Сергей Елисеев
Призраки. Кишинёвский котёл
Я встречаю рассвет
Прошла неделя с того момента, как в город вошли Российские войска. Как оказалось, это был 382-ой батальон морской пехоты. Чеканы, которые удерживались лишь благодаря отдельным разрозненным отрядам повстанцев, оказались под контролем батальона за полчаса. Спустя 3 дня после прибытия войск РФ была достигнута договорённость о выводе войск США с левобережья Быка. Город был поделён на зоны контроля.
В сети появилось большое количество фото и видео из города. Одно из самых популярных видео – поднятие Российского флага над Рышкановской районной администрацией. Самое популярное фото с передовой – фотография с переговоров сторон, где встретились командующий 101-ой воздушно-десантной дивизией США и командир 382-ого батальона морской пехоты РФ. Удивительного во всей этой истории то, что Русские, будучи в меньшинстве, и не имея нормальной связи с вышестоящим командованием, заставили весь мир бояться себя, и заставили всю армию США себя уважать. Кишинёвский котёл – это знаменательная история. История о том, как мужики с автоматами, будучи в меньшинстве, неся большие потери и имея более слабое вооружение, почти не имея бронетехники смогли заставить попотеть группировку войск США размеров в 20 тысяч человек, а потом, это превратилось в историю про то, как один маленький батальон испугал всю армию НАТО, и даже смог диктовать им условия.
Спустя 4 дня после прибытия морской пехоты РФ в Кишинёв в город начали перебрасывать Российский десант. Американцы наотрез отказались принимать условия Российской Федерации по принятию самолёта Ил-76 ВДВ России, однако решение нашлось быстро. Вечером, 25 марта, в поле, в двух километрах от города приземлились два вертолёта Ми-26 с которых высадилась одна из рот 56-ого десантно-штурмового полка, прибывшая из Крыма. На следующий день в Кишинёв, на тех же вертолётах Ми-26 прибыл весь 56-ой десантно-штурмовой полк. Техника прибыла наземным маршрутом, двумя днями позже. 30 марта в городе была размещена авиационная группировка, состоящая из транспортных и боевых вертолётов, а также из истребителей Су-30СМ.
В город прибывало всё больше и больше подкреплений из разных родов войск, что гарантировало безопасность находящимся в городе войскам РФ.
***
Серёга проснулся, будто бы вынырнул из страшного сна. Серёга смотрит – в руке котетер. Сейчас он лежит в обычной палате, свойственной Кишинёвской больнице. Белые стены, две тумбочки, три койки на колёсах.
Серый оглядывается. В комнате сидят Мишаня и Стёпа, а на соседней койке лежит Саня, с перемотанной головой, который лежит в отключке. Мишаня внимательно вчитывается в какую-то книгу, а Стёпа просто спит, сидя на стуле и прижавшись к стене.
– Мишань? – Скорее просипел Серёга, чем сказал, из-за сухости во рту.
Мишаня тут же отвлёкся от книги, а на лице его появилась самая искренняя радость, которую Серёга когда-либо видел на лице друга.
– Стёпка! Серёга очнулся! – Воскликнул Мишаня.
Стёпка, открыл глаза, с минуту примерно пытался понять, что происходит, и потом уже на его лице появилась радость.
– Я уж думал ты сдох! – С нервной усмешкой сказал Стёпа.
– В каком смысле? – Удивлённо посмотрел на него Серёга.
– Точно, ты же, наверное, не помнишь… – Помрачнел Стёпа, после чего всё же сказал. – Тебя Смэшер застрелил.
– В каком смысле, застрелил? – Спросил Серый.
– В прямом. А потом очнулся Мишаня, и дал тебе выпить своей крови. Так ты сразу задёргался, задышал. Я аж охренел. – Сказал честно Стёпа.
– Я думал, что не успею его вытащить. – Сказал Мишаня. – Это было слишком серьёзное ранение.
– Есть какие-то идеи, почему меня всё-таки удалось вытащить?
– Я конечно не эксперт, но если подумать, то…скорее всего организм способен к регенерации тканей, но не способен восстанавливать внутренние органы. Врачи думали, что у тебя повреждено сердце, но из-за отсутствия рабочего оборудования не смогли с точностью сказать, в чём проблема. Видимо про сердце ошиблись. – Сказал Мишаня.
