Саша Кругосветов
Прогулки по Луне
Один из телефонов, тебе скажут какой, самый важный. С ним не расстаешься ни под каким видом. Если побег Ветрова срывается, звони по китайскому телефону, у него симка с китайским номером. Контактное лицо – Инна Шершень. Вообще-то у нее другое теперь имя, но для тебя она по-прежнему Инна Шершень. Как и раньше.
– Да знаю я Инну – Юрка бегал к ней на свидание в пионерлагерь, у них был детский роман.
– Отставить, майор Шельга, откуда эта расхлябанность? Вас инструктирует старший по званию. Повторяю для непонятливых. Контактное лицо – Инна Шершень. Она сама может позвонить по этому телефону. Ее указания необходимо однозначно исполнять.
– Как же мне с ней говорить, если она теперь не Инна вроде? А если слушают?
– Так и говори, как раньше, – Инна. Это не простые мобилы, связь защищена. Надежно защищена.
Только не вздумай, Володя, шутить с нами. Не вздумай… за нос водить или там пропадать, к примеру. И тебя найдем. И семью, и детей. Сестру и племяшку тоже найдем. Решение принято. Не на моем уровне, между прочим. Выше смотри. На государственном. Тебе за честь – исполнить поручение в лучшем виде. Проблемно? Не бери в голову. Ты ведь ловкий парень. Спасешь своего дружбана, вытащишь. И доставишь благополучненько. А мы-то вас встретим как. С распростертыми. Тебе – медали, премии. Юрке – почет на Родине. Целевой грант на бизнес. Я сам пробью… Важно, чтобы он там деньги не успел истратить, распоряжения не дал банку. Деньги, конечно, не ах… Если в государственном масштабе. Но лучше, чтобы за рубеж не утекли. Что это мы российскими деньгами будем НАСА помогать, с какой стати?
Ну, это так, не самое главное. Главное, Юрку береги. Да и свою голову под пули не подставляй. Мы кадрами не разбрасываемся. Ты нам еще пригодишься. Ну, ладно. В добрый путь. Можешь мне позвонить. Один раз. Перед отъездом. Остальное – с моим человеком. Он даст номера и пароли для связи. В добрый путь. Давай, Вовочка, трижды поцелуемся по русскому обычаю. До встречи в Москве.
Не знал полковник Наливайко, что нескоро будет эта встреча, ой как нескоро. Может, никогда больше и не будет никакой встречи.
Он постарается
О чем думал майор Шельга, возвращаясь из китайского ресторана? Да уж… Чистая подлянка. Вот так сюрприз подготовило тебе любимое ведомство. Ну, не совсем твое ведомство… Один черт, хрен редьки не слаще. В благодарность за двенадцать лет безупречной службы. Как в Библии сказано? «По плодам их узнаете». Мама, мама, «ах, как же мама ты была права!». Что наши органы. Что американские. Ни к тем, ни к другим лучше в лапы не попадаться.
А вот Юрка влип. И я вслед за ним. Юрка, Юрка. Ты всегда был такой продвинутый. Бабушка и мама ставили тебя в пример. Сколько мы с тобой прошли, пробежали с лукошками по грибы-ягоды. На полигоне – народу никого, а грибов… Каждый раз по целой корзине приносили белых, красных, черноголовиков. Однажды под обстрел попали… Напугались страшно. Бежали, что было мочи. Слава богу, обошлось – снаряды легли далеко. На следующий день опять туда. Нашли березки сбритые и посеченные осколками – страх… Ни маме, ни бабушке – иначе вообще никогда бы по грибы. На всех озерах Румболовских высот побывали. Рыбу ловили на червячка. Я потом постарше один ходил. Со спиннингом, на блесну. Детские шуточки: «Мы пук, мы пук, мы пук цветов сорвали. Мы пер, мы пер, мы перли их домой. Петр Иванович, как вы спали, как вас мухи не обо… небо сразу потемнело…»
Потом, когда уже взрослыми были, встречались иногда. На днях рождений. Однажды, во время такой встречи, Юрка сказал:
– Послушай, Вовик, ты теперь в органах. И фамилия у тебя подходящая – Шельга. Как у толстовского сотрудника УГРО, следователя Шельги в «Гиперболоиде…». Так что жизнь сулит тебе необыкновенные приключения и дальние путешествия.
