Роман Шаманов
Нурик. Демиургическая трагедия
Ньярлахотеп выступает с докладом о мироустройстве
Кижи, как обычно, тонули в омуте суеты и бездуховности, когда грянул он – духоспасительный съезд Эзотерического общества Кижей. На повестке стояла тема "Мы живём в стеклянной сфере", предлагающая участникам съезда высказаться по поводу идеи нахождения Земли внутри непроницаемого "небесного" купола. В качестве выступающего пригласили заместителя председателя гаражного кооператива Нурика Хотепова. В частности, протекцию ему оказали постоянные члены эзотерического общества философ Духоборский и лозоходец Мракобесов.
Ньярлахотеп вышел на трибуну в балахоне с глубоким капюшоном, постучал по микрофону, и начал с места в карьер:
– Мы живём не совсем в сфере. Мы живём в унитазе и не способны приподнять крышку, если говорить языком ассоциаций.
Редко такое бывало, чтобы слушатели сразу же, буквально с первых слов, прекратили шум и обратили внимание на оратора. Сегодня же случилось именно это.
– В данной системе людская масса представляет собой… – Нурик сделал паузу и внимательно всмотрелся в зал.
– Дерьмо, что ли, – Не выдержал кто-то из удивлённых эзотериков, но сразу прокашлялся и замолчал.
– В какой-то степени, может, и да, но нет – Продолжил речь Ньярлахотеп – я имел в виду, что людская масса – это микробы под ободком унитаза. Ну вот судите сами…
Нурик Хотепов снова сделал паузу, убедился, что все молчат и внимательно слушают, после чего продолжил.
– Все вы знаете, что различная мифология нам твердит про мировые потопы. И обратите внимание – они никогда не смывали полностью людей, а это значит, что условным дерьмом, подлежащим смыванию, были не люди.
– А кто? – Хрипло спросил голос, похожий на голос философа Духоборского.
– Ну динозавры всякие, мамонты, лемурийцы, атланты, гиперборейцы – да столько там этого всего кучковалось, что приходилось смывать! Но люди – нет, они несколько выше всего этого, так сказать.
– Где выше? Под ободком? – Не унимался Духоборский.
– Верно. Поэтому, если нужно будет расправиться именно с людьми, то будет не потоп, а что-то вроде Утёнка или Доместоса.
В зале возроптали и отовсюду послышались возмущенные ремарки.
– Да что же это за концепция?! А как же нам спастись духовно в такой парадигме, как вознестись?! – Ревел некто бородатый в очках.
– А вы, товарищ, кто такой вообще, чтобы из унитаза возноситься? – Вступил в полемику Нурик Хотепов, – Сперва все стадии очищения пройдите по трубам и фильтрам, а уж потом и возноситесь! Впрочем, путь во внешний мир есть.
Зал застыл и приготовился познать путь к спасению из сантехнического плена.
– Иногда приподнимается крышка! Дальше не стоит представлять себе буквально, тут скорее аллегорический язык мифа, ну вы понимаете…
– Так а может взорвать её к чертовой матери, крышку эту! – Послышался чей-то ехидный голос, вероятно, Аутлукова.
– В 60-х годах в США пытались же. Слыхали про проект "Аквариум"? В рамках проекта проводили ядерные испытания в космосе, как раз крышку хотели взорвать, но не вышло. И лично я не советую повторять. Вы вот просто представьте, что у вас микробы изнутри пытаются взорвать крышку унитаза. Тут любой сразу подскочит и побежит заливать очаг революции Утёнком. Напротив, лучше вести себя тихо.
Ньярлахотеп молча постоял секунд тридцать, вслушиваясь в буран высказываний удивлённых эзотериков, спорящих друг с другом на предмет услышанного, кивнул в прощальном жесте и молча удалился отбывать вечер в гаражном кооперативе.
