевого соприкосновения. Если где-то и шли активные бои, то радиопередачи между бойцами осуществлялись на локальных диапазонах, чтобы не засорять эфир.
По плану, на ближайшие полчаса, сеансов связи не намечено, поэтому Рем думал уже пойти отдохнуть, но вдруг на связь вышел неизвестный ему человек. Рем провёл две минуты в напряжении, пытаясь вспомнить, чей это голос.
В момент его как будто осенило, и он понял, кто это. Это был один из парней Демидова, которые в первый раз заявили о себе в Ставченах, взорвав батарею гаубиц.
Погоды для общей ситуации в городе эта диверсия конечно не сделала, однако бои на Ставченском направлении обрели исключительно позиционный характер. Пару раз в день на повстанцев в гипермаркете выезжала бронетехника, в основном БТР-80 и БМП-2, пытались отработать по пулемётным и снайперским позициям, но получив отпор с гранатомётов, тут же отъезжали обратно.
– Рем, это я, Мишаня! – Сказал парень.
– Слышу тебя хорошо, сынок! Ну что, как там у вас, удалась диверсия? – Рем задал наиболее интересовавший его вопрос.
– Никак нет, товарищ капитан. Диверсия провалилась. Удалось уничтожить один самолёт, после чего мы были атакованы…как бы это объяснить. – Замялся парень.
– Да уж объясняй, как есть. – Сказал Рем.
– Товарищ капитан, на нас напал биоробот. – Выпалил Мишаня.
– Не понял, какой ещё биоробот? – Переспросил Рем в надежде, что он наслышался.
– Не знаю, товарищ капитан, я вообще не думал, что такие существуют. В последний раз я такого видел, когда играл в Киберпанк. – Ответил Мишаня.
– А ну ка, опиши этого робота поподробнее!
– Ну не знаю. Весь обшит листами брони, лица нет. На одной из рук пулемёт, калибром, как наш Утёс, на спине мелкокалиберная РСЗО. И сам по себе крепкий настолько, что его даже РПГ не берёт.
– Сука – Едва слышно сказал Рем.
Повисла короткая пауза, которую своим вопросом прервал Рем:
– Мишаня, ты когда-нибудь слышал что-нибудь про “Фаланга-К”?
– Ну так, было немного. – Замешкавшись ответил Мишаня.
– Ты в курсе, как они выглядят? – Продолжил Рем
– Ну примерно. – Ответил Мишаня, понемногу начиная понимать, о чём говорит Рем.
– Этот робот был похож на кого-то из них? – Спросил Рем.
– Точно! Это Адам Смэшер! – Наконец-то догадался Мишаня.
Этого Рем и боялся. Если отряд “Фаланга-К” пусть и неофициально, но вступит в конфликт, то сопротивление сломается буквально за два дня. Даже если сопротивление не удастся полностью уничтожить за короткое время, то паника, которая будет царить в рядах повстанческой армии на тот момент, сделает своё дело.
– Хорошо, где вы сейчас? – Спросил Рем
– Мы на площади Негруцци, и на пару дней мы тут застряли точно. Серому совсем плохо после боя. – Ответил Миша.
Рем уже думал завершать сеанс связи, но тут его осинило:
– Погоди, ты сказал “бой”? – С ошеломлением сказал Рем.
Собеседник явно замешкался, и понял, что сказал лишнее. Однако деваться было некуда, и он продолжил диалог:
– Рем, я не могу сказать это в эфире. Только при личной встрече.
Рем на мгновение задумался, после чего коротко ответил:
– Хорошо, буду.
Евгения Маркова
Полдень. 19 марта.
К полудню ребята не вернулись. Новостей от них не было, поэтому Женя за них волновалась, и не находила себе места. Ей казалось, что она за них волнуется сильнее всех. Забавно. Вроде бы не родные, вроде бы ещё год назад она даже разговаривать с такими, как они не стала бы, а сейчас она за них волнуется больше, чем за кого-либо. Вообще, война всё изменила. Вещи, которые буквально вчера казались концом света, в миг стали мизерными и незначительными. Сессия, парень бросил, с подругой поссорилась – всё это настолько незначительно, что, Женя даже смеялась над собой, что она когда-то придавала таким событиям большое значение. Сейчас ей хотелось только одного – чтоб ребята были живы…и чтобы наконец-то в городе перестали стрелять.