– Какие еще такие приключения, Юрик? Работа у меня занудная, канцелярская.
– Погоди, погоди, все еще будет, – говорил тогда Юрка. Как в воду глядел. Так вроде и получилось. Юра – инженер классный, что-то там изобрел, аж до США добежал, чтобы какие-то свои идеи пробить. А полиция тут как тут, попался, голубчик.
Теперь мой черед настал. Пора тебе, рашн-колобашн сыщик Шельга, тряхнуть стариной и двигать в дальние края, судьбы двух великих стран решать… Да уж – и смех и грех. Две державы чего-то там выясняют, а простого опера Вовку Шельгу – никак без него не обойтись, ну просто никак! – посылают разбираться с их космическими программами и кто кого «сделает».
Не с этим надо разбираться. В космосе надо разбираться – кто лучше, кто дальше, кто дешевле. Правду говорят – паны дерутся, у холопов чубы трещат. Так же и Юрка влип. Похоже – ни за что ни про что. Чего он там, в Америке искал, чего поперся? Какого лешего ему не сиделось в нашей Рашке? «Луна-а-а, твой бледный вид меня манит и греет, меня вчера укусил гиппопотама-тама-тама, когда я в джунгли вечером залез…» Такая судьба твоя, Вовик – ВСВС – надо вытаскивать друга детства. «Я здесь сижу-у-у, а нога моя там, гиппопотам-м-м… ушел обратно в лес». А если не получится? Ишь нашли судью: «Пусть пуля рассудит». Чего она там рассудит? Пуля дурра. Как это так, чтобы я сам, своей рукой… Юрика Ветрова… на встречу с Господом?
Конечно, не сват он мне, не брат. По грибы-ягоды, когда это было? Эх, Юрка, помнишь, как ты был влюблен в Инну? Тебе – двенадцать или, может, тринадцать, ей – одиннадцать. Ты меня уговаривал несколько раз сходить вместе в Бернгардовку. Там, у гнилого озера с топкими берегами, где когда-то пацанята пиявок ловили… Пионерлагерь прямо к воде выходил. Мы стояли у забора, и ты просил ребят Инночку позвать. Она прибегала – веселая, озорная, через майку уже маленькие грудки торчали. «Ну, как дела, Юрик?» На меня – ноль внимания, я для нее – килька. Тараторит, тараторит, руками размахивает. А ты, Юрик, робел. Робел, краснел, не знал, что сказать. Детские воспоминания. Нет, полковник… вы даже не думайте, не надейтесь… чтобы Вовка Шельга отправил друга детства к праотцам. И что меня ждет после этого? Кому нужен исполнитель и свидетель? Никому. Сам себе и приговор подпишу – и Юрке, и себе. Так что, полковник Наливайко, вы наливайте, наливайте, а Юрку я вам не сдам, все сделаю, костьми лягу, чтобы спасти его.
Вот, бабуля, твой совет и пригодился: «Друзей в беде не бросать». Буду тащить Юрку Ветрова, что у меня сил осталось. Не удалось тебе, Вовик, совершить в жизни хоть что-то, о чем можно было бы с гордостью вспоминать… Вот и случай представился. Может, для того и родила тебя сыра земля. Может, на этот случай ты и копил силы всю жизнь. Мама, хоть и приемная, а все равно – мама… Смотрит с того света на тебя, Вовка Шельга, и думает: «Нет, хорошего мальчика все-таки мы с бабушкой вырастили. Сделай, Вовочка, что надо сделать. Чтобы я могла любить тебя так же, как любила, когда ты был еще совсем маленьким».
Что там, на том свете? Кто знает, нет никакого «того» света. Просто холодная могила, да косточки человеческие. Майор Шельга выполнит свой долг, вот и все. Ни перед органами, ни перед правительством. Просто в память о маме и бабуле. Да и об отце тоже – отец хорошим был человеком. Выполнит свой долг перед другом детства. Перед своей совестью.