На пустыре вечерних гаражей сидели, распивая водку "Шаман", два потусторонних лица – Ньярлахотеп и Аутлуков.
– Слушай, Нурик – Завел свою песню о главном древний Аутлуков. – А может ты не будешь без согласования с Советом Богов предлагать людям новые концепции мироздания? Нам уже за твоих рептилоидов досталось, до сих пор в ушах звенит от ора на Совете.
– Ладно тебе, – Махнул рукой воплощённый хаос Нурик Хотепов, – Им всё равно никто не поверит.
– Ты и про рептилоидов так говорил! – Заорал Аутлуков, не отрываясь от рукава после опрокидывания стопки.
– Хорошо, – умиротворительно кивнул Ньярлахотеп, – Вот это точно был последний раз… в крайнем случае предпоследний.
Ньярлахотеп изводит должников за свет
В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" было производственное совещание. Председатель ГСК Аутлуков сидел на бревне под палящим солнцем и зачитывал список должников за свет. Рядом на перевёрнутом ведре сидел в черном балахоне его заместитель Нурик Хотепов. Оба пили водку "Шаман" и вникали в финансовые безобразия.
– А вот, например, наш главный должник – Платон Блудов – не платит ровно год! – Повысил голос Аутлуков, подняв по-сократовски палец вверх.
– А кто это? – Спросило древнее зло Нурик Хотепов, вертя в руках только что опрокинутый куда надо стакан.
– Неприятная личность, – Махнул рукой Аутлуков, – Всё время ругается, уличает кооператив в растратах и грозится вообще никогда не платить. А теперь и вовсе уехал в горы – он же альпинист – так что даже не побеседуешь с ним.
– В какие горы?
– Ну он тут гоголем всё ходил, мол, едет в соло покорять К2, которая Чогори на Кашмире. Восемь с половиной тыщ в высоту. В общем, про него пока можно забыть.
Ньярлахотеп молча покосился на Аутлукова, потом на стакан, и ушёл в непостижимые глубокие раздумья.
Тем временем, где-то в пакистанских далях по огромному отвесному склону пробиралась обмороженная фигура, цепляясь за тросы и скальные края. Ветер вбивал скалолаза в ледяной щит, а гравитация призывала спуститься с небес на землю. Вершина была близка. Отчаянные безумные глаза, выглядывающие над обледеневшей кислородной маской, цеплялись за последний горный бастион, над которым – победа, пик.
Финальное усилие, и альпинист перевалился на вершину, внутренне кипя от возбуждения и радости. Поднявшись на колени и воздав руки вверх, герой закричал от эмоций и протёр глаза. Потом ещё раз протёр. И третий раз. Дело в том, что перед ним на раскладном стуле сидела фигура в черном балахоне и курила, вглядываясь вдаль. Альпинист встал на ноги, доковылял до фигуры, рыхля сапогами снег, перекрестился, протёр обмороженное лицо над маской и уловил смутно знакомые черты.
– Нурик, ёбжешь твою налево, как это возможно? – Раздался негромкий хрип, приглушаемый ветром. Глаза скалолаза широко раскрылись и обильно слезились от ветра и возбуждения от достигнутой цели.
– Привет, Блудов. Тут слезами делу не поможешь, – Без лишней раскачки начал Ньярлахотеп. – Пока ты ерундой занимаешься, нам энергетикам нечем платить! Вот глянь-ка – тобой за целый год свет не уплачен!
Ньярлахотеп залез во внутренний карман, достал оттуда сложенную бумажку в файле и протянул альпинисту.
– Держи, тут уведомление от гаражного кооператива и требование погасить задолженность, иначе пойдем в суд. Убери в рюкзак, потом почитаешь. Да, и вот ещё… – Нурик снова залез в карман, достал две бумаги и чернильницу с пером…
Блудов качался на ветру и вытянувшейся рожей смотрел то на Нурика, то на бумажки.