Однако час назад всё изменилось. Все в миг засуетились, начали проверять снаряжение, по улице заездили грузовики и легковушки. Женя решила поинтересоваться у Егора, который только что вышел из бывшего здания районного управления, что происходит:
– Пацаны на связь выходили. Проблемы у нас. Американцы технику концентрируют вдоль главных дорог, походу в наступление собираются. Мужики сейчас отправляются минировать подъездные дороги и устраивать засады.
Информация, которую она узнала у Егора, была неимоверно важной, однако её интересовало другое.
– А как сами парни? – Спросила Женя, после чего затаила дыхание в ожидании ответа.
– Стёпа с Олегом вроде в порядке, но диверсия провалилась, и они разделились с Мишаней и Серым. Миша с Серёгой на связь не выходили, и сейчас только один бог знает, где они.
Если так посудить, то для Жени были две новости относительно парней – хорошая и плохая. Хорошая новость: Стёпа с Олегом живы и здоровы. Плохая: Серёжа с Мишей непонятно где, и неизвестно живы ли они. Но Женя была рада, что стало известно хоть что-то хорошее.
Что было удивительно, к делу их не приставили, а потому и Женя, и Саша, и Егор, можно сказать, что бездельничали. И что было интересно, за всё время, что они были на Чеканах, Егор ни на минуту не отходил от неё, и всё время оказывал знаки внимания. Не сказать, что он не нравился Жене. Ещё бы, он ей не нравился, Егор парень симпатичный, к тому же неглупый, в общем обладает всеми признаками “парня мечты”.
Однако в данный момент, как и весь этот день, её голова была занята другим.
Саша в этот раз непонятно куда пропал, по крайней мере его не было видно уже где-то часа четыре. Насколько Женя знала, Жил Саша на чеканах, однако не знала где его семья, о которой он впервые им рассказал только позавчера. Женя остановилась на догадке о том, что Саша просто пошёл проверить, что там дома.
Она заметила, что чем дольше она думает о любом из пятерых ребят, тем страшнее, обиднее и грустнее ей становится. Это были самые родные для неё люди в этой, богом забытой, разорванной на куски стране. Стране, где каждый человек был для неё чужим, где всё было другим, не так, как у неё дома, в России, в родной Москве.
Она ощутила, насколько всё чужое, ещё тогда, когда только приехала сюда, только тогда это не было настолько пугающим. Всё-таки тогда она знала, что два года пройдёт и она уедет обратно домой, в родную Москву. Сейчас же в этой стране идёт война, и уже неизвестно, когда Женя сможет выбраться домой.
От осознания того, что дороги домой вероятнее всего уже нет, хотелось забиться в угол и плакать, но Женя старалась не поддаваться эмоциям.
Однако, несмотря на эмоции, всё было не так плохо. Тяжёлая обстановка привела к тому, что люди объединились. Теперь она могла рассчитывать на то, что даже незнакомый человек ей поможет, ведь они на одной стороне. Так же ей не давало окончательно поникнуть то, что здесь есть уже ставшие ей родными люди, которые готовы пойти на всё ради неё: Четверо парней её возраста, которым она заменила младшую сестру и наставник, который смог многому её научить, по крайней мере тому, что сам знал. Осознание, того, что она всё же не одинока, пусть и в чужой стране, поднимало ей настроение и не давало впасть в панику.
От размышлений её оторвал грохот, который был похож на раскат грома. Такого она не слышала за все два дня ведения боевых действий. Похоже на то, что это был принципиально новый вид вооружения, ещё не участвовавший в этой войне.
– Женя! Бегом отсюда! – Надрывая связки, крикнул Егор, подталкивая её вперёд, прочь от этого здания.
Женя не стала задавать лишних вопросов и просто побежала вверх по лестнице, в сторону главного проспекта, прочь от здания. И только она поднялась вверх по лестнице, как за спиной раздался оглушительный грохот, а через мгновение толчок отбросил её метра на три вперёд, повалив на землю.
В ушах зазвенело, спину пронзила острая боль, а в глазах начало темнеть. Минуту спустя Женя полностью отключилась.