– А где Олег? – Спросил Серёга.
Стёпка с Мишаней помрачнели, поникли. Стёпка хотел что-то сказать, по нему было видно, но не мог выдавить из себя и слова.
– Олега убили. – Сказал наконец Мишаня.
– Кто нахуй? – Серёга почувствовал, как в нём закипает злость.
– Какой-то подсос Смэшера, такой же, как и он сам. – Ответил Мишаня.
– Блять! – Ещё сильнее разозлился Серёга.
Ему хотелось что-то сломать. Куда-то выплеснуть свою злобу. Теперь он понял, как повлияла на него война. Он стал злее. Теперь, когда он кого-то теряет, его переполняет злоба и ярость, которые он не в состоянии контролировать.
Сначала Женя, теперь Олег. Почему? Они не были плохими людьми. Они не были ни в чём виноваты. Женя не была достойна того, чтобы умереть. Она была самым добродушным человеком, которого знал Серёга. Олег был добрым парнем, который в мирное время даже мухи не обидел бы. Они были правильными людьми. Людьми, которые должны были строить ту самую “Новую Молдову”, о которой так мечтал каждый повстанец.
– Мы победили? – Спросил Серёга.
– Да. Российские войска пришли.
– Российские? – Чуть не подпрыгнул Серёга.
– Да. Батальон морской пехоты. Там кстати вроде бы командир ихний хотел с тобой поболтать. – Сказал Мишаня.
– Ну чё сказать, пойду тогда базарить с теперешним вышестоящим командованием. Где он кстати? – Спросил Серый
Он на другом этаже. Говорят, у него там двое раненных, на минах наших подорвались. С врачами разговаривает. – Сказал Мишаня.
– Окей. Скоро вернусь. – Сказал Серёга, выходя из палаты.
Серёга вышел в коридор. Очень просторный, с белыми стенами и широкими окнами. Серый выглянул в окно. Впервые, начиная с 16 марта, в городе тихо. Дым рассеялся. Небо чистое, хоть и пасмурное. Во дворе припаркован БТР-82, а рядом с ним, у костра сидят бойцы. Один из них играет песню, которую Серому едва удаётся расслышать:
Дождь барабанит по земле во мгле,
Идёт схватка с волками в огненном котле.
Характер, воля против глупой пули,
Долг, честь, клятва против знамён террора.
Жгуты, бинты, разрыв, ранение, след,
Разгруз, автомат, рюкзак, бронежилет.
Седина у виска, палец на крючке,
Сердце под прицелом, жизнь на волоске.
Вспышка справа, по перепонка бьёт страх,
Кровь на щеках, время тает в руках.
Броня разбита, смерть шагает по пятам,
Не сдавайся, держись товарищ капитан!
Приказ будет выполнен любой ценой,
Даже если это будет последний бой!
Небо застынет в глазах у солдат,
Те, кто любят, если смогут, пусть простят!
Я встречаю рассвет! Провожаю закат!
Вспоминаю ребят, тех, кого, не вернуть нам назад!
И печаль мне не скрыть, болью сердце стучит!
Кто хотел с честью жить, не забыт, никогда не забыт!
Я встречаю рассвет! Провожаю закат!
Вспоминаю ребят, тех, кого, не вернуть нам назад!
И печаль мне не скрыть, болью сердце стучит!
Кто хотел с честью жить, не забыт, никогда не забыт!
Серёга слушает это, а сердце обливается кровью. Слёзы на глаза наворачиваются. Ему вспоминаются все те люди, которых ему довелось встретить на этой войне. Ювелир, который является одним из самых грамотных полевых командиров, и который не отступил с Рышкановки, пока обстановка того не потребовала. Вспоминаются те самые два взвода, которые держали оборону, находясь в окружении. В голову лезут мысли о людях, которые ушли в партизанские отряды, которые не страшась ничего, шли на амбразуры, защищать родной город и родную страну. Имена многих из них Серёга не знал, и вероятнее всего уже и не узнает.
И что в итоге? Победа? А в чём победа? Город порван на зоны контроля. Централизованного управления страной нет. Связи нет, коммуникации разрушены обстрелами, экономика уничтожена. От города остались одни руины, непригодные для жизни. И восстанавливать это никто не будет. Если люди, и вернутся сюда, то только через года, и это если кто-то будет восстанавливать страну. Если же никто не будет этим заниматься, то страна такой и останется. Измученным, опустошённым краем, который погибал под звуки выстрелов и канонады крупнокалиберных орудий. Город, которого больше нет. Вот она, “победа”.