– Подпиши вот эти листы, да побыстрее, пока чернила не замёрзли, – На этих словах Ньярлахотеп дыхнул на банку. – Я замучился тут их отогревать. Первая бумага – это что ты получил наше уведомление, а вторая, что при получении ты не видел ничего странного или необычного, что тебя ни к чему не понуждали и передали в обычной обстановке, мне это надо для внутренней отчётности.
– Л-ладно… – Прохрипел Блудов, дрожащей рукой ухватил перо и кое-как вывел неуверенные кривые подписи, после чего убрал врученное уведомление в рюкзак.
Ньярлахотеп внимательно осмотрел альпиниста, затянулся, что-то прикинул.
– Ты, Блудов, ступай лучше вниз, не торчи здесь на вершине. Сильные обморожения, плюс кислорода мало, прям впритык, а тебе желательно живым спуститься, чтобы свет оплатить. А я тут пока посижу, видами полюбуюсь, раз уж выбрался.
– Пока, Нурик…
– Ага, бывай.
В гаражах задавался розовый закат, когда к председателю и его заместителю подошёл гаражник с обмороженным лицом, протянул квитанцию о полном погашении долга и молча удалился. Аутлуков призадумался и покосился на Ньярлахотепа.
– Нурик, ты ничего не хочешь рассказать.
– Нечего рассказывать же, просто передал ему уведомление в обычной обстановке, когда не было ничего странного или загадочного, прям, как ты от меня и просишь, – На этих словах Нурик передал Аутлукову две подписанные альпинистом бумаги – Вот, смотри.
Аутлуков уткнулся в бумаги, после чего закатил глаза к небу, ударил ладонью по лбу и немедленно накатил.
Флешбек.
Ньярлахотеп изымает библиотеку Ивана Грозного
Дождь заливал вечерний пролесок, когда через него, меся сапогами дорожную грязь, тащился обоз с охраной из 20 стрельцов. Два запряженных в обоз коня еле передвигали копыта, бесконечно увязая в затопленных рытвинах и выдергивая телегу из вязкого месива.
Стрельцы давно уже вымокли и шли молча, исполненные тоской по уюту трактира. Пункт назначения был близок – три березы обогнуть и, при том, не утонуть.
В какой-то момент прищуренные глаза стрельцов различили сквозь дождевую стену силуэт высокой фигуры в балахоне. Человек просто стоял посреди дороги и не двигался. Пройдя 20 шагов, авангард отряда поравнялся с фигурой. Главный поднял вверх руку, и все прекратили движение.
– Привет, Малюта. – поднял вверх руку человек в балахоне, приветствуя главу охраны обоза.
– Ты кто такой? – резко выпалил Малюта Скуратов, глядя исподлобья.
– Я Ньярка Хотепьев. – представился древний дух смерти, он же ползущий хаос Ньярлахотеп.
– И что? – Малюта даже не пытался скрывать агрессию.
– Не подскажете, как пройти в библиотеку?
– Ты что несёшь, холоп? В какую ещё библиотеку?!
– В библиотеку Иоана четвертого Васильевича.
На этих словах стрельцы напряглись и вскинули пищали. Малюта замер.
– Ой, это ж как мне повезло, вы же как раз её в обозе везёте прятать, да? – продолжало концерт древнее зло Ньярка Хотепьев – А дайте почитать, мне всего одна рукопись нужна в оригинале, называется "Толковые пророки" за авторством попа Лихого Упыря. Почитаю и отдам.
– Откуда ты зна… Чёрт, ЗАСАДА! Огонь по нему! – Заорал Малюта и выхватил саблю из портупеи.
В тот же момент по отряду стрельцов начали бить молнии, чудом никого не задевая. Бойцы бросились врассыпную и залегли по чёрным наполненным водой канавам. Послышались щелчки спусковых крючков, за которыми следовали осечки. Молнии продолжили разгонять личный состав отряда и настал момент, когда ошарашенный Малюта Скуратов с саблей наперевес оказался один на один с Ньярлахотепом, пока остальные искали спасение от электрической стихии.