Выполни, Шельга. Искупи вину перед мамой. Которую обидел. Не поступком своим. А тем, что не понял ее, не достучался до ее сердца. Выполни. Чтобы сказать потом: если бы мама узнала, простила бы за все. Она и так простила. Галенька, сестричка, сказала… Мама, умирая, шепнула ей: «Вову прощаю за все». Вот так вот. Только надо еще это все сделать, майор Шельга. Сделать надо. Собери волю в кулак. И в путь. А жена… Нет у Шельги жены. Бог с ней. Пусть остается с миром, не держу я зла на нее. Да и добрых чувств тоже нет, пожалуй. Оба мы неправы были друг перед другом. Сошлись, думали, как лучше. А вот как получилось. Хорошо, что детей вырастили. Так что не напрасно.
В общем, мама, если ты слышишь меня. Вовик постарается. Вовик сделает все, что можно. Ты за меня, мама, не будешь больше краснеть.
Так не договаривались
С тяжелым сердцем отправлялся Шельга в США для исполнения задания.
Ему сообщили, что Ветрова повезут в международный аэропорт Сан-Бернардино. Это примерно в восьмидесяти милях от тюрьмы (полтора часа на машине).
Шельга нанял мексиканцев, купил сменные американские номера для их автомобилей. Всего четыре машины. После операции перейдут мексиканскую границу, поставят родные мексиканские номера – и поминай как звали.
Группа Шельги ожидала тюремного перевозчика в горах Сан-Габриель, недалеко от Сан-Бернардино. Горы невысокие, дорога в этом месте поднимается на тысячу четыреста метров над уровнем моря. Здесь должно произойти похищение. До мексиканской границы отсюда миль сто двадцать – два с небольшим, два с половиной часа езды.
На дальнем горном повороте появился армейский вездеход «Хамви» с белыми надписями POLICE на бортах. Он будет здесь минут через десять.
– Ну, ребятишки, давайте, – произнес Шельга. – Теперь ваш «олений танец», вынимайте гитаррон[9], вспомните, как вас эти проклятые пиндосы называют – чиканос, wetbacks?
Кто-то из мексиканцев запел:
С тех пор, как моя мама
Надела на меня сомбреро…
Остальные подхватили:
…никто не посмеет называть
Меня фасолеедом-фрихолеро.
Охранники вездехода, в котором везли Ветрова, открыли окна, приветствовали веселых мексиканских парней: «Здорово, чиканос! Как дела, чаки?»
Безобидные с виду «чиканос» неожиданно взяли в коробочку джип, приставили автоматы к головам водителя и бойцов сопровождения: «Не двигаться, жми газ, водила, не снижать скорость!» Задний автомобиль вплотную состыковался с огромным тюремным вездеходом. Мексиканцы перебрались на его крышу, занесли туда тяжелый аппарат и лазером прорезали дыру прямо над Ветровым, вытащили его наверх – «осторожней, осторожней, раша, здесь острые края!» – помогли перебраться в свою машину через люк на крыше, а тюремную машину подрезали и заставили съехать на обочину. Все было рассчитано идеально, это произошло на крутом повороте горного шоссе, обочина размыта дождями, металлические отбойники сняты в связи с ремонтными работами – перевозка зэков на огромной скорости вылетела на вираж, не вписалась в поворот и соскользнула в пропасть. Й-й-ееес! Операция проведена мгновенно и без единого выстрела.
Встрепанный и обалдевший, удивленный и взволнованный, Ветров оказался лицом к лицу с Шельгой. «Юрка, ты меня не узнаешь?» – «Вова, ты, что ли? Сколько лет… Ну, ты даешь!»
Группа машин мчалась к мексиканской границе. «Гоните, чаки, что есть мочи, жмите на газ, некогда теперь размазывать сопли по стеклу, гоните, если жить хотите». «Как ты сюда попал, Вовка?» – «А ты-то как в Америке оказался? Чего ты здесь ищешь?» Друзья детства сидят в одной из машин, возбужденно кричат, перебивают, не слушают друг друга, размахивают руками, обнимаются, ерошат друг другу волосы.
«Все, Юрка, едем в Мексику, оттуда домой…» – «Но у меня же полет». – «Ты что, вообще сбрендил? Не понимаю, о чем ты, какой полет, за нами фэбээрщики гонятся, хочешь получить лет сто пятьдесят тюрьмы? Могут и грохнуть под горячую руку, обо мне и говорить нечего. Я своих наблюдателей поставил на важных перекрестках. Уже доложили – путь к Сан-Диего нам перекрыли. И еще одно: мы с тобой болтаем, а надо было сразу доложиться».