И что выходит, все эти люди погибали зря? Сотни ребят, погибшие в 2025 году, тысячи, погибшие сейчас. Старики, погибавшие под завалами своих домов, которые никто не разбирал; школьники, которые уходили в партизанские отряды; рабочие заводов и электростанций, которые уходили в сопротивление не ради высшей цели, а ради того, чтобы отомстить за родных; молодые пацаны, уходившие воевать за идею. За что они все погибли? За что они были удостоены такой страшной участи. Прямо сейчас они лежат где-то во рвах, сожжённые из-за невозможности похоронить, лежат под завалами, которые не успели разобрать из-за отсутствия нужной техники, которые сейчас лежат где-то на улицах, и автомагистралях – уродливые, грязные, обмякшие.
В этой истории были и герои, и трусы. Были удивительные люди, как тот полевой командир с площади Негруцци, или как Рем, Джамбо, Медведь и Бабай, как и все ребята, которые стояли до последнего за родной город. Были и трусы, такие как Пересветов, которые сбежали, как только запахло жаренным. Или те, кто сдались американцам, поведясь на сказки про богатую жизнь на святом западе.
Однако конец всегда один. Коллаборанты, которые перебежали к американцам станут всемирно известными, вещая на все мировые издания про кровавые зверства и провокации повстанцев против блюстителей демократии. А бойцы, защищавшие этот город, так и останутся здесь, на улице. Забытые, никому не нужные, и посмертно получившие клеймо “террорист”, которые были убиты потому, что любили родину. Они останутся на улицах этого города, и ещё десятками лет, по опустошённым улицам Кишинёва будут бродить их души, напоминая о том, что произошло здесь в эти пять дней, которые были самыми страшными за всю историю “Молдавской республики”.
Их подвиг будет забыт, ведь с этого нельзя создать информационный повод и похайпиться на кровавой резне, в которой граждане одной страны рвали друг друга. А потом в эту страну пришли “миротворцы”. Вот только почему-то план миротворческой операции дал сбой, и за два дня, что она длилась, погибли ещё сотни людей. Хотя кому какая разница, это же “террористы”.
Так и закончат люди, которые себя показали, как настоящие герои, несмотря на то, что до этого они были обычными людьми. Обхаянными с обеих сторон: с одной американцами, верящими любому слову в репортажах BBC и CNN, а с другой стороны либералами и так называемыми “коммунистами” из СНГ, которые громогласно будут кричать про тех же “террористов” и “подготовленных российскими спецлужбами засланных казачков”. Ведь как оно принято в современности? Если не лижешь свободной американской демократии – значит ты Путинский прихвостень, с промытыми мозгами. Такая она, культура отмены.
И “Призраки” тоже будут забыты. Американские СМИ будут всячески скрывать и блокировать новости, статьи и конспирологические теории про суперсолдатов из “Фаланга-К”, а в России папка под названием “Призраки” будет брошена в секретный архив, и не будет опубликована никогда.
Политики будут раздувать скандалы, выражать один протест за другим, а те маленькие, незначительные, но героические истории останутся забытыми.
От раздумий Серёгу оторвали возникшие прямо перед ним двое солдат, в форме армии России.
– Это он, товарищ подполковник! – Сказал солдат, стоявший чуть позади от своего, видимо, командира.
– Хорошо, Алексей. Можешь идти. – Сказал командир, после чего развернулся и побрёл в обратную сторону.
– А вы, должно быть, Сергей Исаев? – Спросил командир. Уже немолодой мужчина, такой же высокий, как и Серёга, однако на его лице не было ни суровости, ни злости. На нём была заинтересованность.
– Так точно. – Протянул Серёга. – А вы кто?
– Михальченко Сергей Владимирович. Командир 382-ого батальона морской пехоты. Можем без званий, но коль интересно, подполковник. – Ответил мужчина.
– И зачем вы со мной хотели поговорить, товарищ подполковник? – Спросил Серый
– Я бы предпочитал говорить об этом без лишних ушей. – Сказал тихо подполковник, после чего, направился вперёд по коридору.