– Кто тебя подослал?! – прошипел напуганный, но продолжающий яриться Малюта.
– Либо выкладывай "Толковых пророков" Лихого Упыря, либо я изымаю весь обоз до лучших времён.
Скуратов сделал выпад саблей вперёд, но оступился на рытвине и рухнул рожей в дорожное месиво. Сверху по голове шарахнуло что-то тяжёлое, и боец устремился летать во сне.
…
В кижовский гаражный кооператив "Югготский дорожник" пришли сумерки и Аутлуков. Открыв воротину и шагнув внутрь, председатель гаражно-строительного кооператива споткнулся о кипу книг и рухнул ликом о летопись, подняв облако древней пыли.
– Аккуратнее, лапоть! – Заорал из глубины гаража заместитель председателя Нурик Хотепов. – Смотри, куда прёшь! Помнёшь мне древние свитки!
– Евпатий Коловрат! – Ругательно прохрипел Аутлуков и принялся подниматься – Это что ещё такое, Нурик?!
– Это библиотека Ивана Грозного, пусть пока тут побудет, помоги по полкам разложить.
– А нахрена она нам?!
– Лучше пусть у нас схоронится, чем совсем пропасть. Будет, что вечером почитать. Кроме того, давно уже хотел заиметь оригиналы собственных сочинений. Вот взять, к примеру, "Толковые пророки" новгородского попа Лихого Упыря.
– Поп Лихой Упырь – это тоже ты?
– Ну да, а что? Тут всё официально, даже Совет Богов в курсе, что я – Лихой Упырь
Аутлуков махнул рукой, переступил через кипу средневековых бумаг, снёс плечом стопку берестяных грамот и снова навернулся о сундук.
– Оно и видно, Нурик, оно и видно…
Флешбек.
Ньярлахотеп призывает варягов на княжение
Во мраке северной ночи через метель по сугробам пробирался одинокий викинг, держа за пазухой что-то булькающее и дорогое сердцу. Острым взглядом из-под железного шлема он высматривал возможные засады. Путь через спящие фьорды был чист.
Викинг завернул за брошенный сарай и краем глаза уловил молниеносную тень. Через мгновение что-то тяжёлое свалилось на его голову, а потом ударило под дых, в ушах зазвенело и ноги подкосились. Норд не пал духом, но пал телом и потерял сознание.
Тёмная высокая фигура в балахоне склонилась над телом, достала из-за пазухи воителя бутылку и запихнула в карман балахона. Потом склонилась ещё раз, закинула тело на плечо и понесла к стоящим неподалёку саням, куда и водрузила гордого витязя. Запрыгнув в те же сани, фигура схватила вожжи, и кони тронулись в путь – к заснеженным полям.
Продрав глаза и приподняв голову, викинг увидел широкую спину извозчика в балахоне.
– Т-ты к-кто т-такой? – Простучал зубами он похитителю, щуря глаза.
– Я Ньярлварр Хотепсон – Конунг кижовских фьордов.
Витязь взялся за ушибленную голову, повертел ею в разные стороны, мучительно что-то вспоминая.
– А я к-кто? – Выдавил он немножко растерянно.
– А ты Рюрик.
– А, д-да… точно… А что тут происходит?
Ньярлварр Хотепсон медленно повернул голову к варягу.
– Пришлось призвать тебя княжить на Руси.
– ЧЕГО?! Какой ещё Руси? – Попытался сесть Рюрик, но не сдюжил и снова завалился.
– Ну словены всякие, чудь, кривичи, мери, да какая вообще разница! – Махнул рукой конунг Ньярлварр. – Лишь бы люди были хорошие.
– А я тут причём вообще? – Не унималась варяжья рожа.