Звонит «китайский» телефон. «Вот, не дождались меня, сами звонят, нехорошо это, плохой признак». На проводе Инна, говорит сухо, держится официально.
– Знаю, Володя, это ты. Слушай внимательно. Юра рядом? Останавливаешь автомобиль. Выходите вдвоем из машины. Телефон передашь Ветрову. Скажешь так: «Юра, поговори с Инной, да, с той самой». Сам садишься в другой автомобиль, дальше едете в разных машинах. Сразу уходишь, ничего не ждешь.
– Ты что, Инна, с ума сошла? Ты чего, совсем обалдела? Это же Юрка, Юрка Ветров. У нас все в порядке, все ведь получилось. А до Мексики мы доберемся, я все проселки и объездные пути изучил. Наливайко сказал, что этот вариант… – Шельга замялся, не скажешь же «ликвидация» при Юре, – только в случае неудачного побега.
– Отставить разговоры. Майор Шельга, выполняйте команду! Через три минуты – ликвидация.
«А вот она сказала! – не постеснялась. Надеюсь, Юра не слышит».
– Но мы ведь так не договаривались!
«Жалкие слова. Как был ты щенком, опер Шельга, так и остался!»
– Я вижу вас через объектив телефона. Если отказываетесь, сигнал ликвидации поступит немедленно.
Машины тормозят и останавливаются у горного обрыва. Ветров с Шельгой выходят на шоссе. Шельге не по себе, за двенадцать лет службы он привык беспрекословно исполнять все команды, это въелось в его плоть и кровь, он понимает, что проявляет малодушие, однако передает Юре телефон:
– Поговори с Инной. Да-да, с той самой, Инной Шершень.
«Ну что за день сегодня, вначале везут в аэропорт, потом выкрадывают, и кто, кто? – Вовка Шельга, которого не видел семь или восемь лет, потом эта сумасшедшая гонка в сторону Мексики, теперь Инна, с какой стати, почему она? Она что, тоже в органах?» Растерявшийся Ветров неловко берет трубку, роняет ее на асфальт, пластиковый корпус раскалывается. Оба видят обнажившуюся начинку, в которой отчетливо выделяется вкладыш из пластита. Шельга первым приходит в себя. Хватает остатки телефона, бросает их в пропасть – «Юрка, ложись!» – оба падают лицом и животом в огромную лужу, раздается взрыв.
– Что это было, Вовка?
– Потом, потом, не до разговоров теперь, живо в машину. Гони, парень.
– А при чем здесь Инна? Кто она такая, что она тебе сказала, почему взорвался телефон?
– Лучше бы тебе этого всего не знать, Юрик, чистая душа. Беда, беда, теперь нас будут ловить и те, и другие. И зачем только ты полез в это пекло? Что это за секретный такой объект «Луна»?
– «Луна, луна, цветы, цветы, как часто в жизни не хватает нам друзей и доброты». Луна – она и есть Луна.
– Ты всегда был малахольным. Разберемся потом с твоей «Луной». Подожди, свяжусь с наблюдателями.
Космонавты воленс-ноленс
Операция освобождения Ветрова прошла не столь успешно, как это казалось вначале. Да и не прошла еще, не закончилась, не так-то это все просто. Забыли о телевизионных камерах в отсеке заключенного. Так что полиция вместе с ФБР с самого начала во всех подробностях видела, как разыгрывался этот доморощенный вестерн в русско-мексиканском исполнении. Сразу в дело были брошены крупные полицейские подразделения. За беглецами организовали погоню, перекрыли дороги к Мексике. Наблюдатели Шельги постоянно сообщали ему об изменении обстановки. Все, надо поворачивать назад.
– Значится, так. Уходим в глубь континента, Америка большая, самое главное, что они не знают наших машин. А если все-таки знают? Ничего уже не изменишь. Контроль везде не поставят. Заметаем следы, а потом проселками пробираемся в Мексику. Только тебе, Юрик, никак нельзя светиться – фотопортреты, наверное, уже по всем постам разосланы, ты у нас теперь медиазвезда. Скоро будут фильмы «Бондиана Юрия Ветрова», «Неуловимый русский», «Обаятельная улыбка на электрическом стуле». Как тебе это нравится?
У Ветрова внезапно возникает идея.
– Вовка, есть у тебя проверенный телефон?