Серёга спрашивать ничего не стал, и лишь побрёл за подполковником. Шли минуты две, и в конце концов оказались у двери с полупрозрачным стеклом, а на вывеске у двери было написано “главврач”. Кабинет был довольно простой, и самого главврача там естественно не было. Подполковник тут же уселся в офисное кресло за столом. Серёга же взял себе стул из другого угла комнаты, и сел напротив подполковника.
– И так, насколько я знаю, вы являетесь командиром диверсионного подразделения “Призраки”. – Начал Михальченко. – И ваш отряд, опять же, насколько я знаю, неплохо себя зарекомендовал, ещё на второй день войны. Гаубичная батарея – это в конце концов не слабо. Вашему примеру много людей последовало. Прямо сейчас по правому берегу Кишинёва бродят десятки партизанских отрядов, которые нет-нет, а нападают на американские патрули.
– Позвольте внести правочку. – Перебил его Серёга. – У нашего отряда нет командиров. И позвольте спросить, откуда у вас вообще информация о нашем отряде.
– Вам знакомо имя Павел Пересветов? – Спросил Михальченко.
– Конечно знаком. Хуесос, из которого я выбью всю дурь, если увижу хоть ещё раз! – Серый ударил ладонь кулаком.
– Страшно представить, чем он так вам насолил. – Усмехнулся Михальченко.
– Появился, устроил гражданскую войну, и съебался, когда жаренным запахло! – Ответил Серёга.
– То есть вы считаете, что именно Пересветов устроил здесь всё это? – Спросил Михальченко. – И вы думаете, что именно Пересветов повлиял на то, что вы за один вечер смогли собрать толпу в десятки тысяч человек? И то что было в 2025 году, тоже Пересветов устроил?
– А сам Пересветов типа святейший человек? – Усмехнулся Серёга.
– Я бы не делал на вашем месте категоричных выводов. Именно по отмашке Пересветова и был дан приказ на начало военной операции, план которой к тому моменту был уже практически похоронен.
– В каком смысле, похоронен? – Удивился Серый.
– Видишь ли, командование наше давно было заинтересованно в том, чтобы контролировать Молдову. Никому не нравилось то, что страна, которая находится в опасной близости от крупных черноморских портов находится под контролем США. Но просто так взять и ввести войска нельзя, верно? Поэтому за месяц до начала конфликта в генштабе начала планироваться военная операция с участием крупной группировки войск. Однако через неделю стало понятно, что планирование этой военной операции не было для американцев секретом, ведь они внезапно очень сильно озаботились зачисткой города от повстанческих подполий. Позже контрразведка подтвердила это, и наше армейское командование, решив, что сопротивление будет сломлено в ближайшее время, похоронило военную операцию. Но у ГРУ и офиса президента были другие планы. И поэтому к вам был заброшен отряд Пересветова. Фактически они свою задачу выполнили, но технически, нет.
– В каком смысле, технически? – Удивлённо спросил Серый.
– В прямом. Это не они тогда открыли огонь по охране. И вы это должны были знать. – Сказал подполковник, после чего достал из кармана пачку сигарет.
Серый вспомнил. А ведь точно, Пересветов, Мирославский и Борисов тогда же были с ним, освобождали из плена Стёпу с Олегом, и Антона Беляева.
– И что потом? – Спросил Серёга.
Два раза вдохнув, и выдохнув сигаретный дым, Михальченко продолжил:
– 19 числа приходит отмашка от Пересветова, и приходит она одновременно с началом операции “Бунт в муравейнике”. Ни о каком контроле над Молдовой речи уже не идёт. Однако у нас появилась другая цель. – Сказал Михальченко, и снова затянулся сигаретным дымом.
– Какая? – Спросил Серый, которого заинтересовала история от подполковника морской пехоты.