– На тебя летописи будущего перстом указали. Вот склеиваю теперь историю! – Громогласно возвещало древнее зло, указывая пальцем вверх.
– Ух, мудрёно как, – Проскрипел викинг и привстал на локтях, – А куда мы едем-то?
– На Ладогу. Там уже будем думать на месте, как тебя конунгом провозглашать. Ты, главное, рожу мудрую делай, дескать, повидал и вообще. А там разберемся.
– Какую рожу делать, что повидал, ничего не понятно совсем…
– Ну вот как на памятнике тысячелетия России чтобы рожа была: величавая и державная, – Пустился в разъяснения дух смерти.
– Сложный ты человек, конунг. У ромеев, что ли, научился? Я ни слова опять не понял.
– Вот вроде единый госэкзамен ещё даже не ввели, а они уже ничего не понимают, – Буркнул Ньярлварр будто сам себе и осуждающе покачал головой.
– А можно меня обратно? Мне там как-то понятнее.
– Нельзя.
На городской площади, заполненной людьми, перед народом стояли двое: высокая фигура в черном балахоне и лохматый крепкий варяг придурковатого вида, будто ушибся в дороге, но зато в кольчуге. Ньярлахотеп поднял руки вверх и по тучам прокатились молнии.
– Вресноту реку ибо вседушно! – Оглушительно заорал он, задрав вверх капюшон.
– Возглядати, братыя, волхв! – Заголосили одни.
– Воздаяние ганаетъ. – Перешептывались другие.
– Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ! – Принялся нагнетать Ньярлахотеп. – Возглядати! Всезлобныя безгодие, брань, велеречие, вериги! – На этих словах тучи сомкнулись на небе и поднялся бешеный ветер.
Молнии начали бить совсем рядом и люди испуганно переглядывались. С каждой секундой становилось холоднее, со всех сторон подступал туман, небо сделалось чёрным от туч. Суеверный народ охватила тревога.
– Во еже вспомогати вам Вышний и вы гобзовати! – Ньярлахотеп поднял ладонь вверх и выдержал театральную паузу, пока небо вокруг ладони прошивали искры молний. Рюрик стоял ни жив, ни мёртв, да искоса поглядывал то на людей, то на конунга Ньярлварра Кижовского.
– Даждь княжити Рюрику-варягу! Дабы возблагодати! – Ладонь Ньярлахотепа сжалась в кулак и на небе оглушительно громыхнуло. – Так возблагодати, что ого-го! Истинно глаголаю, Рюрик? – Ньярлахотеп еле заметно пихнул локтем викинга.
– Э, ну… Ого-го!
– Ей, люд ладожскай?! – На этом возгласе Ньярлахотепа молния ударила по центру площади, чудом никого не задев. – Ей?!
– Ей, ей! – заорали со всех сторон – Живити, избави Пярун от лиха сваво, ой люли-люли!
Свершилось.
На следующий день Рюрик сидел в ратуши и писал письма братьям Синеусу и Трувору, чтобы тоже приезжали, а также брату Огдару, чтобы не приезжал, ежели жизнь дорога. В голове был полный бардак, даже аппетит пропал. Шишка на голове болела, но душа болела ещё сильнее, особенно там, куда пришелся вчерашний удар конунга.
Перепуганные люди побежали разносить весть о воле богов по всем сёлам и весям.
На Руси затевалась новая жизнь: весёлая и исторически выверенная.
– Ньярлварр… ну ты это… бутылку хоть верни – вон в кармане у тебя торчит, я всё вижу.
– Хрен тебе, Рюрик, – это моя плата будет за хлопоты. – Буркнул Ньярлахотеп, даже не взглянув на княжий светлый лик.
– Так ты это всё за бутылку затеял, что ли? – Опешил Рюрик и даже выронил писало от нелепой догадки.
Ньярлахотеп посмотрел на князя, как на вчера ушибленного, махнул рукой, вышел в закат и растворился в пространственно-временных лабиринтах.