– Конечно, есть, купил себе обычный, чтобы не быть постоянно под колпаком.
Ветров звонит Максу. Тот не отвечает. Набирает Кирстин Грантхэм.
– Слушаю вас, мистер Ветров. В настоящее время я не могу соединить вас с мистером Максом. Давайте, я попробую вам помочь. Что с вами случилось, где вы сейчас, сообщите точно, где вы находитесь?
«Как бы не так. Что со мной случилось, где я нахожусь, она рада мне помочь… Не то я делаю, не туда звоню. Не туда и не той. Скажи да расскажи ей все, пресс-секретарине, – сразу нас и схапают. Будет она из-за русского бизнесменишки портить себе чистое досье. Попробую Юле, она, мне кажется, не подведет».
– Юля, простите, но у меня проблемы, да-да, вы знаете, но они уже не совсем такие… Что я говорю – совсем не такие, хуже, во сто крат хуже, и уже нет ни минуты времени. Мне нужно незамедлительно связаться с мистером Максом, пожалуйста, Юля, только он может мне помочь…
– Да не волнуйтесь вы так, мистер Ветров. Все будет хорошо. – Юля кажется совершенно спокойной, такое впечатление, что она знает все, что было, есть и даже, что будет. – Элон решит ваши проблемы. Вот он, мистер Макс, передаю трубку.
Ветров рассказывает Максу, что случилось.
Все время, пока Ветров был за решеткой, Элон не находил себе места, очень волновался – это же по его вине русский ученый оказался в тюрьме. А теперь положение стало еще хуже. Надо уметь неприятности оборачивать себе на пользу. Умный, дерзкий, вспыльчивый, горячий, Макс умеет находить неожиданные решения.
Теперь Джюурию можно помочь. Как ни странно, именно теперь. Он, Макс, все сделает, чтобы спасти Ветрова. «Отправить космический корабль на Луну… Все подготовлено, остались мелочи… И проверить в комплексе. Время для запуска неплохое. Надо еще посчитать и откорректировать траекторию. Это сделают мои программисты. И посадка… Надо бы поближе к шлюзам колонии землян. Удастся ли с ними связаться, это вопрос. Регулярной связи нет, запрещено каким-то закрытым протоколом. Но можно попробовать. Все должно получиться. Возможно, это выход. Иначе… Триста лет тюрьмы, а то и электрический стул. Гордиев узел. Его надо решительно разрубить. Если что, ко мне какие претензии? Ветрова не видел. А «Фалькон» запускал, конечно, разве это можно скрыть? Испытания ракеты, имею право – и должен, и даже обязан…»
– Джюурий, ты готов лететь? Джюурий, все может получиться. Я знал, что ты согласишься. Любишь Киплинга? Я знал, я знал… «Мы с тобой одной крови, ты и я». Можно было бы все сделать на полигоне в Макгрегоре, штат Техас, это на восток, там вас никто не будет разыскивать. Но там нет подготовленной ракеты. А здесь есть. Жмите сюда. Они не догадаются, что вы поедете именно сюда, назад, в их логово, прямо в пасть к дьяволу. Давай, жми на акселератор, резко ко мне, жду в SpaX. Дальше поедешь со мной.
Беглецам удалось ненадолго оторваться от погони. Их ищут, конечно, досматривают машины на дорогах, но пока немного не там. Если бы точно знали их автомобили и где они сейчас, давно подняли бы вертолеты.
Шельга и Ветров выезжают на Rocket Way – знакомое Ветрову прямоугольное здание, знакомая надпись SPAX на фронтоне, наклонная палочка в букве «А» отсутствует, – подхватывают по пути Макса и буквально влетают на частный космодром Макса недалеко от международного аэропорта Лос-Анджелеса.
Ракета для старта уже готова. «Вот это слаженность! Четкая работа всей команды, где каждый знает свой маневр», – думает Юрий.
– Что мне с этими делать? – спрашивает Макс, глядя на незнакомых спутников, прибывших вместе с Ветровым.
– О мексиканцах не беспокойся, они сейчас уедут и растворятся в городе. В конце концов, им заплачено за риск, да они почти ничего и не знают. А это – Шельга, мой друг из Петербурга, он спас меня. Его грохнут и ваши, и наши. Если поймают. Особенно, если он будет без меня. Можешь отправить нас обоих? Ты как, Вова, готов?