– Ты и твой друг – вот наша цель. – Подполковник уже перешёл на “ты”. – Мы давно знали о работе американцев над проектом Фаланга-К. Но мы не знали деталей, а потому не могли ничего противопоставить. И как только в ГРУ через Пересветова узнали о вашем существовании, всё-таки было принято решение о проведении военной операции. Однако из-за наличия крыс в генштабе было принято решение провести военную операцию силами малой группы войск. Поэтому офис президента связался напрямую с командованием 810-ой бригады морской пехоты. Командование отказать права не имело, поэтому нашему батальону была поставлена боевая задача. Однако они не могли не доложить в генштаб, так как, когда всё вскрылось бы, командованию бригады досталось бы в первую очередь. Нас конечно пытались вежливо, и невежливо убедить в том, что колонну всё-таки надо остановить, однако как видишь, мы здесь. Ну а потом, когда весь этот конфликт интересов Генштаба ВС с офисом президента и ГРУ стал бессмысленным, нам начали перебрасывать подкрепления.
– Товарищ подполковник, а как те ребята, что в окружении, в центре? – Поинтересовался Серый.
– Мы договорились об их выводе. Вчера они перешли через реку. – Успокоил Серого Михальченко.
Немного порадовавшись, Серёга вновь вернулся к осмыслению происходящего. То есть никто не пришёл их спасать. Пришли именно за ними. Только за ними. И больше незачем. Всем срать было на то, что здесь умирают люди. Сюда пришли только потому, что здесь есть выгода.
– Извини, что допрашиваю тебя, но мне нужно ещё кое-что от тебя. – Сказал подполковник. – Расскажи мне всё про вашу силу.
– А какой стимул мне вам что-то рассказывать? – Спросил Серёга, раздосадованный своими размышлениями про “помощь” от армии России.
– Ты можешь рассказать всё мне, и остаться здесь. Можешь не рассказывать ничего, и завтра сюда прибудет вертолёт со спецназом ГРУ, которые отвезут тебя в Москву, и выпотрошат из тебя все подробности о том, кто ты такой, что ты такое, чем дышишь, что ешь. А потом промоют тебе и твоему другу мозг, убедив тебя на подсознательном уровне в том, что ты должен работать на армию или на спецназ. Так что выбор за тобой. – Развёл руки подполковник.
Можно сказать, что Михальченко делает предложение, от которого невозможно отказаться. Серёга даже не сомневался, что в ГРУ или ФСБ с ним церемониться не будут. А тут есть хоть какой-то шанс на то, чтобы остаться человеком.
– Хорошо, я вам всё расскажу.
Начало конца
30 марта – 1 июля
Не смотря на большое количество кадров с солдатами ВС РФ в интернете, информационную войну Россия проигрывала всухую. По сути информационная война США и Российской Федерации была избиением беззащитного. В то время, как в западном информационном поле начало операции “Бунт в Муравейнике” было воспринято положительно, в сети была куча воодушевляющих лозунгов, видео, постов и статей с поддержкой военной операции, пусть даже и противоречащей свободным и демократическим принципам, в Российском информационном поле, после событий 21 марта, начался сущий кошмар. Огромная популярность антивоенных постов, лозунгов от клишированных “нет войне”, до новояза в виде “хватит с нас крови”. Можно было бы просто сказать, что всё проплачено, однако это не так работает.
К сожалению главной проблемой россиян является недостаточная мотивированность. 30 лет люди росли на западной либерально-демократической повестке и притчах про “свободный западный мир” и “злой рашкинский мордор”. И потому как раз во время войны всё это вылезает.
Информационная война Украине была проиграна точно так же. Из-за недостаточной мотивированности. Тут же вылезает и вторая проблема – сильная склонность россиян к рефлексии. Когда российские войска уже стояли под Киевом, украинские патриоты в интернете продолжили строчить про то, что они ещё покажут русне Кузькину Мать. А стоило российским войскам по оперативной необходимости оставить парочку сёл на Изюмском фронте, как у всех сразу пошли упаднические настроения, посты про то, что “в армии жопа, и стране скоро тоже будет жопа.”
Ввод войск в Молдову был встречен так же. Тысячи возгласов о кровавости Путинского режима, о том, что Россия нарушает права человека, способствует развитию терроризма, и так далее. В общем ничего нового, стандартные либеральные выпады.
Однако масла в огонь подливали ещё и сепаратисты. Все движения в роде “Свободный Якутии”, “Свободных” Чечни, Крыма, Татарстана, Дагестана, Ингушетии т.д. не успустили шанса похайпиться на модной теме, и напомнить про то, что светлые ангелы демократии, которые словно лучики света во всей этой кромешной тьме, не достойны быть в этом мордоре. Они достойны быть с такими же светлыми блюстителями демократии, только западными.