Вова – конечно, опер, и неплохой опер. Опер всегда готов к неожиданным поворотам сценария. Но на такой спектакль он явно не подписывался.
Вечер, еще светло. Но Луна уже выглядывает, просвечивает сквозь голубой флер неба. Она хочет посмотреть на закат дневного светила или, может быть, ей интересно взглянуть на старт ракеты? Она ведь ждет гостей. Луна улыбается космонавтам поневоле – не робейте, ребята, добро пожаловать в гости к тетушке Луне.
Обалдевший Шельга с ужасом смотрит на сорокаметровую ракету – выходит, Ветров правду говорил насчет Луны, – это была не шутка. Но он-то, Шельга, – сыщик, а не космонавт. Не-е-ет, этого нам не надо. Пойду сдаваться родным органам. Я свою работу выполнил – чего мне бояться? А Юрка пусть летит. Он великий, он, наверное, чувствует свою историческую миссию. А меня вполне устраивает работа в Совете ветеранов правоохранительных органов. Один-то я всяко выпутаюсь, маленький, незаметный, шустрый – юркну в толпу, и нет меня. Вынырну уже в Питере. Не приезжал Вовка Шельга в Америку, не было его там, в Сочи он был, участвовал в подготовке к международным соревнованиям. И свидетели найдутся, жена тоже подтвердит – я ей регулярно звонил, как бы из Сочи, алиби обеспечивал.
Детский лепет. Макс даже не слушает его.
Кто он такой, этот Шельга, чтобы Максу считаться с его мнением? «Ну, помог моему Джюурию, вот и хорошо. Поймают этого Шельгу здесь – у всех будут проблемы. А так улетели – and no problems, «шито-крыто», как говорят в России. Записи телекамер сотрем или заменим. Не въезжали сюда чужие машины и не выезжали. Все, хватит рассуждать, время не ждет. Вот-вот, через несколько часов сюда прибудет полиция. Мои программисты подключились к спутниковому наблюдению. Заметили группу полицейских машин, которая направляется к Лос-Анджелесу, – видимо, им удалось все-таки засечь автомобили Джюурия. Могут и вертолеты поднять. Но пока они еще довольно далеко. Думаю, у нас есть пара часов. А сейчас мы уже практически готовы. Риск, конечно, риск. В который раз ставлю все на карту. Жизнь – либо дерзкое приключение, либо ничто! Кто это сказал? Какой-то индус, мне кажется. Джюурий научил меня русской пословице «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Луна – это, конечно, неслабо. Придет время, и мы с моим русским другом выпьем шампанского на Луне. Что тут невозможного? У нас все получится. Не хочу даже думать о неудаче».
– Они уже приближаются к Лос-Анджелесу. Давайте, ребята, в «Дрэгоне» два места, два скафандра, поторапливайтесь. И этого тоже в ракету, да не церемоньтесь вы с этой limp wrist[10].
Обалдевшего Шельгу запихивают в специальный костюм и буквально вталкивают в лифт. Единственное, что он успел потребовать, – взять с собой пистолет и мобильник. Пистолет, мобильник – с ума сошел! Мобильник-то тебе зачем?
Теперь очередь Юрия, все готово – скафандр, лифт; неожиданно он возражает:
– Нет, Элон, нет, подожди – ровно пять минут. У тебя старт рассчитан на сколько? Вот видишь, время есть. Я должен перевести деньги. Я обещал. Вовсе не ерунда, и уж точно не «чушь собачья», как ты сказал. Двадцать миллионов. Ничего себе ерунда… Мы ведь партнеры, партнерские обязательства необходимо выполнять. Как у тебя выйти на Wi-Fi? Так-так… Открываю свой «банк-клиент»… ОК – теперь мы в расчете.
– Удачи, Юрий! Я тебе даже завидую.
Элон с Юрием обнимаются.
Ветрова облачают в костюм и провожают в ракету.
– Скафандры найдете в кабине, счастливого полета, – на прощание говорит Макс.
Он спускается на лифте и в автомобиле возвращается к Центру управления полетом (ЦУП). Все готово… В отдельном помещении рядом с ЦУПом, в зоне безопасности, много незнакомых людей, представители власти, пресса. «Я смотрю, неплохо отработали мои пиарщики». Макс взволнован. Неужели это возможно? Первый межпланетный полет. Его, Макса, первый полет на Луну.