Вот только было в их лозунгах кое-что странное. Если раньше они призывали только к территориальному развалу России, то теперь они призывают к полноценному военному ответу на агрессию Российской Федерации против свободных стран. И с каждым постом, с каждой статьёй, с каждым видео таких призывов становилось всё больше, и они становились всё более явными и агрессивными.
Западное информационное поле решило принять эстафету, и, спустя время, в западном инфополе тоже начали проскакивать такие призывы, а потом всё явнее и явнее, всё чаще и чаще. И все рассказы про Путинский Мордор, про преследование несогласных, про посадку в тюрьму осуждающих военные действия, и чуть ли не про массовые кровавые репрессии против несогласных шли бок о бок с менее навязчивыми новостями о том, что США и весь блок НАТО заметно наращивают своё влияние в Восточной Европе. 6 апреля появились первые сообщения о прибытии 1-ой бронетанковой немецкой дивизии в Польшу, а за ней, в течение недели были переброшены ещё пять механизированных бригад. 15 апреля в Румынию был переброшен в полном составе 1-ый экспедиционный корпус морской пехоты США, а вместе с ним, на границу с Молдовой были переброшены ещё две бронетанковые, и четыре десантно-штурмовые дивизии. И всё это происходило, пока в Чёрном и Балтийском морях наращивалась активность разведывательных БПЛА и самолётов разведки, а в турецкой акватории чёрного моря по официальной договорённости были размещены авианосные группы “Джордж Буш” и “Джордж Вашингтон”. Первый, и единственный инцидент за всё время произошёл тогда, когда российскими радарами был замечен британский самолёт разведчик. Разведчик залетел на территорию России, и пробыл там примерно 5 минут, прежде чем его выкурил поднятый в небо перехватчик Миг-31. Данный конфликт конечно же затерялся в информационном шуме, как и сообщения о наращивании группировки войск США и НАТО в Восточной Европе.
На 1 мая 2026 года в Восточной Европе, вблизи границ Российской Федерации находится группировка войск НАТО в размере 760 тысяч человек. И противовесом этому выступает 150 тысяч человек со стороны Российской Федерации. Внутренние войска РФ в боевую готовность приведены не были.
Российская федерация не готова к войне, и готовиться не собирается, что показалось многим её гражданами странным. Неужели спутниковая разведка не может ничего подтвердить? Могла бы, если бы не тот факт, что спутниковая группировка РФ состоит сплошь из спутников, основой которых являются западные комплектующие. Вот она, оптимизация расходов. Оптимизация, когда олигархи закупали западное оборудование оптом по более низким ценам, чем указывали в контрактах с министерством обороны. Оптимизация, когда российские компании, производящие микроэлектронику, просто покупали у китайцев процессоры десятилетней давности, а потом продавали министерству обороны в 10 раз дороже под видом своих, сделанных с нуля.
Эта “оптимизация”, которая велась во всех отраслях, как военных, так и гражданских, последние 35 лет, теперь сыграет злую шутку, ведь американцы могут по желанию загрузить любые фотоснимки со спутника вместо тех, которые нужны. А при большом желании вообще могут отключить, или взять под контроль.
В этом и есть проблема всех вооружённых сил Российской Федерации. Министерство обороны находится в вакууме, и не обращает ни малейшего внимания на то, что происходит в инфромационном поле, пока им подсовывают снимки полугодовой давности, где всё нормально, никакого нападения не готовится. А тем временем всё больше и больше войск стягивается к границам. Каждый день на границы перебрасывается огромное количество бронетехники, и личного состава, каждый день проводится разведка приграничных территорий для анализа перспектив дальнейшего создания плацдармов для продвижения вглубь территории России.
Кто-то может сказать, что это всё, как шахматная партия, и у РФ по любому есть какой-то план действий. Однако тут всё намного проще. Война – это не шахматы, это прежде всего бокс. Война – это спарринг с боксёром тяжеловесом, и стоит тебе дать слабины, показать свой страх, или замешкаться, и он отправит тебя в нокаут.
И пока противник, тот самый боксёр тяжеловес в лице США готовится нанести последний, решающий удар, Россия продолжает показывать свою слабость и беззубость, буквально открываясь для того, чтобы дать отправить себя в нокаут.