Ветров и Шельга занимают в космическом корабле горизонтальное положение, пристегиваются. Шельга сконфуженно молчит, не в силах поверить, что все это наяву, что это происходит именно с ним.
– Ветров, Шельга, вы готовы к полету?
– Давайте, ребята, мы готовы. Была не была!
ЦУП. Слышится вой сирен приближающихся полицейских машин, заглушенный многометровым слоем земли и железобетона. Поздно, полицейские тракеры вот-вот прибудут, но здесь уже нет русских шпионов, они испарились, улетучились, остался один мираж, да их здесь и не было, парусник «Шпион Салема»[11] остался в XIX веке. Эти тупые ищейки не догадаются опрашивать персонал ЦУПа, да я и не пущу их сюда. Гражданскому персоналу доступ запрещен. А в зоне безопасности, где журналисты, ничего о космонавтах не знают. И не будут знать.
– Мы все сделали правильно, мы успели, – говорит Макс. Железный человек, он совершенно спокоен, он верит в свою миссию и в миссию своего русского друга. – С богом, друзья. Пуск!
Впечатляющее зрелище: огненные снопы раскаленных газов, вылетающие из дюз «Фалькона», рассеивают сгущавшиеся вокруг стартового комплекса вечерние сумерки. Грохот стоит такой, что его слышно даже на расстоянии нескольких километров, в ЦУПе мелко дрожат пульт и стены.
Окутанная клубами дыма, ревущая, сверкающая неукротимым, бешеным пламенем ракета медленно отрывается от земли и, постепенно набирая ход, ползет в глубины темнеющего неба.
– Эх, где наша не пропадала, – ПОЕХАЛИ! – кричит Ветров. Его голос слышен по громкой связи в ЦУПе, кричит по-русски, но все понимают известное гагаринское «Поехали!».
Весь персонал поднимается в едином порыве. Крики «Ура!», аплодисменты, все обнимаются.
Присутствовавшая там Джулия подходит к Максу с бокалом шампанского.
– Поздравляю, Элон! Думаю, ты сделал правильный выбор. Ты не ошибся в Юрии. Придет время, и мы еще узнаем, каков на самом деле масштаб личности этого человека.
Элон задумчиво посмотрел на заманчивую впадину напоказ в вырезе блузки Юли. «Пожалуйста, это все в вашем распоряжении, мистер Макс», – как бы говорит этот вырез. «В моем, да, видать, не совсем в моем. Откуда эти заявления о масштабе личности? Странно. Так ли уж это все в моем распоряжении?»
Журналисты в зоне безопасности ничего этого, конечно, не слышат. Они просто наблюдают и снимают пуск.
– Неплохие кадры вечернего неба с взлетающей ракетой. Для утреннего выпуска новостей сойдет, – устало говорит миловидная брюнетка с короткой стрижкой и опускает микрофон. – Кажется, получилось неплохо. Правда, такая новость, как удачный запуск очередной ракеты «железного человека», живет только один выпуск. У него все запуски проходят удачно. Вот если бы ракета взорвалась, если бы упала на жилой дом, да еще погибли бы люди, особенно, если афроамериканцы, тогда был бы резонанс…
Девушка достает тонкую сигарету и закуривает.
– Хватит расслабляться. Идем в автобус. Пора ехать. Нам еще этот сюжет надо успеть смонтировать к вечернему эфиру, – торопит ее оператор.
Утром следующего дня местные и общенациональные газеты, ведущие телекомпании и интернет-издания сообщили…
«На частном космодроме небезызвестного Элона Макса в окрестностях Лос-Анджелеса состоялся успешный запуск ракеты «Фалькон-9» с космическим аппаратом «Дрэгон» в направлении Луны. Системы ракеты и аппарата «Дрэгон» работают нормально. В течение трех суток ракета должна достигнуть зоны притяжения нашего спутника и произвести мягкую посадку на поверхность Луны. Запуск был запланирован в рамках большой программы подготовки и отработки систем ракетоносителя «Фалькон», предназначенного в дальнейшем для транспортировки людей и грузов в целях колонизации планеты Марс. Пожелаем успеха в этой миссии дерзкому исследователю космоса, уважаемому гражданину Лос-Анджелеса, мистеру Элону Максу».
